Олег АШИХМИН. Маска

Рассказ / Илл.: Художник Алексей Буртасенков

По духу и по рождению Влад Березин был сибиряк. Под два метра ростом, вес за сотку, широкая кость, сильный, выносливый, а вместе с тем открытый, добрый, прямой, улыбчивый, всегда готовый прийти на помощь и помочь, если это в его силах. Деды и отец у Влада, тоже были великаны, мощные, рассудительные, спокойные. И мать Влада была женщина крупная, статная и невероятно красивая, именно про таких говорят «кровь с молоком» и именно такие пышут красотой и здоровьем даже когда им за сорок. Поэтому на семейных праздниках и застольях, когда собиралась вся большая семья Влада, не возникал вопрос в чью породу он пошел.

– В обе удался, – говорили довольные деды.

И действительно, природа щедро одарила Влада.

– Я до двадцати восьми лет не болел вообще, ну, кроме там детских ветрянок и краснух. Даже не простывал. Ни в школе, ни в универе не знал, что такое больница или поликлиника. А всё почему? Потому что с шести лет турник, зарядка и хоккей, – хвастался Влад друзьям, если разговор заходил о гриппе, простудах и прочих заболеваниях.

Что касается спорта, то выбор у Влада был невелик. В Сибири долгая и холодная зима, а потому с ранних лет детвора умеет кататься на коньках, лыжах, а пацаны играть в хоккей. Климат обязывает, ну и конечно хоккейных коробок в каждом дворе тогда хватало, маленьких, больших, самодельных, стандартных, просто залитых футбольных полей, но они были. Это сейчас на их месте парковки, новостройки, а раньше были ярко освещенные катки, где до позднего вечера катались и стар, и мал, и раздавались гулкие удары шайбы о борт. К тому же во времена Союза хоккей был намного больше, чем спорт. Сборная СССР долгие годы громила всех подряд. «Красная машина» была сильнейшей в мире и за это хоккеисты, как и космонавты, были любимы народом. Искренне любимы. Гордость переполняла людей за наших хоккеистов. И академики, и урки одинаково гордились нашей сборной, для которой на любом турнире было только одно место – первое! Все мальчишки мечтали быть как Гагарин или Харламов.

 Любой хоккейный матч во дворе начинался так:

– Я Харламов.

– Я Бобров.

– Я Крутов.

– Я Фетисов.

– А я – Буре… Сейчас еще Лёха придёт, он дома коньки одевает, сказал, что он Фёдоров, Фёдорова не занимать!..

В каждом дворе даже самый невзрачный мальчишка мог перечислить двадцать, тридцать, сорок фамилий наших хоккеистов, которые золотыми буквами вписаны в историю спорта: олимпийские чемпионы, многократные чемпионы мира, первые, кто уехал в «НХЛ», первые, кто выиграл «Кубок Стэнли», первые, кто это сделал несколько раз. Любой пацан знал по имени-отчеству наших легендарных тренеров, Чернышева, Боброва, Тарасова, Тихонова… Все мальчишки, вставая на коньки, мечтали играть в сборной и стать великими мастерами.

Мечтал и Влад.

На хоккей его привел дед.

– Нормально, – сказал тренер, окинув взглядом сначала деда, а затем Влада. – А батя у него такой же здоровый?

– Да, тот ещё лось, – с улыбкой сообщил довольный дед, поняв, что вопрос решён положительно. Раньше попасть в хоккейную школу было целое дело.

– Ну и отлично. Будешь играть в защите. Сделаем из тебя Александра Палыча Рагулина! Не человек, скала. Знаешь кто такой?

Влад похлопал ресницами, но на всякий случай ответил уверенно и утвердительно: «Конечно, кто ж не знает Рагулина».

Дед и тренер покатились со смеху.

– Соображает, – одобрительно похлопал Влада по плечу тренер. – Врёт и не краснеет, нам, такие нужны.

С того дня у Влада началась другая жизнь: тренировки, поездки, игры, турниры. Это был сложный и тяжелый путь, но очень интересный. Классным игроком Влад не стал. Из-за своих габаритов. Он был очень сильным, невероятно выносливым, но крайне медленным. Прибить соперника у борта, расколоть его, мощно бросить по воротам, правильно подкатиться и выбить шайбу, выдавить с пяточка или загнать в угол, он мог любого, а вот аккуратно забрать шайбу, быстро и точно отдать пас, обострить игру, поддержать атаку и угнаться за нападением, обыграть один в один, он не мог.

