Станислав ЗОТОВ. Мечта о прекрасной душе

К 115-летию со дня рождения Алексея Николаевича Арбузова

На илл.: Алексей Николаевич Арбузов (13 [26] мая 1908, Москва, Российская империя – 20 апреля 1986, Москва, СССР) – драматург.

Поэтессе Юлии Арешевой

«Его драматургия... была больше мечта».

Михаил Ульянов о Арбузове

 «Его драматургия не была никогда точным сколком действительности. Это была больше мечта, желание видеть реальность такой…», – писал прославленный актёр театра Вахтангова Михаил Ульянов в своих воспоминаниях об известнейшем советском драматурге Алексее Николаевиче Арбузове. И эта тяга драматурга Арбузова к раскрытию самых тонких, самых нежных струн души его героев, она, как ни печально, делает его пьесы сейчас несовременными. Увы, но перелистайте нынешний репертуар самых модных театров – вы не найдёте там пьес Арбузова. Где его Марат в одной из самых удивительных пьес о войне «Мой бедный Марат», где война, собственно, проходит стороной, а всё действие сосредотачивается в одной ленинградской квартире, начиная со времени блокады и заканчивая концом пятидесятых годов. Где его рабочая героиня Валентина из «Иркутской истории», которая, переживая неожиданную смерть мужа, становится на его место к рычагам шагающего экскаватора и тем самым обретает себя, как самостоятельного человека. Где его незабываемая Таня из пьесы того же названия – странная, эфемерная девушка, словно не от мира сего, тяжело переживающая измену любимого человека, но находящая в себе душевные силы не осудить его... Где всё это сегодня на подмостках современных театров? Увы, ничего нет – и это понятно – сейчас не время тонких душевных переживаний, преодолений, духовного поиска, сейчас театр становится зрелищем, а не местом размышлений о человеческой душе.

Как ни странно, но ведь сам Алексей Николаевич Арбузов родился, жил, прошёл процесс становления и воспитания характера в такое время, когда тоже, казалось бы, не до души было. Он родился 26 мая (по новому стилю) 1908 года в Москве в дворянской семье своего отца, потомка известного декабриста Арбузова, некогда выведшего свою часть на Сенатскую площадь в борьбе за идеалы свободы, а мать его была гречанка, женщина очень нервная, ранимая, не перенёсшая измены мужа, его ухода из семьи, и рано скончавшаяся в тяжёлые годы революции. Сироту Алексея воспитывала его тётка из Петрограда, но время было страшное и голодное, продуваемый всеми ветрами гражданской войны Петроград, казалось бы, не давал надежд на получение мальчиком хорошего образования, но, удивительное дело – театры в этом трагическом городе работали и представления в них шли! И вот подросток Алексей попадает на самый четвёртый ярус Александринки, на галёрку, куда пускали бесплатно и смотрит там (подумать только!) «Коварство и любовь» Шиллера! Почему-то, эта пьеса была очень популярна в России в годы революции. Вот у Алексея Толстого, к примеру, в его «Хождениях по мукам» красноармейцы разыгрывают её на самодеятельной сцене в перерыве между боями. Вероятно, сильные страсти, обуревающие романтических героев этого действа, находят какой-то сугубый отклик в душах простых русских людей, в которых кипит революция и протест против несправедливостей старого мира. Поразила эта пьеса и мальчика Алёшу и с тех пор он, по его признанию, не мыслил уже свою жизнь без театра.

Но, странное дело, во всём драматургическом творчестве Арбузова, как раз мало что найдёшь от внешней фактуры сценического действа немецкого романтика Шиллера. У немецкого автора всё выписано крупной кистью – сильные страсти, несколько плакатные и прямолинейные (это, вероятно, и было близко сознанию человека революции), а Арбузов, который отдал дань в начале своего творческого пути плакатности, находит полутона, тонкие струны, скрытые чувства – и умеет это передать на сцене. Это – высший талант драматурга, это умел делать Чехов, но у Чехова всё это несколько дидактично, иногда гротескно и однозначно. Чехов, иной раз, словно выносит моральный приговор своим героям, а у Арбузова в лучших его вещах – тоньше, неоднозначнее. И морального приговора он своим героям, как правило, не выносит. И становится понятным, почему его пьесы сегодня не идут на подмостках – нужен большой психологический талант у актёра, чтобы всё это передать, те малейшие нюансы характера персонажа, что заложены в его роль драматургом... а это сейчас мало доступно современным актёрам, над которыми, хочешь не хочешь, довлеет клиповая стилистика, внешний проходной эффект, игра в лоб, что называется. Потому сейчас с охотой ставят стародавнего Островского – он цветастен, колоритен, ярок, зрелищен, а Арбузова не ставят, время другое.

