Валерия КИРСАНОВА. Зюлина свадьба
Юмористический рассказ / Илл.: Художник Любовь Хитькова
Через два месяца жарких встреч с Алешей случилось предложение руки и сердца: «Надоело мне туда-сюда мотаться по квартирам – давай поженимся».
Конечно, форма предложения максимально отличалась от девичьих грез, в которых море, пальмы и коленопреклоненный принц с алмазом на ладони – но содержание отличное!
Зюля была счастлива. Все казалось правильным – сам жених, возраст, материальный достаток, моральные принципы. Да, они будут лучшей семьей района! Это как минимум.
Раз такое дело, познакомились с мамой – по скайпу, потому что жила она очень далеко, за десять тысяч км от Москвы.
Будущая свекровь напоминала осетра некоторой сплющенностью физиономии в сочетании с острым подбородком и холодными блеклыми глазами. Зюле было подробно рассказано, как ей повезло с Алешей, который и мать, и сестру уже много лет содержит, несмотря на наличие собственного дохода у обеих. Золотой человек, широкая душа!
Также девушка успешно сдала тест из ста беглых вопросов про готовку и уборку, гневно покраснела от предположения о беременности – но поскольку промолчала, то краска на щеках была принята за скромность. Будущая свекровь одобрила и свадьбу, и что тянуть с ней не стоит: «Раньше жены в двадцать рожали, так дети здоровые были…»
Теперь зюлины дни и вечера поглощали мысли о предстоящем событии: столько надо было успеть за два месяца! Ведь свадьба в тридцать лет, когда многие подружки успели не только выйти замуж, но и развестись, должна была компенсировать все холодные одинокие вечера, все грустные Дни влюбленных и колкие замечания знакомых на эту тему. Это как танец Золушки на балу – все должно быть идеальным, даже без феи-крестной!
Торжество задумывалось грандиозным: пятьдесят человек со стороны невесты и три со стороны жениха. Мама, сестра и Кирюша – вот и весь список, который составил Алексей:
– Родню из Магадана нечего гонять, это ж какие для них деньги, а из друзей и одного Кирюхи хватит.
Зюля изучала каталоги с шикарными итальянскими платьями, самостоятельно выбирала кафе и блюда для праздника, Алеша только благодушно посмеивался:
– Знаешь, чем женщина отличается от компьютера? Ее не надо грузить. Сама загрузится…
Со временем разговоры по скайпу с будущей родней стали напряжённые: Алексей перестал присылать домой деньги, мотивируя это расходами перед свадьбой, да и дальше следовало откладывать на долгий декретный отпуск, детей молодые хотели сразу. И хотя внешне мама все одобряла, но взгляд ее становился злее и злее, а замечания по поводу невестки все язвительнее, и уже не осетра, а рыбу-пилу напоминала она чувствительной Зюле. Однако мысли об огромном расстоянии между ними всегда оставляли в душе девушки островок спокойствия.
Да и некогда было об этом вздыхать, столько дел! Наверное, так готовились только наложницы для султана – тотальная депиляция тела, курс массажа, мезопилинг и прочее занимали все свободное от свиданий время. Наконец-то она станет той, которая кидает букет алчущим подругам, а не старается поймать его!
И вот этот день настал. Раннее утро прошло словно в тумане: прическа-макияж в салоне, умиленные мамины взгляды и взволнованные папины, прыгающие племянники, которых сестра ожесточенно отгоняла от свадебного платья, приезд нарядных подружек, дружно защебетавших, когда жених вышел из белого лимузина. Немного резанул контраст этого радостного великолепия с черными платьями будущей свекрови и золовки. Зюля отодвинула эту мысль, как задвигают под кровать ненужные вещи перед приходом гостей – потом разберу. Ей неизвестны мотивы. Может, в их краях ничего и не держат на случай торжеств, кроме «маленького черного платья»?
На росписи незамужняя сестра Алексея заплакала в голос, свекровь подхватила, а уже через полчаса на фотосессии с ними яростно сражался фотограф:
– Дамы в черном, отойдите от жениха, вы не даете ему обняться с невестой! И улыбнитесь, пожалуйста, мы же не на похоронах!
Впрочем, несмотря на эти неловкие моменты, на пятистах снимках, что были сделаны в день свадьбы, Зюля была счастлива и замужем!
В кафе тамада быстро рассадила гостей и бодро начала подпаивать. Тосты шли один за другим, крики «горько!» и «до дна!» сопровождали каждый. Хотя сидевшая по правую руку мама следила, чтобы невесте наливали меньше половины бокала, через час голодная Зюля изрядно «окосела». Несмотря на «анестезию», больно задевали замечания свекрови, сидевший рядом с женихом:
– Леша, она пьет как гусар!
