Екатерина СИРОТА. Благими намерениями, или Территория жизни

Повесть / Илл.: Художник Берта Моризо

Часть первая

 

У природы в первые дни весны так часто меняется погода: от хмурой снежной до тёплой с радостным ярким солнцем, от внезапного снегопада до блеска обнажившегося асфальта. И настроение было такое же – с перепадами, сомнениями, будто бросало Наталью из зимы в весну, а она сама себе и не принадлежала вовсе, а только природе.  

И снова крамольная мысль – может, бросить все?! Просто остановиться, оглядеться и бросить. Отгородиться от этой части жизни.

– Наташ, ты что задумалась? Подхвати снизу коробку, вдвоём понесём, под ногами слякоть, боюсь упаду.

– А пакеты кто понесёт, Марин?

– У охранника оставим, вернёмся за ними. Нас к двенадцати ждут, время ещё есть, успеем несколько раз сходить.

Наталья и Марина – обе волонтёры во взрослом онкогематологическом отделении областной больницы. В своё время сами проходили здесь лечение, познакомились в палате и подружились. Около года назад стали заниматься волонтёрской деятельностью.

В отделение традиционно несли предметы первой необходимости, фрукты для людей из районов области, родственники к ним приезжали редко. Между собой называли эти коробки – «Коробки радости». Хотя какая уж тут радость, просто совсем небольшая помощь. Главное ведь было рассказать про себя, про то, что живы. Новенькие, кто видел их впервые, вдохновлялся. Многие начинали плакать, не верили.

– Наташ, в шестой просили носки, ты купила?

– Купила, конечно! Марин, ты сегодня только сходи туда сама, мне тяжело пока.

В шестой палате недавно ушла Ольга, ей и тридцати не было. Наташа с ней сблизилась. Ольга была неизменной участницей всех творческих мастер-классов, которые Марина с Натальей также проводили в отделении, рисовали, делали забавные поделки, чтобы потом передать своим детям на волю. Немного шили, общались, даже иногда смеялись.

В общем, переключались на территорию жизни, так Наталья чувствовала и про себя называла эти занятия. Территория жизни… Очень трудно из состояния страха, безнадёжности и отчаяния сделать маленький шажок и ступить на эту территорию. Наталья знала, что это иногда настоящий героизм, сама ведь всё проходила. Вот в эту минуту попытаться улыбнуться им, волонтёрам, которые зашли в палату, сесть на кровати и согласиться взять, например, кисточки, и начать рисовать, или просто общаться и жить только этой минутой и только этим днём.

В коридоре встретили старшую медсестру Инну Михайловну, через неё и получили разрешение приходить в отделение. Она была близкой подругой Марины:

– Девочки, спасибо вам, когда теперь придёте?

– Инна Михайловна, позвоним, как обычно, скорее всего через неделю.

– Кстати, у вас, кажется, конкуренты появились! Краем уха услышала разговор, вроде бы заведующая с какой-то организацией говорила. Хотя мало ли…

Возвращались домой на Марининой машине. Дорога из областной больницы сначала шла через лес. Весна была ранней, и, хотя снег ещё лежал, островками укрывая землю, синие поляны подснежников звучали весной, а ещё наконец-то такое долгожданное светлое вечернее небо.

– Марин, может остановимся на пару минут, а? К подснежникам хочется подойти!

– Наташ, в садик не успею, прости!

Марина была многодетной мамой, трое детей с большой разницей в возрасте. Старшая девочка оканчивала школу, младший ходил в садик. Марина долго работала в пресс-службе городской администрации. После лечения уволилась и занималась только детьми, муж убедил её.

– Марин, а как думаешь, что за конкуренты? О чём Инна говорила, может, спросишь её ещё раз?

– Ох, ну мало ли, даже голову забивать не хочу. И какие вообще в нашем деле могут быть конкуренты? Это что – бизнес разве?

– Ты права, конечно… Слушай, я давно думаю, давай фонд зарегистрируем, а?

– Наташ, с ума сошла! Ты знаешь, сколько заморочек с этим? Одних бумаг, потом минюст, и кто этим будет заниматься? Мы вдвоём?

– Марин, ну все же с чего-то начинают…

– У меня дети, у тебя работа в школе, тетради по выходным и репетиторство, ну и семья в конце концов!

– Ты как чиновник рассуждаешь, не обижайся только…

– Да на что обижаться-то? Не зря я так долго с чиновниками проработала, буду тормозить тебя немного, а то улетишь в своих мечтаниях, – Марина рассмеялась.

***

Дома было тихо, муж ещё не вернулся. Он работал программистом, часто засиживался и терялся во времени. На столе записка: убежала на тренировку. Это единственная обожаемая четырнадцатилетняя дочь Ленуся написала. Можно успеть приготовить ужин, немного побыть одной, подготовиться к завтрашним урокам. Наталья работала учителем русского и литературы.

Поставила чайник и включила компьютер. Быстро пробежалась по входящим письмам, одно от фонда с каким-то английским названием, может, реклама, хотя в спам не упало. Решила, что посмотрит позже. Что-то толкнуло изнутри – набрала: как зарегистрировать благотворительный фонд. Ссылки, поток информации, советы и форумы.

Вспомнила, какое сильное было желание помогать. Почему-то оно возникало в самые тяжёлые минуты лечения, когда становилось очень плохо и очень страшно. И вот в эти минуты на грани в молитвах звала своего ангела-хранителя. И он всегда приходил, дотрагиваясь рукой санитарочки или дежурной медсестры: всё будет хорошо, только потерпи немного, или вдруг ярким солнечным светом в окне, сообщением от мужа: люблю. В такие минуты, когда на дне отчаяния её подхватывал ангел, появлялось такое острое желание сказать спасибо. Поблагодарить, а значит стать когда-то проводником для кого-то ещё, кому плохо и того, кто будет звать своего ангела.

Всё-таки вернулась к тому письму, которое не успела прочесть. Уважаемая… фонд «Взрослые люди», перевела с английского, приглашает Вас принять участие в фотосессии. А дальше про поддержку людей, которые сейчас проходят лечение, и кому важно видеть тех, кто выздоровел, красивыми и счастливыми и номер телефона для связи. Надо же… откуда у них моя электронка? Первый порыв был сразу позвонить, но что-то вдруг остановило.  Наталья не любила постановочные фотосессии, сейчас это модно, даже очень. А раз идёт постановка, значит можно надеть маску. Но позвонить всё-таки надо. Стоит узнать, кто-то значит помогает ещё…

Звук поворачивающегося ключа в двери. Вернулся с работы муж Павел, в руках подснежники.

– Пашка, откуда?!

– Да бабулька около работы сидела, продавала, я ещё на перерыве купил!

За ужином спросила:

– Паш, а как думаешь, фонд сложно зарегистрировать?

– А ты бы хотела? Думаю, много бумаг, сил и времени. Гораздо больше, чем вы сейчас с Мариной тратите. Ведь это уже не просто волонтёрство. Может, проще не фонд для начала, а некоммерческую организацию? У меня у приятеля на работе такая, что-то связанное с охраной исторического наследия. Над ним посмеиваются все, а он со школы ещё был увлечен, в Артек ездил. Хочешь, поговорю с ним?

