Евгений МОСКВИН. Весь поселок в миниатюре

Рассказ / Илл.: Художник Ханна Лора Келлер

 Один момент детства, почему-то вспоминающийся мне до сих пор… скорее, малоприятный – то, как мой сосед в дачном поселке произносит со вздохом: «Вот и еще один день прожит». В теплый, давно минувший летний вечер этот стареющий человек стоял неподалеку от своего участка на крошащихся плитах, возле гаснувшего костра.

 Я подумал тогда (и сейчас – те же чувства): «До чего скучна, однообразна жизнь этого сухощавого обывателя, недалекого, который всегда решал только бытовые вопросы. Все делал как всегда. А если обращался к отвлеченностям, то и они, в основном, касались быта и промысла.

 И в то же время теперь, спустя больше двадцати лет, когда я прохожу мимо его участка, мне часто кажется странная, трудно выразимая вещь: этот прямоугольник земли словно существует в ином мире, где все так приветливо, сказочно и легко. И владеет ею некий веселый человек, который зачем-то скопировал постройки на участке так, что они повторяют весь поселок в миниатюре. Настоящее искусство, но владелец пришел к нему простым течением жизни, а другие жители восторгаются и дивятся каждый день………….

*  *  *

 Я до сих пор приезжаю на дачу в июне-июле. На этом участке – новый хозяин (а прежнего – давно нет; может, его уже и в живых нет – дом он продал много лет назад). Теперь я то и дело заглядываю к Юрию Павловичу, сейчас мы стоим и обсуждаем разные сорта помидоров.

– Видел, какие у меня в теплице растут? Таких в магазине и не купишь, – говорит он.

 Я улыбаюсь, киваю:

– Ну, может, и купишь, но они будут стоить очень дорого, – я как бы поправляю его, но, в то же время, вторю, одобрительно; говорю приятное.

– А еще у меня… арбузы вырастут – вот так-то.

– Арбузы! Не может быть!

– Они небольшие выйдут. Всего с кулак размером. Это особые очень.

 Тут я вдруг вижу, как у него за спиной начинает сама отворяться парниковая форточка. А ведь сегодня утром – ни ветерка; рама движется на петлях мерно-механически.

 Юрий Павлович, тотчас ухватив мой взгляд, оборачивается на секунду.

– Окно автоматическое. Там датчик.

– А-а, понятно, – я смеюсь. – Временной?

– И временной, и температурный тоже есть.

– Вот как…

– Сейчас ровно десять утра. Либо когда еще не очень тепло по утрам, открывается на час позже.

– А в вечера?

 Я спрашиваю его… Но почему-то чувствую… мне хочется спросить совсем иное: а может ли эта парниковая форточка… быть окном в некий другой мир? Там многое действует по иным законам, существует в иных категориях. И все благоустроеннее, свободнее. И мне кажется, лезвийная полоска утреннего света на железном краю рамы приближает и подтверждает неведомый мир… почему-то.

 Но я знаю, что не могу задать соседу этот вопрос. Это пересилить, переступить через огромную черту… он ведь сочтет меня сумасшедшим. (А впрочем… здесь в поселке я слыву чудаком, «странным» – все знают, что я пописываю пьески, глубокого смысла, в которых обычный люд ничего не поймет– не разберет).

– Датчик… там в парнике маленькое табло с кнопками и…

– На нем ставишь параметры?

– Ну да. Время и температуру. Но кнопки всего четыре, – Юрий Павлович уже готов вести меня – показать. Но я отговариваюсь, отказываюсь как бы смущенно – ну зачем, я же так, ненадолго зашел.

 А в действительности, вдруг остро ощущаю ту же заурядность, обыденность – как от давних слов прошлого жильца. В моем детстве. Но сейчас они не неволят меня, я не испытываю и пренебрежения, – а только страшно немного – что мы всю жизнь не можем перешагнуть через законы общения. И не только. Они самые разные? Да одни и те же. А с другой стороны… что-то ведь меняется: прежний сосед мне не слишком нравился, а с этим я дружу. Кажется, просто один человек как бы «сменился» жизнью… ни с чем не связанный. Но в действительности, за сим уходят целые общности, «неприятные поколения и времена».

 Понимаешь, что то, с чем «конфликтовал», все же медленно сглаживается.

 И становишься если не счастливее, то спокойнее и благодушнее…  

– Вот жена блины приготовила – а я уже десять минут не иду, – говорит Юрий Павлович.

– А чего?

– Все за арбузами слежу.

– За будущими.

– Ага. Они лучше вырастут, если все время на них смотреть, – он подмигивает мне. – Ну верю я в это, что уж тут сделать.