Алексей ЗЫРЯНОВ. «На жизненном пути твой образ»

Помню, как и в детстве, я смотрю в окно, только дом мой прежний позади давно.

И ребёнком (мысленно) вижу паровоз, дедушкой подаренный: он зелёной змейкой, вдоль своих полос, пассажиров выдуманных вёз. И, возможно, будто взрослый, этот детский поезд, думает о том, что Всевышний видит смысл только в том: кто на путь свой истинный встанет и его пройдёт, тот в конце дороги Жизни счастье обретёт.

Всё, что сердцу значимо, где-то далеко. Но, как в дымке утренней, затаит стекло тот же образ видимый – Катино лицо.

Небеса на месте, деревца бегут. И Катюшин образ - за окном. До заката, заглядевшись вдаль, скоротаю путь, ведь забыться, лёжа, лёгким сном от светлейших в памяти черт её лица очень уж легко.

И смотрю в окно я вновь и вновь: на речушку с краешка, то мелькнёт изба. Дождик вездесущий на стекле окна. Зелёные массивы, белые столбы, красные закаты, серые мосты.

Мой вагон плацкартный: синий, номер два. В нём раздумья движутся - так, почти едва. Но тебя, Катюша, вспомнил я: в мыслях тут же - огонёк тепла.

Вот представил мысленно: я спешу к тебе, ты встречаешь искренне, и губа к губе.

Я на нижней полочке, где вполне тепло. Взор приник к окошечку, на душе – легко. Весь состав шатается, сердцу не до сна. Неслучайно, милая, полюбил тебя.

Есть немного сожаленья о редких встречах в давних снах. Но взгляд твой западает в душу и скуку заменяет внутренним весельем за судьбу свою.

И твои глаза… их зелёный мягкий свет такой глубокий, как будто в них таится тишина.

Я уверяю всех, что и в дожде есть Бог. Но есть вопрос: что на стекле рисует каждому вагону дождь, что идёт по общему пути с составом? Не знаю, в мыслях нет решенья.

Есть неистребимая мечта о встрече вопреки всему с тобой, Катюша. Так хочется оставить позади мешающее взору.

Куда бы я ни шёл, повсюду вспоминаю о тебе - люблю твой образ. В какой бы из сторон не устремлялся взгляд, всюду остаёшься ты – навязчивой судьбой, как ниточка к вселенной.

Твой образ – для меня источник жизни. И неминуемое касанье смерти лишь на мгновение прервёт видение моё, и образ твой неотвратимо возвратится по желанью вечности для его незримого слиянья с бесконечностью.

Нить земного трепетного увлечения не прервёт ничто иное, даже пусть сердечное увечье напоминает о сближении любви и грусти, но благостные ощущения от всех переживаний неизгладимый след оставит на ауре души.

Моя любовь не измерима расстоянием в километрах, она крепка в любых моментах расставанья. Любовь, как моя жизнь, во мне, пока я существую в этом мире боли. И отличается от всех других по каплям крови, слёз и горя, потраченных на сладость мук сердечных. И смерть и чувства – вездесущи; их Путь соприкасается с идеей Жизни. Мы чувствами своими приближаем пальцы смерти, с рождения принявшей нас к себе в обитель мира тел и света. Человек идёт туда, где ярче и теплее; и счастлив тот, кто свет души взлелеял по дороге к Богу. Источник истинной искрящейся любви – тот самый свет в конце тоннеля земного пребывания людского мира, нам вместе по пути.

Катерина, всё, чего хотел, уже когда-то было с нами. Но чувств не растерял своих, я их в крови оставил, и ими землю окроплю, когда сознанию уйти быть суждено куда-то ввысь. Там встретимся – я знаю. И жизнь моя – слова, слова; в них боль моя и счастье прожитых моментов. Всё это для тебя. Я говорю: спасибо и да простит нам Бог ошибки. Мы встретимся ещё, поверь мне. Всё будет лучше, чем вчера.

Июнь 2010, Май 2011, Тюмень-Екатеринбург