Ирина РЕПЬЕВА. Император Кубик. Глава из книги: Тайны Деда Мороза. Детектив для малышей.

Собака Черная Перчатка почувствовала себя оскорбленной. Но в ней тут же шевельнулось и любопытство. Если она - всего лишь “придаток”, то придаток к чему? К чему-нибудь ничтожному, или, наоборот, - к великому?

Эта мерзкая кожаная собака ни в грош не ставила императора Игралии Кубика. Прежде всего, потому, конечно, что Тьма сама дала Черной власть над императором. С некоторых пор Перчатка умела призывать его при помощи своих волшебных глаз - пуговиц. И вот теперь, прямо под кустами сирени, шавке немедленно явилось одно ужасное подозрение: что, если она и впрямь чей-то кошмар, то обязательно императора Кубика!

Тьма любила потешаться над людьми и зверями. Особенно над теми, в ком сама и возбудила громадное самомнение! Но только сейчас до собаки доходило, что ведьма “Т” вполне могла возвысить свою псину над императором лишь потому, что колдунье было забавно и смешно наблюдать, как гордячка собака возносится над тем, кому на самом деле служила лишь жалкой тенью!

Однако неожиданное открытие, что у неё есть “отец”, сделало положение ЧП ещё и интересным. Неужели и у неё тоже…? О, отец, отец, нет тебе замены!.. Неужели Черная Перчатка больше не безродное, жалкое четвероногое, а… чья-то дочь???

И собаке захотелось найти Кубика и основательно его допросить. Ведь если её отец - сам император, то она, выходит… не просто “дочь”, а “дочь императорская”! И вовсе не “собачья”, хотя с виду и собака. А человечья! Или… получеловечья?.. Принцесса? Гавь-гавь-гавь, - какие соблазнительные мысли! Воистину никогда не знаешь, где приобретёшь, а где потеряешь.

Чёрная Перчатка выползла из-под шелкового куста сирени и прислушалась: нет ли поблизости дедушки Мороза. В саду было темно, потому что слугам только что удалось затеплить первые свечи на праздничных столах. Но собака догадалась: если утро в саду оставалось темным, значит, Тьма всё ещё бродила поблизости, изготовлялась для нанесения своего главного удара по волшебникам. Поэтому следовало быть осторожной и не попадаться ей на глаза.

А нюх у плутовки ЧП был хоть куда! И со всех четырёх лап кожаная кинулась к тому месту под рядом слив, откуда на неё повеяло запахом сырого и слегка заплесневелого дерева. Это нехорошо несло от императора Кубика. Он уже давно пахнул дурно. Слишком часто ронял он себе слёзы на деревянную грудь, в тайне сокрушаясь о своей несчастной судьбе!

Случалось, он чувствовал себя на краю гибели, потому что в нём заговаривала совесть: “Зачем ты связался с Тьмой?” А то вдруг начинал надеяться, что Тьма одержит победу над игрушечным народцем и в этом случае навсегда оставит его царствовать в побежденной ею Дуракаволяндии. Но полностью планы “Т” известны ему не были. Он знал лишь, что детёнышам колдуньи нужна на Земле вечность. И тем детенышам, что уже родились, и тем, что сидели пока под чешуйками на её теле. А вот как станет она добиваться вечной жизни для своих “кромешников”, он и понятия не имел. “Т” не посвятила его в свои секреты - она доверяла ему не до конца.

Но именно сегодня поутру император особенно трясся от страха, потому что в случае поражения ведьмы, кто-нибудь из дворцовой челяди мог донести на него хозяевам игр, что он, де, бывал временами близок к “Т”, и даже сострадал её планам. Правда, он всегда приходил к чертовке в пещёру под покровом ночи. И всё же! То, что известно троим: Кубику, ЧП и “Т” - могло быть известно и другим.

