Роман НАРЕТЯ. За солнце над дорогой поколений

Илл.: Художник Станислав Брусилов

Туман

Как широкий матовый экран,

Встал над белым озером туман.

Не найти ни берега, ни лодок,

Смолк и обезлюдел околоток.

Будто на ночной кинопоказ,

К омуту заманивает нас.

Но опять табло его пустое

Видим, у плакучей ивы стоя.

Здесь, при малахитовой луне

Свет увяз в его голубизне.

Чтобы не тревожить это диво,

Плакать не хотела даже ива.

Пусть кино останется немым,

И немой по сцене ходит дым.

Пусть, не прекращая, светит сутки

Синий луч небесной кинобудки.

Собеседники

В сгущающемся мареве белея

Жемчужиной на кованой дуге,

Задумался в пустующей аллее

Фонарь на несгибаемой ноге.

Седой наместник дальних полнолуний

Рассеял фиолетовую тьму.

Написанные ночью накануне

Свои стихи поведаю ему.

Его собратья выпрямились строго,

Лучащиеся главы вознеся,

У полночи ль высматривая Бога,

Ко сну ль летящий ангелов косяк?

До у́тра немигающее око

Сияет сквозь рябины, словно нимб.

Надеюсь, фонарям не одиноко –

Ведь я всю ночь стихи читаю им.

Усадьба

Усадьба в окруженьи груш и лип.

Не слышен барский сумеречный голос,

Который за день, кажется, осип.

А в палисад, как тонкий рыжий волос,

Сочится пыль, съедаемая мглой –

Зардевшаяся пыль дневного жара.

Лишь мелкий хруст травинок под ногой,

Когда она стерню к земле прижала.

Здесь барин жил хозяйственен и строг,

Хотя, возможно, также и отходчив,

И ждал исхода дня для новых строк,

Обычно приходивших ближе к ночи.

А может, день ему усладой был

Для слуха, и пера, и вдохновенья,

И солнце придавало боле сил...

Но это лишь моë предположенье.

И я предполагаю – можно ли

Творить без лип, акаций и пионов,

Без запахов отеческой земли,

Вдали от перекатов и затонов?

Ну нет! Не знаю, как там повелось

В иных отчизнах у иных поэтов.

Но сердце с этой мыслию слилось,

Когда я посетил усадьбу Фета.

Сорокет

Мне сорок. Этот жизненный отрез

Был пройден не сказать, чтоб без задорин.

Заполненный то радостью, то горем.

То с совестью в ладу, а то вразрез.

Не мешкая итоги подводить

Пока не принуждает злое время.

И в сговоре теперь с годами всеми

Куда верней и радостнее жить!

Стою спокоен, мирен и открыт

На пике четырёх десятилетий,

А снизу машут юноши и дети,

Которым путь лишь только предстоит.

Я им в ответном жесте улыбнусь,

Начитывать не буду наставлений,

За солнце над дорогой поколений

Порадуюсь и тихо помолюсь.

Пусть яркий, нестерпимый этот свет

Зальёт все ваши праздники и будни.

«Как здорово, – кричу, – мне сорок, люди!

Мне сорок восхитительнейших лет!»