Конечно, стилистика времени тяготела и над Арбузовым, он начал свой творческий путь в искусстве, как актёр в труппе революционного агиттеатра, разъезжал по стране с агитационными спектаклями, сам пытался что-то такое писать на революционно-классовые темы... это было неизбежно тогда, это была работа «по заданию», так сказать, и молодой человек того времени с охотой включился в жизнь республики Советов, проводил это самое классовое сознание в своих первых драматургических опытах, пытался даже писать что-то о строительстве колхозной деревни (пьеса «Шестеро любимых» 1934 г.) – смеху подобно, лучше об этом даже не вспоминать. Но всё это, в конце концов, делало ему имя в драматургической среде, позволило ему, наконец, создать произведение, которое, как всякое гениальное произведение, сразу вызвало бурю противоречивых отзывов.

Это было смелое произведение, особенно, если учесть, что оно было написано в 1938 году, в самый разгар известных «чисток», когда всюду искали «классового врага» и притаившегося мягкотелого интеллигента, оторванного от созидательного порыва советских масс... А героиня пьесы «Таня» – не классовый враг, по ходу пьесы она вспоминает, как была пионеркой, но она мягкая, добрая, странная и при том – безработная и, словно бы, бездеятельная девушка, бросившая медицинский институт ради того, чтобы быть всегда с любимым человеком, чтобы создавать ему уют в семье, чтобы постоянно радовать его милыми домашними сюрпризами. Это такое весеннее создание, почти ребёнок, очень беззащитная и ранимая.

Ну, скажите, разве это – советская героиня эпохи «большого порыва»? Почему она не стоит с отбойным молотком в какой-нибудь шахте на строительстве метрополитена, и не пашет трактором землю, как положено настоящей советской героине?.. И вместе с тем она подана автором как удивительно светлое, лучезарное создание. Вокруг неё на сцене словно свет разливается, она вносит атмосферу какого-то детского праздника, она завораживает зрителя. А её муж – советский инженер Герман, что героически, можно сказать, конструирует золотодобывающую драгу, которая принесёт огромную пользу стране, этот достойный человек оказывается у автора... аморальным изменником-мужем, бросающим свою жену ради любовных приключений и с кем – подумать только! – с героем труда из Сибири, начальницей прииска Шамановой, только что награждённой орденом в Кремле! Что это, как не идеологическая провокация с далеко идущими намёками?.. – так, примерно, разносила в пух и прах пьесу Арбузова тогдашняя официозная критика.

Но выручила Арбузова концовка пьесы, где его героиня, выучившись на врача, и оказавшись по распределению в Сибири, пробивается на лыжах сквозь тайгу и ледяной буран, чтобы попасть на дальний прииск, где заболел ребёнок её бывшего мужа Германа и Шамановой. Там она встречает бывшего своего любимого... и не говорит ему, что и она ждала ребёнка от него, когда они расстались, родила одна сына, но сын её и Германа заболел и умер, и она не смогла вылечить его... Вот тогда она вернулась в медицину и посвятила себя делу спасения людей. Такая концовка произведения спасла и саму пьесу, когда она была поставлена на сцене театра Маяковского в Москве.