В те самые минуты, когда Черная Перчатка принюхивалась к нему, он прятался под сливами в саду в ожидании исхода дела - чувствовал, что Тьма на Ярмарке и на всякий случай был готов к бегству.

От страха угловатое тело его казалось неподъемным; тонкие ноги, в розовых шелковых чулочках, дрожали от усталости и подгибались; а корона, плохо привинченная к деревянной голове, побрякивала и позвякивала. Что бы он мог сказать своим подданным, которых он предал, если бы они вызвали его когда-нибудь в суд?

Только то, что он, де, просто Кубик. Появился на свет строительным и деревянным - потомственным рабочим. Но потом Тьма заставила его принять на себя несвойственные ему функции кубика игрального. Так и привык он постепенно, что его вечно кто-то подбрасывал, разыгрывая им собственную судьбу. Им просто всегда ловко манипулировали! А его вины тут нет! Нет!!

Правда, он и сам понимал, что подобное объяснение вряд ли помогло бы ему задержаться на троне хотя бы на пять минут. Связался с Тьмой - отвечай и за неё перед своим народом!

И уж, конечно, он чудовищно перепугался, когда внезапно в темноте кто-то дёрнул его сзади за мантию. Его золотые зубы так и щелкнули. Неужели это Тьма?! Но он услышал слабое рычание ЧП:

- Эй, император! Мне надо тебя кое о чём р-распросить!

Все четыре угла Кубика заострились от напряжения. Он давно ненавидел эту наглую собаку, которая помыкала им, словно слугой.

- Ты мне отец? А? Скажи по совести! Если она, конечно, у тебя есть! А? Отец? - Конючливо завела собака. Опять крошечная, как перчаточка с детской руки, она забежала вперед и сейчас сидела на травяной дорожке, загораживая Кубику дорогу. - А? А? Отец?

Сначала император хотел округлить глаза и шепотом возопить, что он человек (!) и не может быть отцом какой-то то там собаки! Но, взглянув в горевшие белым огнём пластмассовые глаза, он понял, что шутить с ним Перчатка не намерена - укусить может. Кроме того, подлая собака могла выдать народу его ужасную связь с Тьмой. Лучше было её не сердить, и он ответил:

- Это как посмотреть, - и он неопределенно склонил маленькую угловатую голову к косому правому плечу, - отец я тебе или не отец!

- Что значит “как посмотреть”! - возмутилась собака. - Спереди, что ли, отец, а с затылка моя бабушка?

- Я не в том смысле, - начал мямлить упрямый Кубик. - История твоего появления на свет…м-м-м… не проста! Так же, как и моего появления на троне.

Да и не всё ли тебе равно: чья ты…. фантазия?

- Фантазия?! - взвизгнула собака. - Фантазия в голове, а я перед тобой - живая, кожаная! А если я кожаная, то, следовательно, существую! И мне далеко не всё равно, как именно я буду существовать дальше. Купаться в мясных обрезках, которыми меня закормят на твоей императорской кухне, или спать на старых, давно обглоданных костях, выкопанных из земли. В общем, если ты - мой родной батюшка, то давай, давай, любезный - устраивай, моё будущее! Жду!

И собака сразу же начала заходиться в своих бредовых мечтах:

- А желания у меня такие. В-первых, хочу я трёхэтажную будку, да со слугами! Потом - новенький космический корабль - платье, чтобы воспарять над реальностью, когда пожелается… Потом - свою собственную игру, потому что я опять маленькая и очень хочу поиграть… Да ещё не забудь меня пожалеть! Меня сегодня просто ужасно огорчили! Этот гнусный, гадкий дед Мороз…

Но Кубик вдруг решил огрызнуться:

- Такая взрослая собака, как ты, вполне может позаботиться о себе сама!