Хоккей быстрая игра, а Влад всё делал так, что и за километр от него можно было определить, что он задумал, и что сейчас сделает. Поэтому его постоянно накрывали и у ворот случались пожары, да такие, что всей пятёрке приходилось их тушить и пластаться в обороне. Тренеры это несколько смен мужественно терпели, но затем усаживали его на лавку от греха подальше. Пусть лучше посидит, хоккей посмотрит, пока гол в свои ворота не привез.

Начинался новый период и всё повторялось. Три-четыре смены Влад играл, а затем снова лавка, две-три смены играл, а потом сидел.

Любого другого давно бы уже выгнали из команды. Но природные рост, вес, сила и мощь Влада не давали покоя тренерам. Такая машина, такая одаренный здоровьем парень,  не трус, с характером. Другой бы уже сломался, а он старается, терпит, ни на кого не обижается… Может, ещё проснется, может, еще заиграет?!

Так авансом тренеры и дотащили Влада до семнадцати лет, до окончания спортшколы. Чуда не произошло. Влад не очнулся, не проснулся и не заиграл. Не попал в дублеры, к тому времени это уже называлось фарм-клубом, и уж тем более в команду мастеров. Но он и не рассчитывал. Влад всегда реально оценивал свои возможности. Просто он обожал хоккей, дружил со всеми пацанами в команде и, чтобы в ней остаться, на каждой тренировке пахал как проклятый, в любой игре, даже в товарищеской, ложился под шайбы, лез во все стычки и во все драки. За это его очень уважали и тренеры, и ребята. Пусть он не стал великим игроком, как мечтал, но он вырос крепким, здоровым, уверенным в себе мужиком, а это тоже немало.

На спортшколе роман с хоккеем не закончился. Влад поступил в университет, и в первом же сезоне стал капитаном универовской команды и главной его звездой. Это среди мастеров он был медленный, а среди студентов он был ракета! Он отдавал, забивал, подключался к атакам, а самое главное, успевал вернуться в оборону при потере шайбы.

– Во машина! – восхищались партнеры по университетской сборной.

Так и промчались для Влада все пять курсов: тренировки, лекции, игры, студенческие пирушки, сессии, зачеты.

 Команду в университете любили, и если на экзамене не хватало знаний и обаяния, преподаватели с легкой симпатией натягивали Влада на четверочку, ну или на троечку, если совсем всё плохо было. Огромного защитника, героя ледовых баталий, в университете знали все. Он этим не злоупотреблял, но было приятно, что его ценят.

Закончив универ, Влад попал на работу в большую частную строительную компанию, и надо ж такому случиться, что владелец и гендиректор фирмы «Стрела», Дмитрий Андреевич Воробьев, а за глаза просто шеф, был повернут на хоккее. Как и Влад, он все детство провел на катке, в армии служил в спортроте и играл за местный «СКА», после дембеля бился на первенстве города за свой район, потом были смутные времена, занялся бизнесом, было не до хоккея, но когда компания встала на ноги и он разбогател, Дмитрий Андреевич сколотил из своих сотрудников хоккейную команду и пошло, поехало.

 Всё начиналось как группа здоровья. Два раза в неделю, по вечерам, все желающие собирались на открытом катке, с удовольствием гоняли шайбу на морозце и разгоряченные, взмокшие и невероятно довольные, напившись горячего чаю из термосов, разъезжались по домам. Так прошла первая зима, и когда лед растаял, команда была уверена, что кончится слякоть, поле подсохнет, и на этой же коробке будем играть в футбол. Но у директора была идея получше. Он предложил переехать на искусственный лед во Дворец спорта. О таком счастье даже мечтать никто не мог.

– Мужики, – сказал Воробьев. – Нас уже тридцать человек набирается. Пора нанять профессионального тренера, всем купить хорошую форму, тренироваться не два, а хотя бы три раза в неделю, ну а на следующий сезон заявляться в любительскую лигу. Хватит играть на пиво да на щелбаны.

