Андрей ШЕНДАКОВ. В далёком феврале
Эссе / Илл.: Художник Михаил Полетаев. Раскол русского мира. 2022 г. холст/масло.
Капли
Тревожно, неуютно, одиноко… Проснулся в пятом часу утра от монотонного стука: три капли одна за другой долго, мучительно выстукивали один и тот же ритм – однообразно, настойчиво, гулко.
В голову, словно звенья гусеничной ленты, полезли неспокойные мысли: война, безумие, огонь.
Выпил стакан холодной воды, уснул лишь на мгновение, и снова – капли, капли… Тяжёлые, словно свинцовые пули.
Вчерашние тени
Листья летят к ногам и застилают дорогу к дому. Темнеет быстро, так, что в перекопанном парке можно запросто сломать себе шею.
Несколько шагов – и вот он, мучительно прохладный, стылый неоновый свет. Друг за дружкой, оставляя на стенах изломанные тени, спешат люди: кто обречённо смотрит вниз, кто озадаченно курит. И многие думают об одном: на пороге застыла война.
Я отмахиваюсь, бегу от своих видений, но снова и снова вижу, что никого уже нет, нет даже земли и тротуаров, а только тени, чьи-то вчерашние тени.
Игра
Говорить долго и поучительно – нет сил и времени, но и молчать нет больше сил. Мысли тревожны, новости – одна хуже другой: взорван газопровод, теракт на Крымском мосту, а мы всё вытираем кровь с лица и подставляем щёки.
Кто-то не так давно пошутил, что все проблемы человечества оттого, что люди произошли от обезьян, но как биолог я скажу, что истина, возможно, гораздо хуже: предком всех млекопитающих был зверёк, который жил в норках во времена динозавров; у человека есть гены мышей и крыс, кошек и собак, лошадей и коров… А мы говорим: «Кривляется, словно обезьяна».
Надо завтра же запретить всё оружие на планете, даже детские пистолеты. И, может быть, только тогда человечество поймёт, что игра закончилась.
Туманные перспективы
В детстве играл с друзьями в войну, боясь в глубине души, что она когда-нибудь случится: осколок сидит в спине у Артёма, Дмитрий прострелен снайперской пулей.
В нулевые неоднократно ловил себя на мысли, что наступило лучшее время, что не будет больше войны, но – не сбылось…
Человечество – примитивно, бездарно и бесперспективно, если рассуждать о нём с точки зрения гуманиста, но и гениально, самобытно и последовательно, если окинуть мир взглядом историка-реалиста.
Что впереди?.. Роботы нас рассудят? Археологи из параллельных миров напишут про нас диссертации, а наша музыка станет источником света для сверхновых?..
Боюсь своих мыслей: они имеют свойство сбываться. Перспективы – туманны.
Успокоение
Редко бывают такие мимолётные дни и даже минуты, когда есть время заглянуть в себя, на мгновение закрыть глаза или посмотреть на мир по-иному, без привычной и бесполезной суеты.
Недавно мне выпал такой миг: шесть часов за рулём под проливным дождём, а на следующий день хлынуло осеннее солнце.
Я решил пройтись по Мичуринску, отыскал наконец-таки переулок, где ещё до революции стоял дом моего деда. Он был лётчиком, вернулся с войны героем, хотя был ещё совсем мальчишкой.
В сердце пришло долгожданное успокоение – на пороге, на пороге новой войны…
Знаки
Порой удивляюсь самому себе: человек с докторской степенью, с профессорским званием, почти министерский чиновник, но – суеверен, подмечаю какие-то странности в окружающем мире.
Прошлой осенью, ровно год назад я сидел за своим рабочим столом у открытого окна. Необычно крупный грач качался на пружинистой ветке и долго, глядя мне в глаза, раскрывал лакированный клюв. «Заболею», – подумал я. В тот же вечер у меня поднялась температура: «модная» болезнь – COVID – изрядно пощекотал мои нервы, хотя на поверку оказался для меня легче, чем ОРВИ.