– Конечно! Пашка, спасибо!

– Ладно, с тебя шарлотка.

***

Следующая неделя выдалась суматошной. Павел поговорил со своим приятелем Николаем, тот предложил встретиться на выходных и всё подробно рассказать.

Марина разболелась, и в отделение пришлось ехать одной. Добиралась на маршрутке. С собой полный пакет заготовок для очередного мастер-класса – лепестки из капрона, стеклярус. Планировали с женщинами делать цветы для волос и передать их потом своим дочерям. Снова дорога через лес, только теперь пешком. Накануне шёл дождь и земля, впитавшая вчера влагу, сейчас отдавала её, ярко-синие влажные островки с подснежниками, запах хвои, звон тишины и самой весны. Наталья подняла голову, макушки елей покачивались от лёгкого ветра. Подошла и дотронулась рукой до ствола, он тоже был немного влажным. Как жаль, что человек не может так впитать в себя небо, которое дождем льётся на землю.

В отделении всё, как обычно: тот же больничный запах, из процедурной приглушённые разговоры медсестёр. В палатах уже ждали. Обратила внимание, что на подоконниках яркие визитки. Одна из женщин – Людмила – увидела её взгляд:

– Наташ, из какого-то фонда приходили, приглашали между курсами принять участие в фотосессии. Да кто же захочет в таком виде?

– Не знаю, Людмил, может для поднятия настроения?

– Ну нет! Когда я дома, уже счастлива. Наконец-то поняла, как можно радоваться простым вещам и жить одним днём! Даже просто утром чашку кофе в тишине выпить и запах волос спящего сына вдохнуть. А вот ты бы сходила!

– Ну, я тоже как-то не горю желанием!

Перед уходом домой всё-таки взяла визитку, то же название, что и в письме, тот же телефон, у Натальи была профессиональная память. Что-то внутри ревностно кольнуло, едва, но чувство это хотелось отделить от себя, потому что оно будто сорняком вытесняло те ростки, которые рождаются в нас в самые острые моменты жизни, счастливые или нет, моменты, когда ты чувствуешь себя человеком. По дороге домой пошёл дождь. Зонта с собой не было, бежала бегом. В маршрутку села промокшая. Капли хлестали по стеклу. Захотелось провести ладонью, стереть потоки воды, чтобы очертания деревьев и домов за окном маршрутки стали чёткими. Только потоки воды эти были снаружи.

***

В субботу вечером в гости пришел Николай, тот самый приятель и коллега по работе мужа Натальи. Сразу нашли общий язык, сидели за столом, пили чай с шарлоткой, смеялись. Николай рассказывал что-то из школьной юности, про Артек. Он оказался невероятно увлечённым человеком, много знал по истории родного края, предложил провести пешую экскурсию по центру города для Лены и её одноклассников. Рассказывал, как сложно было регистрировать свою некоммерческую организацию, минюст много раз возвращал документы, всё время находя новые неточности в формулировках. А потом Николай вышел на хорошего юриста, тот помог, конечно, не бесплатно. Зато теперь он выиграл президентский грант и смог принять участие в реставрации одного из старинных зданий города.

– Наталья, помогу всем, чем смогу! Дам контакты юриста, бухгалтера, скину образцы своих документов. Вам только нужно понять, чем именно будете заниматься помимо посещения отделений больницы, чтобы чётко прописать в бумагах деятельность организации.

– Коля, спасибо! Буду думать, да и с подругой надо посоветоваться. На всю область один врач онкопсихолог и совсем нет реабилитации. Только это мечты всё, конечно.

– Все с чего-то начинают. Громко сказано, но – дорогу осилит идущий. Так ведь и есть…

***

Назавтра, в воскресенье, после нескольких дождливых дней вдруг рано утром весна брызнула в окна ярким солнечным светом. Ленуська проснулась первая, поставила чайник и начала жарить гренки. Такой счастливый завтрак втроём, Наталья ещё остро помнила свою тоску по дому во время лечения.

Было много планов на этот день, но в распахнутую форточку лился такой свежий, такой звенящий поток, что хотелось сделать глубокий вдох и стать абсолютно счастливым. После завтрака всё отменили, и отправились в парк. Наталья сменила зимнюю куртку на весеннюю. Это был ритуал ещё с детства – один из самых любимых, вот такое ожидание смены сезонной одежды. Всегда очень ждала, когда мама давала отмашку. А ещё накануне ездили в соседний универмаг покупать Наталье новые весенние ботинки, в школе нога росла очень быстро. Выбор был маленький – ботинки со шнурками чёрные и коричневые. Они упоительно пахли, это было счастье! Потом шли в кафе и ели мороженое, которое медленно таяло в металлических вазочках.

День был удивительно солнечный, и, как в одном из рассказов Михаила Зощенко «хотелось обнять весь мир». Эйфория током по венам, вкус молодости и такое наивное сильное чувство, что ты можешь изменить мир. Сама себе усмехнулась и вдруг отчетливо поняла, что она абсолютно точно и определённо хочет чего-то большего, чем просто волонтёрство.

Вечером позвонила Марине:

– Как ты, подруга?

– Наташ, получше, спасибо! Температуры нет, на этой неделе вместе поедем!

– Отлично! Знаешь, мне пришло письмо от фонда, про который, наверное, Инна тогда упоминала.

Наталья рассказала про фотосессию, визитку, которую взяла на прошлой неделе, про то, что приходил Николай и делился своим опытом.

– Наташ, а знаешь, давай я вместо тебя схожу! Я люблю такое… Заодно и узнаю, что это за фонд. А насчет твоей идеи пока всё очень туманно как-то и сложно.

– Конечно, иди! Расскажешь потом.  

***

Новая неделя и дни побежали вскачь. Завал на работе с проверками, новые тетради и новые сочинения, столько разных детских мыслей. В больницу опять пришлось ехать одной, у Марины разболелись теперь дети.

Николай выслал документы, которые он готовил для регистрации своей организации, дал телефон юриста. Наталья созвонилась с ним, договорилась о встрече. Она уже точно знала, что делала первые шаги по своей новой дороге. Вот так незаметно, даже не вспомнив, когда сделал этот свой первый шаг, ты уже идёшь, наматывая километры. А когда устанешь, вдруг обернёшься назад, только начала пути не разглядеть.

Встреча с юристом прошла хорошо. Он объяснил подробно, что самое сложное – написать устав будущей деятельности. Значит, надо было определяться, чем ещё, помимо волонтёрства в больнице, предстоит заниматься Наталье и Марине. Правда, сумма за услуги оказалась не маленькая, почти половина зарплаты Натальи.

– Паш, отлично пообщались, у меня много идей, но очень дорого это! Мы же на отпуск копили! На море уже пять лет не были…

– Наташ, я отложил немного, не переживай! Дело благое, надо начинать, пока запал есть! А к лету заработаю.

Пашка всегда был таким, ещё в школе… Они вместе учились, в десятом классе начали встречаться. Настоящий друг, надёжный и преданный. Наталья считала, что это самое большое её везение в жизни.

