Илья ЧЕСНОКОВ. Непридуманная история
Рассказ / Илл.: Художник Дулат Абдульдинов
Удавалось ли вам когда-нибудь пролетать над отрогами Таласского Алатау Западного Тянь-Шаня? С высоты птичьего полёта вы увидели бы тянущийся на восток каменистый хребет Каржантау, укутанный изумрудной зеленью и простирающий свои холодные шершавые ладони к небу. Это Южный Казахстан. Спускаемся ниже и видим жемчужную рассыпь пионерских лагерей. Они разбросаны вдоль горных рек: Машат, Арысь, Бадам и Бугунь.
В далёкие 80-е сюда приезжали тысячи детей отдохнуть и поправить своё здоровье. Хрустальный предгорный воздух, настоянный на ароматах степных трав и охлаждённый горными речками, делал своё целительное дело. Родители старались отправить сюда детей на всё лето, надеясь за это время закончить ремонты и решить семейные проблемы.
Среди живописных просторов у посёлка Тюлькубас Чимкентской области находился пионерский лагерь текстильщиков «Горный». Здесь отдыхали дети сотрудников двух гигантов лёгкой промышленности города: фабрик «Восход» и «Эластик».
«Горный» раскинулся у подножья холма метров триста в высоту, на вершине которого гнездилось орлиное семейство. В низине справа от лагеря шумела урюковая роща, своими ярко-оранжевыми плодами устилающая всё пространство между деревьев так, что не было видно земли. Слева от неё уютно вытянулся рядами яблоневый сад с низкорослыми деревьями, дающими богатый урожай яблок разнообразных сортов. За садом простиралось пшеничное поле, охраняемое местными объездчиками. Те, важно раскачиваясь на степных низкорослых кобылках, степенно объезжали по периметру колосистые владения. У подножия взгорья, чуть в стороне от этого фруктового рая, весело прыгал по камням узенький горный ручеёк. И казалось, что своим весёлым переплёскиванием он рассказывает восточную сказку. Только знай – прислушивайся.
А теперь на некоторое время вернёмся в наш жаркий Чимкент, что уже многие века величественно хозяйничал на юге Казахстана.
В воздухе благоухал последний май Советского Союза. Переходя дорогу по молодецки пружинистой походкой и докуривая сигаретку, домой возвращался Юрий Константинович, слесарь фабрики «Эластик».
Это был худощавый мужчина, невысокого роста, чуть за сорок. Мурлыкая под нос мелодию, он нёс домой хорошую весть. Взбежав на 4-й этаж и распахнув дверь, Юрий Константинович словно выстрелил:
– Получилось!
В прихожую моментально высыпало всё его семейство: жена, средняя дочь, младшая дочь и лохматая дворняжка Чунька. Старшая дочь обещала приехать позже.
- Что? – выпалило семейство в один голос.
Отец семейства посмотрелся в зеркало трюмо, поплевал на пальцы, подправил на чубе любимые три волны русых волос, привычно крутанул правый ус и, довольный своим видом, повернулся к семье:
- Я договорился с руководством фабрики, и вы втроём едете в «Горный» работать на всё лето. Завтра утром отправка в восемь утра от проходной фабрики.
– Ура! – дружно выкрикнула женская половина семейства. И только Чунька, пробурчав что-то на своём языке, отшатнулась в сторону.
Юрий Константинович нагнулся и, имитируя затачивание ножа, стал обтирать ладонь об ладонь, приговаривая: «Вжик – вжик, вжик – вжик». Он так делал, чтобы позлить дворнягу. Увидев это и услышав душераздирающее «вжик-вжик», собака, вытаращив от ужаса глаза, пулей улетала под диван, где, поджав лапы, тихо повизгивала. Но она умела и мстить. Зная пристрастие хозяина к сигаретам, Чунька, найдя пачку, вмиг разрывала её в клочья. И, как часто бывало, когда Юрий Константинович поздно возвращался с вечерней смены, центр зала был усеян разорванными сигаретами и табаком. Сама же дворняжка уже привычно дрожала в своём укрытии. Поэтому Константиновичу приходилось прятать сигареты высоко на шкафах.
