Артём ПОПОВ. Деревни уходят в книги
Кажется, это стало тенденцией последнего времени: чем меньше остаётся в России деревень, тем больше появляется изданий о них. Уходят, исчезают деревни, и особенно заметен этот процесс на Русском Севере. Только на старых картах и в пыльных архивах скоро останутся красивые названия населённых пунктов. Когда-то населённых…
Новые издания чаще всего документальные, краеведческие, неравнодушные авторы – в большинстве случаев сами уроженцы этих деревень – пытаются запечатлеть их историю в слове, оставить на бумаге. Это книги разного литературного и полиграфического уровня, но в них неизменно прослеживается боль за судьбу своей малой родины и через неё – всей России.
Остановлюсь в коротком обзоре только на двух книгах 2024 года издания. Член Союза писателей России Александр Мосеев рассказывает о родине предков – деревне Новосёлова Гора Ленского района Архангельской области. Книга так и называется – «Новосёлова Гора. История деревни из глубины веков». О Новосёловой горе прежде никто никогда не писал, это первое краеведческое исследование о простой северной деревеньке. В небольшом селении, где выросло не одно поколение Мосеевых, автор проводил босоногое детство. История этой деревни – история и рода Мосеевых.
Автор углубился в известные по письменным источникам первые поселения на реке Вычегде, где стоит Новосёлова Гора, – это XIV век. Вероятно, по берегам этой величественной реки люди селились ещё раньше. Главным занятием до X–XII веков были охота и рыболовство. Позже началось скотоводство и земледелие, появилось собственно крестьянство.
«Северный крестьянин по сути своей был человеком свободным и на месте не сидел, надеясь найти лучшую долю в чужих краях, при необходимости «сбредал» в Сибирь или бежал «безвестно», – пишет автор. Вычегодские крестьяне строили многие города, в том числе достоверно известно, что и Санкт-Петербург. Вчерашние крестьяне уже тогда превращались в горожан.
Больше всего потрясений для деревни пришлось, конечно, на XX век. Александр Мосеев прослеживает путь от русского крестьянства до советского колхозника, начиная с создания коллективных хозяйств, раскулачивания, сквозь Великую Отечественную войну, которая выкосила мужское население деревень. Давно отмечено, что ту войну выиграли деревенские жители. Автор называет в книге фамилию каждого ушедшего на фронт из Новосёловой Горы.
В 1950 годы при индустриализации сельского хозяйства проводилось укрупнение колхозов, преобразование в совхозы, государственные предприятия, где работники получали фиксированную заработную плату в денежной форме, в то время как в колхозах использовались трудодни. Но тем не менее начался отток сельских жителей, молодёжь уезжала в города за длинным рублем, комфортными условиями жизни. В 1970-е исход молодёжи достиг своего апогея. Почему? Нет чёткого, одного ответа. А деревня медленно вымирала.
Вернёмся в Новосёловку. «Сейчас деревня обезлюдела, постоянно живёт только один житель, да пара дачников едва поддерживает заросшие участки», – рассказывает Александр Мосеев.
Книга носит историко-краеведческий характер. Автор приводит внушительный список ссылок на архивные материалы. Издание содержит также словарь говоров жителей Новосёловой Горы. Вот лишь несколько диалектных слов: баской (красивый), галюза (грязнуля), имать (ловить, хватать), лыва (лужа), трёкало (болтливый человек). Какой образный, яркий был язык! Был…
Вторая книга, о которой хочется рассказать, называется «В васильковой дали», её автор Лидия Тихоненко. Она пишет о своей родной деревне Тинготома, что находится на границе Вологодской и Архангельской областей.
Книгу открывает план-схема, где описано местонахождение всех домов, часовни, конюшни, фермы, телятника, гумна (знает ли значение этого слова молодое поколение?). Каждый из 48 домов заслужил отдельных главок. История деревни прослеживается с середины XX века, когда родилась автор. Подробно рассказывается о труде колхозников, повседневной бытовой жизни.
Судя по лирическому названию здесь не только и не столько документалистика и краеведение. Это прежде всего истории людей. Лидия Тихоненко предлагает читателю пройти пешком по деревне, остановиться у каждого дома, чтобы узнать, кто здесь жил в разные годы.
Остановлюсь для примера на доме под номером 32.
