Владимир Пронский: «Лихой сюжет является мгновенно»

12 марта 2024 года наш автор Владимир Пронский отмечает свой 75-летний юбилей. Редакция журнала МОЛОКО от души поздравляет известного прозаика, секретаря Союза писателей России. Уважаемый Владимир Дмитриевич! Вы создали выдающийся роман-трилогию «Провинция слёз», написали много замечательных повестей и рассказов, пользующихся большой популярностью у читателей нашего журнала. Спасибо Вам за Ваш вдохновенный труд, за честную, народную прозу. Желаем Вам добра, энергии творчества, вдохновения и здоровья. Многая лета!

Разговор с писателем состоялся незадолго до юбилейной даты.

‒ Владимир Дмитриевич, ваше детство прошло в провинциальном городке Пронске Рязанской области. Какие воспоминания о нём?

‒ Да, я родился в деревенском предместье древнего Пронска, когда-то бывшим центром удельного княжества, но в детстве успел попутешествовать с родителями по стране. Первые шаги сделал в Вильнюсе, потом жили в двух районах Подмосковья, потом какое-то время у бабушки в Алексине, даже начали строить там дом, прожили в нём, недостроенном, две зимы, и всё-таки были вынуждены вернуться в Пронск из-за папиной сестры, не желавшей, чтобы мы строились на родительской усадьбе. Мол, брат взял в жёны простую крестьянку, будучи инженером, которая совсем ему не пара… То время в нашей семье было сложным, тревожным. Хотя старшие дети мамы от первого мужа, погибшего на войне, выросли и разлетелись по стране, мы, двое младших, остались сиротами, когда не стало нашего отца. Так в шестом классе я стал в семье главным «мужчиной» и всячески помогал маме по хозяйству и, при случае, подрабатывал в каникулы. Лет с четырнадцати начал «шабашить»: строить сараи, погреба, мог огород вскопать ‒ брался за всё, что так или иначе помогало прокормиться. Житейский воспоминания о тех годах незавидные, но было время юности, весь мир воспринимался с восхищением и не хотелось думать о трудностях и сиротстве. Я рос, мужал, набирался жизненного и личного опыта ‒ в этом и заключалось тогдашнее счастье, оставшееся в воспоминаниях.  

‒ В каком возрасте поняли, что хотите стать писателем?

‒ Первая «проба» пера случилась в средней школе №1 города Алексина в Тульской области, когда я выполнил задание учительницы Веры Павловны Качегиной на четыреста процентов, написав вместо одного сочинения на тему «Как я провёл лето» ‒ четыре. Учительница удивилась и улыбнулась: «Впервые в моей практике такой случай!». Начало было положено, хотя, понятно, я не мог знать, достигну ли желаемого, осуществится ли только нарождавшееся литературное увлечение. Немногим удаётся воплотить мечту, добиться осуществления первоначальных замыслов. Но именно в ту пору во мне поселилась страсть к сочинительству, и сколько бы меня в молодости не шпыняли редакторы, я, дожив до солидных лет, только сильнее полюбил это дело. Но разве тогда, в 1960 году, мог представить, что тогдашнее самовольство явилось началом моего пути в литературе?!

‒ Когда и где была первая публикация? Какие чувства тогда испытали? Что сделали со своим первым гонораром?

‒ Когда мы окончательно вернулись в Пронск, купив домик в Княжой на Хуторской улице, то запоминал интересные случаи, происходившие в дни, когда бывал в лесу. Потом помаленьку-полегоньку начал что-то записывать, что-то сочинять, а главное, очень много в те годы читал, особенно зимой, хотя мама постоянно ворчала, что жгу керосин. Лес у Пронска совсем не дремучий, но и такого хватало, чтобы подогревать мальчишеские фантазии и развивать наблюдательность. Поэтому не удивительно, что первая моя публикация, появившаяся в районной газете «Пронский рабочий», была о природе. Называлась она, как мне казалось, поэтично «На заре листопада» и вышла под «солидной» рубрикой «Заметки натуралиста». Было это 12 сентября 1967 года. После чего я окончательно заболел литературой, увидев свою фамилию напечатанной. Менее чем через месяц в центральной газете «Сельская жизнь» напечатали мой рассказ «Синичка помогла», написанный от руки, и редактор «районки» Александр Афанасьевич Папин удивился: «Ну, ты, Володь, даёшь! Предел наших мечтаний – областная «Приокская правда», а ты вон куда замахнулся!». А на первый гонорар в 1 рубль 49 копеек купил маме конфет.

‒ Когда вы стали жителем Москвы?

