Людмила ВЛАДИМИРОВА. «Без него нельзя жить»

К 220-летию Федора Ивановича Тютчева

Илл.: С.Ф. Александровский. Портрет Ф.И. Тютчева, 1876. Портрет был написан художником с фотографии Деньера (1864) по заказу П.М. Третьякова

…Поистине, – нельзя. Во всяком случае, – мне. И, думаю, многие согласятся с вынесенным в заглавие мнением Льва Николаевича Толстого о Федоре Ивановиче Тютчеве.

Пятого декабря исполняется 220 лет со дня рождения Ф.И. Тютчева. Великий русский поэт-лирик, переводчик, публицист, незаурядный политик, дипломат, глубокий мыслитель, страстный историк и идеолог объединения славянства, пламенный патриот России – Федор Иванович Тютчев признавался: «Я более всего любил в мире отечество и поэзию».

Уникальные, в том числе «политические» стихи, статьи, письма сегодня приобретают особую актуальность для тех, кому дорого единое Отечество. Читая Тютчева, можно многое понять, и – в первую очередь! – корни сегодняшнего жесточайшего кризиса.

К 200-летию Поэта мною была подготовлена и издана книга «В минуты роковые». К сожалению, «за свой счет» и – крайне малым тиражом (150 экз.). Состоялась большая, со многими участниками и благодарными слушателями, программа Литературной гостиной Одесского Дома ученых.

К 210-летию последовал ряд публикаций, в частности, – в газете «Вечерняя Одесса» и на сайте «Российский писатель (https://rospisatel.ru/vladimirova-tjutchev.htm ).

Сегодня, использовав указанные свои публикации, кое-что опустив и несколько дополнив (в том числе, своими рифмованными строчками и нотами родившихся на стихи Поэта мелодий), в очередной раз хочу подчеркнуть насущную необходимость знания творчества, мыслей Ф.И. Тютчева молодежью; и – признаться в глубочайшей Любви и благодарной, неколебимой Памяти.

«Славянский мир, сомкнись тесней!»

Перечитаем:

Эти бедные селенья,

Эта скудная природа –

Край родной долготерпенья,

Край ты русского народа!

Не поймет и не заметит

Гордый взор иноплеменный,

Что сквозит и тайно светит

В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,

Всю тебя, земля родная.

В рабском виде Царь Небесный

Исходил, благославляя.

Увы, порою, не понимает, не замечает и «свой». Не знает:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить.

Кто только и как не использовал в последние годы это известное четверостишие, прозрачное и таинственное!

Изгоям на родной земле, безмерно удрученным «разъединением умов», «усилением материальных наклонностей и гнусно-эгоистических интересов» – многие стихи и немногие, но емкие политические статьи Федора Ивановича Тютчева.

«Политика и поэзия, в самом широком значении этих двух понятий, были сущностью его жизни», – свидетельствовал внук Н.М. Карамзина, писатель и публицист, издатель газеты-журнала «Гражданин» В.П. Мещерский.

В стихах «Два единства» (1870) Тютчев призывает: «Славянский мир, сомкнись тесней!», свидетельствует о возможных путях объединения народов:

«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, –
                    А там увидим, что прочней…

Щемит сердце… Как наглядно различие психологии, мировоззрения западного политика – Бисмарка и – русского, 22 года посвятившего дипломатии – Ф.И. Тютчева!

«Хоть я и не привык жить в России, – напишет он в марте 1843 года родителям, – но думаю, что невозможно быть более привязанным к своей стране, нежели я, более постоянно озабоченным тем, что до нее относится».

Глубочайший ум (но с какой горечью в последнем своем письме в апреле 1873 года: «…я убедился, что самое бесполезное в этом мире – это иметь на своей стороне разум»!); совершенные – европейское образование и знание многих языков, всемирной культуры; близкое многолетнее наблюдение нравов, характеров, особенностей европейских народов и – не выхолощенная, «загадочная славянская душа»! Как же не верить ему?!

Читаю тютчевские «Олегов щит», «К Ганке», «Знамя и Слово», «Пророчество», «Теперь тебе не до стихов…», «Ты долго ль будешь за туманом…», «Славянам», «Великий день Кирилловой кончины…», многое другое, думаю, что он

…недаром Провиденьем
На многотрудном их пути
Поставлен новым поколеньям
В благонадежные вожди.