Плакаты с изображением героического врача Тани, с лыжами в руках, стоящей в полушубке и меховой шапочке перед своим броском сквозь буран на помощь к больному ребёнку, заполнили Москву. Таким должен быть советский врач, что тут скажешь!.. Но успех спектакля обеспечила, конечно, бесподобная игра актрисы Марии Бабановой, очень тонко, любовно представившей свою бесподобную Таню, когда по ходу действия она исполняет удивительный романс Крейтнера «Как тонка и нежна любовь людская» (на слова Николая Доризо):

Как тонка и нежна любовь людская,

И прозрачна как хрусталь.

Чуть заденешь её ты играя –

Разобьёшь, а это жаль...

Так уж всегда бывает,

Чем любовь твоя нежней,

Так уж всегда бывает,

Чем нежнее, тем скорее

Она разбиться может навсегда.

Образ твой в своём сердце лелею,

Но уста мои молчат.

Посмотри на меня горячее,

Скажет всё тебе мой взгляд...

Вот моё сердце открыто,

Если хочешь – разбей.

Вот моё сердце открыто,

Если хочешь – разбей его,

Но в этом сердце ты убьёшь себя.

Сердце бьётся птичкой в плену,

Лишь на тебя разок я взгляну.

Не могу я жить без тебя,

Не могу утратить тебя...

Вот такой глубокий драматизм переживаний героини, соединённый с необыкновенным лиризмом всего облика несчастной Тани, потряс тогдашнего зрителя той суровой эпохи. Потрясёт ли он сегодняшнего зрителя, развращённого всеми мерзостями нынешней псевдокультуры? А вдруг нет... Видимо, такие мысли и останавливают нынешних режиссёров и не дают им снова вывести незабвенную арбузовскую Таню на современную сцену. Но убеждён – это состоится, такой необыкновенно хрустально чистый и светлый образ нужен всем нам и именно сейчас – в годы смуты и неверия в будущее.

Можно смело сказать, что образ Тани стал настоящим открытием драматурга Арбузова, он явился вкладом в ту заветную копилку образов русских героинь, что создала отечественная драматургия. В чём-то он стал продолжением образа Ларисы из «Бесприданницы» Островского – тот же внутренний трагизм и желание любви... но Таня – это развитие этого образа: если Лариса погибает, не сумев преодолеть драму своей несчастной любви, то Таня преодолевает этот кризис, оставаясь всё такой-же непосредственной и открытой душой, но только более мудрой.

В дальнейшем Алексей Николаевич Арбузов написал великое множество пьес, всех из перечислять не имеет смысла, многие из них были проходными, данью времени, так сказать, но всегда он умел верно угадать нерв эпохи. Его много бранили официозные критики за «аполитичный», как казалось строгим адептам партийности в нашем искусстве, образ Тани, что ж, Арбузов пишет вполне жизнеутверждающую пьесу «Город на заре» – о комсомольцах, строителях города Комсомольска-на-Амуре. Пьеса не плоско-партийная, там тоже есть свои внутренние конфликты, и есть мечта о будущей победе добра и справедливости. Ведь даже само название пьесы «Город на заре» можно прочитать как «Город Назарет», а это родной город Христа, откуда пришла когда-то новая вера в добро и справедливость... Драматург рискует, создавая такую аллюзию в строго атеистические времена, но эту аллюзию постарались не заметить – там всё было написано правильно, там были молодые, преданные родине герои, а ведь пьеса вышла на подмостки в феврале 1941 года, в воздухе было уже предчувствие близкой большой войны и всем было ясно, что советская молодёжь, строящая новый социалистический город на востоке, вскоре должна будет пойти на запад, защищать Отечество.