Вот это был поворот! Все знали, шеф слов на ветер не бросает. Если сказал, значит, так оно и будет, и, когда Влад пришел в компанию, команда уже несколько сезонов подряд была чемпионом города, три раза в неделю круглый год тренировалась на льду, ходила в самый шикарный фитнес-клуб недалеко от офиса, а на выходных, если не было игр, Дмитрий Андреевич Воробьев собирал всех в бане, в своем загородном доме. За несколько лет команда превратилась в дружный, сплоченный коллектив, и это самым лучшим образом отражалось и на работе, и на всем огромном штате компании. «Стрелой», команда носила то же название, что и фирма, гордились все, от курьеров и работяг до финансистов и аналитиков. Надо сказать, что и в команде играли парни и взрослые мужики из разных отделов: и крановщики, и строители, и инженеры, и снабженцы, и руководители разных уровней, не говоря уж о самом Воробьеве, и все было очень демократично. Хоккей – мужская игра. На льду неважно, какая у тебя должность. Важно, какой ты игрок, какой человек, есть ли у тебя стержень, характер. Кто-то в тяжелой ситуации дрогнет и сложит крылья, а кто-то, наоборот, когда уже скамейку захлестнуло отчаянье, может выйти и забить, и у команды откроется второе дыхание, все снова поверят в победу и вернутся в игру. Во все времена, в любом деле, всё решали личности.

Клюшки и форму своим игрокам покупал Воробьев. Аренду льда, зарплату тренерам, абонементы в фитнес, поездки на турниры, в том числе и за границу, команде оплачивала тоже он. Конкуренты и недруги считали, что Воробьев хоккейный клуб держит исключительно из-за нереализованных детских амбиций и для рекламы компании, ну и себя, любимого, в первую очередь. И действительно, хоккейный клуб «Стрела» частенько показывали по телевизору, чемпионы как-никак. Журналисты регулярно брали интервью у игроков и «играющего владельца» клуба, а самого Воробьева даже мэр города хвалил по телеку, что, дескать, есть такие уникальные руководители и общественники.

Всё, что говорили о Воробьеве, было отчасти правдой. Безусловно, наличие команды в фирме сплачивало людей и тех, кто играл в хоккей, и тех, кто за них болел. И реклама компании «Стрела» за счет хоккейного клуба помогала бизнесу, и какая-никакая популярность давала возможность Воробьеву открывать разные двери в коридорах власти, но это были не самые главные причины, почему Воробьев так пёкся о команде и тратил на неё свои деньги. Быть владельцем даже любительского хоккейного клуба дело хлопотное и очень недешевое удовольствие. Главное заключалось в другом. У Дмитрия Андреевича была одна золотая мечта – выиграть чемпионат мира среди любителей. Финал чемпионата каждый год проходил в Канаде и был самым престижным трофеем в любительском хоккее, который котируется не меньше, чем «Кубок Стэнли» у профессионалов. К пятидесяти годам Воробьев в своей жизни достиг уже немало, но мысль о чемпионате мира ему не давала покоя уже несколько лет. Поэтому он с удовольствием брал в компанию толковых хоккеистов, придумывал им должности, давал работу, тем самым усиливая свою ледовую дружину.

Естественно, всего этого, устраиваясь на работу, Влад не знал.

Первую тренировку он смотрел с трибуны.

– Ну, как тебе наши парни? – к Владу подошел мужчина и протянул руку. – Сергей Алексеевич, администратор команды.

– Хорошая команда, очень крепкие игроки есть, я некоторых знаю, в одну спортшколу ходили.

– Естественно, они про тебя шефу и рассказали, а он пригласил тебя на тренировку. Пойдем форму получать.

– Да у меня своя есть.

Администратор улыбнулся:

– Твоей, наверное, лет десять, а я выдаю всё новенькое, с иголочки. Некоторые профессиональные команды не одеваются так как мы.

– Ну-ну, – Влад иронически улыбнулся. – В мое время говорили, что игрока даже на льду деревенского пруда и в фуфайке видно.

– Это все так, – согласился администратор. – Играют люди, а не форма, но шеф считает, что всё должно быть солидно, поэтому пойдем одеваться, может, еще и на лёд к ним успеешь.

В этот день Влад на лёд не попал. Пока всё нашли, примерили, подогнали, команда вернулась уже в раздевалку. К Владу подошел Воробъев:

– У нас через два дня товарищеская игра, так, контрольный матч. Ты когда последний раз катался? Может, присоединишься?

– Присоединюсь, – сказал Влад, хотя коньки не одевал уже несколько месяцев. – Сразу ничем не удивлю, мне бы вкатится пару недель, я игровую форму быстро набираю.

– Посмотрим, – улыбнулся Воробьев. – Ребята говорят, по студентам ты лихо играл.

Влад промолчал, но ему было приятно, что на него рассчитывают и связывают с ним пусть пока иллюзорные, но надежды.