…Мир охвачен миллиардами серверов, он всё глубже и безумнее погружается в виртуальное пространство, но у каждого в памяти остаются известные только ему одному знаки – знаки, рождённые свыше.
Светлая память
Не примеряю на себя венец пророка, но многое из того, что я уже изложил на бумаге, сбылось – и в стихах, и в прозе.
В аспирантуре меня научили не только рациональному мышлению, но и куда более глубинным возможностям человеческого познания: когда Чебаркульский метеорит полоснул по Уралу, я сразу как-то не по-человечески понял, что будет война. Нигде об этом публично не высказывался, попытался провести параллели и решил, что осталось лет семь или восемь.
Сейчас в Сибири выпал снег, где-то под Белгородом засыпало землю мелким градом. Идёт мобилизация. О чём говорит нам небо?.. Не о том ли, что грядёт суровая, бесконечно чудовищная по своим последствиям ядерная зима?..
От мыслей этих неизгладимо жутко. Светлая память моим учителям. Главное, чтобы не пришлось говорить так о нашей цивилизации.
Наше время
Объявленная мобилизация сильно обеспокоила меня: я пошёл в гаражный кооператив и вместо членской книжки взял с собой военный билет. Так вышло.
– На войну собрался?.. – хмыкнул наш полулегальный бухгалтер.
А из соседнего подъезда призвали нескольких ребят. Их жёны ходят с детскими колясками в одиночестве. Из новостройки – в окопы, из домашнего тепла – в огонь…
В первые дни войны (назовём вещи своими именами) я почувствовал смерть спиной: возвращаясь с работы, я увидел клокастую гарь, которая тянулась со стороны Украины. На мгновение в лучах уходящего солнца мне привиделось, что всё залито кровью: и небо, и рыхлый мартовский снег. Растерянный на экране Мединский не выходил из головы.
Теперь – иначе, ещё страшнее и кровожаднее скалится наше время. Оно пришло – и отступать некуда.
Мобилизация
Снова начал мыслить во сне, где-то в полудрёме вырисовывая забытые образы. Для меня это хороший знак, поскольку после ковида на меня нашло какое-то помутнение, какое-то странное искушение – не сочинять стихи: мне всё виделось, что я заглянул не в свои миры и в следующий раз окажусь именно там.
Что-то по-настоящему содрогнулось в душе с приходом мобилизации. Вряд ли я попаду под неё. Если только – упаси Бог – под всеобщую, но у меня своя мобилизация – творческая, мысленная, духовная. Неожиданные идеи захватывают порой мою душу: я начинаю всё больше любить людей, независимо от национальности. Это мой ответ американскому фашизму.
Как бы мне хотелось, чтобы прошла мобилизация во всём мире, всеобщая и поголовная – против идиотов и варваров, против войны и смерти.
Моё восхищение
В прошлом месяце я встретил молодую женщину, мою коллегу. Она – доктор наук. У неё – светлые волосы, изящная внешность, восхитительный ум.
Мы брели по переулкам старинного городка, говорили – обо всём: о работе и детях, о науке и политике, о войне и мире…
На вокзале мы ждали вечерний поезд и никак не хотели разъезжаться: так много общих тем, так много тревожных мыслей.
Редко я встречаю единомышленников, и моё восхищение не ракетам, взмывающим ввысь, а им – одарённым людям, светлым, словно небо после ненастья.
Человеческие слёзы
Выехали из Дома литераторов в пионерский лагерь, где расположились украинские беженцы. Ждали долго. Никому не нужна поэзия – даже директору лагеря.
Наконец-то явилось человек пятнадцать – напряжённые, испуганные, озлобленные. Некоторые – словно из окопов, почерневшие, со звериным взглядом. Объясняем им, что Россия воюет не с Украиной, а с НАТО и американским фашизмом. Всё понимают, всё осознают...
Читаем стихи – и по суровым лицам неробких мужчин катятся неожиданно крупные человеческие слезы.
По справедливости
Лев Николаевич Толстой устами своего героя утверждал, что лучший гуманизм – не прощать и не брать в плен противника на поле боя, поскольку, отпустив врага, можно получить от него пулю. Он снова будет убивать – и не только солдат.