***

Отделение на пару недель закрыли на карантин. С Мариной не виделись.  Наталья всё хотела ей позвонить, узнать, как та сходила на фотосессию, но закружилась.

Приближались школьные каникулы, можно было немного выдохнуть. Наталья много времени проводила за компьютером, на форумах волонтёров. Изучала странички фондов. Думала о том, что у них на всю область один реабилитолог и один онкопсихолог, попасть к ним практически невозможно. А ведь после такого лечения реабилитация остро необходима. Наталья читала и пыталась формулировать возможные виды деятельности для будущего устава.

– Мамуль, пойдем чай пить!

– А повод есть?

– А как же! Четверть без четвёрок закончила. – Ленуська подошла сзади и чмокнула Наталью в затылок. – Папа торт в холодильнике оставил, а сам к бабушке уехал что-то чинить.

Заварили крепкий чай. За окном вдруг пошёл снег. Крупные хлопья сиротливо таяли на асфальте – так окончательно уходила зима.

Обменивались новостями, смеялись. Наталья попросила придумать название для будущей организации. Всё, что приходило в голову, уже было занято, Ленуська сидела за компьютером и проверяла. «Мы вместе», «Ради жизни», «Тёплые встречи» и прочее, как много сочетаний слов и как сложно среди них выбрать именно своё.

– Мам, я помню ты папе как-то сказала, что вы на занятиях в больнице переключаетесь на территорию жизни!

– Надо же… я и забыла!

– Кажется, это то, что надо! Сейчас проверю, занято ли название!

***

К концу школьных каникул был почти закончен устав будущей некоммерческой организации под названием «Территория жизни». Предстояло ещё оформить несколько документов и отдать их юристу на проверку. А самое важное, нужно было договориться с Мариной и предложить ей стать вторым учредителем, а значит партнёром.

– Марина, у меня много новостей! Как вы там все? Как сходила на фотосессию?

– Наталья, как раз сама собиралась звонить! Сходила отлично, надо встретиться и поговорить, лучше не по телефону. У меня тоже новости, срочно поделиться надо! Давай завтра в нашей кофейне?

–  Договорились! Только прямо к открытию, хорошо? Народу никого и день не разрывать.

В субботу утром ехала в пустом автобусе, любовалась родным городом, крутым спуском, который так любила, по улице с ласковым названием Манежная. Ещё пару недель и склон будет жёлтым от одуванчиков. Деревья уже наполняются током новой бесконечной жизни, новой весны. Пока не видны почки, но цвет веток изменился. Совсем немного тепла и грянут сады своим цветением. А сейчас такое детское ожидание праздника.

Кофейня располагалась прямо на спуске. Пара столиков, из окна видна длинная узкая улочка, самый центр, двухэтажные дома довоенной постройки.

Марина уже ждала её, такой упоительный запах кофейных зёрен – один из самых любимых на этой земле.

– Наталья, рада тебе! У меня новости, не терпится рассказать!

– У меня тоже! Давай ты сначала.

– В общем, фотосессия прошла замечательно. Проводили её московские представители того самого фонда с английским названием. В переводе означает «Взрослые люди».

– Странное название, Марин!

– Согласна, может и так. Ну, вроде бы для детей много фондов, а вот взрослым не меньше нужна помощь, что-то в этом духе. В общем, потом был фуршет, много общения и та самая московская представитель Ольга предложила мне стать куратором их фонда у нас в городе, представляешь!

– Марин, не пойму, что значит куратором? Что ты будешь делать?

– Ну всё, чем их фонд занимается, только в Воронеже. Пока к новой фотосессии людей искать, объединять их в сообщество в соцсетях. Знаешь, мне даже небольшую зарплату предложили!

– А как же наши походы в отделение, Марин? Ты уже согласилась или думаешь ещё?

– Наталья, всё вместе точно не потяну! Пока решаю, но склоняюсь принять предложение. Теперь ты рассказывай!

Наталья начала, но настроение почему-то было сбито. Получилось как-то скомкано и неубедительно. Вроде бы она сама сомневалась в необходимости всей затеи. Марине кто-то позвонил, что-то срочное дома, она засобиралась.

– Наталья, созвонимся! Прости, что убегаю! У младшей температура поднялась.

***

Через неделю она отдала окончательный вариант документов юристам. Долго думала над названием, советовалась с домашними, остановились на варианте «Территория жизни». Вторым учредителем записала своего мужа. А Марина по телефону всё-таки отказалась.

Через пару дней Наталья увидела на её страничке в соцсетях пост о том, что она стала куратором и региональным представителем фонда «Взрослые люди» и потрясающие снимки с той самой фотосессии. Надо же, как может преобразиться человек! И зависит это совсем не от макияжа и причёски, красивого платья, а от того, как этого человека видит другой, в данном случае фотохудожник… 

Юристы сказали, что оформление документов и их проверка в минюст займут около месяца. Бывает так, что документы возвращают. Законы – дело тонкое… Так и вышло, документы возвращали три раза. Наталья уж было совсем отчаялась, может, действительно не стоило затеваться. Но четвёртый раз оказался счастливым.

***

Последняя четверть года всегда очень насыщенная. Павел шутил – идёт сбор урожая, ученики многократно переписывали контрольные, улучшали оценки – веяние нового времени. Кипы тетрадей дома, переговоры с родителями, подготовка к последнему звонку и экзаменам. А ещё самые любимые месяцы в году – апрель и май. Каждый день наполнен счастьем цветения, запах черёмухи после дождя, чуть позже – сирени. Белые лепестки опавшей вишни на мокром асфальте.

У Натальи открылось второе дыхание, так необходимое теперь для её новой деятельности. Возвращалась после школы, наспех перекусывала, садилась за компьютер. Вопросов и задач было очень много. Создать страничку организации вконтакте. Разработать логотип, над ним сидели всей семьёй.  Павел делал наброски, не зря в своё время окончил художественную школу, Ленуся отрисовывала на компьютере. Заказать визитки и с разрешения заведующей оставить в отделении. Найти волонтёров – психологов, педагогов по адаптивной физкультуре.

Наталья знала, как приходиться собирать себя буквально по частям после лечения, руки слушались плохо, ноги ватные, много всего. Хорошо бы ещё проводить мастер-классы по рисованию – тоже территория творчества, а значит, жизни.

Каждый день писала себе планы. Было много звонков знакомым, друзьям, кто мог бы помочь с поиском волонтёров. Делалось очень много, но и задач становилось всё больше. Часов в десять вечера начинала проверять тетради или готовиться к завтрашним урокам. Засыпала за полночь. Но просыпалась полная сил. Майское утро такое раннее. Ночных штор Наталья не признавала. Месяц выдался солнечным и жарким. Полседьмого утра форточка нараспашку, щебет ласточек и запах сирени под окном.  

***    

За первые пару недель в группу вконтакте добавилось чуть больше 30 человек. Случайных людей было мало, в основном пациенты из отделения, куда ходила Наталья с Мариной и их родственники. Пару раз звонили знакомые психологи, педагоги по адаптивной физкультуре, соглашались провести занятия, но только разовые. Наталья благодарила и отказывалась, в разовых занятиях не видела смысла. Значит, нужны были деньги, чтобы оплачивать работу специалистам на постоянной основе.