В день игры Влад быстрее, чем обычно, размялся, и самый первый оделся.

– Не торопись, без нас не начнут, – пошутил Воробьев, окинув взглядом полуодетую раздевалку. – А ты почему без маски, где твой визор?

Когда Влад играл в спортшколе, все дети должны были выходить на лед в железных масках для защиты лица. Молодежь так и называли, масочники. После восемнадцати лет маску можно было снять и именно отсутствие «решетки» было первым признаком того, что это уже не юниор, не «молодой», а взрослый игрок, пусть и с юным лицом. Все молодые хоккеисты хотели как можно быстрее снять железные решетки, чтобы казаться взрослей, ну и больше походить на своих кумиров, которые в масках никогда не играли.

Первый визор Влад увидел примерно на третьем курсе, именно тогда, в моду только-только начали входить прозрачные пластиковые маски на пол-лица. Несмотря на то, что играть в прозрачной полумаске было модно и престижно, многие в студенческом чемпионате так и продолжали по старинке выходить на лед либо в железных масках, либо вообще без них. Влад разделял мнение большинства, играл с незащищенным лицом и к новшеству относился с ухмылкой, считая это пижонством. Влад был до мозга костей воспитанником советской школы. Тогда любые навороты и понты жестко пресекались. Ничем нельзя отличаться от хоккейного коллектива, в котором ты живешь, тренируешься и растешь.

Но времена изменились. Наши поехали за океан, а там всё наоборот, чем больше понтов и примочек, тем более звездный статус игрока. Только самым ярким звездам производители формы и экипировки предлагали рекламные контракты и возможность потестировать новинки, поэтому о визоре Влад нет-нет, да задумывался, дабы не отставать от всего прогрессивного человечества. Но как-то все не складывалось, то времени не было, то денег, а летом клюшки и форма вообще жили в гараже и про хоккей Влад даже не думал, где уж там вспомнить про визор. Да и за всю его полукарьеру шайба рядом с лицом ни разу не пролетала, хотя он и играл в защите.

Вот и на вопрос Воробьева Влад хотел отшутиться:

 – Да я в маске никогда не играл, поэтому на фарт ничего менять не буду.

– Алексеич, – обратился Воробьев к администратору. – А молодому человеку маску выдали?

– Конечно, – встрепенулся хоккейный завхоз.

– Тогда помоги ему её к шлему прикрутить.

– Я всё понял, я сам справлюсь, – без боя сдался Влад.

«И, правда, чего я упираюсь», – подумал он, выкручивая болты крепления из шлема.

– Вот и молодец, – по-отечески улыбнулся Воробьев. – Ты же молодой, лицо еще пригодится.

– Пригодиться, – согласился Влад.

От новой формы в первые мгновения на льду Влад испытал огромную радость и восторг, как в детстве, словно получил и надел хоккейное снаряжение в первый раз. Всё было удобней, легче, сидело словно подогнанное, ноги жёстко стояли в колодках новых дорогущих коньков, и, казалось, что скорость в них набирается без усилий.

– Да, это не моя старенькая форма, – восхищался Влад.

 Но эйфория быстро прошла. Беспокоила маска. Влад понял, что к ней нужно будет привыкать и быстро, наверно, не получиться: стекло, когда он выдыхал носом, запотевало, глаза на шайбу смотрели то через маску, то под неё, взгляд приламывался и приходилось постоянно поднимать голову или перчаткой поправлять шлем, но тогда маска оказывалась на лбу и не защищала лицо.

Приноровившись, он нашел оптимальное положение шлема на голове, чтобы маска защищала верхнюю часть лица, а чтобы не потела, он её немного отогнул и через нос только вдыхал.

Разминка прошла более-менее нормально. Влад разогрелся и почти забыл, что на мир смотрит через прозрачный пластик. Всё получалось, шайба летела туда, куда надо, ему легко бежалось, и он ощущал себя в родной стихии. С детства знакомые упражнения его снова увлекли, и тренировка покатилась по хорошо знакомому сценарию, будоража счастливые воспоминания. Свежесть и сырую прохладу льда он вдыхал полной грудью.

Как за новичком за ним все пристально наблюдали. Но он справлялся. Повышенное внимание его только подстегивало и всё бы ничего, но снова о себе напомнила маска.

– Ну и зачем она мне, – в сердцах сказал Влад, когда по стеклу покатились первые струйки пота с мокрой головы и стали реально мешать видеть не только шайбу, но и силуэт ворот, фигуры игроков, которые были куда крупнее резинового черного диска.