«Этот небольшой, невысокий дом когда-то стоял между часовней и домом Силиных. Он был обшит досками, что на полуметровой высоте сформировало «завалинку». С этой «завалинки» мы, ребятня, часто заглядывали в окна дома, так как хозяйка его (звали её просто – Кировна) была глухонемая и вела жизнь затворницы. В «мир» показывалась очень редко, но если нам удавалось её увидеть, то она угощала ребятню какими-то сладостями (откуда они у неё были?). Чаще всего занавески в доме были зашторены, но помню, что они сшиты из бархата, невиданного для нас тогда материала. О судьбе Кировны нет сведений. Сохранился какой-то отзвук предположений, что она из ссыльных или раскулаченных. Отметки от дома уже давно нет. Постройку в давние годы разобрали и увезли на нужды сельпо».
А в другом доме жила тоже странная женщина – Александра Ивановна Макаренкова (деревенский псевдоним Шура Ларина), одинокая, с невнятной речью. Изъяснялась жестами, и дети очень боялись её.
Почему так много можно сказать юродивых, жили в деревнях ещё в 1960-е и даже много позже? Это последствия коллективизации, войн, голода. Я тоже застал в вологодской деревне, на родине моей бабушки таких несчастных, травмированных людей.
Воспоминания рождают у Лидии Тихоненко стихотворные строчки.
В васильковой дали, где взахлёб соловьи
Воспевают все таинства лета,
Затерялись тропинки из детства мои,
Зов прошлого слышу, но где ты?
(«Малая родина»)
Лидия Тихоненко описывает историю не только жилых домов, но и общественных, например, школы. Будучи педагогом, автору книги довелось самой один год работать в родной школе. Но детей было мало, и школа попала под сокращение. Тогда не звучало ещё слово «оптимизация», школу просто закрыли. Известно, когда закрывают школу, значит, недолго продлится жизнь самого населённого пункта.
Помнит школа наши лица,
Строй линеек, звук шагов.
Хоть на миг бы возвратиться…
Ты готов? – Всегда готов!
(«Школа»)
На фотографии в книге здание школы сегодня стоит с выбитыми окнами…
Светлые воспоминания у автора о деревенском детстве, первой любви, друзьях, походах в лес за земляникой (походу за земляникой и клюквой посвящены отдельные стихотворения). Дети в возрасте до девяти лет пользовались полной самостоятельностью (детсадов не было), а дальше уже – помощники дома, «в няньках», в огороде, на сенокосе.
В книге очень много стихотворений, все они размещены в том самом месте, где просится лирическая нота. Весело, даже задорно описана в рифмованных строчках деревенская жизнь, но при этом не обеляется и вся правда о тяжёлом крестьянском труде.
Ох, деревня, ох, печаль,
Жизнь в трудах, в заботах,
Не получена медаль,
Вечно ты в пролётах.
(«В деревне жить хорошо»)
Справиться с трудностями крестьянину всегда помогала шутка, частушка, песня. Щемящими получились стихотворениями у Лилии Тихоненко об отце и матери…
Увы, печальная картина Тинготомы сегодня: «Стоит она, как многие, в зарослях кустов и северных лесов, всё стремящихся заключить её в объятия. Утратила она свою первозданность и функциональное назначение: не голосят там петухи по утрам, не слышен гул тракторов на пашне, не мычат коровы на выпасе. В небытие уходит её статус нужного, необходимого стране объекта», – пишет Лидия Тихоненко в прозе, и тут же в стихах.
Без догляда дому плохо,
Знать, с «прорехою» эпоха;
Хоть кричат о том поэты,
Не видать деревне света.
(«Без догляда дому плохо…»)
Удивительно, но вопреки всему стоит в этой деревне главная свеча – Троицкая церковь 1862 года постройки.
Сегодня Тинготома превращается в дачный посёлок – типичная судьба русской деревни. Пусть хоть так, но она продолжает жить.
Конечно, каждая деревня заслуживает, чтобы о ней написали книгу прежде, чем она исчезнет. Но не у каждой деревни есть свой писатель и средства, чтобы издать книгу даже крохотным тиражом в 50 экземпляров, как, например, «В васильковой дали».
Хочется, чтобы сегодняшние городские школьники хоть немного представляли, как, чем жили их прабабушки и прадедушки. А узнать об этом можно через книги, где на чёрно-белой, чуть размытой фотографии, закутанные в шарфы пареньки и девчата едут в школу на санях-волокушах за десять километров, в лютую стужу.
Так жили, так было…
