Елена ПУСТОВОЙТОВА. Тоска по крыльям души
Наш приземлённый век, как и век предшествовавший, стремительно прирастает не только новым знанием и возможностями благоустройства человеческой жизни. Супер-технологии, цифра, поставленная на службу человеку, они очень упрощают возможности получения благ. Разных. От возможности поговорить с человеком, отделённым от тебя сотнями километров, до способности всяких гаджетов (гад-же-ты – очень правильное, по большому счёту, название) удовлетворить твоё любопытство и прихоти, не вставая с дивана.
Эти лёгкость и кажущаяся новизна желаний порождают ложное ощущение небывалого прогресса и человечества, и твоего собственного. Сегодня самый «продвинутый» тот, кто по уши в цифре и даже говорит наполовину на тарабарщине из английской кальки. Боже упаси, я не за то, чтобы каждое входящее в жизнь поколение защищало свою свободу кровью – я за то, чтобы оно «кровью» защищало свободу своей культуры, а не уродовало чужебесием собственный интеллект.
Тем не менее, факт есть факт: абсолютизация быта как признака если не счастья, то успеха, не требует усилий души, достаточно одного только владения «гаджетом», чтобы попасть в список «крутых». Но утрясётся суета, и история повычистит и «победы цифровизации», и сам список «крутых», и требованием нового века станет необходимость воспитания способности в людях к живому общению, развития навыков устной и письменной речи, воспитания чувств.
Внимательный читатель заметит, что эта последняя необходимость – воспитание чувств – процесс непрерывающийся. Согласна. Однако, много ли вы сегодня слышите о нём сквозь рёв «гаджетов»? И как часто восхищаетесь сокровищами языка, на котором говорите?
Такие мысли накатывают волной, когда пригубишь от чистого потока родной литературы, которая, как и процесс воспитания чувств, живет рядом с тобой. Живёт тихо. И сейчас очень скромно. От книжки к книжке. Без тысячных тиражей и «эстрадных» гонораров. Пример тому двухтомник Валентина Сорокина («Тоска по крыльям» и «Чаша судьбы», издательство «Вече», 2019, составитель Лидия Сычёва).
Валентин Сорокин в современной русской литературе известен давно и хорошо – в лирике и эпосе, в сатире и публицистике, в прозе и очерках. И потому двухтомник его стихов и поэм словно подарок тем, кому сегодня так не хватает подъемной силы крыльев, чтобы возвысить себя над съедающей нас монетизацией мыслей и чувств.
Живущий рядом с нами, Валентин Сорокин проходит по миру, тесно прижавшись к каждому дню и оставляя, как примету собственного бытия, на страницах нашей общей судьбы частицу своего сердца. Иначе бы ему не пройти, не понять красоту и горечь бытия нашей огромной страны, не смирить рифмой свои чувства, отлив их в страницы. Возможность их перечесть близка – вышла книга, возьми да прочитай, но и далека одновременно – музыка стиха уже наполовину непонятна «поколению-свежачку», замешанному в девяностых и разменявшему собственные ценности на чужие. Я думаю, что очень ошибусь, если докричусь до него этим:
Земля моя,
Ты очень хороша,
Когда цветут медовые долины,
Когда из рощи,
Словно из ковша,
На травы
Плещет гомон соловьиный.
Когда кукушка плачет в стороне,
Роняя крик,
Как звонкую монету.
И кажется тогда,
По всей стране
Жужжит шмелями
Голубое лето.
То вдумчивы,
То празднично легки,
Заветных тайн еще не распечатав,
Томятся
И сгорают от тоски
С губами переспелыми девчата.
Это из первого тома «Тоска по крыльям», из поэмы «Былое». Поэмы... Кому нынче поэмы помогают жить? Сегодня вдохновение надлежит мерить дивидендами и Рублёвкой. В этом смысл новой «сказки», внушаемой нам теперь не только из-за рубежей, но и из министерских кабинетов. Не хотелось в это верить, но ТАСС уже сообщил, что грефовские цифровизаторы, выкупив на деньги Сбербанка 80 процентов акций киностудии «Союзмультфильм», изгоняют с экрана детскую сказку: она воспитывает у наших детей «не те» чувства. По Грефу «те», это которые учат стяжать. Быть «успешным». Мы уже ясно видим, куда смогли «успеть» от тех самых девяностых. А грефы ясно видят другое: что с чистой и совестливой душой не сможет спорить даже нечистый... Точно так и у Сорокина в поэме «Дмитрий Донской»:
Не Леший, я Вселенной правлю:
Хочу – сгублю, хочу – прославлю!
...Я, я на русских зло коплю,
Их песни, пляски не терплю,
Росою смерти окроплю;
Коль не пожгу, так порублю!
Я Черт, и я тебя утешу,
Голубушка, я не повешу,
Не украду, а покажу
Войну, –
Ее в руках держу!
Война за наши русские души – главное поле битвы Валентина Сорокина. Но она и главное поле битвы для всей российской культуры. Для Русской цивилизации. Как бы ни кривились наши либерализаторы, воспитание чувств, сберегающих страну и ее народ от порабощения Батыем, Мамаем или Западом, всегда опирается на любовь к Родине, на патриотизм. Как раз это и есть стержень всего творчества Сорокина от его первой строфы до последней. Не знаю, как вам, но ни мне, ни моему поколению не надо разъяснять это:
Ну и что ж, что ты очень богат,
Обокрал мою Родину ловко,
Для меня ты не больше, чем гад,
И жена твоя – тварь и плутовка.
Или это:
Русские, вы слышите поэта, –
Поднимитесь завтра в полный рост:
Встретит вас грядущая победа,
Ливнем звёзд благословит Христос!
Почему изменники и воры
Из-за стен хапужных крепостей
Продают заводы и просторы,
Золото, алмазы и детей?
Для того ль в мартенах мы и в шахтах
День и ночь не опускали рук,
Чтобы псы на миллиардных яхтах
По морям прогуливали сук?
Нужно гораздо большее время и место для того, чтобы отдать должное языку, проникновенной лиричности стиха, яркости образов героев, чувственной полноте строф и прочим литературным достоинствам поэта. Но не сказать о его поэмах не могу. Испытав со страной всё, что было с ней с самых сороковых, поэт в своем творчестве составил историю чувств, которые пережил сам, которые с ним пережила Россия.
В двухтомник вошли поэмы «Евпатий Коловрат» и «Дмитрий Донской», «Ляхи» и «Бессмертный маршал». По мощи патриотического звучания они достойны того, чтобы войти в список обязательной литературы для школьников. Не потому, что помогают запомнить даты и имена героев событий, сохранивших нам нашу Родину. Потому, что учат любить её так, как любили герои Валентина Сорокина. Как любит он её сам.
Оставляю вам всего несколько строф, которые, если будете с собой честны, скажут вам о вас самих больше, чем самый близкий друг.
Я видел сон: смуглы и загорелы
От злых пустынь и августовских дней,
Кочевники
в меня вонзали стрелы,
Прицеливаясь медленно с коней.
Была земля шатрами их покрыта,
Повытоптаны травы и леса.
Храпели кони, цокали копыта,
И хохотали щурые глаза.
Команда раздавалась учащенно,
А я, свою беспомощность кляня,
Стоял один, ничем не защищенный,
Тебя от них собою заслоня.
Бежал огонь по каждому суставу,
Горели раны – красные цветы.
И думал я: когда ж стрелять устанут?
Нельзя мне падать, ведь за мною ты.
Очнулся – день, в траве горланят птицы.
Трещит костер, и вот твоя рука,
Плечо,
щека
и влажные ресницы,
В которых ночевали облака.