На этот раз Чунька, поняв, что ей будет непросто и это надолго, схватила с кресла накидку и нырнула в своё убежище. Улегшись поудобнее, она начала тихо порыкивать то ли прося перемирия, то ли демонстрируя угрозу.
Константинович заглянул под диван:
- Да, да. Ты правильно поняла, собачка. Мы с тобой остаёмся дома на хозяйстве. А сейчас я займусь неотложными делами.
Он вытащил из кармана свежий номер «южанки» (газета «Южный Казахстан»), плюхнулся в кресло и уставился в первую же случайно пойманную строчку. Новую пачку сигарет он положил рядом на журнальный столик. Мелкое рычание из-под дивана стихло.
Времени до поездки оставалось мало, семья стала активно собираться. Наконец-таки им удастся выехать на всё лето из жаркого и загазованного города на свежий воздух. И предстоящая работа воспринималась ими как долгожданная прогулка длиною в лето. Но перед их отъездом я хочу поближе познакомить читателя с героями этой непридуманной истории.
Лариса Павловна, жена Юрия Константиновича, – начальник операторского отдела Главпочтамта Чимкента, женщина цветущего вида и здравого взгляда на всё. Ей удалось объединить неотгуленные отпуска за прошлые годы в один большой период. Наталья, старшая дочь, была уже замужем и жила отдельно от родителей. Она тогда работала в управлении пожарной охраны Шинного завода помощником инспектора. И муж её, Владимир, также был пожарным в звании капитана. Поэтому внутрисемейные «возгорания» тушились профессионально и мгновенно. Маша, средняя дочь, претендующая в скором времени на «Мария Юрьевна», студентка педагогического филфака, любящая больше заниматься народными танцами, чем филологией и Виктория, младшая дочь, мечтающая утереть всем нос своим кулинарным искусством. Рано утром следующего дня вся троица с чемоданами и документами стояла у фабричного автобуса.
Устройство на работу в лагере заняло несколько минут. Ларису Павловну взяли уборщицей помещений, Викторию – работницей в столовую, а Марию Юрьевну, как подающего надежду педагога, воспитателем в пионерский отряд.
Лето палящим шаром прокатилось по отдыхающим, озолотив загаром плечи и ошпарив носы. Август, роняя желтеющие листья, направлялся в гости к сентябрю. Четвёртый лагерный сезон заканчивался.
Лариса Павловна давно мечтала побывать в этом лагере, где её дочь, Мария, вожатой работала уже несколько раз. Павловне в лагере всё понравилось. Ещё бы! Лето, солнце, воздух и возможность заработать. Да и дочери были рядом. Чего ещё можно было пожелать? Днём она мыла коридоры и спальни, а вечером работала на кухне. Лариса Павловна сама искусно готовила и поэтому её помощь поварам была очень нужна.
В свободное от работы время она не сидела сложа руки. Для начала Лариса Павловна исследовала всю территорию лагеря вдоль и поперёк. Её энергичности можно было позавидовать. Она сушила фрукты и колола урюковые косточки, собирала целебные травы, сушила сухари и копила пустые банки из-под сока и повидла, загорала под лучами заходящего солнца, подкармливала белок с руки в надежде поймать хоть одну и привезти домой. Сразу было видно, что начальник операторского отдела выжмет из этого лагерного лета пользу до последней капли, не пропустив ничего мимо своих рук. В итоге собранного богатства накопилось несколько мешков, ящиков и коробок. А чего переживать? Дочки помогут дотащить.
В первый же день Лариса Павловна со всеми перезнакомилась. Где-то между обедом и полдником у неё появилась подруга – Лиля, повар-кондитер. Общих тем для разговоров оказалось предостаточно. Обе любили поболтать. Лиля работала в лагере уже несколько лет и знала о нём всё. Через несколько дней она, заканчивая работу и переодеваясь, предложила:
- Павловна, а давай отдохнём как-нибудь вечерком у ручья за стадионом.
- А давай, – поддержала подруга, словно ожидала такого предложения: – А что мы возьмём с собой?
- А мы вино сделаем, – подмигнула Лиля: – Смотри.