Вглядываюсь в отдаленное временем, но многое объясняющее в сегодняшнем, в статьях Ф.И. Тютчева 40-х годов XIX-го столетия: «Россия и Германия» (1844), «Россия и Революция» (1848), «Папство и Римский вопрос» (1849).

Задолго до блестящей монографии Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» (1871) Тютчев пишет о корнях вековечных «претензий Запада к России», принципиальных отличиях культуры, политики. О сути мировоззрения Запада и особенностях «нравственной природы» России.

«Апология России… Боже мой! Эту задачу принял на себя мастер, который выше нас всех и который, мне кажется, выполнял ее до сих пор довольно успешно. Истинный защитник России – это история; ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу…» (Россия и Германия; курсив автора – Л.В.) Хочется верить, что не изменит «известный исторический закон, по воле Провидения управляющий поныне ее судьбами, а именно, что ее самые заклятые враги всего более содействовали развитию ее величия» (Россия и Революция; здесь и ниже курсив мой – Л.В.)

Эта же мысль – в письме П.А. Вяземскому (март 1848): «… никакой действительный прогресс не может быть достигнут без борьбы. Вот почему враждебность, проявляемая к нам Европой, есть, может быть, величайшая услуга, которую она в состоянии нам оказать. Это, положительно, не без Промысла. Нужна была эта, с каждым днем все более явная враждебность, чтобы принудить нас углубиться в самих себя, чтобы заставить нас осознать себя. А для общества, так же как и для отдельной личности, – первое условие всякого прогресса есть самопознание».

Первая политическая статья Ф.И.Тютчева «Россия и Германия» – первоначально только «Письмо к г-ну доктору Густаву Кольбу», редактору «Всеобщей газеты», реакция «Русского сердцем и душою, глубоко преданного своей земле… и совершенно независимого по своему положению», оскорбленного публикациями, дерзающими «судить весь мир менее серьезно, чем бывало относились к критическому разбору водевиля». И ему хочется верить, что эти публикации – только… «минутная несправедливость»…

Тютчев пишет: «В течение веков европейский Запад совершенно простодушно верил, что кроме него нет и не может быть другой Европы. Конечно, он знал, что за его пределами существуют еще другие народы и государства, называющие себя христианскими; во время своего могущества Запад даже затрагивал границы сего безымянного мира, вырвал у него несколько клочков и с грехом пополам присвоил их себе, исказив их естественные национальные черты. Но чтобы за этими пределами жила другая, Восточная Европа, вполне законная сестра христианского Запада, христианская, как и он, правда не феодальная и не иерархическая, однако тем самым внутренне более глубоко христианская; чтобы существовал там целый Мир, Единый в своем Начале, прочно взаимосвязанный в своих частях, живущий своей собственной, органической, самобытной жизнью,  –  вот что было невозможно допустить, вот что многие предпочли бы подвергнуть сомнению, даже сегодня… Долгое время такое заблуждение было извинительным; веками движущая сила этой жизни дремала посреди хаоса: ее действие было замедленным, почти незаметным; густая завеса покрывала неспешное созидание нового мира… Наконец времена свершились, рука исполина сдернула завесу, и Европа Карла Великого оказалась лицом к лицу с Европой Петра Великого…

Как только мы признаем это, все делается ясным, все объясняется: становится понятным истинное основание изумивших мир стремительных успехов и необычайного расширения России. Начинаешь постигать, что так называемые завоевания и насилия явились самым естественным и законным делом, какое когда-либо совершалось в истории,  – просто состоялось необъятное воссоединение. Становится также понятным, почему друг за другом разрушались от руки России все встреченные на ее пути противоестественные устремления, силы и установления, чуждые представляемому ею великому началу…» (Россия и Германия).

Три, а не два мира (Запад и Восток) отныне существуют на Земле, доказывает Ф.И. Тютчев.

Тютчев предупреждает, что Россия «всегда сумеет воспрепятствовать тому, чтобы виновники политических опытов не успевали отторгнуть или совратить целые народности от центра их установившегося единства и затем перекроить их по воле их бесчисленных фантазий как предметы неодушевленные; словом, чтобы они не могли отделить живые члены от туловища, которому они принадлежали под предлогом сообщить им более свободы в движениях» (Россия и Германия).

Горько читать это сегодня...

Тютчев настаивает: «Вы … должны учиться уважать нас в нашем единении и нашей силе», хотя бы потому, что Россия «ценою собственной крови» восстановила «вашу политическую самостоятельность, вашу национальность» (Россия и Германия). Речь идет о восстановлении федеративного «Германского Союза» в 1814–1815 гг., взамен созданного Наполеоном I, после разгрома Пруссии и Австрии, «Рейнского Союза».

