Анатолий КАЗАКОВ. Сибирь. Любовь. Ангара

Рассказ / Илл.: Художник Иван Пушкарёв

Мужик лет под пятьдесят сидел в больничной столовой, быстро съев свою кашу, голодными глазами глядел на раздатчицу пищи. Глаза голодного человека сбивают с толку многих. И повариха Ирина, не удержавшись, спросила:

– Что, дедушка, есть хочешь?

Ответ был дан, не задумываясь ни на секунду:

– Хочу.

– Ну, подходи, дам каши, много осталось.

Съев вторую полную тарелку каши, мужик подошёл ещё, и была съедена, только уже значительно медленнее, третья двойная порция рисовой каши.

Больница была районная, а стало быть, со всех окрестных сёл и деревень ехали сюда в город люди. Расстояния превышали сотни километров. Лежал Игорь Додонович Кулебин в больнице третий день. Давление за двести мучило всю осень, врача в вымирающем их селе уже не было лет как двадцать. Померла врачиха их, спасительница Вера Игнатьевна Панарина, а новую не прислали, говорили разное, нет, мол, врачей, или никто не соглашается в тьмутаракань ехать.

Жил Игорь со своей матерью Полиной Ивановной, той было уже под девяносто лет, из дому не выходила. Работы на селе давно не было. Кто-то из местных ездил в заездки, рубили лес, один даже на нефтяную трубу устроился охранником. А Игорю деваться было некуда, умел он делать многое, работал сварщиком, плотником, электриком и мог найти работу, но причиной была мама, бросить её – значит, умрёт.

Жизнь она и есть жизнь, потому вспоминал Игорь свою жену Свету, которую после армии привёз в родное село. Сына, дочку родили. Но деревенская жизнь – это надсада, убежала жена, которую любил он без памяти. Вернулась с детьми в город.

Поначалу и домой идти не хотелось, в голове стоял весёлый смех жены, родимых детушек. Деньги в город возил регулярно, отдавал почти всю зарплату, оставлял себе только на питание. Когда дети пошли в школу, то в один из приездов Игоря Света даже пожалела его, сказав, чтобы он себе купил новые брюки, рубаху, костюм, обувь. Сообщила, что выходит замуж, подала на алименты, и теперь ему ездить не разрешает.

Много, ох как много таких вот историй по нашей России, а жизнь проходит, и история с Игорем была ещё не самой плохой – у него была жива мама, был свой дом. И главное, не запил он, не стал пропадать, как великое множество мужиков по всей нашей необъятной Отчизне. Так больше и не женился, исправно выплатил алименты, и теперь ухаживал за матерью. Свой дом, а тем более в стремительно умирающем селе, – это забота немалая. Заготовлял дрова на зиму, радовался, что купил современную импортную электропилу, потому как старая советская уже казалась тяжёлой и постоянно ломалась. Держал два десятка кур, двух свиней.

Давление мучило его уже несколько лет, но так, как в эту осень припёрло, не было никогда. Потому Полина Ивановна и сказала сыну:

– Езжай, сынок, соседка Надя за мной поглядит. Там в больнице капельницы прокапают.

С трудом дождавшись поздней осени, забил свиней, по дешёвке, чтобы не залёживалось, распродал мясо и сало, оставив совсем немного себе. Договорился, чтобы взяли до города с соседом Григорием, конечно, заплатил денег. Почему я пишу, что заплатил денег? Да потому, что раньше никто в их селе денег за проезд не брал, так было заведено.

Доехали до парома, переплыли реку Ангару, а в этом месте она была два километра, дальше грунтовка и асфальт ещё больше ста шестидесяти километров пути. И вот она – районная больница. Врачи провели обследование, сказали, что надо пролежать в больнице не меньше трёх недель.

Теперь, когда Игорь входил в столовую, он глядел – та ли раздатчица пищи сегодня будет, которая так щедро угощала его кашей. Ирина Леонидовна же, уже не спрашивая Игоря, просто говорила, видя, как тот всё съел:

– Подходите, Игорь Додонович, я вам добавки дам.

