Сергей ЛУЦЕНКО. Бездомовница

Сказка / Художник Ольга Куликовская-Романова

Пригрело мартовское солнышко, и на окно выползла погреться старая Оса. Она была коварна и зла, а за время зимовки характер у неё испортился окончательно. Оса была в общем-то довольна жизнью, но на всякий случай по старой привычке изгибалась и целилась в кого-то своим страшным жалом. И понапрасну: не считая двух заспанных мух, боязливо жавшихся в уголке, вокруг никого не было.

Осу не зря боялись пуще грозы. Она поколола насмерть много мух, бабочек и пчёл. Ни одна паучья сеть не могла выдержать силу её крыльев. А однажды она даже обратила в бегство кошку.

И вот Оса уже хозяйкой ходила по окну. Пока ей было неплохо, даже чуть-чуть весело. Победоносно посматривая на робких отощавших мух, она поднималась почти до самого потолка, и съезжала, и взбиралась снова. Но время шло, и Осе надоело это однообразное движение. Она устремилась на улицу, однако попасть туда никак не могла, так как забыла ход, по которому осенью забралась в тёплую уютную комнату.

И тут дверь открылась, и в комнату вошли дети. Девочка была ещё маленькая, а Мальчик – постарше. Мама поручила им полить и подкормить растения и обобрать сухие листочки, если они вдруг появились. Каких цветов тут только не было: и царственная Лилия, и нежная Фиалка, и роскошная Орхидея, и щедрая Азалия, и неприхотливый, верный Бальзамин, и пёстрая Традесканция, и живучая Толстянка, она же Денежное Дерево. Не один год жили тут и целительное Алоэ, и вездесущий Фикус; и даже угрюмому Кактусу-великану, пожелтевшему от времени, нашлось место в углу. Всех не перечислить, да никто и не обидится, ведь растения не так тщеславны, как люди.

Пока Мальчик взбирался на табуретку, чтобы набрать в ведёрко воды, Девочка любовалась цветами. Она гладила листочки, целовала бутоны и что-то ласково им шептала. Наконец она подошла к самой красивой Орхидее. И только она успела коснуться лепестка, как притаившаяся Оса ужалила её в палец. Девочка вскрикнула, но удержалась и не заплакала. Она только удивлённо и укоризненно посмотрела на Орхидею и прошептала: «Что же ты колешься, ведь ты не кактус!»

Осе можно было и не кусать Девочку. Между ними оставалось порядочное расстояние – может, ладонь, а может, и больше. Но старой злодейке захотелось показать, кто тут главный. Мухи тихонько зашептались в углу. Цветы вздрогнули, но промолчали. Одна лишь Лилия укоризненно покачала головой и еле слышно вздохнула: «Как не стыдно… Здесь приличное общество, а вы…». Орхидея, правда, собралась ответить по существу, но события развивались так стремительно, что её просто не стали слушать. Оса же напугалась сама, но не раскаялась ничуть. Будут знать, кто в доме хозяин!

Мальчик услышал, как вскрикнула сестрёнка, и тотчас бросился на помощь. Увидев злую встопорщенную Осу, он уже намерился взять мухобойку и разделаться с нахалкой как следует, но Девочка стала просить не убивать злюку: «Пусть живёт, она ведь Божье создание, хотя и ядовитое». «Будь по-твоему, сестрёнка!» – сурово произнёс Мальчик и, схватив Осу тряпкой, отправил её в форточку. Оса сердито гудела, дёргалась, изгибалась, чтобы укусить Мальчика, но, по правде сказать, делала она это больше для виду. Она была рада, что так легко отделалась. И то сказать: и себя показала, и свободу получила заодно!

«Подумаешь, дворец! – ядовито усмехалась Оса. – И что там смотреть: мухи какие-то полудохлые да цветки-недомерки. Мёда днём с фонарём не сыщешь, одна пыльца, да и та жалкая, фу. Подумаешь, орхидеи! То ли дело – свобода!».

Итак, выброшенная в форточку Оса была и рада, и горда. Но тут к ней пришло ещё и удивление: земля была белым бела! Да, с крыши обильно капало, и Осе это было хоть и не совсем приятно, но привычно: она хорошо знала, что такое дождь. А вот снег… Оса его никогда не видела, лишь однажды подслушала у пролетавших ворон, что бывает такое чудо на свете. И она решила не обращать внимания: подумаешь, экая невидаль – снег!

Однако, погуляв немножко, Оса почувствовало, как что-то её сковывает, будто она летела сквозь постоянно густеющий воздух, а вскоре уже – будто сквозь воду. «Дело неладно», – подумала она, и, хотя местность была известна давно, решила от дома не отдаляться. «А лучше всего – спрятаться в какой-нибудь норке, осмотреться и тогда уже решить, как быть дальше». Подумав так, Оса нырнула в ближайшую щель.