«Ваше основное начало не уделяет достаточно простора личной свободе, оно не допускает возможности разъединения и раздробления», – упрекает Запад Россию. Как же, – обидно: «…вы четыре столетия тому назад достигли того единства, к которому мы еще только стремимся» (Россия и Германия).

Муссируя «несовершенства нашего общественного строя, недостатки нашей администрации, положение низших слоев нашей народности», Запад лишь неумело скрывает непонимание, а потому – ненависть к «самим началам» чуждой им цивилизации. Ф.И. Тютчев, не отрицая очевидного, все же замечает; «…если вы на самом деле обладаете избытком человеческого сочувствия, но не в состоянии употребить его у себя и на пользу своих соотечественников, то не справедливее ли поделить его более равномерно между разными народами земли? Увы, все нуждаются в жалости. Взгляните, например, на Англию, что вы о ней скажете? Посмотрите на ее фабричное население, на Ирландию, и, если бы при полном знании вы сумели сравнить две страны и могли взвесить на точных весах злополучные последствия русского варварства и английской цивилизации, вы, может быть, нашли бы скорее необычным, нежели преувеличенным утверждение одного человека, одинаково чуждого обеим странам, но основательно их изучившего и заявлявшего с полным убеждением, что "в Соединенном Королевстве существует по меньшей мере миллион человек, много бы выигравших, когда бы их сослали в Сибирь"» (Россия и Германия).

Приведенные выдержки из статьи «Россия и Германия» – лишь небольшая часть очень интересной и нужной сегодня работы Ф.И. Тютчева. Невольно позавидуешь сегодняшней молодежи: интернет дает им возможность прочесть, понять и… принять насущное.

Стоит сегодня задуматься об отличии цивилизации Запада, о чем, в частности, –  в статье «Россия и Революция» :

«Человеческое я, желая зависеть лишь от самого себя, не признавая и не принимая другого закона, кроме собственного изволения, словом, человеческое я, заменяя собою Бога, конечно, не составляет ещё чего-либо нового среди людей, но таковым сделалось самовластие человеческого "я", возведенное в политическое и общественное право и стремящееся, в силу этого права, овладеть обществом. Вот это-то новое явление и получило в 1789 году название французской революции» (Россия и Революция).

В то время как «Россия, прежде всего, христианская империя; русский народ – христианин не только в силу православия своих убеждений, но ещё благодаря чему-то более задушевному, чем убеждения. Он – христианин в силу той способности к самоотвержению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы» (Россия и Революция).

«Православные убеждения» России, и что-то органическое, «более задушевное, чем убеждения» – созидающее, объединяющее, братское начало – ненавистны рассудочному, расчетливому Западу.

В статье «Россия и Революция» Ф.И.Тютчев выступает и как историк и идеолог славянства, его объединения. Многие положения интересны для понимания истоков современного кризиса, в частности, на Балканах, роли «верных племен» – «православных сербов».

…Иноверец, иноземец
Нас раздвинул, разломил:
Тех обезъязычил немец,
Этих – турок осрамил…

«Средь колебаний и сомнений / Многотревожных этих лет», – наших лет! –

...При этой смеси безобразной
Бессильной правды, дерзкой лжи –

Как не искать опоры в стихах «Славянам», 1867 года? –

…Хотя враждебною судьбиной
И были мы разлучены,
Но все же мы народ единый,
Единой матери сыны;
Но все же братья мы родные!
Вот, вот что ненавидят в нас!
Вам не прощается Россия
России – не прощают вас!
Смущает их, и до испугу,
Что вся славянская семья
В лицо и недругу и другу
Впервые скажет: – Это я!
При неотступном вспоминанье
О длинной цепи злых обид
Славянское самосознанье,
Как Божья кара, их страшит!
Давно на почве европейской,
Где ложь так пышно разрослась,
Давно наукой фарисейской
Двойная правда создалась:
Для них – закон и равноправность,
Для нас – насилье и обман,
И закрепила стародавность
Их как наследие славян.
…А между нас, – позор немалый, –
В славянской, всем родной среде,
Лишь тот ушел от их опалы
И не подвергся их вражде,
Кто для своих всегда и всюду
Злодеем был передовым:
Они лишь нашего Иуду
Честят лобзанием своим.
Опально-мировое племя,
Когда же будешь ты народ?
Когда же упразднится время
Твоей и розни и невзгод,
И грянет клич к объединенью
И рухнет то, что делит нас?..
Мы ждем и верим Провиденью –
Ему известны день и час…