Зашушукаются тогда две говорливые женщины, сидящие рядом, а Ирина им укорот даст:

– К вам приезжают, вкусненькое привозят, а к нему некому.

Всё казалось Игорю вкусным из рук Ирины! Таблетки, капельницы делали своё дело, и, почувствовав через неделю облегчение, во время одного из обедов Игорь робко спросил у Ирины:

– Послушайте, Ирина Леонидовна, я вот заметил много сломанных стульев в углу у вас лежит, а больным не хватает на всех, они из палаты приносят стулья. Разрешите, пожалуйста, я подремонтирую, которые, конечно, смогу.

Через два дня из десяти стульев, валявшихся в углу, семь были отремонтированы. «Где он взял инструмент? С кем договорился?» – думала Ирина, наблюдая за умелыми действиями Игоря. А ещё думала, что сначала посчитала его стариком, видно, жизнь шаркнула крепко! Это-то как раз было неудивительно, а удивило, когда Игорь Додонович побрился – выглядеть он стал значительно лучше. Нет, не красавец, конечно, но всё же, через больничную его карточку узнала, что Игорю было пятьдесят два года.

Три недели лечения подходили к концу. Ирина, накормив Игоря двойной порцией картошки с котлетой, подсела к нему за столик, и глядя прямо в глаза, спросила:

– У меня дома розетки все повывороченные, замыкают, замучилась я с ними, кран на кухне и в ванне подтекает. Вы, Игорь Додонович, если не против, смогли бы подремонтировать мне это? Я вам заплачу, ведь вам до села добираться надо, автобусы туда не ходят, всё дорого, деньги не помешают.

Игорь даже опешил от неожиданности:

– Да, Ирина Леонидовна, я вам за так сделаю, только надо розетки новые купить, так лучше будет, а с сантехникой я, думаю, разберусь.

Помимо розеток и сантехники, в квартире Ирины были отремонтированы стиральная машина и отвалившаяся от «стенки», где стояла в память о маме хрустальная посуда, дверца, но это было потом, а пока Игорь ходил по магазинам, покупал нужное для ремонта, Ирина, готовя борщ, думала: «Мне тридцать два года, живу одна. Он одет бедненько, но где сейчас мужиков нормальных взять? Спились, сволочи. А нам, бабам, чего делать?» Подумав о чём-то ещё, подытожила мысли так: «Если предложу жить вместе, испугается, наверно, да и маму не бросит, конечно, но ведь попробовать-то стоит. Всю жизнь и так чего-то боимся, осуждений разных. Разница в возрасте большая, но ведь главное, если бы души сошлись. Он мне не противен, даже удивительно. Хотя чего громоздить планы, жизнь научила как раз не громоздить».

Сготовив борщ, села на диван, но сидеть на нём удержу никакого не было. Это легко в голове рассуждать, да и в голове нелегко, а как на самом деле будет?.. Ведь явно же испугается чего-то и убежит.

Пришёл из магазина Игорь, за день все неисправности починил. Делал он это на загляденье красиво, а Ирина кормила его борщом, а он, конечно же, робко нахваливал:

– Вот, Ирина Леонидовна, у вас борщ какой домашний! А у меня в деревне маманя старая совсем, я сам готовлю. В основном, яиц пожаришь с утра и весь день по хозяйству, а вечером что? Кусок сала из морозилки достанешь, поешь с хлебом и с луком и чаем запьёшь. Мамане, правда, каши разные варю на воде, как врачи советовали, ест она совсем плохо. Надо завтра с утра добираться как-то до деревни. А, скорее всего, надо идти на автостанцию, такси нанять, но вот беда – паром только с утра начинает работать, но это ничего, костёр разожгу, привычное дело. А может, из земляков кто рыбачить будет, увидят, переправят. Надо только водки купить с запасом. Мне с моим давлением совсем нельзя, а у нас водка лучше денег в ход жизни идёт.

