Артём ПОПОВ. Кливия

Рассказ / Илл.: Художник Владимир Татаринов

Среди подарков к восьмидесятилетию Клавдии Михайловны оказался этот цветок в горшке с глянцевыми, как мечи, ярко-зелёными листьями. Она не запомнила, кто его подарил: из школы, где она раньше работала, ветеранской организации или её бывший ученик Димка Рогов. Перенервничала в тот день, и всё закончилась высоким давлением, пришлось пить сразу две таблетки: одна уже не помогает, надо бы на приём сходить к кардиологу, чтобы сменить лекарство, да как к нему попасть?

Нет, цветок, скорее всего, был не от Димки. Клавдия Михайловна вспомнила: он притащил охапку вишнёвых, почти чёрных роз. «Траурные», ­– подумала, но смолчала. На следующий же день все розы, как одна, уронили головки. Когда выбрасывала в мусорку, больно укололась шипами, сильно пошла кровь – давление, значит, опять подскочило.

А больше никто из учеников так и не пришёл на юбилей. Клавдия Михайловна успокаивала себя тем, что давно уже не работает, у всех её повзрослевших воспитанников свои семьи – дети – заботы.

Как-то раз у овощного киоска признала в полноватом небритом мужчине своего ученика Серёжку Брязгина и решилась спросить: «Серёжа, ты?..» Мужчина странно посмотрел на неё и ничего не ответил. А она весь вечер промучилась, её ли это ученик или показалось. Серёжка был любимчиком, которому всё прощалось. Клавдия Михайловна называла его ходячей энциклопедией: всё знал не по годам. Кем же он теперь стал? Вдруг прозябает грузчиком?  Вроде одет бедновато... Лишь бы Серёжка остался добродушным, как в детстве, а работа, деньги – не самое главное. Этим себя успокоила.

Клавдия Михайловна не знала, что на юбилей Димку Рогова пригласила соседка по этажу Татьяна, тоже глубокая пенсионерка, бывшая преподавательница педучилища. Димка, а точнее Дмитрий Викторович Рогов, занимал нынче высокую должность в областном Собрании депутатов. Татьяна пристыдила: «Не придёшь к первому учителю – всем расскажу, какой ты стал бессовестный, первого учителя не помнишь!» Вот он и припёрся с этими вишнёвыми розами и дежурным тортиком «Прага». Тоже постарел, весь седой: высокие должности, видно, просто так не даются.

Так от кого же был цветок в горшке? Белые хризантемы под цвет её волос – точно от совета ветеранов. Клавдия Михайловна каждый день меняла воду в тяжёлой вазе. Хризантемы стояли целую неделю, но и они повяли.

Клавдия Михайловна даже радовалась, что неизвестный цветок в горшке будет долго напоминать о празднике. Но почему же он не цвёл? Листья здоровые, прямо лоснятся, не погибают, но и не растут! Цветок поставила на солнечную сторону. Поливала, не забывала, только вода почему-то быстро убегала в поддон. Сверху вместо земли был насыпан крупный песок. Клавдия Михайловна подумала, что, может, так и надо. Она толком не умела выращивать цветы. Ей всю жизнь было не до них, не до плиты, не до вышивания, не до… А были только конспекты уроков, классный журнал, тетради, над которыми, уставшая, она засыпала. Если честно, готовить Клавдия Михайловна особо тоже не умела. Не от этого получала удовольствие в жизни, а от чужих детей. Своих-то у неё никогда не было. Молодые учителки в школе за глаза Клавдию Михайловну называли старой девой.

На юбилей в городской газете про неё написали штампом: «Она всю себя отдавала детям». Не садилась на больничный, даже когда совсем не было сил идти на работу. «На кого я своих птенчиков оставлю?» – переживала. Так и надсадила сердце. Одна запись в её трудовой книжке: средняя школа №7, а в конце – много благодарностей мелким каллиграфическим почерком кадровика. Вышла на отдых заслуженным учителем.

Нет, что всё-таки с цветком? Она перестала поливать его, надеясь, что он возьмёт силы из земли и зацветёт. Не случилось…

Прошёл месяц, другой. Настало лето с белыми ночами, от которых Клавдия Михайловна не знала, куда себя девать. И так бессонница, а тут ещё солнце круглые сутки.

Как-то раз, проходя мимо витрины цветочного магазина, она увидела точно такое же горшечное растение. Зашла, посмотрела. Кли-ви-я. Так странно назывался цветок. Разговорилась с продавцом – молоденькой ярко накрашенной девушкой.

– Да, это оранжевая кливия, или кафрская. Из амариллисовых, родина – Южная Африка, – свысока глядя на старушку в затрапезном пальто, бойко тараторила продавщица. – Почему же у вас не цветёт?

Клавдия Михайловна покраснела: отчитали, как двоечницу.

В самом деле, у кливии с витрины оранжевые цветки, словно фейерверк, росли из самой середины жирного стебля.

– А у меня не цветёт… – повторила Клавдия Михайловна.

– Удобряли чем-нибудь?

– Нет, не знаю, чем, – продолжала заворожённо рассматривать цветок Клавдия Михайловна.

– Возьмите вот это удобрение в капсуле. Разводите на литр воды и поливайте раз в две недели, – настойчиво предлагала продавец. ­

Клавдии Михайловне уже неудобно было отказываться: столько времени потратили на неё. И она поверила, всё ведь о цветке рассказала шустрая торговка. Подошла к кассе.