- И такая большая собака, как я, не может без хозяина долго! Пойми! У каждой собаки должен быть хозяин. - Конечно, на самом деле ЧП так не считала, потому что характером была больше похожа на кошку, которая гуляет сама по себе. Но Перчатка привыкла врать, пока дружила с Тьмой и мальчиком Новым Годом. Правда, сейчас она не врала: - Я уже пять минут как ничья и бездомна. Моё платьице уничтожено!

- Я и сам вот-вот без будки останусь, то есть без дворца! Эх! - Вырвалось у императора горемычное восклицание. - Поскорее бы Тьма победила!

И вдруг иллюзии кожаной твари развеялись. Внезапно она вспомнила, что “Т” собиралась избавиться от императора Кубика тотчас после своего ожидаемого триумфа на Ярмарке.

- А чего ты ждёшь от “Т”? - Озабоченно спросила она.

- Немногого - вечно темного и теплого местечка! Видите ли, уважаемая, мне противопоказаны прямые лучи солнца. Я деревянный и могу однажды воспламениться! Поэтому я и плесневею - на всякий пожарный случай.

Но я так же могу погибнуть и от чрезмерного сверления меня разными тяжелыми жизненными обстоятельствами! Может пойти дымок-с! Так что лучше ко мне не приставай! Не дави! Не сверли меня своим белым взглядом!

- И ты, кажется, полагаешь, что такое темное и теплое местечко - твой дворец? - Спросила собака не без иронии.

- Разумеется! Ведь там я никому не позволяю рассматривать меня через увеличительное стекло, да ещё при солнечном свете! Даже страшно подумать, как это испепелило бы мою дорогую древесину!

Но с другой стороны, - всё жаловался и жаловался император, - я слишком отсырел без света, которого стал избегать, привыкнув к Тьме! Того и гляди: сгнию да рассыплюсь!

- Вот как? - Забеспокоилась собака, которой тоже вдруг стало страшно: а что, если Кубик, и впрямь перестанет существовать? Останется ли тогда на свете она - его несчастная и больная фантазия?

И собака взвыла, как по покойнику:

- Нет, родименький! Я не дам тебе погибнуть! Ведь ты теперь - моя родня! - Однако пока что, из трусости, Перчатка не решалась выдать отцу известные ей планы Тьмы. - А не укрепить ли тебе твои опилки каким-нибудь подвигом? Перевёл бы ты через дорогу старушку! Слышала я, что это помогает! Я бы сама к тебе её откуда-нибудь и притащила! За шкирку. А ты бы только её перевёл!

- Как? Самому дорогу перейти? - Всерьез забеспокоился ленивый и толстый Кубик. - Без помощи старушки? На то, чтобы переходить дорогу, у меня карета есть!

Собака почесалась. Ей вдруг пришло в голову, что, если Кубик не желает потрудиться даже ради себя, едва ли он пожелает спасти свою кожаную дочку. И впрямь, приходится думать о себе самой. Но что тут особенно рассуждать? Надо сделать, чтобы Тьма проиграла, чтобы её план не осуществился! Тогда император Кубик останется на своём троне, а Черная - при нем. В дочках.

А может быть, подсобить дедушке Морозу и его друзьям осилить ведьму?.. О, нет! Слишком привыкла ЧП на эту компанию рычать!

И собака спросила:

- Как ты думаешь, папочка Кубик, чем закончится сегодняшняя битва Тьмы с Морозом Сапожниковичем?

- Гм-гм… Если бы слабость “Т” была очевидна, я бы давно перекинулся на сторону деда Мороза. - Рассудил император холодно. - Так и покатился бы через голову в его сторону!

Собака довольно закивала. Император нравился ей всё больше и больше. Да, пожалуй, люди, подобные Кубику, не проигрывают ни в чьей игре. За таким не стыдно и тенью побегать! Но что же делать? На что решиться? Самое главное сейчас, наверное, влезть в доверие к Кубику: вместе с ним она не пропадёт. И собака завиляла пришитым хвостом:

- Какие у вас благородные манеры, император! А какие у вас великолепные медные точки на теле!