Ирина чувствовала, что Игорь её побаивается из-за своей скромности, и ей нравилась эта скромность. Она требовательно произнесла:

– Никуда я вас на ночь глядя не пущу. Будете спасть в зале, я постелю, и не бойтесь, я вас не укушу.

Уже мягче добавила:

– Вон сколько вы мне сделали, а я всё на работе да с подругами, не уходите, пожалуйста.

Игорю нравилась Ирина, но подумать, насколько лет он её старше! Да и думать о чём-то таком он уж давно позабыл в своей деревенской жизни. Поднявшись, стал отказываться, но Ирина была убедительнее его скромных доводов.

Лёжа на диване, Игорь думал, что завтра уедет в деревню и больше не увидит Ирину, ну, так это и должно так быть. «Просто повезло мне, что добавку давала, полпенсии мамы на лекарство уходит, а тут моду взяли: кто за свет не уплатит, сразу отключают. Нет, не голодуем, слава Богу, всегда то свиней, то коз держу, опять же куры выручают. Вот если магазин на селе последний закроют, вот тут горе будет. Придётся с города мешками муку возить да печь хлеб, привычны мы к этому продукту, куда без него. Мама обрадуется, когда вернусь, теперь таблеток и себе набрал с запасом. Завтра настанет утро, попрощаюсь с Ириной и в путь до дому, даже и не думай, Игорь Додонович, мечтать о любви».

Подумав об этом, Игорь даже встрепенулся от проскользнувшего в памяти слова «любовь».

Под утро Игорь всё же заснул, и был этому очень рад, нужны были силы на дорогу до дому, а они, эти самые силы, в болезни шибко тают, и сколько не капает спасительная капельница в тебя, у каждого человека на земле отведён Богом данный срок.

Одевшись и растворив дверь зала, сразу почуял он запах свежего жареного мяса.

Ирина Леонидовна в эту ночь тоже почти не заснула, она уже знала, что накормит Игоря с утра жареным мясцом с картофельным пюре, напоит чаем с шиповником, а к этому всему напечет в дорогу пирогов с капустой, луком и фаршем. Завтрак был вкусным, Игорь с аппетитом поел и снова скромно посетовал:

– Не надо бы, Ирина Леонидовна, так готовить, поди, всё утро потратили.

Ирина улыбнулась, дала в дорогу Игорю пирогов, всё это аккуратно уложила, сказала, чтобы угостил свою маму. От денег же Игорь отказался, как Ирина его ни уговаривала. И вот оно – расставание, робкое «до свидания», глаза в глаза взгляд, а в них любовь, которой так боялся Игорь…

Ирина Леонидовна по-прежнему ходила на работу, но таких голодных, каким был Игорь, больше не было, ко всем приезжали родственники, знакомые. Но она всё равно говорила своё привычное:

– Может, кому-то добавки?

В любой больнице, будь то городская или районная, больные ложатся в больницу и выписываются из неё сплошным потоком. Эта круговерть не радующая, потому что это больница, а если это больница районная, то из деревни или села не каждый раз приедешь навестить, потому-то уже через неделю у Ирины нашлись лежащие в больнице люди, которые с удовольствием попросили добавки. Она, робко улыбнувшись, стала накладывать им добавки, и вспоминала Игоря, потому что за такой, казалось бы, небольшой срок, полюбила, как он ест. И где он сейчас в своём селе, вспоминает ли её?

Простые женские мысли, но они далеко не просты – душило одиночество. Две подруги, Оксана и Валерия, были замужем, у них дети, всё хорошо. Не забывают её, все праздники вместе. Очень помогли в похоронах мамы. Были два женатых человека, но они и не стремились порвать со своими семьями, а Ирина и не настаивала. Всё прошло, и теперь она совсем одна, а Игорь – это, наверное, случайная встреча, нет, она убеждена, что именно случайная. А то, что в ней встрепенулось любовное чувство, так она же человек…

Игорь, вернувшись в деревню, тут же накормил маму приготовленными Ириной пирожками. Полина Ивановна, сидя на старой железной кровати, рассуждала:

– Вот уж нельзя мне всего мучного, а отведала, и вроде бы неплохо мне, даже вроде наоборот гоже. Хорошая, видать, повариха-то, Игорь! Видишь, и добавкой тебя кормила.