‒ Окончив Пронскую среднюю школу, полгода поработал на Рязанском заводе САМ, выучившись на токаря, но вскоре был призван в армию и попал в десантную бригаду в Чучкове в нашей же области. Успешно отслужил два года и оказался в Москве после демобилизации, что называется, «по объявлению», стал водителем. Начал прилично зарабатывать, да и молод был, соблазнов много, и писательство как-то само собой отдалилось. Но когда женился, родился ребёнок, взялся за «ум», вспомнил и вновь разогрел в себе жажду сочинительства.

‒ Как прошли путь от начинающего сочинителя до автора первой книги?

‒ Возвращение в литературу радовало, наполняло оптимизмом и подхлёстывало. И очень стало жаль упущенного времени, когда валял дурака, хотя пробовал опубликоваться в Москве, но получил лишь несколько отказов. Хотя, не будь их, я может быть довольствовался бы первыми публикациями, но вспоминал горькую судьбу нашей семьи, и всё во мне бурлило ‒ тогда и решил писать роман. Решить-то решил, но вовремя одумался, понимая, что у меня совсем нет писательского опыта. Чтобы отрезать пути к отступлению, купил пишущую машинку «Москва» за 130 рублей, за год написал две детских повести, десяток рассказов и с января 1979 года начал роман «Провинция слёз» ‒ как в омут бросился. И не испугался, понимая, что годы личного простоя всё-таки даром не прошли. В течение нескольких лет сформировался сюжет, я окончательно вернулся в мыслях к деревенской жизни, и теперь оставалось одно: работать и работать… Накатав первых пять-шесть глав, вдруг понял, что упёрся в стену, потому что роман уносил меня в начало тридцатых годов, когда меня и на свете-то не было. И я начал накапливать материал, проникая вглубь того времени уже сообразно с сюжетом, благо ещё были живы старики, хорошо помнившие те годы. Но и без дела не сидел: писал повестушки, рассказы, посещал литстудии, где проходил свои «университеты». Конечно, о романе никому не говорил, а с рассказами начал таскаться по редакциям. Чаще получал отказы, даже и тогда, когда хвалили. И это было невыносимо. Очень хотелось познакомиться с каким-нибудь писателем, попросить его прочитать мною написанное. В ту пору более всего привлекало творчество земляка-рязанца Бориса Можаева. Послал ему рассказы на дом и три месяца ждал ответа. Дождался! В ответе Борис Андреевич обнадёжил, заинтересовавшись моей писательской судьбой, и посоветовал писать и писать, мол, «в хозяйстве всё сгодится». Это более всего воодушевило, особенно, когда в еженедельнике «Литературная Россия» вышел мой рассказ с врезкой Бориса Андреевича. А через два года первая книга «Мягкая зима» увидела свет в издательстве «Современник», в которую, кстати, вошли ранее отвергнутые в редакциях рассказы. К её выходу у меня уж была готова первая книга романа «Провинция слёз». Рукопись вскоре удостоилась положительного редакторского заключения в издательстве «Советский писатель», но тут набрала обороты перестройка, издательское дело в привычном понимании похерилось, как и многое в стране… Тем не менее, рук не опускал, продолжал сочинять.

‒ Владимир Дмитриевич, сейчас вы секретарь Союза писателей России. А когда вступили в Союз и как это было?

‒ В 1994 году. Перед этим собрал три рекомендации, написал заявление и прошёл процедуру рассмотрения в Московской писательской организации. Одним из трёх рекомендующих был Борис Можаев, следивший за моим творчеством с той поры, когда посылал ему рассказы. Принятие в Союз писателей, понятно, необыкновенно воодушевило. Дописал вторую книгу «Провинции слёз», принялся за третью и искал пути к изданию первой книги романа, ведь годы шли, а она лежала неподъёмным грузом и не добавляла настроения. И всё-таки издал, продав с братом родительский дом, и это помогло мне в издании всей трилогии, в дальнейшем получившей замечательные отклики. Прошёл ряд встреч с читателями на родине ‒ в Пронске, Новомичуринске и в Москве. Это не могло не окрылять, я почувствовал себя настоящим писателем, что побуждало к новым сочинениям.

‒ Теперь ваши рассказы, повести и романы пользуются большим успехом, они близки и понятны многим читателям. Какими качествами должен обладать писатель, чтобы достучаться до сердца читателя? 