- Они золотые, мой друг! - Император мягко улыбнулся. Он понимал, что собака, которая прежде вечно его задирала, почему-то ему льстит, но пока не понимал почему.

- Золотые? Ещё лучше! Золото в цене повсюду в мире! А ваши кованные углы! Они из серебра?

- Из платины! Я нарочно сделал кубик своего тела потяжелее. Чтобы мною не смогли крутить другие! Никто иной, кроме повелительницы Тьмы, конечно….

- Вы не просчитались! И замечательно красивы - просто как сундук! Да и блестите, вы как краник в умывальне! А что ваша корона? Полагаю: она с двойными стенками! В ней миленький сейф? Вы обчистили казну родной игрушечной империи? Не растерялись? Ах, вы мой, маленький, игрушечный воришка!..

Кубик решил, было, из осторожности поскромничать, но потом не выдержал - слишком редко его хвалили, и он чистосердечно признался:

- Даже с тройными стенками! Там драгоценных камней - лошадь не увезёт! Едва таскаю! Вот почему ещё я бы не хотел расстаться со своей короной!

“Да за тебя и вправду надо держаться! - Опять подумала собака. - Вес золота сделает тебя в нужный момент устойчивым. А я сама в качестве твоей наследницы, да на твоём золоте, как блин в масле, смогла бы кататься! Выиграет Тьма или проиграет, с такими деньжищами мы с императором не пропадём и в Большом мире! Заплачу, кому следует, и меня провозгласят даже человекоподобной!”

Пока Перчатка думала, Кубик, который заждался очередной похвалы, не удержался и сболтнул:

- Но я, конечно, не казну обобрал, нет. Зачем? Чтобы на меня нехорошо думали? Нет, я эти алмазы да золото из дворцовой бани повыковыривал! Из стенок, тазов и скамеек! Правда, в бане я отсырел ещё больше!.. В казну-то я доступ имел один, а в баню все придворные ходят. У них там даже мочалка вся в алмазах! И мыло!

- Вот вам и подвиг! Всем подвигам подвиг! Мочалку обокрал! Кусок мыла! Ах, прелесть какая! Ах, какой вы премудрый! - Всё подхалимничала Перчатка. - А то, что вы отсырели, всегда можно объяснить тем, будто бы вы во время вашего императорства много, до слёз, смеялись - так сказать, весело пожили!

- Нет, я, наоборот, много плакал! - Не без достоинства отвечал Кубик. - Мне не были безразличны судьбы мира! Как-то я поплакал по поводу одного солнечного затмения. А как-то по поводу лягушиного кваканья - спать мне не давали!

- Да вы - поэт! И это тоже значительно усиливает в моих глазах ваш вес, то есть ваши сундук и сейф…

Претворяться искренними друзьями тому, кто никогда никого не любил, конечно, трудно. Но в итоге оба были вознаграждены за свои старания. К Кубику через собаку возвращалось былое уважение подданных, а к собаке - очень богатый хозяин. Она даже весело завиляла хвостом. Как всё-таки хорошо служить чьей-то тенью! Ведь тень всегда тащат за собой! Она легка и не навязчива, поэтому вечно достойна похвалы! Она всегда сзади, иногда только с боку, наискосок. Правда, в глаза иногда заглядывает, но в то же время знает своё место. А сбеги Черная вместе с Кубиком в Большой мир, ей ни перед кем и каяться не придётся - за её былую дружбу с Тьмой.

А собака и не желала ни перед кем каяться! Она отрадясь никогда не каялась! Её только за хвост на исповедь и притащили бы! Всыпали бы ей палок двести - вот тогда бы она и наисповедовалась бы! Тогда, может быть, она стала бы даже прохожих за рукав останавливать: послушайте, мол, дорогие прохожие, про то, какая я мерзкая: “Если вас не затошнит от моего откровенного гавканья, конечно!”