Во время Великой Отечественной войны Алексей Арбузов был участником фронтовых бригад артистов, не раз выезжал на фронт со своим театральным коллективом. Ему доведётся после написать не одно произведение, где героями станут фронтовики, но самая замечательная пьеса о тех временах, написана была им уже в начале 60-х годов, это будет знаменитое его произведение «Мой бедный Марат» – пьеса о войне (действие там начинается в блокадном Ленинграде в тяжелейшем 1942 году), но и не о войне только. От войны там будет кромешный голод блокадного города, с постоянными смертями мирных людей, близкие разрывы вражеских снарядов, борьба за выживание... но в целом пьеса окажется – о любви. Причём – вот такой, банальный, как будто, любовный треугольник складывается у героев этого произведения. Молоденькая (ей 16 лет) девушка Лика, остаётся одна в разбомбленном доме. Она перебирается из своей разрушенной квартиры в соседнюю, где давно никого нет, и, чтобы согреться, начинает жечь мебель в печурке и фотографии в деревянных рамках, что висят на стене. На довоенных фотографиях она видит молодого красивого парня, словно из другой жизни, и она грустит, ведь наверно – этот парень погиб и не явится спасти её, а она уже умирает от голода. И вдруг этот парень является и зовут его Марат! Он со своим другом Леонидиком служит в добровольческом отряде, обследующим разбитые дома, они спасают погибающих от голода и раненых мирных людей. Им ещё нет 18 лет, на фронт их не берут, но они уже воюют, как могут. Этот Марат, вместе с появляющимся потом Леонидиком, спасают Лику от смерти, берут её в свой отряд, а после Марат устраивает свою новую подружку в госпиталь санитаркой, со временем она становится медсестрой. Затем друзей призывают в армию, они уходят на фронт и встречаются вновь со своей подружкой Ликой уже в канун Великой Победы. Оба – герои, достойно прошедшие дорогами войны и оба они... влюблены в эту девушку, с которой их свела война и блокада. Такой вот любовный треугольник. И кажется – эти парни пережили такое, видели столько смертей, пусть радуются, что живы остались, а у них трагедия – они не могут поделить Лику, такая незадача! А Лика, которая уже студентка медицинского вуза, любит их обоих, но больше, кажется, Марата... А Марат, когда узнаёт, что друг его Леонидик потерял руку на фронте, болен и ему хорошо бы иметь жену-медика, этот благородный Марат уходит в сторону – он неожиданно уезжает из Ленинграда, ничего не объясняя Лике, и с ней остаётся Леонидик. Проходит ещё более десяти лет, мирный 1959 год. Лика живёт с Леонидиком, судьба её, как будто состоялась, она уже заведующая отделением в больнице, мужа своего Леонидика она любит... а вспоминает всё время о Марате. И Леонидик это видит, чувствует, что сделал неправильный выбор – он разрушил счастье своей любимой женщины и своего друга – они должны быть вместе. И он вызывает Марата письмом прямо под Новый 1960 год, а сам уезжает, хоть ему очень тяжело. И в конце пьесы Лика остаётся с Маратом... но совершенно неясно – получится ли у них что-то, оба они думают о Леонидике... Такая вот человеческая драма на фоне эпохи, но это вполне человеческая драма, ибо участники её настоящие люди, готовые жертвовать всем для дружбы и для любви.

Пьеса эта была популярна в Советском Союзе, прошла по всем театрам страны, поставив рекорды по количеству постановок. А вот после гибели СССР её ставить перестали... изменилась эпоха, изменились характеры людей, драма благородных человеческих чувств стала непонятна новому поколению, воспитанному на пошлости, жестокости и хамстве меркантильного «постперестроечного» мира. Но, может быть, теперь, в обстоятельствах новых испытаний, появится новый человек, прошедший как и Марат с его другом горнило новой войны, может быть – родится там новая любовь и новая дружба, достойная памяти прежних поколений?.. Хочется в это верить.

Под конец своей долгой жизни Алексей Николаевич Арбузов, советский драматург, основатель школы драматургического мастерства для нового поколения творцов, создал ещё две популярные пьесы – это «Сказки старого Арбата» и «Старомодная комедия». Там действуют уже пожилые герои, но всё такие же странные, словно не от мира сего, немного наивные и добрые люди, сохранившие наивную веру в добро и теплоту своих нерастраченных чувств... В «Старомодной комедии» словно появляется постаревшая Таня – пожилая чудаковатая женщина, так и прожившая всю жизнь одна. В санатории она знакомится со стариком главврачом, бывшим фронтовиком, схоронившим свою жену и всё ждущим приезда своей единственной взрослой дочери, которая всё по заграницам, по заграницам... Может, это Таня снова встретила своего Германа, много пережившего и много понявшего? Кто знает...