‒ Быть честным по отношению прежде всего к самому себе. Если о чём не хочешь писать или не знаешь материала, лучше промолчи, но не ври, обойди щекотливую тему или эпизод, если в подробностях не изучил его. Особенно это важно в объёмном произведении, где надо сохранить правду историческую, бытовую, быть психологически точным, да и просто действовать сообразно с логикой. А уж стилистика рождается сама по себе, будто рукой водит Господь в такие моменты. Как-то я решил в недавнем времени, навострившись писать романы за полгода,  работать долго, дотошно, хоть пять лет, чтобы текст получился цветастым, вычурным, вкусным… Решить-то решил, но первую же страницу зачеркнул и начал писать так, как привык, как просила душа, хотя до конца и самому не понятно в такие моменты, как это происходит. Для начала главное почувствовать толчок к написанию, чтобы совесть и сострадание всколыхнулись и обострились. Подчас, бывает достаточно взгляда, слова, шёпота или аромата, чтобы в душе вспыхнул сгусток вдохновения, когда она начинает пылать от желания сочинять, и никто уж не может остановить в такие моменты. Самые удачные короткие рассказы, как, например, «Калиновый берег», получались именно из подобного состояния, когда садился за компьютер и хватало двух часов, чтобы настрочить готовый рассказ, а через полчаса разместить его в интернете.

‒ Много ли вы работаете над своими текстами, хотели бы вы внести какие-то изменения в уже опубликованные произведениях? Часто ли возвращаетесь к ранее написанному?

‒ Когда рукопись свежая, то перечитывать самого себя можно бесконечно, особенно короткие вещи, но всегда нужно вовремя остановиться, чтобы не «замылился глаз». У меня как происходит: волнует рассказ в процессе редактирования, значит, надо дальше работать, иногда ночами вскакиваю, чтобы заменить слово или доработать предложение, потому что оно не даёт заснуть. Вот когда душенька успокоится, тогда да, надо отложить рассказ на месячишко, а потом ещё раз прочитать свежим взглядом. Иногда приходится перечитывать рассказ по 50-60 раз, чтобы добиться нужного звучания, точного восприятия, на что иной торопливый сочинитель хмыкнет: «А у меня всё просто. Два-три раза прочту ‒ и готово!» Что ж, пусть хмыкает… И не каждый рассказ получается за два часа. Это исключение, а, в основном, корпение над рукописью ‒ это тяжёлая работа, частенько доводящая до изнеможения. В прежние годы почти все вышедшие публикации читал, но в последнее время стал лениться. А изменения вношу не очень часто, понемногу. Перед тем, как послать в какой-то журнал, а теперь и на сайт, обязательно прочитаю. Ведь всегда найдётся какое-нибудь свежее слово, где-то немного сократишь, где-то прибавишь словечко-другое. Всё бывает. В последние годы даже начал перерабатывать давно написанные рассказы, в своё время не опубликованные. Рассказы интересные, но уже из другой эпохи, с другими реалиями, немного подработаешь, осовременишь его ‒ и он соответствует времени, хотя в избранных сборниках обязательно указываю дату написания и оставляю текст в первоначальном виде. Иначе, думаю, и нельзя.      

‒ Как вы подбираете имена и фамилии героям своих произведений?

‒ С этим часто бывают закавыки… Особенно с именами. Их, оказывается, не так уж много, чтобы для сотен предыдущих имён героев найти какое-то оригинальное, или хотя бы не избитое. С фамилиями легче. Антон Павлович Чехов находил фамилии в городских газетах в разделе «Криминальная хроника». А вообще-то желательно, чтобы в фамилиях отражался характер героя, его судьба, чтобы фамилия несла некую смысловую нагрузку, но без нарочитости.   

‒ Всегда ли вы знаете, чем закончится ваше произведение?

‒ Обязательно. Иначе не сажусь за работу. В коротком рассказе лихой сюжет является мгновенно. Если этого нет, то и начинать работать не стоит. Ничего толкового не получится, или будешь идти к окончанию окольными путями, когда, фигурально выражаясь, придётся чесать правое ухо левой рукой. В объёмных вещах это происходит немного по-иному: в добавлении к общему плану в голове рождаются варианты, и много их переберёшь, прежде чем выстроится окончательное направление. И если сюжет в процессе работы может дорабатываться, то окончание редко когда меняется, хотя и такое случается. И ничего в этом удивительного нет, ведь художественное произведение ‒ это словно живая материя, склонная к изменению.

‒ Как считаете, писателем рождаются или становятся? Писательство для вас увлечение или смысл жизни? 

