Наталья АЛЕКСЮТИНА. Бумажный кораблик.

На улице был жаркий полдень, когда Владик вышел во двор. Вернее, не вышел, а выпал из двери подъезда: перевесил велосипед. Пыльные педали крутнулись, одна из них глухо стукнулась об асфальт, и Владик лицом к лицу оказался с широкой трещиной. Оттуда на него с любопытством глянул черный жук. Шевельнул усиком.

Владик потер ушибленный подбородок и сжал крепко кулак, чтобы не заплакать.

Рядом кто-то засмеялся. Еще не видя кто, Владик насупился.

-Больно? - поинтересовался тоненький голос.

Владик кивнул. Встал, старательно отряхивая грязную штанину.

Девочка участливо склонила голову набок.

-Меня зовут Полинка. А тебя?

Владик представился.

Совсем незаметно, под томительный трепет июльской листвы, под жизнерадостный гвалт воробьев завязалась беседа. О старом велосипеде, о муравьях, о мороженом, о лете.

-А я скоро уезжаю, - похвасталась Полинка - Буду отдыхать на даче с мамой до сентября.

-А я тоже уезжаю - угрюмо заметил Владик.

-Куда?

Замявшись на секунду, он ответил:

-В Калининград - потом, веселее, добавил - Через море поплыву. На корабле.

-Здорово! - восхитилась Полинка и сникла - А я на поезде. И то недолго: три часа.

Они примостились на сломанной скамейке. Плечо к плечу. Болтался под легким ветерком воротник нарядной Владиковой рубашки. Трепыхалась озорно ленточка в Полинкиной косе.

Раздавив толстым колесом пустую сигаретную пачку, Владик спросил:

-В каком доме ты живешь?

-В этом же, только через два подъезда от тебя. - ответила Полинка - Пойдем по парку покатаемся?

Владик отрицательно мотнул головой.

-Не могу. Я жду маму.

-Зачем?

-У нее сегодня день рождения.

-Здорово! - снова восхитилась Полинка -Что ты ей подаришь?

Владик сначала задумался, потом подозрительно покосился на девочку, словно размышляя, доверять ей сокровенную тайну или нет. Полинкины изумрудные глаза сияли доверчивостью. Загорелая рука ловила непослушную ленточку. Еле слышно Владик пробормотал:

-Кораблик.

-Что-что?.. - не расслышала собеседница.

-Привет! - перебил ее возникший внезапно из-за кустов мальчишка лет тринадцати. Был он вихраст, веснушчат и боек. Сплюнул ловко себе под ноги.

-Парень, есть деловое предложение! - обратился он к Владику, и того приятно взволновало серьезное обращение. В свои восемь лет Владик еще не слышал такого. Он подбоченился и перестал возить ногой по земле.

Вихрастый положил Владику широкую ладонь на плечо и дружелюбно попросил:

-Дай покататься часок на велике, а я тебе заплачу за это двести рублей. Идет?

Владик немного растерялся: велосипед был хоть и старый, и ломаный, и скрипучий, но мамин. Но с другой стороны, он мог на двести рублей накупить столько всякого добра!

Полинка тоже открыла рот. Чтобы она не усомнилась в его деловитости, Владик важно согласился.

Вихрастый лихо вскочил на педали и, крикнув, что сейчас привезет деньги, мгновенно укатил.

-Повезло тебе - с крошечной долей зависти вздохнула Полинка - Можно много мороженого купить и подарок маме.

-Да - Владика тешило отношение к нему, как к удачливому коммерсанту.

Они вновь поговорили о жуках, лете, жаре, проезжающих мимо автомобилях, газированной воде. Вихрастый не возвращался. И только часам к пяти вечера, усталый и расстроенный Владик понял, что он не вернется никогда.

-Хочешь, я пойду с тобой - предложила Полинка - Расскажу, как он обещал заплатить деньги.

Владик тоскливо покачал головой. Опустив плечи, взялся за дверную ручку подъезда.

-А где же твоя мама? -вспомнила вдруг Полинка -Ты же ее ждал! Она пришла?

Владик, не оборачиваясь, буркнул:

-Наверное, нет. Бабушка говорит, что она променяла меня на дела и устройство личной жизни. У мамы на меня нет времени.