– Пойду сниму, я ничего не вижу, – сказал Влад, подъехав к шефу показывая на прозрачный пластик с разводами. – Откручу и быстро вернусь…

– Ни в коем случае, – перебил Воробьев. – Ты протри маску пальцем перчатки и всё будет нормально. Не стоит уходить со льда в раздевалку, если уже вышел, плохая примета. Ты же матёрый, должен знать.

– Я знаю, – согласился Влад и протер визор указательным пальцем.

Обзор вернулся и теперь, когда с головы текло, а в хоккее с головы течет постоянно, Влад спокойно протирал маску и продолжал резво носиться по площадке.

Началась игра. Влад попал в третью пару защитников. Свой первый выход в новом коллективе он ждал без особого волнения. Годы тренировок и опыт брали своё. Момент наступил, он выбежал и в первой же смене, в первой же заварушке в своей зоне, после первого же мощного щелчка в сторону ворот, шайба угодила Владу прямо в лицо. Но он же был в маске!

Удар оглушил его, а шайба, сдвинув шлем, рикошетом отскочила в горло, но это он почувствовал уже потом. Как в кошмарном сне, полет шайбы он увидел еще издалека. Понял, что она летит в лицо и что «убежать» от нее он уже не успеет.

– Минимум десять швов, – мелькнуло в голове, прежде чем Влад услышал характерный тугой звук удара резиновой шайбы о пластик маски.

– Повезло тебе, – сказал кто-то рядом, и игра продолжилась, как ни в чем не бывало. Да, хоккей – это жёстко.

Щелчок в маску Влада смутил и сбил с толку. Нет, он не испугался, он был просто сметен и ошарашен. Он не думал, о том, что ему повезло. Его переполняли другие мысли. Он был взволнован. За много лет шайба ему не то, что в лицо не попадала, она даже рядом не летала, а тут, одев маску, он получил мощнейший удар в первые же пятнадцать секунд игры.

 – Возможно – это просто случай, совпадение, или стечение обстоятельств, – думал Влад. – А возможно, мы сами программируем и провоцируем события. Не прикрути я пластик к шлему, может, так и остался бы «заколдованным» для шайбы, – не выключаясь из игры, анализировал он, на первый взгляд пустяшное происшествие.

– Возможно, какие-то события мы предчувствуем, и то, что я безропотно согласился одеть визор, было именно предчувствием, так как время от времени на моих глазах кому-нибудь нет-нет, да разбивали лицо или выбивали зубы. Затем кровь на льду, на форме, скорая, швы, поэтому, мысль о маске меня иногда ведь посещала, – продолжал размышлять Влад, сидя на лавке запасных, когда смена закончилась.

– Наверно, я долго испытывал судьбу, и все это время мне просто везло, – про себя ухмыльнулся Влад. – А то, что я впервые вышел на лёд в маске и именно в этот день мне щёлкнули в лицо – это апогей везения, запрыгнул фактически в последний вагон уходящего поезда, – буря в голове начала успокаиваться и Влад даже сам себе улыбнулся, ни на миг не теряя цепким взглядом нить игры.

– В любом случае, – решил для себя Влад, – эта маска меня выручит еще не раз и не два, и на лед без неё я больше ни ногой. Конечно, до этой простой мысли можно было дойти и без «экспериментов», но уже как есть, так есть, – он снова улыбнулся. – Прав Воробьев, в жизни все нужно делать солидно и профессионально. Положена маска – значит нужно ее одевать. Положено останавливаться на красный свет, значит, нужно остановиться. Конечно, можно рискнуть и проскочить, но ведь можно и не проскочить… Зачем гневить судьбу? Про правила дорожного движения не зря ведь говорят, что все они были написаны чьей-то кровью. Вот и в жизни так. А щелчок в маску – это было предупреждение.

Владу снова пришло время выходить на лед. Тот матч он сыграл на троечку. Во-первых, долго не катался. После перерыва всегда тяжело начинать набирать спортивную форму, поэтому быстро выдохся и устал. Хотя играть желание было огромное. Во-вторых, разные мысли о судьбе, фарте, о счастливых случайностях и неудачных стечениях обстоятельств занимали его голову и воображение, и это был тот самый редкий случай, когда Влад играл в хоккей только руками и ногами, а не сердцем и головой, как положено.

Игре нужно отдаваться со всей страстью, впрочем, как и всему за что берешься…