Как не задуматься над строчками из стихов «Великий день Кирилловой кончины…», 1869-го? –

…Не изменяй себе, великая Россия!
Не верь, не верь чужим, родимый край,
Их ложной мудрости иль наглым их обманам,
И, как святой Кирилл, и ты не покидай
Великого служения славянам…

– «Скверные стихи»? Что же, для «западника» – наверное…

Вину за «из всех тягчайший, плен духовный», позволение срамить «и честь отцов и правду Божью» «иноплеменной дерзкой ложью» возлагает Ф.И.Тютчев на «безбожную» власть, свидетельствует о «ее полном разрыве со страной и ее историческим прошлым». Не власть – «скрытый произвол» (письмо к А.Д. Блудовой, 28 сентября 1857 года).

«Кретинизм власти», потерявшей государственное самосознание (Ю.Ф. Самарину, 15 мая 1867), как и то, что «…не хотят понять эти господа, воображающие, что творят национальную литературу, утопая в мелочах» (П.А. Вяземскому, март 1848) – до боли современны.

И – завещанием всем мыслящим и чувствующим: «Все зависит от того, как славяне понимают и чувствуют свои отношения к России. В самом деле, если они – а к этому весьма склонны некоторые из них, – если они видят в России лишь силу – дружескую, союзную, вспомогательную, но, так сказать, внешнюю, то ничего не сделано и мы далеки от цели. А цель эта будет достигнута лишь тогда, когда они искренно поймут, что составляют одно с Россией, когда почувствуют, что связаны с нею той зависимостью, той органической общностью, которые соединяют между собой все составные части единого целого, действительно живого. Увы, через сколько бедствий, вероятно, придется пройти им прежде, чем они примут эту точку зрения целиком и со всеми последствиями». Он намерен эту истину «особенно выдвинуть» «как в официальных речах, так и в частных беседах», знает, что нужно сначала обратить ее к тем, «кто нами правит». Ну а пока, пишет он, «мы хлопочем о примирении держав, которые могут прийти к соглашению лишь для того, чтобы обратиться против нас». Ибо «еще не научились различать наше я от нашего не я». «Как же называют человека, который потерял сознание своей личности, – заканчивает Тютчев, – его называют кретином. Так вот сей кретин – это наша политика» (Ю.Ф. Самарину, 15 мая 1867).

Тютчев и Украина

Любимое Ф.И. Тютчевым Отечество в его времена не только включало земли, называемые им «югом России», но этим землям, сегодня – Украине, он предрекал особую, «великую будущность». Так, 10 октября 1861 года Тютчев писал дочери Анне: «Кое-что в твоих письмах, как ты сама понимаешь, я прочел не без некоторого удовлетворения, похожего на чувство удовлетворенного... авторского самолюбия... Я узнал свою кровь в том предчувствии, какое вызвал в тебе юг России; <...> там – арена предопределенной ей великой будущности», «эта будущность <...> возможна только там...».

Та же мысль в письме от 7 июня 1869-го о том, что для путешествия «...избрал область промежуточную, а именно юг России – Киев, Одессу, быть может даже Крым – область, которую я хочу, пока жив, повидать как место действия событий более или менее близкого будущего, при коих, вероятно, присутствовать мне не суждено...».

В Одессе Тютчев не был, но планировал «совершить в это лучшее время года поездку по югу России – в Киев, Одессу, Крым». В Киеве был в июле-августе 1869 года и писал А.Н. Майкову: «Да, я Киевом остался совершенно доволен. Он оказался принадлежащим к той редкой категории впечатлений, оправдывающих чаемое. Да, замечательная местность, закрепленная великим прошедшим и очевидно предназначенная для еще более великого будущего. Тут бьет ключом один из самых богатых родников истории.

Мне удалось видеть Киев в очень счастливую живописную минуту при встрече им Государя вечером 30 июля, при освещении всех этих достославных Киевских – с их золотоглавой святыней, и отражения в Днепре. Картина была поистине волшебная и которую, конечно, никто из присутствующих долго не забудет».

«Вся поездка меня весьма удовлетворила, – писал Тютчев, – Какой-то новый мир, какая-то новая, своеобразная Европа вдруг раскрылась и расходилась по этим широким русским пространствам...».

