Анатолий ПАРПАРА. «Но я решил, что мне поэзия нужна…»
Бюст Расулу Гамзатову открыт 9 июня 2023 года в селе Новоблагодарное Предгорного района Ставропольского края. Фото Ирины Ушаковой
Эта заметка Анатолия Парпары и стихи Расула Гамзатова в его переводе были опубликованы к 80-летию аварского поэта в № 9-10 «Исторической газеты» за 2003 год.
Сегодня, в год столетнего юбилея Расула Гамзатова, эти строки звучат ещё пронзительнее. И хочется к ним присоединиться как к чему-то неизменному, и потому – жизнеутверждающему.
Этого великого златоуста, остроумного человека, талантливого аварского поэта, сына знаменитого поэта Гамзата Цадаса знала и любила вся Россия, весь СССР и многие в этом мятежном и благословенном мире. Вот наглядный пример тому.
Осень 1995 года. Мы, делегация российских писателей: Владимир Гусев, Руслан Киреев, Михаил Попов, ваш покорный слуга и, конечно же, Расул Гамзатович со своей обаятельной и умной супругой Патимат прилетели в столицу Пакистана Исламабад на международную конференцию с неожиданным названием «Писатели и интеллигенция». Как позже выяснилось, интеллигенция российская тоже приехала: это были очень компетентные сотрудники Института востоковедения при РАН.
На фото: Анатолий Парпара, Расул Гамзатов. Махачкала. 1996 г.
Конференцию, которая собрала в огромном зале представителей национальных культур из более чем ста стран мира, патронировала тогдашний премьер-министр Пакистана обаятельная Беназир Бхутто. Было немало интересных выступлений, но особенно запомнилось – слово Расула Гамзатова. Он говорил на русском языке. Ярко. Образно. Вдохновенно. Взмахивая в такт звукам русской речи правой рукой. Завершил своё выступление стихами о любви.
Зал взорвался аплодисментами. Ни до, ни после не было такой овации, как после выступления Расула Гамзатова. В невероятном ликовании люди встали и приветствовали мастера, чья книга «Мой Дагестан» была переведена на урду (государственный язык Пакистана) и широко известна в стране. И ещё я понял, что русский язык знали и помнили в этом зале. Это было видно по реакции более трёх четвертей присутствующих.
Во время перерыва мы с Гамзатовым, взяв по чашечке кофе, присели у стены. Мимо нас прошла делегация Китая. Человек семьдесят. Я говорю: «Видишь, Расул, несмотря на то что китайцев так много, в процентном отношении к численности ваших народов, аварцев всё-таки значительно больше».
Он рассмеялся: «Лет сорок назад я выступал в Ташкенте на одной международной конференции и обратился к собравшимся от имени полумиллионного аварского народа. После меня выступал представитель Китая, остроумный человек, который поприветствовал сидящих в зале от имени народа, численность которого чуть больше, нежели аварцев».
В это время к нам подошёл пожилой человек и стал что-то быстро говорить на гортанном языке, а потом неожиданно поцеловал руку Расула Гамзатовича. За ним подошёл второй, третий... Выстроилась огромная очередь. И каждый что-то жарко говорил, а потом обязательно целовал руку. Возможно, для европейцев такое поведение показалось странным, потому что вокруг нас собрались любопытные. Наконец, нашёлся переводчик, который и разъяснил причину такого неожиданного массового поступка пакистанцев. Таким образом выражалась любовь людей к великому поэту, устоду. Они благодарили поэта за прекрасные стихи о любви.
Расул, невозмутимо переносивший всё происходящее с ним, повернувшись ко мне, сказал: «Странно, Толя, я писал стихи о девушке, а руку целуют мужчины».
***
Да, молодость ушла, а старость подступила…
Когда б наоборот, со старости начать,
А после б время молодости было,
То зло на лик земли не ставило печать.
***
Ночью проснулся и строки в блокнот записал.
Некому их прочитать – пусто в подлунном мире.
Богатых волнует всю жизнь капитал,
А бедные молятся в бедной квартире.
***
Я был доволен всем: очаг есть, есть жена
И дети… Нет нужды в вине и хлебе.
Но я решил, что мне поэзия нужна.
И тесно стало мне и на земле, и в небе.
***
Бывает: в доме новая жена,
А ты о старой вспоминаешь с грустью.
Вот новые настали времена,
А я о старых вспоминаю с грустью.