Впрочем, зачем же только про себя исповедоваться? Если уж какие гадости когда и говорить, то по справедливости - про всех сразу! Чем же она хуже других? Она же просто делала САМА для себя ВСЁ ТО, что обычно для других их родственники делают. Она же просто ПОУДОБНЕЕ в этой жизни устраивалась! Так за что же собачку казнить, а?

В общем, Перчатка опять весьма и весьма приободрилась. И даже то, что она появилась она на свет как “кошмар императора Кубика”, уже не было в её глазах чем-то унизительным. Смотришь, со временем и сам Кубик начнёт своего кошмара бояться! Тогда он и окажется в лапах ЧП, вместе со своим сейфом!

А надо вам сказать, что Кубик начал сочинять свои истории - страшилки на другой день после своей коронации.

Прежде, когда он не был императором, он легко становился душой любой компании. Живой, способный к сложным акробатическим трюкам, он любил и попеть, и поплясать, и артистично рассказывал анекдоты. И всё выходило у него ловко и смешно! Хотя кому-то могло казаться легковесным и деревянным.

Но вот однажды, после того, как он прочитал по местному игрушечному радио весьма искусно какую-то басню, в студию внезапно ворвались его благодарные слушатели. Он испугался. Подумал: “Вот, дошутился!” А они подхватили его на руки, подняли высоко и куда-то понесли. Он испугался ещё больше и решил, что его надумали смеха ради выкупать в фонтане! Но нет! Его подняли словно знамя - высоко и за одну ногу!

И тогда перед ним вдруг открылось, что он научился завораживать своим искусством!

Как было этим не воспользоваться? А со временем не превратить поклонников в верноподданных?

В те несколько месяцев, перед приходом Тьмы, он много ездил по стране и без устали выступал, разнося по свету самые смешные анекдоты про последнего императора, Мячика Пластмассового. Потому что ведь был деревянный и никогда не уставал. И вот однажды…

В общем, он и сам толком не понял, как именно после одной дружеской пирушки, наутро оказался на троне. Под черно-белой мантией вместо одеяла!

В одной руке у него был скипетр, а в другой ключи от государственной казны. Как же он опять струсил! Уж не совершил ли он совершенно случайно, в бреду каком-нибудь, государственный переворот?! Себе на горе?!

И лишь когда он увидел, что слуги, войдя к нему вежливой толпой, хотя и без охоты, и даже растеряно, но всё же низко ему поклонились, угловатая голова его закружилась от счастья! Дело было сделано! Заветная мечта его осуществилась! Мечта, которую он сам некогда боялся. И хорошо, что до сих пор она была тайной. Ведь он теперь имел возможность при случае сказать: “Я не виноват, что стал императором! Это всё они, это - публика!”

И вот, в первый день после коронации он ещё по привычке показывал концерт за концертом дворцовой челяди, чтобы она его полюбила. И она его полюбила: “Какой вы - артист!”, новоиспеченному императору было весело.

Но уже к концу первого вечера царствования Кубик осознал, что его способности переоценены, и погрустнел. Ведь империя - компания не маленькая, и стать её душой неимоверно трудно. А как скучно - целыми днями разбирать чужие жалобы, что-то строить, расширять и переоборудовать!

Кубик честно брался за многие государственные дела. Но хорошо он умел только напевать, приплясывать и кувыркаться. Качества эти, может быть, и замечательны сами по себе. Но только никак не для хозяйственника. Так что со временем, видя всеобщее разочарование подданных, император стал напоминать самому себе эдакий, незадачливый детский кубик, который поставят, например, для украшения какой-нибудь высокой башни, а кубик и сам не устоит наверху, и другие кубики за собой вниз потянет!