Вспоминаю и стихи Федора Ивановича:

* * *

Тогда лишь в полном торжестве
В славянской мировой громаде
Строй вожделенный водворится,
Как с Русью Польша помирится, –
А помирятся ж эти две
Не в Петербурге, не в Москве,
А в Киеве и в Цареграде...

Еще в статье «Россия и Германия» Ф.И. Тютчев заметил, отстаивая мысль о необходимости славянского единства: «Польша должна была погибнуть… Речь идет, конечно же, не о самобытной польской народности  – упаси Бог, а о навязанных ей ложной цивилизации и фальшивой национальности».

Можно, конечно, не соглашаться…

Повторю строки:

...Давно на почве европейской,
Где ложь так пышно разрослась,
Давно наукой фарисейской
Двойная правда создалась:
Для них – закон и равноправность,
Для нас – насилье и обман
И закрепила стародавность
Их как наследие славян...

Увы... Но одно, как сказали бы сегодня, – ментальность народа, другое – антинародная, антинациональная власть. Тютчев неоднократно пишет об «этой неслыханной, этой безмерной посредственности» – чиновничьей власти, и, понимая, «до какой степени эти люди лишены всякой мысли и соображения, а следовательно и инициативы», видит в них «пассивные орудия, движимые невидимой рукой». Он напишет и в горчайшие дни Крымской войны о «невыразимом отвращении, омерзении, смешанном с бешенством, которое вызывает во мне зрелище всего происходящего. О, негодяи! Бывают мгновения, когда я задыхаюсь от своего бессильного ясновидения, как заживо погребенный...».

Тютчев знает, что, к сожалению:

Напрасный труд – нет, их не вразумишь, –
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация – для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.

Об этом «холопстве» писал в 2005 году Михаил Дмитриевич Филин (1954-2016) – историк и писатель, автор исследования по истории русской эмиграции, пушкиновед. Он справедливо, с горьким сарказмом, заметил: «Теперь мечта поколений сбылась, и мы стоим в лакейской "общеевропейского дома"». В то время как: «"Целость России", а значит, святость русской истории, эту целость принесшей, – вот что защищали воины и поэты и в 1831-м, и в 1863-м. Неприкосновенность родных рубежей, заболотившихся от крови, и "отеческие гробы" проливших эту кровь, а не территориальные приращения волновали их». Напомню: 1831-ый и 1863-ий – годы польских восстаний против власти Российской империи.

«Нужно согласие и единодушие всех членов русской Родины»

Так озаглавила я одну из статей, посвященных 210-летию Ф.И. Тютчева и юбилейным датам Я.Ф. Головацкого (1814 – 1888), автора вынесенной в заглавие строки (см., в частности: «Вечерняя Одесса»).

Приведу с некоторыми сокращениями.

Яков Федорович Головацкий – доктор русской словесности Новороссийского университета (Одесса), претерпевший немалые гонения и лишения, остался в истории как выдающийся ученый: лингвист, фольклорист, этнограф, географ, историк, популяризатор научных знаний; поэт, писатель (романтизм), собиратель народных песен Галицкой и Угорской Руси, страстный публицист, переводчик, библиограф, издатель. Профессор и декан «кафедры руськой словесности» Львовского университета (с 1848 г.), его ректор (1863 – 1864); автор, составитель учебников, хрестоматий; председатель Виленской археографической комиссии (1867 – 1888).

Греко-католический священник, он в октябре 1868 года сложил с себя духовный сан и со своей семьёй (шестеро детей!) принял православие. Русин, он вместе со своим трехмиллионным народом, под гнетом Австро-Венгрии, исповедовал идею этнической общности славян, служил ей истово и неуклонно. Яростно протестовал против перевода школьного обучения с кириллицы на латиницу, затеянного, дабы «поставить преграду распространению великорусского языка». Писал: «...я не пошел за сепаратистскими мечтаниями малороссизма и противоборствовал против польских их подстрекателей украинофильства». Принадлежал к «старо-русской партии» писателей, как «партизан единства» вел ожесточенную войну с партией «ново-русской» – «заклятых украинофилов», приравнивая их к полякам.