Лиля взяла трёхлитровую банку виноградного сока, которую не успели разлить на полдник детям, проделала в жестяной крышке посередине ножом небольшую дырочку и бросила в неё кусочек дрожжей и немного сахара. Взболтав банку, она поставила её под стол в раздевалке, аккуратно укутав горлышко банки куском марли.
- Ну вот и всё! – улыбнувшись, заверила повар-кондитер свою новую подругу: – Теперь подождём пару дней и божественный напиток готов.
Прошло два дня. Наступило воскресенье. Подруги, взяв с собой банку с мутным содержимым, столовские стаканы, варёную курицу, яйца и выпечку, направились к ручью. Время было послеобеденное. Солнце палило беспощадно. Ни ветерка, ни дуновения. Добравшись до места, женщины расположились в тени векового ясеня, который рукастым великаном щедро бросал тень к своим узловатым корням. Коричневые корни были похожи на огромные пальцы, высунутые из каменистого грунта и прочно удерживающие дерево на земле.
Женщины аккуратно расстелили покрывало, в центр поставили банку со стаканами, а вокруг разложили закуску. Со стороны лагеря была слышна музыка. Перекатистым эхом горланил пионерский горн. Обрывками летели к небу объявления по лагерному радио, а у женщин был законный выходной. Выпив по стакану забродившего сока, они прилегли на покрывало.
– А чего бы нам не позагорать, – потягиваясь предложила Лариса.
Оглянувшись по сторонам, они стянули с себя платья, скинули обувь и остались в нижнем белье. От ручья повеяло прохладой и подруги, прикрыв глаза, сладко задремали.
Не успели они засопеть, как вдруг где-то над головами послышалось топанье и ржание. Первой очнулась Лариса. Разлепив веки и прикрывшись от солнца ладонью, она увидела лошадиную голову. Та склонилась к не съеденным за трапезой булкам. Над её спиной чернел силуэт. «Всадник без головы, – мелькнула мысль у Ларисы».
- Лиль, а ты что в банку кинула кроме дрожжей? – спросила Лариса, не отрывая взгляда от лошади.
- Сахар, – протирая лицо ответила та хрипловато, – а что такое?
- Да вот, полюбуйся, у нас гости, – сказала Лариса, прикрываясь полотенцем.
Приподнявшись на локтях, подруги протёрли глаза и начали всматриваться в непрошенных гостей. Перед ними действительно стояла худющая лошадёнка с человеком на спине, жующая булку. Всадником оказался пожилой казах, одетый в тёплую куртку, подпоясанную солдатским ремнём. Он крепко сжимал коленями выпирающие кобыльи рёбра. На голове его красовалась солдатская шапка-ушанка с кокардой, согнутой по-дембельски. Пытаясь повнимательнее рассмотреть женщин, он наклонился чуть ниже и прошамкал:
– Эээ! Ви кто? Ви откуда, а? Эй, женьщин! Ви что делать здесь?
Лошадь потянулась мордой к банке. Учуяв запах, она прикрыла глаза.
Лиля, подбоченясь, проговорила нараспев:
- Чего тебе надобно, старче? Видишь, мы здесь отдыхаем? Езжай, куда ветер гонит!
- А давай, мы лошадь напоим, – прошептала Лариса.
- Ты глянь на лошадь. Она тут же рухнет и старика придавит. А нам потом отвечать за порчу имущества.
Тут осмелела Павловна. Поднявшись на ноги, она вплотную подошла к лошадиной морде и дыхнула ей в ноздри:
- Ты скажи мне, Буцефал, чего хочет твой наездник!
- Лариса, отойди, а то лягнёт!
- Не лягнёт. Она, как и мы с тобой, отдохнуть хочет.
Дед отвёл кобылку в сторону:
– Эй, женьщин, а ну, давай, эта…, иди давай!
– Пшеницу мы твою не топчем, яблоки не рвём. Позагораем ещё немного и пойдём. Бельмеса, ата1? 1. Дед.
Лиля, накинув на плечи полотенце, взяла последнюю булочку и подошла к лошади. Та, измождённая жарой, приняла угощение, замотав головой в знак благодарности. Лиля указала деду на дорогу:
- Кет2, ата! Кет! 2. Уходи.