Продавщица положила в пакет удобрение и назвала цену.

– Сколько? – удивилась Клавдия Михайловна. Она эту сумму взяла для покупки продуктов на вечер. Больше денег в кошельке у неё не оказалось. Учительская пенсия заставляла считать каждый рубль.

– Удобрение хорошее, а так кливия у вас не зацветёт никогда, – «разводила» продавщица.

Трясущимися руками Клавдия Михайловна положила покупку в сумочку, расстроенная, долго не могла застегнуть молнию.

Дома она первым делом подошла к строптивому цветку. Показалось, что в магазине всё-таки стояло другое растение.

Клавдия Михайловна приготовила раствор, как и рекомендовала продавщица, полила. Снова заметила, что вода быстро убежала в поддон: наверное, ничего и не впитали корешки. Прямо как некоторые её ученики: учила, учила, а они после звонка всё забывали.

Удобрение не подействовало ни через неделю, ни через другую. Листья не росли, цветы не появлялись.

А лето тем временем клонилось к закату. В августе уже было холодно на первом этаже маленькой «хрущёвки», где жила старая учительница. Клавдия Михайловна спала в тёплых носках, ноги и руки постоянно мёрзли.

Соседка Татьяна, навещавшая её каждую неделю, однажды не выдержала:

– Клавдия, чего ты всё трясешься со своим цветком? Выбрось уже его! Он у тебя какой-то неживой.

– Нет, ну что ты! – обиделась на соседку Клавдия Михайловна. И сказала уверенно: – Вырастет!

Она так же твёрдо перед завучем всегда защищала своих учеников, не переводила в спецшколу для отстающих, оставалась после уроков, учила читать по слогам. Первоклашки водили пальчиками по строчкам, размазывая типографскую краску. И всё не зря: двадцать пять слов в минуту кое-как вымучивали. Как радовалась их успехам Клавдия Михайловна! Больше, чем некоторые родители. Ни одного ученика за свою жизнь не сдала в школу «для дуриков».

…Снова пришла Татьяна, принесла продуктов. Вторую неделю Клавдия Михайловна из-за слабости не выходила из дома.

– Ну что ты вся изболелась? Всё из-за цветка! Клавдия, может, его пересадить в другой горшок, побольше? – с надеждой посмотрела Татьяна.

В голове у Клавдии Михайловны просветлело: почему сама не додумалась, что цветок надо просто пересадить? Как пересаживала она слабых учеников к сильным, и они начинали тянуться. Или, наоборот, рассаживала драчунов.

Клавдия Михайловна стала жить этой надеждой. Хотя соседка не советовала выходить из квартиры, на следующий же день старушка пошла в хозяйственный магазин и принесла тяжеленный пакет земли – пять килограммов. Откуда и силы взялись! А как любовно она выбирала новый горшок! Взяла керамический. «В нём корешкам будет теплее, ведь родина кливии – Южная Африка», – это она запомнила ещё тогда, когда покупала дорогущее удобрение.

От усталости или в предвкушении работы по пересадке цветка Клавдии Михайловне даже жарко стало. Расстелила на столе газеты, открыла пакет с землёй, полила цветок и аккуратно стала доставать растение. Песок сверху рассыпался… Клавдия Михайловна увидела пенопласт, в который был воткнут металлический штырь, от него и «росли» листья кливии. Она смотрела и не верила, что все эти месяцы, почти полгода, поливала искусственное растение и ждала живых цветков от пластмассы.

Клавдия Михайловна тяжело опустилась на табуретку. Слёзы потекли не сразу. Морщины на лице стали глубже, а прожилки глаз покраснели. Она плакала тихо, беззвучно, худые лопатки мелко вздрагивали под заношенным халатиком. Платка в кармане не оказалось, старушка утирала слёзы сухонькими, в чёрных пигментных пятнах руками. Слёзы капали на землю, увлажняя её.

Клавдия Михайловна тщательно, как привыкла всё делать, утрамбовала почву. Аккуратно вставила пенопласт в середину, полила тёплой отстоявшейся водой и отнесла цветок на подоконник. Газету свернула, чтобы не рассыпать остатки земли, и выбросила в мусорное ведёрко.

И вдруг на неё навалилась такая усталость, словно всю жизнь не отдыхала. Шаркающей походкой, сгорбившись больше обычного, добрела до комнаты, легла на старую софу и закрыла глаза, чтобы поскорее уснуть.

***

Из мучительного сна её вырвал резкий звонок в дверь. Солнце играло на стене, часы показывали десять утра. Почти полсуток проспала! Пошатываясь, дошла до коридора, открыла входную дверь. На пороге стояли двое мужчин, их лица показались знакомыми, почти родными.

– Клавдия Михайловна, не узнаёте нас? ­­– заговорил высокий, переминаясь с ноги на ногу. – Мы у вас учились! Ну, в одном классе с Димкой Роговым! Помните? Он нам рассказал о вашем юбилее и адрес дал.

Точно! Это были те самые пацанята-драчуны, которые в первом классе долго не могли научиться читать по слогам. Загадочно улыбаясь, высокий достал из-за спины большой горшок с живым цветком, усыпанным нежно-голубыми колокольчиками.

Клавдия Михайловна, не сдерживая себя, заплакала, но это были светлые слёзы радости.

г. Северодвинск