Бабушка не стала ругать Владика. Видя, как он горько разревелся с порога, отвела на кухню, напоила чаем с пирожками и успокоила, что велосипед и двух рублей не стоил, не то что двухсот.

-В следующий раз будешь умнее - обнадежила она - не поймаешься на денежную приманку.

-Я хотел купить подарок - прохлюпал Владик.

-Матери?

-Да.

-Такую мать не баловать, а хворостиной угощать надо: неделю домой не показывалась. - скептически поморщилась бабушка - Даже не позвонила, паразитка. Нарожают детей, а бабушки воспитывай! Как будто бабушкам делать нечего в шестьдесят лет.

Прервав бабушкину тираду, громко тренькнул телефон.

-Иди, мама зовет - недовольно сообщила бабушка.

Владик обеими руками обхватил трубку.

Мама была где-то далеко. Ее бодрый голос заполнял трескучее пространство видавшего виды телефона и словно толчками пробирался к уху сына.

-Не приеду сегодня… Ужасно занята…У дяди Вовы…Помнишь его?.. Такой высокий дядя…Завтра привезу торт…Велосипед?.. Ну и Бог с ним… Дядя Вова купит новый… Ты ел?.. Ну, смотри телевизор и ложись спать…

Владик еще немного подержал трубку в руках, прислушиваясь, не прорвется ли сквозь шипенье мамин голос, но там настойчиво звучали лишь отрывистые гудки.

Ближе к полуночи бабушка отогнала его от телевизора, сама неумолимо засыпая перед экраном.

Владик умылся и из ванной крикнул:

-Я сказал одной девочке, Полинке, что скоро поеду по морю. В Калининград.

-Ага, размечтался! - усмехнулась бабушка - Лучше бы мама тебя в оздоровительный лагерь отправила. Сидишь тут, кукуешь на жаре.

-Я сам не хочу туда ехать - уныло огрызнулся Владик и спрятался под одеяло.

Он слышал, как возилась на кухне бабушка. Как ворчала, что нет молока, нет мяса в морозилке, нет масла и сыра, и надо в раздражающий зной плестись на рынок самой: не отправлять же за продуктами этого простофилю, у которого из-под носа уводят дорогостоящие вещи.

Потом Владик заснул. И приснился ему сон, который он видел целую неделю. Будто идет он по вечерней набережной. И покрыта она от лучей заходящего солнца пурпурным инеем. Безлюдна. Тиха. На ажурных воротничках фонарей брызги недавнего дождя. Ступени и мосты. А на противоположном берегу - мама. Такая, какой он запомнил ее, когда лежал в больнице с воспалением легких. Теплая, добрая, терпеливая. Она все утирала пот со лба и теребила пальцами бахрому свитера. Владик ничего не говорил ей, но закрывал глаза от избытка счастья. Держался за рукав маминого свитера безотрывно. Она не догадалась тогда, как он сгорал от радости, прощупывая ремешок от часов. Если мама часы не взяла, думал Владик, ей некуда спешить, и она будет сидеть у его постели долгими зимними вечерами. Так почти и было. Только маме кто-то постоянно звонил, и она то и дело выходила из палаты, вынося за собой немыслимое Владиково напряжение: а вдруг очередной телефонный звонок умчит маму?

Во сне мама просто стояла на том берегу. Увидев Владика, зашевелила губами, и хоть разделяла их огромная, серая река, он услышал:

-Сынок, ты вырос совсем большой. Я тебя даже не узнала.

Владик смущенно улыбнулся.

Мама уронила голову на плечо, неторопливо любуясь им. Затем всплеснула руками восторженно. И что-то в этом жесте мелькнуло такое родное, что Владик, как не крепился, всхлипнул.

-Мамочка, когда ты придешь? - закричал он, замирая от необыкновенного, пронзительного чувства.

-Придумай что-нибудь, сынок, чтобы переплыть эту реку - печально откликнулась мама - Ведь все мостики рушатся под ногами.

-Я знаю, знаю! - забегал по набережной Владик, и даже во сне его пятки дробно застучали по простыне - Я построю тебе кораблик!

Всю остальную часть ночи он жил этой спасительной идеей.

А утром положил в заветный уголок стола восьмой бумажный кораблик.

г. Санкт-Петербург