Тот развернул клячу, буркнул «шайтан баба» и заковылял по пыльной тропинке. Лошадёнка только и успела проржать что-то похожее на «До встречи!»
Настроение было испорчено. Подруги полежали, позевали, глотнули ещё по полстакана, а мутные осадки вылили в ручей. Сложили недоеденное в сумки и отправились в своё лагерное жилище.
После ужина Лиля, вытирая о передник руки, подошла к подруге:
- Слушай, Лара, а сегодня ведь по графику дискотека.
- Знаю. Маша будет там со своим отрядом. И Вика решила помогать ей с дисциплиной. Я уже говорила им, что хочу прийти, но услышала лишь: «Чего ты там будешь делать, мам? Громкая музыка, шум, суета, малышня под ногами. Тебе не понравится!»
- Ну и ладно, – не унималась Лиля: – А мы тихонько, по-партизански, будем смотреть из-за кустов.
- По-партизански? Из-за кустов? А комары не заедят?
- А мы намажемся кремом.
- Хорошо. Крем с тебя.
У центрального входа в столовую располагалась большая площадка, выложенная из тротуарных плиток, где строились отряды, идущие на обед. Вот здесь и проводились дискотеки через день, чередуясь с показом кино. По периметру площадки на деревья навешивали гирлянды с лампочками. У дверей в столовую слева и справа устанавливали звуковую аппаратуру, а в центре ставили стойку с микрофоном для объявлений.
Как только начало смеркаться, у столовой зажглись лампочки. И площадь вдруг превратилась в сказочный островок музыки и радости – в танцплощадку. Прохладный воздух фонтаном взвился к небу первыми аккордами. Началась дискотека. Многие с нетерпением ждали её, чтобы повеселиться и слиться с ритмами диско. В лагере старались соблюдать установленные правила и не подводить вожатых. Нарушителей дисциплины на дискотеку не пускали. Мальчики приглашали девочек, а пионервожатые строго следили за порядком. Всё чаще и чаще раздавались крики: «Медляк давай!», «Включай зарубежку!». Глаза, привыкшее к яркому свету, уже ничего не могли рассмотреть в темноте между кустами и деревьями.
Этим и воспользовались две белые фигуры, по-партизански продвигающиеся к намеченной цели, как мотыльки к свету. Знакомые нам подружки, переодевшись ко сну, вслепую, раздвигая ветки и затаив дыхание, пробирались на звук. Азарт, заквашенный на самодельном напитке, делал своё дело. Со стороны можно было принять их за приведения или инопланетян. Женщины выбрали для себя толстые тополя, за которыми и спрятались. Они прижались к ним вплотную, присев на корточки. Мошки и все другие насекомые, дежурившие в это время у танцплощадки, с большой радостью стали атаковать пришельцев в белом, но крем, густо намазанный, их тут же отпугивал. Зато пыль от коры и мелкие листья прилипали с удовольствием. Постояли они, посмотрели, послушали и, позёвывая, решили возвращаться назад.
- Ну что, пошли спать?
- Пошли.
Думая, что проложили своими телами целую просеку, занимая позицию, они ошиблись. И пошли не в ту сторону. Вновь ломая ветки и царапаясь, они, не дойдя до своего корпуса, повернули налево и через десять минут протискивания упёрлись в медпункт. Поняв, что пришли не туда, подруги остановились, чтобы отдышаться. Лариса, подняв, зачем-то, голову вверх, стала искать Полярную звезду, а Лиля наслюнявила указательный палец и подняла его. Но оба эти метода юных пионеров не помогли и подруги, развернувшись, в полной темноте отправились обратно. Где-то вдалеке эхом бухала музыка. Прихватывая с собой паутину, прилипшую к лицу, и спящих пауков, поругиваясь в полголоса, путешественницы бродили так около получаса, пока наконец не заметили бассейн, отражающий своей водой сонные звёзды. Рядом стояли спальные корпуса сотрудников лагеря. Подруги медленно двинулись вперёд.