Когда же Кубик окончательно осознал, что император из него никакой, он ужасно испугался. Стал потеть от ужаса, плесневеть, потом так высох, что начал скрипеть при ходьбе. И, в конце концов, решил, что спасти его может одно - недопущение в стране следующей Ярмарки Деда - Всем Должника, на которой обычно и свергали незадачливых императоров. А для этого следовало закрыть те двери, через которые приходил на Землю Дед. Так что это желание Кубика вполне совпало потом с желанием Тьмы. Правда, до поры до времени он и не ведал о её существовании.

- Ну и? - Спросила шепотом Чёрная Перчатка, когда Кубик, слово за словом, рассказал ей историю своего появления на троне.

- А то, что сказки - ужастики сами стали приходить мне на ум по ночам, когда я не мог заснуть, потому что ужасно тревожился. Ум мой, перепуганный на смерть будущим разоблачением, изобретал всяческие катастрофы стране игр! Я и желал ей катастроф! Пусть Игралия погибнет, лишь бы не было моего развенчания на царстве!

До поры до времени, страшилки эти оставались просто фантазиями, то есть они не выходили из его головы. Но зато Кубик жутко пристрастился к допросам разных шпионов. Видите ли, со временем его характер переменился настолько, что стал мрачным, а сам император - тяготеть к разного рода застенкам и подземельям.

Часто думал он, сидя в игрушечной тюрьме (которую сам и построил) перед каким-нибудь игрушечным шпионом, прилетевшим из чужих, игрушечных миров: “Как это всё-таки приятно - узнавать, что есть в мире и другие такие же гадкие императоры, как я! И даже гаденькие, но всё равно симпатичные, императорши!”

- Эти шпионы стали моими … ну… как бы учителями географии и истории, что ли, - объяснял Кубик Перчатке. - А так же астрономии, военного дела и юрисдикции. В общем, я и сам уже не помню, как случилось, что я буквально окружил себя ими и во дворце. Сделав иных даже моими советниками и министрами!

… И вот однажды хозяин игры в казаки - разбойники, случайно изловил шпиона самой Тьмы!

Кубик тогда внимательно выслушал рассказ о всемогуществе космической ведьмы “Т”, и с радостно подумал: “Вот кто поможет мне не допустить следующей Ярмарки! Тьма! Если она всех напугает, жители нашей страны и думать позабудут о перевыборах императора! То есть меня, плохого!”

Этот шпион и привел Кубика в лесной, потаенный грот Тьмы.

Молча выслушав от императора его жалобы на тяжелую императорскую жизнь, Тьма сразу оценила всё ничтожество этого неудачника и спросила его с холодным любопытством:

- Как т-ты думаешь, ч-чего больше вс-с-сего боятс-ся жители твоей с-с-страны?

Кубик с присущей важностью объяснил, что, по его мнению, люди больше всего бояться его собственных страшилок: про черные дома, удушающие кофточки и отрубленные руки. Особенно боятся они его, с любовью рассказанных, историй про конец света. (Тот самый конец, который смогла бы организовать для его страны Тьма). Но колдунья была не из тех, кем можно было бы управлять. Желая подчинить себе Кубика, она решила сразу же лишить его самоуважения и потому произнесла:

- Ты плохо знаешь своих подданных, легкомысленное и глупое существо!

Ибо, конечно, только легкомысленное и глупое существо может плакаться в жилетку самой Тьмы!

Нет, деревянный Кубик, нет!

Больше всего на свете люди боятся потерять своих близких!

Поэтому-то они и боятся кромешной Тьмы, в которой ничего не видать! Ни хорошего, ни плохого, ни честного, ни бесчестного! Всякий, кто войдёт в тело моё, во тьму мою, назад дороги не найдёт!

А знаешь ли ты, маленькая и темная личность, как именно теряют люди друг друга?

- Как? - Растерялся Кубик, ибо от природы не думал ни о ком другом, кроме как о себе.

- Когда разочаровываются друг в друге и перестают друг друга любить!