Игорь, как только вернулся домой, поведал маме об Ирине, и теперь Полина Ивановна продолжала рассуждать вслух:

– Вот, смотри, она тебя и ночевать оставила, видно, понравился ты ей, уж больно похоже на то.

Игорь топил печь и, подбрасывая поленья, тихо отвечал матери:

– Мама, у нас разница в возрасте большая, ты б видела её, она ж красавица настоящая, нет, тут что-то не то.

Ивановна, поразмыслив, ответствовала сыну так:

– Вот, гляди, дитятко мой, наследство у тебя какое, старый, латанный-перелатанный дом, дети твои от первой жены никогда здесь не появлялись. Хоть и горько тебе это, сынок, говорить мне, но по всему так видать, не нужен ты им. Село наше угасает не по дням, а по часам, сам видишь, страх глядеть на беду эдакую. Вот и получается, раз не из-за наследства, то чем-то ты ей глянулся.

Видя, что сын совсем затосковал, мать подытожила речь:

– Ты езжай к ней, вы не маленькие дети, только постарайся напрямки спросить. Измаешься, сынок, догадками, ежели так не сделаешь. Понимаю, нелегко всё это, но вот так выходит, что ехать тебе надобно.

Игорь, оторвавшись от дум, встрепенулся:

– Мам, ты старая, а ну как случись чего, а ты тут с этим...

Помолчав, добавил:

– Не поеду больше в город лечиться, вишь, как закружило – не выберешься.

Обхватив двумя руками свою голову, он сжал её крепко, но боли не чувствовал, мысли вторили совсем другое.

Мама всё же уговорила его поехать. Стоя на холодном, пронизывающем до костей ветру и ожидая парома, Игорь думал, что, и, главное, как сказать Ирине.

Сосед Григорий не раз приглашал его сесть в кабину своего «жигулёнка», но Игорь упрямо о чём-то думал…

Закончилась смена, Ирина, сойдя с больничного крыльца, собиралась идти на автобусную остановку, тут и встретила Игоря. Узнала его сразу, потому как одет он был в то же самое, что и при их последней встрече. Они подошли друг к другу, и снова – глаза в глаза, и ничегошеньки не потухло в этих их взглядах. Ирина догадалась, что ждёт Игорь её давно, потому как снег шёл мелкий, а на шапке у Игоря выросла целая горка, и она этому улыбнулась.

– Здравствуйте, Ирина Леонидовна, я вот приехал вам сказать, что маме ваши пироги понравились.

Ирина снова улыбнулась:

– Только за этим и приехали?

Этот вопрос поставил Игоря в тупик, но Ирина, взяв его за руку, сказала, что надо торопиться на автобус.

Это были два взрослых одиноких человека, и эти две недели, что жил у Ирины Игорь, казались ей самыми счастливыми в жизни. Игорю вообще казалось, что он попал в добрую сказку с доброй феей, они любили и не могли досыта надышаться этими волшебными минутами.

Они вместе съездили к маме Игоря, попросили у неё благословения. Интересно Ирине оказалось пожить в сельском дому, где весело потрескивали дрова в печке, они вместе с Игорем кормили курочек, и Ирина предлагала переехать к ней в город, чтобы Полина Ивановна жила в тепле, говорила, что комнаты у неё две, и все разместятся.