А в это самое время за углом бледного в лунном свете здания, в сторону которого двигались наши путешественницы, обнимались влюблённые. Это были вожатые-36практиканты, приехавшие в лагерь по направлению. Оставив своих воспитанников, они нашли самый, как им казалось, удалённый и тихий уголок. Ничего не подозревающие молодые люди, услышав треск веток, обернулись: на них сквозь серебристую листву медленно надвигались два существа в белом с вытянутыми вперёд дрожащими руками. Они издавали какие-то звуки, похожие на заклинания. Молодые люди сделали шаг назад, но, услышав треск веток под своими ногами, остановились. Существа продолжали приближаться. Юноша крепче обнял подругу, которая уже опускалась от испуга на землю. Молодой человек распахнул во всю глаза и заорал: «Ааа!!!». Ломая ветки и ударяясь о деревья, они, что есть силы, ринулись вглубь рощи в кромешную темень с криками: «Помогите! Приведения!».
Долго ещё в близлежащем посёлке ходили слухи о двух приведениях, блуждающих по ночам между корпусами отдыхающих в лагере «Горный». Они, якобы, заглядывали в окна, хватали полуночников, утаскивали их с собой высоко на вековые урючины, высасывали из них душу, а опустошённые тела сбрасывали вниз в бассейны, где их уже ожидали жадные звёзды, качающиеся из стороны в сторону. Эта история обрастала новыми подробностями и превратилась в легенду о приведениях, как предвестницу развала Советского Союза. Местные пьяницы, слушая эту душераздирающую историю, спешили домой и, крестясь, закрывались на все засовы. Маленькие дети переставали плакать и быстро забирались под одеяло.
В момент встречи с практикантами Лариса и Лиля мгновенно остановились. Не зная, что делать, они стояли до тех пор, пока влюблённые не скрылась между деревьями.
- Лара, что это было?
- Наверное, какая-то игра новая. Ну, например, «Узнай приведение – передай дальше». Эту молодёжь не поймешь сейчас. Выдумают всякое.
Подруги, смертельно уставшие от приключений, доплелись до своей комнаты.
- Ну, наконец-таки, – выдохнула Лиля
Петровна плюхнулась на кровать и, прикрыв глаза, простонала:
- Сейчас бы ванну и шампанское.
- Издеваешься, что ли! Морды-лапы моем и спать! Завтра рано на работу.
В конце августа начался выезд детей домой. Многие родители увозили своих чад, не дождавшись прощального пионерского костра и линейки. А тех, кто дотянул до конца, увозили на автобусах. Автобусы тряслись, качались, пылили и скрипели, но никто этого не замечал. Все ждали встречи с домом. Всю дорогу до города школьники горланили песни. В последний день каждому ребёнку традиционно от лагеря выдавалась стограммовая плитка шоколада. Самые предприимчивые из подростков успевали сделать из неё «космическую еду». Они брали пустой тюбик из-под зубной пасты, раскрывали его с широкой стороны и заливали туда разогретый шоколад. Закручивали тюбик крышечкой и загибали сзади. Получался тюбик шоколада, как у космонавтов. Везли его домой и всем хвастались своим изобретением.
Пора было возвращаться домой и сотрудникам. Снабжение лагеря было настолько щедрым, что в конце четырёх лагерных смен много чего неиспользованного и нерастраченного оставалось. Бытовые предметы коробками, стиральные порошки десятками пачек, мыло ящиками, хозяйственные тряпки рулонами, продукты питания брикетами и кульками, веники, пустые банки, марля и бинты связками и ещё всякой мелочи. Актом это всё списывалось и сотрудники, разделив между собой всё то, что оставалось, могли вполне законно свою долю увезти домой. Об этом Лариса Павловна узнала уже в первый день приезда. Всё по-хозяйски упаковав и связав крепко-накрепко, она ждала автобус. Дочери, сдав отчётную документацию и собрав вещи, помогли матери дотащить это богатство до автобусной стоянки. Перед семейством солдатиками, прижавшись друг к другу, были выставлены двенадцать джутовых мешком неопределённого цвета, несколько коробок крест-накрест перевязанных бечёвкой, ящиков и тряпичных связок.
Лариса Павловна решила супругу подробности не рассказывать. Позвонив по телефону, она твёрдым голосом скомандовала:
- Юра, ничего не спрашивай. Приезжай к проходной на грузовике.
- На грузовике? Зачем?
- Я тебе приготовила сюрприз.