Тогда она и предложила ему создать по одной из его мрачных фантазий живое существо - Черную Перчатку. Эта Чёрная Перчатка должна была шастать по Земле, бросать тень на людей и тем разделять народы, семьи и влюбленных. ЧП станет красть детей! Заставит взрослых заплакать! А несчастных покорить будет легче!

И вот Тьма приподнялась над водой так, что отбросила на стену грота свою тень.

- На что это похоже? - Спросила она перетрусившего императора.

- А на что?

- На твою Чёрную Перчатку.

- Кажется, и впрямь похоже!

Тогда Тьма опустилась поглубже в воду и, порывшись там в своих карманах, достала каких-то три темных предмета, похожие на кинжалы.

- Это перья мои, - объяснила она. - И эти перья не простые! Одно перо способно т вызвать в людях страх и оцепенение! Другое - придать будущей Чёрной Перчатке осторожность и изворотливость - она не должна попасться в руки моим врагам и разболтать мои тайны. А третье разовьёт в ней необыкновенное честолюбие, которое отобьёт у неё всякую жалость к её жертвам. Хороша будет собачка, не правда ли? - Самодовольно засмеялась Тьма. - Охотничья! Хищая собачка.

После этого, глядя на свою тень на темной стене грота, ведьма метнула в неё первый кинжал. С его помощью ожила собачья голова. Ударила другим - и зашевелилось тело. Ударила в третий раз - и собака, обретя лапы, спрыгнула на пол грота. А потом, подскочив на месте - для того, чтобы проверить силу и ловкость своих лап, она, неблагодарная от природы, даже не взглянув на своих прародителей: Тьму и Кубика - отправилась из пещеры восвояси.

Возмущенный Кубик кинулся, было, чтобы догнать и устыдить её, но Тьма его остановила:

- Не стоит приручать! Добрая собака глупеет!

Тогда нервный Кубик предложил: “А надеть ошейник? Потеряется ведь!” Но Тьма заметила:

- Ты хочешь, чтобы по её ошейнику волшебники прознали о её хозяине? Наоборот, пусть она не запомнит ни мига из истории своего появления во тьме моей пещеры! И - поверь: у неё есть поводок! Рано или поздно дурные наклонности всё равно приведут её ко мне!

- А я? - Жалобно откликнулся Кубик. - Станет ли она слушаться меня?

- Ей довольно и одной хозяйки! Тьма не делится властью! Она только растворяет в себе других! Тебе это надо было узнать ещё прежде, чем ты пришёл ко мне!

- Но я пришёл к тебе за поддержкой. - Промямлил Кубик.

- За поддержкой? Каков наглец!.. Тьма служит только своим интересам!

- Но ради тебя я предал интересы своей страны!

- А мне какое дело?!.. А чтобы ты знал своё место, я буду вызывать тебя к себе только через Чёрную Перчатку!

И с того дня Кубик действительно исполнял все приказания наглой собаки, став фактически рабом своих собственных нездоровых фантазий.

Но чем униженней становилось его положение, тем более завистливым - он сам. Почему все люди мира любят дедушку Мороза, а его, Кубика, своим любимым не признают даже его поданные, вся эта “публика”!

Удивительнее же всего было Кубику то, что дедушку Мороза любили одинаково все: и плохие люди и хорошие! И даже Мафий Пыткович Краснокостюмов, из далёкого города Базарова!

Кубик не знал, что у каждого человека Большого мира есть своя причина любить Морозушку. Вот и у Мафия Пытковича была своя. Господин Краснокостюмов любил старика потому, что и в его собственной душе, корыстной, жестокой, всё ещё дышал, болел, но пока держался и не умирал… дедушка Мороз! Как так? А так!