Павел смеялся:

– Наташ, помнишь мы в юности увлекались с тобой романами Хейли?

– Ещё бы! «Аэропорт» до дыр зачитывали. А почему ты вспомнил, Паш?

– Да потому, что про тебя можно такой же производственный роман писать, вернее про твою деятельность со всеми подробностями, как у Хейли.

Наталья делилась с мужем идеями, проблемами, рассказывала, что волонтёры откликаются, но постоянно работать им сложно.

– Наташ, слушай, Коля ещё до грантов собирал деньги на свою организацию в интернете на платформе «Планета». Слышала про неё? Люди жертвуют на разные проекты – культурные, социальные и не только! Одним словом, краудфандинг, в переводе – сбор денег большим количеством людей.

– Что-то слышала, старшеклассники мои рассказывали. Они так смогли выпустить свой музыкальный альбом. Очень гордились потом! Даже мне диск презентовали.

– Давай попробуем, Наташ! Главное, чётко сформулировать цель сбора.

– Неудобно как-то просить, Паш!

– С ума не сходи! Ты не себе в карман! Тем более, это на нужное дело! В общем, начинай писать, а я помогу всё это разместить в интернете.

***

К концу мая Павел разместил на «Планете» проект Натальи по сбору денег на оплату работы онкопсихолога, педагогов по лечебной физкультуре. Сам писал знакомым, и люди откликались! Кто сколько мог, конечно. Но в этом и смысл общего сбора, вот то самое – с миру по нитке!

Наталья чувствовала и просто знала, что её невидимый силы заряд передаётся другим людям. Незримые нити протянулись от неё, и по ним бежал ток общего желания помочь другим людям, совершенно искренне, без патетики и лозунгов в соцсетях. Так бывает в жизни, что сильные желания одного человека, его увлечённость окатывает волной тех, кто рядом. Только чувство это должно быть искренним, очень искренним, как в детстве. Тогда хочется стать частью такого живого потока.

Помимо странички вконтакте Наталья создала ещё и чат для людей, которые проходят или прошли лечение. Делились там всем – страхами, опытом, надеждами, поддерживали друг друга. Это стало настоящей группой поддержки и взаимопомощи. Оказывается, когда не видишь друг друга, а просто пишешь, легче признаться в чём-то очень сокровенном. И унылые мысли уже не несутся вскачь, а приобретают форму, которую можно со всех сторон рассмотреть, принять и даже попытаться изменить.

Прошёл последний звонок, и можно было немного выдохнуть. Наталья планировала посещение больницы на последние дни мая. Звонила несколько раз Марине, но та почему-то не брала трубку. Решила поехать одна. Последний раз ездила пару недель назад, лес за это время сильно изменился. Он стал уже летним, цвела земляника. Звуки, запахи, свет – всё было другое. Вспомнилось пионерское детство, лагерь и запах еловых веток, нагретых солнцем. И больница со всем своим монотонным бытом казалось здесь среди леса абсолютной лишней.

Всё, как обычно – охранник, лифт битком. Поднялась по лестнице, заглянула в ординаторскую. Инны Михайловны не было, врачи заполняли бумаги. Кивнула всем и пошла в палаты. В коридоре встретила Инну:

– Наталья, привет! Я думала, вы с Мариной вместе сегодня проводите занятие.

– Здравствуйте, Инна Михайловна! Да нет, я одна пришла.

– Ну так она ведь всё уже провела. Вон загляни в палаты – красота там какая на подоконниках! Девчонки устали немного, так что ты уже давай в другой раз. Что-то вы не согласовали сегодня.

Инну позвали в ординаторскую. Наталья заглянула в первую по коридору палату, там были новенькие – молодые девчонки. Заходить не стала, остановилась в дверях на минутку, рассматривая необыкновенной красоты цветы из бумаги на подоконнике. Вспомнила, что когда-то Марина украшала такими фотозону в школе у своих детей.

Наталья спустилась и присела на лавочку перед центральным входом. Накрапывал мелкий дождик. Сидела и прислушивалась к себе. Недоумение, обида и даже ревность, а потом стыдно стало самой. Как можно ревновать в таком деле? Главное, что девочки в больнице на этот час немного отвлеклись.

Такие разные мысли и чувства плыли хмурыми тучами, отражали пасмурное небо. Дома поделилась с мужем.

– Да уж, Наташ. Твои чувства понятны. Как-то по-детски очень получается.

– Паш, я вот думаю, почему она меня не позвала, как считаешь?

– Ну почему… сама хотела провести, наверное. Она же куратор теперь, ей надо очки зарабатывать. Господи! Ну вот я тоже так рассуждаю, самому стыдно. Она же видела твои пропущенные, могла бы перезвонить. Напиши ей что ли.

– Да, позвоню ещё раз и напишу.

– Ты главное, Наталья, всегда помни, ради чего всё это затевалось.

Наталья помнила и особенно остро это чувствовала, когда общалась с пациентами в чате, особенно с новенькими. Работало сарафанное радио. Новенькие, кому только поставили диагноз, были растеряны, как дети, жизнь остановилась, раскололась. В чём я виноват, что сделал плохого другим, как примет меня муж без волос – сотни таких похожих вопросов пока в безвоздушном пространстве и попытка дышать снова, вдох, ещё один, всеми помогаем.

Наталья начала учиться онлайн по специальной программе ведения группы взаимопомощи. Занятия проводили специалисты известного фонда. Как правильно поддержать, что можно говорить, чего нельзя, как работать с родственниками, много всего.

В соцсетях тоже активно вела странички своей организации. Почти сразу после визита в больницу увидела пост Марины про её мастер-класс с цветами, фотографии палаты. Снова так неприятно что-то кольнуло внутри. Откладывать не стала, позвонила.

– Ох, Наталья, сама собиралась набрать тебе, прости, подруга.  Столько всего, закружилась просто! Слушай, ты не обижайся, что не позвала тебя, ладно? Я как-то звонила, ты не взяла. Ну и решила, что у тебя на работе сейчас горячая пора.

– Всё нормально, Марин! В следующий раз, когда планируешь? Давай вместе?

– Да пока не решила, по фонду много работы, директор договаривается с другими отделениями, чтобы фотовыставку сделать в холле областной больницы, представляешь! Если договорится, отвечать я буду.

Поговорили немного ещё. Наталья быстро сникла, ничего ведь не произошло. Или всё-таки произошло? Так тяжело думать, искать причины, почему вдруг почувствовала себя обманутой. Просто вот так в один миг натянулась ниточка дружбы, чуть-чуть и порвётся. А искать причины – значит задавать себе вопросы, на которые отвечать иногда просто не хочется. Лучше плыть в тумане и видеть реальность размытой, так спокойнее, как в облаке.

***

В начале июня Ленуся уехала в спортивный лагерь на три недели. Пашка допоздна пропадал на работе. Домашних дел было мало, учебный год закончился.