Юрий Константинович не любил сюрпризы, а особенно от жены. Но, зная её характер, больше вопросов не задавал.
За несколько минут до прибытия автобусов встретились недавние подруги.
- Ты ещё не уехала? – спросила Лиля. На плече у неё висела дорожная сумка, а в руке она держала клетчатый чемоданчик-балетку.
– Нет ещё, – ответила Лариса. – Вот думаем, в какой автобус загрузиться.
- Это всё твоё? – лицо у Лилии вытянулось и стало похоже на лошадь у ручья.
- Да, – немного смутившись ответила Павловна. – Ерунда всякая.
- Тебе нужен тогда целый автобус. Ты сходи к начальнику гаража и договорись, чтобы он отправил тебя отдельным рейсом. Вон, за мной приехали. Ладно, пока. Созвонимся.
Лиля легко впорхнула в легковушку и исчезла среди высоких абрикосовых гигантов, закрывающих солнце.
Автобусная площадка постепенно опустела и в центре её остались они втроём. Вся поклажа была аккуратно пронумерована и подписана. Лариса Павловна смело направилась в сторону гаража. Подойдя, она увидела, как из ворот выглядывает морда лошади.
- А, подруга дней моих суровых, старушка дряхлая моя. Привет! А где же твой беспечный ездок?
Обернувшись к дочерям, она крикнула:
- Девочки, примите в гости мою новую подругу. Побалуйте её вкусненьким. И, похлопав лошадку по спине, заглянула ей в глаза:
- Вкусные были булочки? Да? Ну иди, иди.
Лошадёнка, мотнув в благодарность мордой и раздув ноздри, поплелась к мешкам.
Тут вышел из гаража старик – охранник полей. Увидев, что лошади нет, он заволновался:
- Эй, женьщин! Это снова ти? Ти куда мой лошадь угнал?
- Да ты не бойся, Дед Мороз. Всё нормально с ней. Вон она общается с моими красавицами. Иди, лови её. Но только не перепутай, смотри. Твоя о четырёх ногах. Скажи мне, страж Вселенной, а где начальника гаража видеть можно?
Но старик, смешно размахивая руками, мелкой рысью поскакал к своей кормилице, поднимая пыль широкими штанами. Лошадёнка же уже внюхивалась в аромат духов и пережёвывала нежную лепёшку.
Начальника гаража долго уговаривать не пришлось. За пятёрку он сам сел за руль, тем более, что ему срочно нужно было в город. Через час автобус уже стоял у проходной фабрики «Эластик». В дороге сёстры узнали, что мама подробности своего возвращения скрыла от папы. Они переглянулись и, не сказав ни слова, поняли: что-то скоро произойдёт нехорошее.
Начальник гаража помог спустить вещи и поставить их на обочину дороги, махнул рукой и умчался навстречу заходящему солнцу. Через несколько минут к проходной подъехал грузовик. Расхлябанные борта старенького ЗИЛа готовы были вот-вот развалиться в разные стороны. Из кабины выпрыгнул Юрий Константинович. Его усы, хоть и располагались на одном лице, но как будто принадлежали разным владельцам. Правый ус был острым и закрученным кверху, так как Константиныч, как опытный дрессировщик, всё время держал его в тонусе. Он его постоянно то поглаживал, то накручивал, словно разговаривал с ним. Ус же в ответ мудро молчал. О левом усе хозяин даже и не вспоминал. И тот был постоянно взлохмаченным и вполне довольным собой. Он казался спокойнее и добрее своего соседа.
Крутанув ус и поправив волны на чубе, Константиныч увидел мешки. Втянув голову в плечи и оглянувшись по сторонам, он сдавленно спросил:
- Лариса! Это что?
- Это наши вещи. Давай быстрей всё это в машину и домой!
- Почему «быстрей»? Почему «всё это»? Это откуда?
- Оттуда! Из лагеря! Чего ты ждёшь? Начинай грузиться!
Слова «из лагеря» холодными струями пролились по сердцу мужчины. Колени у Юры согнулись, сердце бешено заколотилось, а усы от волнения готовы были спрятаться под губы. На лбу предательски проступили капельки пота. Его глаза и рот широко раскрылись:
- Ты что, лагерь ограбила? Ты что наделала, Ларочка?! Да сейчас ОБХСС3 сюда приедет! Арестуют нас всех! 3. ОБХСС – Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности.