– Леша, какие дети с такими привычками, ты понимаешь, что тебя ждет?
– Алексей, тебе-то как мужику можно, но жене скажи свое слово!
Леша маялся, с виноватой улыбкой поворачиваясь к Зюле, но маме не возражал.
Зюля решила поесть, чтобы прошел хмель, и тут же услышала:
– И ест, как пьет, в три горла! Ты же ее не прокормишь, сынок…
Зюля решила терпеть: «Сегодня, и еще два дня, а потом они уедут. Три дня можно что угодно потерпеть», – думала невеста, мрачно отодвигая горячее.
Тут подневестница Раечка, наблюдавшая за происходящим с растущей тревогой, весело крикнула:
– Молодые, а пойдемте танцевать!
Конечно, увеличив дистанцию между новыми родственниками, подружка хотела обеспечить Зюле хоть час покоя. Но не тут-то было. В бой ринулась сестрица. Сделав круглые глаза, она «прошептала» на максимальной громкости:
– Это вам можно прыгать, а Зюле куда? Я Лешу знаю, он без «воробья» никогда не женился бы… Уж каких мы ему красивых девчонок на родине предлагали, но нет, не получилось! Наши-то женщины скромные, до свадьбы ни-ни! Так бы и сидел в бобылях, если бы не ваши столичные нравы.
Это было слишком, просто слишком много для одного дня. Зюля подошла к сестрице, пробующей салат с видом «туда никто не плюнул?» и угрожающе прорычала:
– Пошли поговорим…
Дальше все пошло-поехало: подружки высыпали на танцпол замять неловкую ситуацию, грянула музыка, и под нее ритмично задвигались зюлины руки, порхающие возле лица противницы. Они взлетали как птицы, выскакивали выставленным пальцем, сплетались в увесистую фигу, плывущую под унылый сестринский нос…
В перерыве между песнями раздался вопль:
– Леша, она меня ударила! Эта девка ударила твою сестру по лицу! Сделай что-нибудь!
Все, кто наблюдал за разговором, могли присягнуть, что это была наглая ложь. Но не успели.
Свекровь, подняв свой заостренный подбородок, который все больше напоминал режуще-колющее оружие, полыхнула адским огнем:
– Мою доченьку, вот такая-никакая, которую из милости в нашу семью взяли, да просить-умолять будешь…
Ее прервала мама невесты. Калерия Александровна была дипломированным психологом с отменным воспитанием – за всю семейную жизнь ни супруг, ни дети не слышали от нее ни одного бранного слова. Она предпочитала путь мирных переговоров, хотя иногда переговорщикам хотелось, чтобы она просто отлупила их по-быстрому.
Поправив свою безупречную прическу, Калерия произнесла поставленным голосом опытного специалиста:
– Если вам не нравится моя девочка, идите…
Адрес она указала настолько точно и заманчиво, что новые родственники пошли туда сразу же.
Постепенно разошлись по домам и все остальные…
Зюля эту ночь провела у окна – смотрела в темноту, ничего не ощущая. Казалось, она выпита, опустошена до самого дна, и никогда не сможет заполниться снова. Кошка тихо сидела рядом.
На следующий день к девушке приехали родители с оплаченной путевкой в Турцию.
– Доченька, тебе необходимо уехать, сменить, так сказать, декорации, – сказала заплаканная мама.
Папа молчал, но потому, как часто он моргал, было понятно, что держаться молодцом ему непросто.
Своя боль отступила в тревоге за родных:
– Мамочка, папочка, я в порядке. Вот на море поеду, а вернусь веселая-загорелая. Правда, я так вас люблю… Спасибо за путевку. Кису мою заберите на время, пожалуйста…
С Лешей Зюля увиделась через месяц, когда они оформляли развод. Оба молчали, отвечали только на вопросы сотрудника ЗАГСа. Зюля загорела и похудела, Алексей опух от выпивки, к которой не был привычен.
Так и расстались.
Девушке было стыдно. Как будто она сделала что-то нехорошее своей семье и этому бывшему мужу. Хотя, как можно было предвидеть то, что произошло на свадьбе?
«Я больше не буду торопиться, – пообещала себе Зюля. – Одиночество – не приговор».
В тот вечер она не стала «лечить» себя вкусняшками, не стала натягивать психзащиты типа «он оказался придурком», «я слишком хороша для такого осла». Что-то новое в ней поселилось. Как будто она самой себе стала мамой, и эта «мама» хорошо относится к «дочке», но строго.
«Завтра в спортзал запишусь, – решила Зюля. – И китайский язык начну учить. Очень перспективно, как уверяют».