Наталья полностью погрузилась в дела своей организации. Сама делала макет визиток, листовок, активно писала посты про сбор денег. За первый месяц удалось собрать почти половину суммы. Наталья не афишировала в школе свою деятельность, но пространство соцсетей было общим для всех, вот такое одно информационное поле мыслей, новостей и фотографий. Коллеги начали её поддерживать, кто-то переводил деньги, кто-то просто писал тёплые слова поддержки под её постами. И от этого прибавлялось много сил и энергии.

Раз в несколько дней заглядывала на страничку Марины, сама над собой подшучивала, но ничего не могла поделать. Марина рассказывала о том, что стала представителем фонда «Взрослые люди» и сейчас готовится к фотосессии с другими онкопациентами, потом будет выставка, а цель, конечно же, поддержка тех, кто сейчас проходит лечение. Было странно и непривычно, возникло острое желание срочно сделать что-то масштабное, не выставку, конечно, но что-то своё. И снова мощный заряд, но только разрушительной силы, внутри ревностью осколками покалывал. Наталья глубоко вдохнула, будто новым потоком кислорода могла лёгкие от этих осколков освободить. На столе задребезжал телефон, высветился незнакомый номер:

– Добрый день! Меня зовут Анна, увидела ваш пост про сбор денег. Хотела бы провести для ваших подопечных арт-вечеринку. Знаете, что это?

– Анна, очень приятно! Спасибо, что откликнулись. Арт-вечеринки, да, видела объявления по городу, сейчас много мастерских приглашают учиться рисовать с нуля, так?

– Именно! Навыки рисования не нужны. Просто выбрасываем всё из головы, наслаждаемся красками и всё себе разрешаем на холсте!

– Звучит здорово! Вы же на волонтёрских началах, верно?

– Конечно! Потому и звоню, у меня мама недавно ушла…

Так состоялась первое мероприятие, которая провела Наталья для своей организации. Предварительно было много больших и мелких дел, найти бесплатное помещение, с удовольствием согласилась та кофейня, где Наталья встречалась с Мариной, просили только упомянуть их в соцсетях, купить холсты, краски, мольберты, получалось недёшево. Паша снова поддержал, потратили всю его премию.

– Ничего! Поначалу так и будет, Наташ! Со временем сможешь на грантах работать.

Объявление о предстоящей арт-вечеринке сделала пока в чате сообщества. Сразу пошёл бурный отклик, до этого ведь общались только виртуально. Наталья волновалась, хватит ли места всем желающим, понравится ли, не устанут ли.

***

Воскресное ещё пока прохладное июньское утро, тополиный пух кружевом на асфальте. Вход в кофейню прямо с улицы, дверь нараспашку, запах молотых кофейных зёрен. Анна уже выставила свой мольберт с картиной, на ней лаванда в маленьком голубом чайнике на подоконнике и небо, наверное, летнее… высокое с барашками облаков.

– Неужели мы это сможем нарисовать?

– У вас даже лучше получится! Главное, не бояться.

Расстелили на столах укрывной материал, расставили мольберты, холсты. Анна сказала, что краски на палитры надо накладывать чуть позже, акрил быстро высыхает. Начали приходить гости, по списку было 15 человек, знакомились теперь уже очно. И даже не знакомились, а встречались, как старые друзья, обнимались, ведь знали многое друг про друга. Как на войне, страхи и переживания были общими и похожими. Кто-то ещё в париках, у одной из женщин плохо слушались руки после лечения, специально пришла разрабатывать.

Анна потом призналась, что никогда до этого не работала с такими жизнерадостными людьми. Надо же, какой парадокс. Неужели радоваться жизни и остро ценить её можем именно так – на грани, на краю?

Начался мастер-класс. Анна показывала, как работать с акрилом, как наносить фон, смешивать краски, много деталей и нюансов. Процесс захватил просто невероятно, многие рисовали ещё в школе.

Анна настаивала, чтобы работали смелее, не боялись испортить картину. На холсте нет рамок и границ, у природы нет чётких и правильных линий, подходила к каждому, помогала, объясняла. И каждый видел и рисовал своё. Лаванда у всех получилась разная. Сколько участниц, столько и букетов лаванды. И столько в этих непрофессиональных натюрмортах было жизни, что казалось, сейчас услышишь свежий голубой неповторимый запах цветов.

Рисовали больше трёх часов. На прощание снова обнимались, спрашивали, когда будет следующая встреча. Каждый уносил с собой свою картину и часть общего наполненного пространства, в котором, как на холсте, пересеклись на короткое время пути, мысли, настроения, общий кадр в этой точке пространства и времени на нашей Земле.

***

Через неделю неожиданный звонок от Марины:

– Наталья, привет! Хотела пригласить тебя на открытие нашей выставки в следующий понедельник в холле областной. Придёшь?

– Постараюсь, Марин!

Поговорили немного, но разговор оказался какой-то натянутый, и его можно было бы прервать в любой момент.  

Наталья, конечно, пришла. Взяла с собой визитки, буклеты. Народу собралось не очень много. В основном те, кто участвовал в фотосессии, пресса, кто-то с видеокамерой, врачи. Фотографии на мольбертах вдоль стен, на которых почти одни женщины, под каждым фото история выздоровления. Марина нарядная на высоких каблуках давала интервью журналистам, увидела Наталью и кивнула ей издалека. Подошла почти сразу.

– Марин, поздравляю, выглядишь просто шикарно!

– Спасибо, подруга! У нас фуршет потом, даже главврач придёт, присоединишься?

– Конечно, с удовольствием, я бы заодно визитки раздала и, может быть, о встрече договорилась с главным.

– А вот это лишнее, Наташ. Я уже с ним переговорила, в общем, отделение это наше.

К Марине кто-то подошёл, наверное, снова журналисты, и отвёл в сторону. Очень вовремя. Наталья стояла одна в толпе. Одиночество в толпе, что-то она читала про это, надо же «наше отделение», будто на рынке что-то делим. Было как-то ново, непонятно, словно столкнулась с неизведанным, холодным и чужим. Именно чужим, стало даже зябко в этой толпе. Вспомнила, как давно в детстве ездила купаться с родителями на Дон. Заходишь в тёплую воду, отталкиваешься ногами и плывёшь. Тело невесомым становится, принадлежит реке, и вдруг ледяные потоки из родников окутывают ноги, тянут вниз, неожиданно и страшно.

Наталья вышла на улицу. В дверях столкнулась с Инной Михайловной.

– Наталья, что-то давно не приходишь? Марина всегда одна. Всё у тебя хорошо?

– Спасибо, Инна Михайловна! Что-то на работе закружилась. Я приду, обязательно!

***

 

Вечером стало вдруг тревожно, просто так, сразу за всех, за себя, за Ленуську, что-то она не звонила сегодня из лагеря и телефон недоступен, за Пашку. Снова желание всё бросить холодной волной накатило.

– Паш, ты скоро приедешь? Купи мороженого по дороге.

Пашка приехал с охапкой пионов и целым пакетом мороженого – пломбир, фруктовое, шоколадное. Наталья рассмеялась:

– Паш, ну куда столько?

– Пережитки, Наташ, советского прошлого. Не могу себя остановить перед прилавком, выбор огромный. А ты, смотрю, раскисла. Я сразу понял, когда мороженое попросила.

Наталья уткнулась носом в пионы, такой сладкий запах лета. Захотелось даже откусить розовый лепесток и жевать его. Молча кивнула.