Именно в костюме Мороза Сапожниковича танцевал однажды на новогодней ёлке подросток Мафя в школе, когда учился в восьмом классе. Он был тогда влюблён в премиленькую Снегурочку из девятого. Она поцеловала его под ёлкой всего один раз в жизни, а запомнил он это на всю жизнь. Прикоснулась к его щеке и загадочно шепнула: “Дедушке Морозу, которого я в тебе люблю!” Вот за это и любил господин Краснокостюмов дедушку Мороза. За этот поцелуй Снегурочки, и за те её слова.

А в Кубика никто не хотел наряжался, никто ему не подражал.

Более того. Все, кто любил снежного, морозного, красноносого и порой по-зимнему колючего старика, образовали, в конечном итоге, на Земле один большой и дружный народ. Народ, которого никогда не удастся разобщить ни одному врагу - ни космической колдунье, ни зазнайке Перчатке! А вот Кубик свой игрушечный народ разобщил. Одна его часть, малая, двойники, пошла в банду ЧП и мальчика Нового Года, а, значит, Тьмы. Другая же осталась верна себе и Игралии. Вот за что ещё ненавидел дедушку Мороза неудачник - император.

Так что время от времени он даже спрашивал себя: почему он не дед Мороз. Вот если бы он родился дедом Морозом, тогда бы и Тьма ему не понадобилась! В дедушке Морозе нет Тьмы. Ни в одной его клеточке! Ни в одном хрусталике льда - всюду один свет! Не то, что в плотном и непрозрачном Кубике.

Вот и сейчас дурик этот, наивный и снежный, бродит в поисках друзей по императорскому саду и весь светится! Один-единственный в темноте светится, заменяя множество свечей, хотя и сам своего света не замечает, скромник этакий!

Не дед, а путеводная звезда какая-то! И деревянный, насквозь прогнивший Кубик видел в эти минуты свет этот сквозь листву сливовых деревьев, как и все другие волшебники, и страшно деду Морозу завидовал!

… Однако император ещё не закончил своего рассказа о знакомстве с космической ведьмой, когда собака нервно от него отпрыгнула и взвилась на задних лапах.

- Так ты сказал, что я ещё и дочь Тьмы?! Гавь- гавь- гавь! - Возопила она с восхищением. - Что во мне сидят её кинжалы?!

- Ну и что из этого следует? - Пробормотал уныло Кубик.

- Тогда мне всё равно: кто победит! Она или дед Мороз! Если дед Мороз, ты останешься императором. И я сяду на трон. А если ведьма - я попрошу у неё половину Игралии. Ведь я её дочь!

У честолюбивой собаки закружилась голова.

- Побегу к маме! Пусть меня поцелует! Хватит обращаться со мной как со слугой!

Послушай, Кубик! Послушай! - Взахлёб говорила ЧП, и белые пластмассовые глаза её просто плавились от счастья. - Конечно, нельзя давать власть тому, кто бросает своих детей! И всё равно - какая радость! Куда ни глянь, я - наследница престола! Я! Я! Я наследница всех престолов сразу! И на Земле, и в космосе. И по папе, и по маме!

- Ерунда, Тьме наплевать на тебя, собаку! - Отмахнулся от фантазий ЧП здравомыслящий Кубик, который никогда не терял головы, потому что она вместе с сейфом слишком дорогого теперь стоила.

Но дурочка Чёрная Перчатка уже, внезапно, приняла какое-то абсолютно дурацкое решение:

- Побегу к маме! Потребую себе половину… Вселенной! Мама даст! Мама даст мне - и вечность, и полцарства в придачу!

Тут Кубик задумался. Половина Вселенной - это тебе не игрушечная Игралия! Пожалуй, и ему стоило вспомнить о своём родстве с Перчаткой. У его дочери - собаки великие связи - по матери! И он сделал вид, что прослезился:

- Дочка! Я побегу с тобой! Ведь если мама моей дочери - сама Тьма, значит, я …муж этой Чьмы, тьфу ты, Тьмы!

Так зародился этот союз двух негодяев. Хотя обычно негодяи недолго бывают верны друг другу.