Тепло было там, уютно. «Самое место пересидеть денёк-другой», – решила Оса. Подумала – и в тот же миг раздалось сердитое гудение и послышался треск. Навстречу Осе двигался, угрожающе размахивая когтистыми лапами, чёрный коренастый Жук.

«А, старый знакомый! Приветствую тебя! – закричала Оса. – А я вот к тебе в гости. Не возражаешь?» – «Возраж-ж-жаю! – яростно загудел Жук. – Помнишь, как ты Бабочке, моей подруге, все крылышки исколола? Насилу мы её тогда отходили. И меня колоть пыталась, помнишь? Но ничего у тебя не вышло: латы у меня хорошие. Ну да теперь ты у меня дома, и разговор у нас будет иной».

Оса, напружинившись, приподнялась… и попятилась к выходу. «Нет, не одолеть Жука, – подумала она. – Панцирь у него больно крепкий и подогнан хорошо. Куда ни бей, везде броня. Ещё жало повредишь. К тому же развернуться тут негде. Да и что я тут забыла? Пыль, теснота… Гиблое место, одним словом». Попятилась Оса – и вылетела из уютной щёлки. А Жук наполовину высунулся – и лапами на прощание помахал. Мол, знай наших!

Полетела Оса искать другое пристанище. «А что если через какое-нибудь окно пробраться в другую комнату? В тепле-то лучше». – Только подумала – и вот он, подходящий лаз. Нырнула в него Оса и стала пробираться вглубь. Ползла-ползла – и вдруг перед нею открылся неведомый закоулок. И была эта комнатка полна какими-то смутно знакомыми Осе шелестящими звуками, несущими тревогу и страх. Как будто предки Осы, отделённые от неё миллионами поколений, о чем-то пытались ей сказать сквозь немыслимую толщу лет.

После яркого мартовского света Оса не сразу разглядела, что это покачивались и шелестели аккуратно развешанные сухие мухи, бабочки, оводы, комары… Присмотрелась Оса – и многих узнала. Это были старые знакомцы: одни раздражали её своей суетливостью, и она гнала их прочь; другие сами бросались врассыпную, едва заслышав шум её крыльев.

И вдруг сквозь сухой тревожный шелест послышались мягкие, вкрадчивые шаги. Страшно стало Осе, потому что знала она, чьи это мохнатые лапы ступают навстречу. Сеть их хозяина не напугала бы её на открытой местности, ибо не раз Оса показывала силу своих крыльев, ног и челюстей. На крайний случай она ударила бы Паука, вонзила в него своё страшное жало, а после выпуталась бы непременно. Но тут… «Что там, на выходе из этой гнусной паучьей норы? А может, там опять заправляет противный Мальчик? И сколько впереди рядов этой страшной липкой сети? К тому же нет никакого разгона, никакой возможности для манёвра». Подумала Оса – и заторопилась назад.

На улице, полетав немного, Оса вновь почувствовала эту странную сковывающую силу. «Нет, очень высоко я забралась! – решила она. – Опущусь-ка я пониже, к самой земле. Там, может, и климат теплее, и души добрее».

Сказано – сделано. Полетела Оса вдоль дома у самой земли. Полетела неспеша, потому что сил оставалось совсем немного. И увидела она небольшую норку – такую малую, что едва-едва протиснуться можно. «Вот и славно, – подумала Оса. – Наконец-то я нашла себе домик. Теперь отдохну и отогреюсь». Только подумала, как из норки один за другим вышли три муравья. Увидели Осу – и закивали ей приветливо, замахали лапками. Мол, лети, подруга, сюда, мы тебе так рады, так рады! У нас для тебя всё приготовлено: и вкусная еда, и мягкая постель. В тесноте, как говорится да не в обиде. Не стесняйся, золотая, живи хоть до лета!

А про себя думают: «Только бы клюнула Оса, только бы согласилась залезть в нашу норку. Мы могучи, нас не сосчитать, и подземелья наши бесконечны. Навалимся разом, утащим её в самые дальние, самые укромные ходы, а там разорвём на кусочки – каждому достанется. Отощала за зиму Оса, да на первое время сгодится».

Поняла старая Оса их уловку, взмыла из последних сил, села на ветку яблони и задумалась. Глубоко и горько задумалась Оса. И вот-вот открылось бы ей главное – такое, что полетела бы она к Мальчику и Девочке и нашла самые-самые важные в жизни слова…

Но подобрался и сковал её мартовский холод, и оцепенела она на своей веточке, и погрузилась в сон. И снилось ей, что Жук обхватил её лапами, и танцуют они на орхидее какой-то весёлый немыслимый танец, а все вокруг смотрят и смеются….

А в это самое время мимо пролетал голодный Воробей. Заметил он Осу и схватил её. Не сумела Оса попросить у него пощады, а может, не захотела вонзать в его клюв своё ядовитое жало. И вдруг Осе показалось, что старый добрый Воробей несёт её в свой уютный домик, где их ждут настоящие друзья и где всегда будет светло и тепло…