Егор ИСАЕВ. Рассказы из войны.

Я очень рад знакомству с этим человеком - Артёмом Фёдоровичем Сергеевым, с рукописью его книги. Это не профессиональный писатель. А что такое профессиональный писатель? Можно сказать «профессиональный писатель Толстой», «профессиональный поэт Пушкин»? Само понятие поэт, писатель уже включает в себя определённый факт. Как понятие матери включает в себя рождение. Понятие «писатель» включает в себя рождение нового текста. Писатель не создаёт, не строит. Нельзя сделать живое. Нельзя создать дерево. Только вырастить. И Сергеев «вырастил» книгу.
Сам по себе истинный талант включает в себя большой элемент правды. Я не нахожу названия жанру того, что написано Сергеевым. Это не повесть. Это, пожалуй, рассказ в рассказе. Рассказ в подробностях. Но нет при этом лишних, ненужных деталей. Читаешь, и создаётся впечатление телесного ощущения всего: тут слово дано не только на взгляд, но на ощупь, не только чувствуешь слово, но именно ощущаешь его. Это поразительное умение автора.
Начинается книга с дневниковой, анкетной части. Поэтапно говорится, где автор был, какие ранения получил. Не знаю, как вы, но я впервые читаю подробную дневниковую регистрацию почти каждого дня этого страшного героического события- войны. Как определить этот жанр? Очень живая подробная биография. Не похоже даже на вид предисловия «от автора». Это необычно для книги. И с первого чтения во мне определилось чувствование книги через эту её необычность.
Сергеев по дням фиксирует события: февраль, 3-е число, убиты начальник штаба полка майор Щеголев, комбат - старший лейтенант Пилипенко… 13-го атакуем Захарово…
Это особый вид достоверности: не просто дневниковая запись, а бесстрастная прочувствованность. Это и не автобиография, а своеобразный дневник «Мои дни и годы».
Рассказы Сергеева – это не рассказы о войне, а «рассказы из войны». Рассказ «Последний предвоенный день» очень органично как бы переходит из дневника в повествование.
Эта книга меня удивила, обрадовала своей особой достоверностью. Правда есть правда. А достоверность, на мой взгляд, точнее, по масштабу достоверность больше, чем правда, она включает в себя конкретное время, конкретные черты происходящего. Достоверность ближе, убедительнее, чем даже окопная правда.
Он умеет даже о плохом, ужасном писать добром извинительным словом.
У него героизм дан с оттенком невероятного доброжелательства. Подвиг не исключает лозунга, не исключает плаката. Но здесь достоверность подвига дана через обычность подвига. Обычность героизма здесь есть естественность отдачи себя для других, ради других. При этом риторизм героизма, напыщенность его подачи практически исключён.
Возьмите эпизод с ночной атакой танка. У орудийного расчёта во время боя не было кумулятивного (прожигающего) снаряда, а немецкий танк уже подходил, и ничего поделать нельзя: не берёт осколочный снаряд, бронебойный не берёт. И вот надвигается неминуемая гибель. Но на последних секундах найден снаряд, который ударил в броню немецкого танка. И описывается, как машина зажигается, как пламя сначала ползёт, а потом вырывается из щелей, охватывает танк, расползается по нему. Это поразительно. А рассказ про два ранения? Описаны ощущения раненого, поведение, что занимает человека прежде всего в этот момент. А какая дружба и какая верность людей друг другу на войне, какая забота! И какая правда, достоверность во всём этом.
Потрясающе описано, как укладывают замороженные трупы в качестве укрепсооружений. Ужас. Но в этом ужасе живёт добро. Или посмотрите на кажущееся равнодушие медсанбатовских служителей. Идёт наступление под Москвой, госпиталя переполнены, и вроде бы раненые встречают равнодушие работников, словно у людей отсутствует сострадание. Но нет! Даже в этих условиях нет медицинского чиновничества, человек умеет видеть и творить добро там, где и условия-то для этого отсутствуют, где буйствует античеловеческое, буйствует смерть. Сергеев умеет отделить неотделяемое.
Он пишет о себе, но остаётся в тени своих товарищей. Я не люблю показной скромности. Показная скромность порой хуже выпячивания. А тут скромность автора - не на показ. Нет у него и героизма на слишком громкое «ура», на показ и самолюбование.
Меня всегда радует стремление сказать правду о прошедшем, что значит сказать правду о народе, в котором ты был, остаёшься и останешься. Это очень ценно.
Эта небольшая книжка имеет свой характер, свой стиль, свои черты. Каждая книга, если она жизненная, имеет свои черты, как и каждое лицо. Есть лицо народа. Образ народа состоит из отдельных образов, и этот образ имеет своё лицо. И у прозы Сергеева есть особое лицо.

Егор Александрович Исаев - писатель, Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской премии, участник Великой Отечественной войны.