Пашка был мудрый, а ещё он по-настоящему умел слушать.

– Наташ, всегда помни, ради чего ты всё это затеяла. Чего ты хотела, когда вернулась из Москвы после лечения, ты помнишь?

– Конечно… Я хотела отдать, отблагодарить, поддержать. Только уже других людей. Те, кто поддерживал меня, остались в Москве. Да это и неважно, правда?

Важно только то, что мы можем передавать друг другу. Так ветер гонит волны, сильные потоки воздуха в одном направлении поднимают толщи воды, обрушивая их на берег, а он ждёт, и не знает, кто был первым, а кто последним, всё одинаково, главное – это то, что до него – до берега донесли.

А потом позвонила Ленуська, и окончательно отлегло.

– Ты, Наталья, начинай уже кадры подбирать, до конца сбора месяц остался, сможешь психолога нанять и преподавателя по лечебной физкультуре, например.

***

Завершался месяц активного привлечения внимания к сбору средств. Оставалась неделя до конца и не хватало чуть больше двадцати тысяч рублей. Мало это или много, всё относительно, конечно. Буквально за пару дней до закрытия позвонила Анна – художник, которая проводила арт-вечеринку:

– Наташ, я заеду к тебе, дело важное есть, адрес только скинь.

Анна приехала и привезла оставшуюся сумму:

– Вот, Наташ, я копила для мамы. Думали, в Москву повезём её на консультацию, не успели. Ты возьми, хорошо?

Наталья расплакалась, обнялись.

Сбор закрыли полностью, хватало ровно на полгода групповых занятий с психологом и преподавателем по лечебной физкультуре. Столько благодарностей всем, кто поддерживал, жертвовал, делал репосты. Оказывается, так много можно сделать сообща! Начинался новый этап жизни организации.

Часть вторая

Дни в июле и августе понеслись вскачь в каком-то невероятном темпе. Всё-таки время – понятие относительное и очень субъективное. И, да, мы можем им управлять. Снова сработали соцсети, после сбора Наталье звонили журналисты, приглашали дать интервью, поделиться успешной краудфандинговой компанией, позвонила женщина, тренер по лечебной физкультуре.

Наталья встретилась с ней, сходила на тренировку, чтобы опробовать на себе.  Обе понравились друг другу. Тренер Ирина даже согласилась работать с постоянной скидкой, так что оставалось немного денег и на арт-вечеринки. Психолога тоже искать не пришлось, Оксана позвонила сама. В прошлом женщина прошла весь путь лечения, умела общаться, слушать и слышать людей, а ещё чувство такта, харизма, китайские корни и ямочки на щеках. Оксана на первом же занятии влюбила в себя девочек сообщества. Помещения для таких встреч не было, и Оксана пригласила к себе на веранду, жила в частном доме с видом на водохранилище.

Занятия проходили по субботам в десять утра, собиралось человек семь, старый район города, узенькие улочки на самой высокой точке этого района. Оксанин дом последний, устоял на краю обрыва, а внизу водохранилище, его иногда морем называют. Летом оно такое разное, в цвет неба, в нём и солнце, и облака, и парусники скользят. А на том берегу многоэтажки по самой кромке раскинулись, если бы не они, точно было бы настоящее море.

Пили зелёный чай из маленьких расписных чашек. Оксана рассказывала про своего деда, который из Китая приехал в Советский Союз, женился на русской женщине и остался здесь навсегда. У каждого занятия своя тема и всё только про жизнь. Например, «Хорошая, плохая, разная, живая», принятие себя разной. Много писали. Оксана называла это письменные практики, говорила, что слова на бумаге помогают мыслям. Раздавала метафорические карты с замысловатыми абстрактными рисунками. Ассоциации у каждого свои, кто как видит, они помогают словам рождаться и описывать чувства. Оксана так отличалась от школьного психолога, просто настоящий слом стереотипов. Так прозанимались до конца лета. Осенью нужно было искать помещение, денег на аренду не хватало, но Наталья верила, что можно что-то придумать, ещё нужен был бухгалтер для отчётов. В общем, новая осень и новые задачи.

***

В начале сентября день стал вмещать в себя куда больше. Наталья будто бы работала сразу на двух работах, а ещё домашние дела. Во время окон в школе вела переписку, поддерживала новеньких в чате, искала бухгалтера, помещение для занятий Оксаны, подавала заявки на грантовое финансирование. Тренер Ирина освоила новую реабилитационную программу с элементами йоги, значит, надо было выкроить пару часов на неделе, чтобы попробовать самой, на ней ведь лежала ответственность.

Занятия йогой, как и сама Ирина, были удивительные. Сколько силы и энергии, оказывается, может быть в статике. На тренера девочки смотрели с восхищением. Ирине сильно за пятьдесят, но при этом гибкость молодой девушки и сила спортсменки.

– Через полгода будем стойки на голове практиковать! – с уверенностью говорила она.

Девочки не верили, многие ходили на тренировки в специальных компрессионных рукавах, разрабатывали руки.

 А дома снова тетради, подготовка к урокам, ведение сайта и странички вконтакте, много всего. День в сентябре ещё длинный, и казалось, что может вместить бесконечно много.

В начале сентября позвонили с местного телеканала:

– Наталья, здравствуйте! Готовим передачу к Международному дню благотворительности, приходите, пожалуйста!

Съёмку назначали на девять утра в среду. Наталье повезло, это был методический день без уроков. Днём ещё по-летнему тепло, но утром уже прохладно. Надела ярко-синее шёлковое платье с коротким рукавом и светлый пиджак.

Телестудия располагалась в центре города. Доехала быстро, вышла за пару остановок, чтобы пройтись, время оставалось. На клумбах вовсю цвели розы, говорят, они любят прохладу, алые и нежно-розовые, лепестки влажные, в их складках только просыпается день.

Двухэтажное небольшое здание, внизу встретил охранник, спросил фамилию, показал, как пройти в гримёрку. Пригласили в студию. Камеры, яркий свет, на диванах сидели гости, ведущие готовились. Прямо напротив Натальи оказалась Марина. Кивнули друг другу.

Началась запись передачи. Пару слов от ведущих о самом Дне благотворительности. Дальше участников попросили кратко рассказать о своей деятельности. Марина была первая. Держалась очень уверенно, яркое платье, яркая помада. Наталья невольно залюбовалась.

– Марина, Вы куратор сообщества «Взрослые люди». Расскажите, пожалуйста, чем занимается ваша организация.

Марина отвечала чётко и по делу, рассказывала про необходимость поддержки, фотосессии, выставку в областной больнице.

– И немного о ваших планах!

– Знаете, в самое ближайшее время мы начнём проводить арт-вечеринки. Можно сказать, что это одно из направлений арт-терапии. А простым языком – планируем проводить мастер-классы по живописи, ведь погружение в творчество обладает настоящим терапевтическим эффектом.

Дальше слово предоставили волонтёрской организации, работающей в домах престарелых. У Натальи было пару минут, чтобы собраться. Отвечала бойко с улыбкой, камеры не стеснялась, наверное, сыграл опыт работы в школе.