По приезде в город и ровно за неделю до того, как собрались расписаться, зашли Игорь с Ириной к подруге Оксане. И там произошло то, что обычно показывают в кино как под копирку. Игорь случайно услышал, как Оксана говорила Ирине:

– Он с тобой из-за квартиры, для меня это как дважды два понятно. Как ты, Ирина, могла?! Нашли бы тебе достойного…

Дальше Игорь не дослушал, он быстро оделся и ушёл. Опять же всё, как в сериале, банально, скажут многие, и, безусловно, будут правы, и опять же, безусловно, не во всём, такова природа человека. Если считать по-светски, то человек ошибается, если по вере, то грешит. И это происходит со всеми живущими на земле людьми в той или иной мере. Кому-то хочется, чтобы зло побеждало добро, слава Богу, большинству хочется наоборот, но и это большинство делает зло, вот в чём беда. Подруга Оксана и не ведала, что Ирина действительно любит Игоря, потому как у неё не было такой любви. Она скорее жила привычкой, её всё устраивало в личной жизни, и не более того. И в похожих таких суждениях, сколько не рассуждай, окончательный ответ всегда найти трудно, а многие думают, что и найти-то его невозможно. Но жизнь человека загадочна, и при всём при том, что сказки в детстве нам рассказывают всем одинаковые, жизнь у всех складывается по-разному, это, разумеется, не мои слова, и прошу – не обвиняйте меня в простоте сюжета, ведь судьба у каждого своя, сложнее жизнь, суровее, прекраснее, это как у кого сложится, неведомо нам знать, что будет дальше…

Ирина почуяла неладное сразу, как хлопнула дверь. Оксана снова твердила, что они найдут ей жениха посолиднее, а не этого деревенского чурбана, но слушать подругу больше не хотелось…

Прошла неделя, свадьбы, конечно же, не было. Подруга Оксана долго извинялась по телефону. Даже привозила кандидата в женихи. Ирина выгнала таких гостей. Но это всё были ненужные штрихи к портрету. «Как же там мама Игоря Полина Ивановна переживёт всё это?» – неустанно думала Ирина, плакала. Затем наступал новый день, и он снова был наполнен Ириниными слезами…

Приехав домой, Игорь молчал, только и сказал матери, чтобы ни о чём его не спрашивала. Полина Ивановна и не спрашивала, а готовилась помирать, сказав пришедшей к ней подруге Наде, что, де, срок её настал, чтобы та сыскала батюшку. Священник приезжал в их село когда раз в месяц, когда два раза. В одном из домов сделали храм, село хоть и пропадало, но не в одночасье. В школе училось ещё шестьдесят учеников, надо было и крестить народившихся на Божий свет детей, вести церковные службы, ходить к умершим и умирающим, тяжко болящим людям. Такова участь священника.

Утром Игорь узнал, что к ним снова приехал батюшка Андрей. Поспешил навстречу и сходу начал запыхавшимся голосом:

– Отец Андрей, мама моя хочет, чтобы вы к нам пришли, больная она, говорит, к смерти готовится.

Священник пообещал прийти во второй половине дня. Ангара к тому времени замёрзла, открыли переправу на машинах. Игорь, подойдя к переправе, сняв шапку, глубоко вдыхал в себя морозный воздух, ещё издали он заметил, как едет в село «жигулёнок» соседа Григория. Сам не ведая почему, побрёл вперёд. Машина остановилась, из неё вышел человек и шёл ему навстречу. Сердце, только успокоившись, начало биться, словно набат: к нему шла Ирина, и он уже безошибочно её различал, а если бы и глаза не видели, то нутро бы подсказало всё враз.

Они крепко обнялись, Ирина говорила что-то про пирожки для мамы, что их нужно только разогреть. Игорь же, взяв на руки свою любовь, кружил её вокруг, затем опустил, и два любящих человека плакали, вовсе не стесняясь своих слёз.

Стоял и «жигулёнок» Григория, зовущего их в машину, несколько раз он открывал дверцу машины и кричал, чтобы ехали до дому. А любящие, теперь, слава Богу, уже не одинокие сердца по-прежнему стояли на замёрзшем льду Ангары, и ничегошеньки в их глазах не потухло, ничегошеньки…