Еще гимназистом (1834), разбирая древнеславянские рукописи, хранившиеся в замке графа Яна Тарновского, Я. Ф. Головацкий убедился, что живой «настоящий, народный русский язык» Галиции «прост и красив и сходен с древним», но в «XVI и XVII вв. переделан на образец латинского», «очень ополонизовался и испортился». Это позволило юноше представить «себе могущественное государство на всем погории Карпатов, простирающееся от источников Немана до устья Дуная и Черного моря». Зрелым ученым, он стал автором трудов «Карпатская Русь. Историко-географический очерк» (1875) и «Географического словаря западно-славянских и югославянских земель и прилежащих стран» (1884). И с полным основанием утверждал, «ревностно проповедовал "единство русской народности" от Карпат до Камчатки».

Ф.И. Тютчев, близко принимавший судьбу русских в Галиции, австрийский гнет, события в Австрии (см. письма А.И. Георгиевскому, 25 октября 1865, 7 мая 1866, 26 июня 1866; А.Ф. Аксаковой, 16 августа 1866, 20 декабря 1866; И.С. Аксакову, 7 октября 1866, 10 мая 1867 и др.), искренне, сердечно приветствовал Я.Ф. Головацкого в Петербурге письмом от 12 мая 1867 года:

«Из всего сказанного и читанного на вчерашнем обеде ничто так заживо не задело русского сердца, как ваше задушевное русское слово, почтеннейший Яков Федорович...

Да, одно уже это слово, это все выстрадавшее и все пережившее русское слово, есть своего рода трофей. Знамя изорвано, но не побеждено, и вы свято сберегли его на вашей израненной груди. Не может быть, чтобы вам одним, русским галичанам, изменило слово Священного писания: претерпевый до конца, той спасен будет – а кто так претерпел до конца, как вы?..

Нет, ваше возвращение к России несомненно и неминуемо, и – верьте мне – только с этого воссоединения начнется решительный поворот к лучшему в судьбах целого Славянского мира...

Вам, милостивый государь, и всем вашим душевно и искренно преданный

Федор Тютчев».

Приведу полнее и речь Головацкого:

«Позвольте да приветствовать вас всех родным словом и русским сердцем от имени моих земляков, родных вам русских галичан, живущих по сю и по ту сторону Карпатов. Позвольте мне в эту нарочитую минуту вспомнить, что моя родная страна, родившая, взлелеявшая и воспитавшая меня в духе славянском, есть исконная русская земля, что эта дорогая моему сердцу земля есть древнее достояние святого равноапостольного великого князя Владимира, который, окрестив ее, вместе с другими русскими землями, соединил сродных нам по племени и роду теснейшими узами духовного единения святой веры. Вспомним, братья, что в этой святорусской земле нашей владели в течение многих веков князья русские того же Рюрикового племени, которые обладали другими русскими землями. Мы составляли все один русский народ, один по роду и племени, один по вере, один по языку, один по закону и обычаю, один по законам власти; мы были родные братья, семейный кружок одной родины. Но по неисповедимому промыслу Божию досталось на долю нам испытать тяжкое горе – мы остались под властью иностранцев чужеплеменных, исконный союз наш расторгнут насильно на долгие времена... Наконец.., засветило солнце науки.., наука пригадала нам прежнее сходство и одноплеменность славян, а мы, русские, почувствовали, что мы в родине наших одноплеменцев роднее всех с вами; мы припомнили, что у нас издревле одна история, один язык, одна народность русская...».

Закончил он выступление тостом: «Да крепится и возрастает дух единства и уверение в единоплеменности нашей славяно-русской, да придут все в сознание того убеждения, что мы по роду и по племени, по вере и языку, по крови и кости искони один народ и да живет великий славянский многомиллионный русский народ».

На съезде прозвучали и стихи Ф.И. Тютчева «Славянам» («Привет вам задушевный, братья...») 11 мая в Петербурге, и «Они кричат, они грозятся...» 21 мая в Москве. Оба стиха в сегодняшних изданиях носят одно название: «Славянам», но второй именовался «Австрийским славянам». Дата его написания 11 - 16 мая 1867 г. Думаю, первое название стоило бы восстановить.

…Благодарна Н.М. Пашаевой (1926 - 2013), доктору исторических наук, автору трех монографий, исследователю истории, культуры, литературы Галиции, краеведу и поэту, писавшей в 2008-м: «Надо бесконечно любить ныне так страдающих украинских и русинских наших братьев, замороченных и обманутых».

Вспоминая слова Ф.И. Тютчева: «Вот кризис, через который общество должно пройти, прежде чем доберется до кризиса возрождения», с глубокой горечью отмечаю, что кризис затянулся.

Но все же верю в Исцеление.

29 – 30 ноября 2023