После записи Марина быстро убежала, а Наталья обрадовалась этому. Внезапно навалилась усталость, очень захотелось кофе и почему-то именно горького шоколада. На улице моросил дождь. Наталья забежала в соседний продуктовый, купила кофе в автомате и плитку шоколада. Рядом находился сквер и памятник Высоцкому, одному из её самых любимых поэтов и исполнителей. Правда, сам памятник не нравился. В нём нарочито нарушены пропорции и от этого что-то ломалось, искажалось внутри, это был уже другой Высоцкий, не тот, которого любила она…

Скамейки в сквере пустовали, люди торопились на работу. Наталья отломила кусок от плитки, считается, что настоящий шоколад именно горький. Кофе был ещё горячий. Вспомнила, как в детстве, когда долго ждала родителей с работы и начинала волноваться, забиралась на подоконник и рассматривала прохожих, для каждого придумывая свою историю. Если было светло, всматривалась в их лица, считывала настроение и состояние, долго провожала взглядом. Тогда ожидание, волнение как-то стихали, будто внешний мир своей волной накатывал, стирая узоры на песке внутреннего мира, и уже даже не помнишь, что было там нарисовано…

Глянула на часы и заторопилась домой. В голове Пашины слова звучали: «Наталья, ты только помни, ради чего это всё затевала». Сейчас она помнила, только не чувствовала ничего, сердце молчало и от этого стало тревожно, не по себе. Зато во рту стоял горький привкус начала какого-то нового этапа жизни.

Наталья закусила удила, новый учебный год, новые проблемы, заботы. Работать привыкла с полной самоотдачей, а «Территория жизни» тоже требовала полную самоотдачу, иначе люди бы не втягивались в эту воронку, не становились бы на эту самую территорию. Темпы работы теперь были другие, не такие как прошлой весной, людей прибывало, больше мероприятий, больше зон ответственности, даже качественно написанный пост на страничке в соцсетях требовал времени и сил. Пашка посмеивался:

– Наталья, в тебя таился прекрасный менеджер!

– Паш, в каждом учителе он, наверное, есть. Мне бы помощники не помешали…

Но с этим оказалось сложнее, денег хватало только на оплату занятий. Помощнику же надо платить, хотя бы немного. В конце октября день становился всё короче, темнело рано.

Наталье казалось, что и её внутренний световой источник выключается вместе с природным. Но кто-то невидимый заставлял конкурировать, сравнивать, проглядывать соцсети Марининого фонда и делать ещё больше.

***

Вечерами было много звонков, номер своего телефона Наталья разместила на визитках, и в соцсетях. Звонили даже из других городов, просили помочь, просто поговорить, как проходило лечение.

– Наталья, меня зовут Рифат, я из Москвы. У меня жена Ольга заболела, не хочет ни с кем пока общаться. Можно я вам буду звонить?

– Конечно, Рифат. Когда Оля придёт немного в себя, я на связи! Можем психолога подключить онлайн.

Лёгкий акцент и сильное волнение.

– Вы только про волосы ей не говорите пока, если она позвонит, хорошо?

– Конечно, пока не буду.

Наталья бежала на длинную дистанцию, и было в этом беге сейчас мало радости, но много безысходности, потому что неведомая сила или она сама позволила втянуть себя в конкуренцию. А значит, есть желание победить, стать первым. И это чувство, желание вытесняли то, с чего всё начиналось. Был привкус сильной горечи во рту от этого бега, и покалывало в боку, как когда-то на уроках физкультуры в беге на длинные дистанции. Но она уже не могла остановиться, просто не знала, как это сделать. Резкое торможение на полном ходу приводит обычно к необратимым последствиям. Ей стали часто снится похожие сны, будто она в храме на исповеди. Наталья была там когда-то давно, перед тем, как венчались с Павлом. И вот тот же батюшка, она запомнила его лицо, крупный нос с горбинкой, примерно её лет, волосы тронуты сединой, положил ей руку на плечо и внимательно слушал. Наталья не помнила, что именно ему говорила, только вот дышать становилось вроде бы легче, и бег замедлялся. А потом батюшка ей сказал:

– Ты должна полюбить Бога, больше, чем родителей и детей своих… И тогда ты всё поймёшь и остановишься.

– Кто мне расскажет, как полюбить Бога больше, чем родителей и детей своих?

– В этом мире всё невозможное возможно, пока ты жив.

– Что это значит? Нужно молиться? Только я не знаю, как лучше, помогите мне.

– Человекам это невозможно.

Наталья просыпалась посреди ночи, бессвязные фразы из сна и немного сладковатый запах воска церковных свечей.

***

 

– Наташ, ты в курсе, что Марина не разрешила нам рассказывать в чате про занятия, которые «Территория жизни» проводит?

Наталье позвонила одна из подопечных – Светлана, она была также одной из участниц фотосессии Марины, а потом узнала про организацию Натальи.

– Как это, Свет? Не поняла, что значит не разрешает?

– Ну говорит, что вся реклама должна быть с ней согласована, но ведь это не реклама никакая, правда? Люди ведь должны знать, что есть что-то для них полезное!

– Господи, Свет, ну конечно же! Это ведь не бизнес…

Вскоре Наталье попалось интервью с Мариной в одной из местных газет, где она рассказывала о том, что болезнь изменила её, и она наконец-то поняла своё истинное призвание – это помощь людям. За чтением газеты Наталью застал Павел, подошёл, чмокнул в макушку.

– Наташ, послушай, ходят слухи, что скоро будут закрывать на карантин школы и не только, а потом перейдут на онлайн. У нас вот начальство думает, в каком формате продолжать работу, пара сотрудников уже на больничном.

– Паш, да непонятно пока. Директор на прошлой неделе рекомендовал учителям ношение масок. Сам, правда, не носит. У меня тоже плохо получается в ней уроки проводить, задыхаться начинаю, так больше формальность. А что там у этих двоих? Подтвердилось?

– Да Бог его знает! Пока ничего. Сколько шуму было и со свиным гриппом, помнишь?

– Помню, конечно! В школе всех посадили на карантин, и в садике тоже, я ещё за Ленуську тряслась, она вечно всё подхватывала.

***

В середине ноября не стало директора Наташиной школы Олега Константиновича. Ушёл буквально за неделю, два дня с высокой температурой, жена позвонила, сказала, что он отказывается вызвать врача, говорит, что обычное ОРЗ, всё обойдётся. С Олегом Наталья училась вместе в институте, только он годом старше. На похороны пришли однокурсники, друзья юности, со многими не виделись около двадцати лет. Обнимались очень тепло, словно и не было этих лет, а годы только крылом коснулись и можно рукой просто стереть эту сеточку морщин, и снова наступит чудесное свечение юности. На похоронах дежурила реанимация, матери Олега становилось плохо.

В конце ноября началась повальная эпидемия среди коллег, близких и друзей. Повсеместно вводили масочный режим, отменяли массовые мероприятия. Администрация школы готовилась к переходу на дистанционное обучение. Несколько классов уже посадили на карантин. Кофейня, в которой проводили арт-вечеринки, временно закрылась, значит, нужно искать новое помещение. Под вопросом стояли и занятия физкультурой. Многие участницы просто боялись посещать мероприятия. Рушились планы, идеи, намерения.