Родственник моего друга приехал в отпуск из зоны специальной военной операции – служит в ЧВК. Рассказал такую историю: украинские новобранцы, бросив автоматы, хотели сдаться, но иностранные наёмники расстреляли их в спины. Наши парни обезоружили наёмников и поставили к стенке.
Видимо не зря Толстой рассуждал на эту тему. Такой гуманизм и мне по душе. Бить врага – значит быть до конца, по законам военного времени, по справедливости.
Грешные души
В былые годы в новогоднюю ночь по своей наивности я загадывал желания. Однажды сбылись все три, потому что были реальными, а воплотить их в жизнь я стремился всеми силами.
Пару лет назад на своих желаниях я сильно промахнулся и понял, что лучшее – то, что даст Господь. Но на Новый год следует поднимать тосты. Налили шампанского, задумались: «За что пить, провожая уходящий?..»
– За победу! – крикнул кто-то из гостей.
Что ж, за победу! Иного не дано. Не пить же нам за наших обнаглевших врагов. Господи, упокой их грешные души.
Клин клином
В последнее время в Сети появилось немало гневных высказываний о том, что мобилизованных заключённых нельзя хоронить с почестями и что, упаси Бог, не следует снимать с них судимости и пр. Кто-то убил, кто-то ограбил.
Можно, конечно, понять тех людей, кто в обычной жизни пострадал от рук этих отчаянных мужчин, но, может быть, кто-то, кто сомневается и пишет гневные статейки, хочет пойти вместо них в пекло, в первую линию – лицом к лицу с западными головорезами и живодёрами. Желающих не так много.
На этот счёт доступно объяснил один известный политолог: у кадровых военных профессия – служить, у солдата из ЧВК – воевать. Клин клином.
Обыкновенное воровство
В нулевые впервые после распада СССР я приехал в Крым к своим родственникам – в небольшой посёлок под Симферополем. Однажды, собирая за домом абрикосы, я случайно обнаружил дополнительную врезку в газовую трубу.
– Что ж ты хочешь? – засмеялся родственник. – Здесь у всех такие врезки: Украина – от слова «украсть»…
Прошло много лет, но и теперь не выходит из головы этот случай – с неприкрытым, обыкновенным воровством.
Мир без США
Рано или поздно закончатся все войны на Земле, истлеет даже то, что высечено на камне, а пока осатаневшие властители полосуют небо сполохами ракет и убивают по национальному признаку. Их удел – грех: лицемерие ли, гордыня, злоба – всё одно. Байдены, шольцы, макроны – точно клички лукавых и агрессивных собак. Именно такими именами, наверное, бесы называют своих щенят.
…Рано или поздно человечество достигнет такого уровня технологического, законодательного, духовного и культурного развития, что перейдёт на иной путь к устройству мира – без кровопролитий и жертв. Останутся ли через миллионы лет люди людьми в современном понимании?.. Сказать сложно. Но я точно знаю, что мир на планете Земля в нынешний век возможен – только без США.
В далёком феврале
По ТВ – бесконечное переливание из пустого в порожнее, каждый день одно и то же: мы наступаем, они отступают… Но каждый день складывается впечатление, что мы только и заглядываем западным политикам в глаза в надежде на их прозрение. Бесполезно: они хотят нас уничтожить.
…Чтобы отвлечься от злободневной темы, закрываю глаза и вспоминаю детство: зимний вечер; зайдя с бабушкой в продуктовый магазин, мы не спеша переходим через заснеженный мост, вдоль невысокой каменной стены, которая поддерживает холм возле городского парка.
Я впервые в жизни увидел вечерний город, засыпанный снегом, разноцветные витрины и гирлянды на окнах. И такое удивительное ощущение нахлынувшего счастья у меня в жизни случилось однажды – именно в этот миг, в далёком феврале.
А то, что произошло в минувшем феврале, – тоже случилось однажды. Но это уже не такая счастливая история. Утешает только одно, то, что рано или поздно он тоже станет далёким, словно детский сон.