Он обхватил голову руками и как-то по-бабьи дрожащими губами запричитал:
- Что же делать? Что же делать? Всё! Я вас не знаю! Вы меня не знаете! Что хотите, то и делайте!
Он попятился назад к машине, нащупал ручку дверцы:
- Серёга, быстро поехали отсюда!
- Куда?
- Куда угодно, только не ко мне домой!
- А как же они?
- Это не моё!
- Я не о мешках, а о семье!
- Эх, Серёга, какая уже тут семья! Давай, дави на газ!
Грузовик по-молодецки взревел и, вильнув запылённым номером, скрылся за поворотом.
Женская половина семейства осталась на обочине дороги подобно трём одиноким берёзкам. После недолгой паузы их руки одновременно протянулись вперёд, в надежде поймать машину. Через полчаса вещи были выгружены у подъезда четырехэтажки. На крики: «Юра, Юра, помоги мешки поднять!» никто не отозвался. На крик спустилась Наташа, старшая дочь:
- С приездом! А где папа? Я думала, что вы все вместе приедете.
Лариса Павловна, отряхивая руки, усмехнулась:
- Сдаваться властям пошёл, наверное. Он такой у нас честный. Коммунистической партии бывший член, как никак. Ладно, мои хорошие, потащили. Явится. Куда он денется.
Всё гуляющее во дворе вмиг остановилось: женщины с детьми, подростки и собаки. Все стали внимательно наблюдать за исчезающими в дверях подъезда мешками и коробками. Из окна четвёртого этажа чуть ли не по пояс высунулась Верушка, как по-соседски звали Веру Ивановну, учительницу математики в период уже глубокой пенсии. Лариса Павловна, отряхивая руки, крикнула ей:
- Верушка, привет! Ну, сколько всего получилось?
- Я всё подсчитала. Вот в блокнотике всё записано: двенадцать мешков, десять коробок, восемь ящиков и шесть связок каких-то тряпок. Павловна, мне бы полы мыть тряпицу какую, а.
- Всё верно. Спасибо за бдительность! Список мне отдай. Будет тебе материя. Приходи завтра чай пить.
И уже обращаясь ко всем любопытным во дворе:
- А вы можете рты свои закрыть! Спектакль окончен.
Рухнув от усталости на диван, она спросила Машу:
- А что же ты, дочка, раньше не говорила мне, что в лагере так хорошо? Я теперь каждый год буду с тобой ездить.
Юрий Константинович после вечерней смены, ближе к полуночи, вернулся домой. Молча, тенью скользнув мимо коробок, он зашёл на кухню. Забыв разуться и вымыть руки, глава семейства включил свет, сел на краешек табуретки и принялся за остывший ужин, оставленный женой. Оторвавшись от тарелки, он почувствовал, что кто-то на него смотрит. Подняв лицо, он увидел сквозь стеклянную дверь, ведущую на балкон, двенадцать тугих узелков джутовых мешков. Было похоже, что они внимательно наблюдали за мужчиной и, как показалось Юрию Константиновичу, о чём-то перешёптывались. Уличные фонари дрожащими бликами отражались на мешковине. Он медленно поднялся, подошёл к двери и резко задёрнул занавески. Допив уже холодный чай, он только сейчас заметил под ногами рассыпанный табак и разорванные пачки сигарет. Неожиданно щёлкнула и потухла лампочка, одиноко свисающая с потолка. Константинович, присев на краешек стола, подумал: «Ждали меня. Подготовились». И тут же, перепутав, крутанул левый ус.
Наступила бархатная осень. Осыпая золотом и медью всё вокруг, она заботливо укутала тёплыми ветрами, как гигантскими шарфами, людей, дома и проспекты. Пустые мешки были аккуратно уложены в нижний отдел шкафчика на лоджии. А поехать в лагерь «Горный» уже никому не удалось. Он был закрыт, как оказалось позже, уже навсегда. В начале декабря девяносто первого года советские люди шагнули в новую реальность.