Наталья часто потом вспоминала монолог Воланда из «Мастера и Маргариты» о том, кто управляет жизнью человека. В семье первым заболел Павел, за ним Ленуська. Сразу вызвали врача. Оба переболели в лёгкой форме, без пневмонии.

Наталья была уверена, что не заболеет. Продолжала планировать, договорилась с тренером и девочками начать пробовать онлайн формат занятий, активно занималась обновлением сайта. Ленуськин класс отправили на карантин, так что ноутбуком пользовались по очереди. Через пару недель и Павла перевели в онлайн формат.

***

В конце ноября Наталья всё-таки заболела, сначала с маленькой температурой и лёгким покашливанием. Уверенности уже не было ни в чём. Девочки в чате писали, что несколько человек попали в Красную зону, так называли пока единственное отделение в городе, куда направляли больных ковидом.

Процент поражения лёгких нарастал каждую неделю. Наталье ставили капельницы на дому. Павел сам делал уколы. Под Новый год отправили последнее КТ лёгких лечащему врачу Натальи.

– Срочно в больницу, ребята.

Новый год Наталья встречала в Красной зоне. Палаты были переполнены, врачи в специальных костюмах из разных отделений областной больницы, привлекали даже педиатров. Выписывали быстро, потому что поток больных становился всё больше.

Домой отпустили сразу после Рождества. Павел с Ленуськой сами нарядили ёлку, накрыли стол, чтобы отметить возращение Натальи, а к вечеру снова поднялась температура. Позвонили врачу из Красной зоны, та дала свой номер, зная, что Наталья ещё не восстановилась после прошлого лечения и находится в группе риска.

– Это просто температурный хвост, наблюдаем пока. У многих так, мы сами не понимаем, что происходит.

Мало кто понимал тогда, много домыслов, теорий, обсуждений в соцсетях. Наталья пыталась работать лёжа. Ставила на колени ноутбук, писала в чат, согласовывала расписание занятий. Девочки постепенно включались в онлайн формат, но с обычной тренировкой не сравнить, конечно. Многие пробовали и бросали. Только чат по-прежнему гудел и жил своей обычной жизнью, его формат совсем не изменился. Выделение грантов и объявление итогов конкурса тоже приостановили, многие ведь планировали именно очные мероприятия. Наталье казалось, что всё рассыпается, все смыслы и задачи «Территории жизни», будто её дробят на отдельные островки, а Наталья словно на расколовшейся льдине стоит, ноги разъезжаются и она сейчас упадёт в ледяную воду.

Маринину страницу по-прежнему просматривала уже, наверное, в силу привычки, хотя там давно было затишье. Возможно, тоже болеет, а может, что-то глобальное готовит. Заметила, что не испытывает такого трепета и волнения, прежде чем кликнуть мышкой. Температурный хвост не давал острым чувствам пробиться на поверхность, внимание только на себя. Сил становилось всё меньше. Спать хотелось почти постоянно и почему-то кашель начал усиливаться.

Снова КТ и снова областная больница. Врачи вновь разводили руками, да, и так тоже бывает, случаев много. В этот раз положили не в Красную зону, а в отделение пульмонологии. Оно было небольшим, всего пять женских палат, каждая на шесть человек. В первый же день навестила Наталью Инна Михайловна, Павел ей написал и попросил зайти. Родных туда не пускали.

– Наталья, моя хорошая, ну как ты?

– Инна Михайловна, после капельницы уже бодрее сегодня! Спасибо вам! Как вы там все?

– Ох, Наташ, не спрашивай лучше. Сколько больных наших ушло в первый же месяц, все ведь без иммунитета… Господи… Врачи многие из отделения тоже загремели в Красную зону, работаем сутками. Ты знаешь, а Марина ведь в реанимацию попала, поражение лёгких почти полное у неё было. Вроде на днях должны в обычную палату перевести. Больше месяца в реанимации провела!

Инну позвали из коридора.

– Ты давай поправляйся, я ещё забегу!

Потянулся больничный быт, капельницы, обход врачей. Соседки оказались в основном тяжёлые, в палате тишина. От капельниц действительно становилось легче. Температура почти не поднималась, появился аппетит. Захотелось работать, Павел тут же передал ноутбук. Девочки из чата «Территории жизни» писали каждый день, было столько поддержки и тёплых слов. Прислали ей видеоролик, где шла нарезка из разных встреч и мероприятий. Наталья смотрела его почти весь день, раз за разом возвращаясь в те дни и мгновения, вспоминая себя там, свои состояния, мысли, звуки вокруг. Закрыть глаза и вот он аромат молотого кофе, арт-вечеринка, экскурсия по городу и набережной, много всего в цвете, ощущениях, мыслях их общего с девочками пространства.

– Тут вроде бы сегодня выписывают, кровать освободится.

В палату зашла санитарочка и старшая медсестра.

– Приготовь тогда, из реанимации сегодня переводим.

Наталья уснула, а после обеда кровать напротив уже пустовала. К вечеру привезли новенькую. Наталья вышла в коридор позвонить домой. А когда вернулась, новенькая спала или просто лежала, повернувшись лицом к стене. Видно, что очень худенькая, короткая стрижка под мальчика. В коридоре монотонное дребезжание тележки, привезли ужин.

На звук открывающейся двери новенькая повернулась на спину, Наталья ахнула – Марина! Та не сразу узнала или была спросонья, а может, просто не пришла в себя.

– Девочки, не спите! Соседке возьмите ужин, она ещё не встает.

Марина кивнула и показала на тумбочку. Наталья достала посуду, санитарочка положила пюре и рыбу, традиционный вечерний кефир.

Наталья присела рядом.

– Наташ, говорю с трудом. Надо же, как мы встретились… Как тогда, да?

– Ты молчи пока, хорошо? Присесть сможешь покушать?

– Ты мне помоги, Наташ.

Наталья присела на кровать к Марине, та протянула к ней руки, чтобы подтянуться. Наталья вдруг обняла её и разревелась. Ей было жалко себя, Марину, всех вокруг.

Стало ясно, что время именно сейчас и именно сегодня вернуло их в ту самую точку невозврата, когда они познакомились, проходя лечение несколько лет назад. И то, что она сейчас чувствовала – вовсе не дежавю. Наталья точно знала, что уже жила в этой точке пространства. Только тогда она была чище в помыслах и горестнее в мыслях, потому что надеяться – оказывалось роскошью и не каждый мог себе эту роскошь позволить. Марина вдруг отстранилась, и сама вытерла Наталье слёзы горячей рукой.

– Марин, помнишь, к нам батюшка всё ходил, перед каждой химией уговаривал причаститься….

– Помню, конечно. Отец Олег.

– Он всё повторял, что мы должны полюбить Бога, больше, чем самих себя, тогда сможем с миром в душе всё пройти. Видимо, придётся опять учиться.

За окном пошёл снег крупными хлопьями, он делал февральский вечер светлее и мягче, обволакивал контуры елей. Не было границ и всё было едино, всё одно, всё нужно было начинать сначала, делать новый шаг на территорию жизни.