‒ Думаю, что всё-таки рождаются, а вот становятся не все из них. Мой случай с десятилетним перерывом в сочинительстве тому пример. Ведь именно на это десятилетие я и опоздал, не успел «раскрутится», попасть под опеку издательств. Не будь этой десятилетки, всё было бы по-иному. Мне не пришлось бы чуть ли не до пятидесяти лет ходить в «молодых». И роман «Провинции слёз», несомненно, встретили бы и читатели, и критики с достойным интересом, которого так не хватает в наше время. В некоторых районах Рязанской области за моими книгами, там, где они были: «Провинция слёз», «Племя сирот», «Казачья Засека», «Стяжатели» и другими выстраивались очереди, они были самыми читаемыми. И не сомневаюсь, если бы ныне в стране было так же налажено книгоиздание и распространение, как при советской власти, то тоже самое происходило и в библиотеках по всему Союзу. И теперь только остаётся жалеть о потерянном времени и ушедшей эпохе…  И всё-таки не жалею, что я когда-то вернулся к сочинительству, вновь сумел разжечь внутри себя пламя, ставшее неугасимым, помогающим создавать свою «летопись».

‒ Над чем работаете сейчас?

‒ Над новым рассказом, потому что на крупные вещи не хватает духа, и всё чаще одолевают сомнения. Хотя год назад выдал роман «Дыхание Донбасса», который настрочил за два месяца (первую книгу романа «Провинция слёз» писал 8 лет). Даже самому не верится. Не мог работать с прохладцей, когда такие события развернулись на Донбассе, а тут ещё мобилизация ‒ почти как в Великую Отечественную. Волей-неволей лишишься сна, потому что нельзя было спокойно наблюдать за тем, что происходило на тысячекилометровом фронте. Сколько людей оказалось втянутыми в противостояние, сколько людских судеб проходило испытание на прочность. И ладно бы выясняли отношения с такими же славянами, а то вся Европа с Америкой впряглась и пропитались враньём, наускиванием и пособничеством народившемуся режиму… Поэтому и спешил донести до читателей чувства и мысли участников СВО. И очень был рад, когда оперативно текст романа разместили на сайте «День литературы», а в минувшем году летом роман опубликован в журналах «Подъём» и «Северский Донец». Значит, чего-то он стоит, значит, не зря сжёг время.

‒ Вы имеете несколько весомых литературных наград, ваши произведения публикуют известные литературные журналы и газеты. Испытание славой как-то отразилось на вас?

‒ Выше я упоминал о славе, которая была бы в советское время… Сейчас время иное. Да и не любитель я, уж извините, порою ничего не значащей атрибутики. О писателе и поэте судят, прежде всего, о том, что они создали, а не то, что на грудь нацепили (о серьёзных наградах я не говорю) или представили список «достижений» на двух-трёх страницах. Ведь в душах читателей остаются не дипломы и значки, а характеры героев и стихотворные строки. Если остаются, это и есть лучшая награда сочинителю. 

‒ Кто ваш любимый писатель и поэт?

‒ Из классиков Михаил Шолохов и Сергей Есенин. 

‒ Подводя итоги прошедших лет, вы бы хотели что-то изменить в своей жизни?  Быть может, вернуться на малую родину? 

‒ В мои кудрявые годы вряд ли это возможно, а вот изменить что-нибудь хотел: поменьше в молодости лениться и не расшвыриваться годами жизни. О чём теперь могу лишь сожалеть. Пронская провинция меня всегда влечёт. Там у меня похоронены дедушка и бабушка, мама, сестра, тётушки, двоюродные братья и сёстры, многие однодеревенцы. Половина прототипов «Провинции слёз» упокоилась на нашем деревенском кладбище. Обойду его, всем поклонюсь и на душе легче становится. Раньше часто ездил, теперь реже, но раз в год обязательно ‒ поклониться родным могилам, побывать в библиотеке, музее, заглянуть в редакцию газеты. В Рязани чаще бываю, знаю многих писателей и поэтов. Впервые побывал в писательской организации в 1968 году при ответственном секретаре Эрнсте Сафонове. Знаю творчество большинства нынешних литераторов. Знаком с Алексеем Хлуденёвым, Сергеем Панфёровым, Владимиром Хомяковым и другими рязанскими литераторами, с которыми чаще всего встречаюсь на Есенинских праздниках в Константинове. Так что с какой стороны ни погляди, я по-прежнему рязанец, хотя более полувека живу в столице, где нахожусь в длительной командировке.    

‒ Дорогой Владимир Дмитриевич, благодарю за откровенные и подробные ответы. От всего сердца поздравляю с юбилеем! Желаю крепкого здоровья, неиссякаемой творческой энергии и мирного неба над головой!

‒ Спасибо!

Беседовала Ольга КОЗЛОВЦЕВА