Сергей ИВАШОВ. Восемь автобусных остановок.
Редакционный комментарий: Сергею Андреевичу Ивашову 16 лет. Он родился 28 мая 1986 года в Омске. В возрасте четырёх месяцев по воле родителей (и вместе с ними) отправился в ст. Полтавскую Краснодарского края, где живёт и сейчас. Учится в 11 классе, участвует в олимпиадах по английскому и русскому языкам (неплохие результаты). Писать начал три года назад. Подтолкнула, по собственному признанию, любовь. Кроме прозы Сергей пишет и стихи: «Любимая поэтесса - Марина Цветаева: чувствую каждую букву её!» Желаем нашему новому автору вдохновения и счастливой литературной судьбы.
Этому полиэтиленовому миру никогда не нужно подсказывать, что делать дальше; в какую сторону ступить следующий шаг или какой акварелью залить очередной ноябрь. Он всё сделает по-своему, не обращая внимания на людские вопли и крики о помощи. Таковы законы природы, уже много раз обещавшей нам апокалипсис и ни разу – тьфу-тьфу – не сдержавшей своего обещания…
***
Никогда в жизни своей грешной не видел такого тумана: пугающего и властного. Идёшь по тротуару – и впервые замечаешь все-все неказистые камушки, нелепо раскиданные кем-то, видимо, ранним утром, ещё до выхода из подъезда первого заспанного горожанина. Каждый несмелый шаг требует особенной концентрации. Правая – подумал – левая… – и так по круговой до первого парка. За эти двадцать девять минут, которые ежедневно крадёт утренняя пробежка, успеваешь проснуться, сосчитать всех немногочисленных прохожих, стряхнуть с плеча то, чем сонные птицы обращают на себя внимание, и, в конце концов, благополучно простыть, чтобы в очередной раз дома распечатать ещё одну пачку аскорбиновой кислоты…
Вот и эта осень получилась ничуть не ярче предыдущей… И почему все художники рисуют эту унылую пору такой красно-жёлто-оранжевой, как букет из маков, протухшего летнего солнца и апельсинов!? Врут все. Поголовно. Газеты, обещающие хорошую погоду; телевидение, показывающее наш мир так, как будто все продавцы – вежливые фотомодели, а каждый сантехник – трезво мыслящий, чистый душой и телом джентльмен. Не лгут разве что коричневые листья, прилипшие к ботинкам да заколебавшие уже всех холодные лужи: большие и маленькие… Да и то только потому что говорить не умеют. Или мы не слышим.
***
В этом городе всего-то один автобус. Нетерпеливые горожане, бывает, по часу ждут этого жёлтого монополиста, заставляющего молиться на себя, как на икону. Стоишь на остановке – мокрый и холодный рядом с десятками таких же. Ждёшь. В этой гробовой тишине разгадываешь купленный в старом киоске кроссворд… Настроение только ещё больше портиться. Пальцы не слушаются, ноги беспокойно топают на одном месте просто так. Вроде, без причины. И всё-таки срыв:
- Ну откуда я, студент журналистского факультета,
двадцати двух летний гражданин этой… великой России, могу знать, какой элемент стоит в таблице Менделеева под тринадцатым номером!? Чёрти что!..
- Алюминий, - слышу из толпы.
- Умник…
Слава Богу, не успеваем поссориться с переношенным химиком. Чей-то восторженный вопль перебивает меня. Вот он. Мессия! Спаситель местного масштаба! Долгожданный автобус, ради которого, собственно говоря, все мы здесь и собрались. Если не учитывать того, что левая фара разбита, вид у него праздничный: режущая глаз желтизна – верный признак того, что день начался…
Водитель, семидесяти двух летний Опыт Адамович, ещё за двести метров до остановки начинает нам подмигивать: доброжелательно, но с неким сарказмом, мол, сегодня, как и вчера, рулю я. Никто не обращает на него, усатого, внимания – все просто ждут.
Когда автобус был уже близко, я заметил одну вещь: он ехал чуть быстрее обычного, как будто сегодня он куда-то торопился. Стоп. Пьяная утренним туманом толпа ломится, как в денежный склад. Пихаются все жестоко-жестоко. И пускай один и сотни горожан – боксёр… Но остальные-то… Стыдно. Проходит буквально несколько секунд – и все разом разворачиваются и выходят из автобуса, как будто выгоняет кто-то. Удивлённо спрашиваю у некоторых, что случилось, а в ответ слышу грубые фразы и старческий кашель… Какое-то необъяснимое ощущение: то ли страх, то ли любопытство – заполнило меня всего. От кончиков волос до ногтей больших пальцев на ногах. Я вошёл. Ошарашенный, боялся я даже представить причину такого странного поведения людей. Водитель прокуренным голосом предложил мне сесть.
Первые минуты мы ехали по обычному маршруту. За кинотеатром следовал, как и положено, мебельный магазин, который послушно сменяла только что отремонтированная школа. Я стал немного успокаиваться. Облокотился на спинку.
Всё, казалось, вошло в привычное русло, но в голове по-прежнему не укладывалось неожиданное происшествие пятиминутной давности. Глаза всё ещё держали в себе каменные лица людей, их торопливые действия, не поддающиеся никакой логике и непривычная пустота единственного в городе автобуса. Первый раз в жизни я почувствовал такую всепоглощающую свободу. Можно сделать шаг или два вправо. Хочешь – влево. И никто не будет ныть, что я испачкал чьи-то новенькие туфли или толкнут радикулитную бабушку в стареньком плаще… Тишина…
Первая странность, на которую я обратил внимание – это название одной остановки, которого раньше я не слышал – «Сылово». Как только автобус остановился, я вышел, чтобы разобраться, что и как. Водитель не спешил трогаться. Было такое ощущение, как будто он готов был ждать сколько надо. Ждать именно меня.
Сойдя с единственной ступеньки машины, я попал в совершенно незнакомое место. Всё вокруг было покрыто коричневыми зарослями травы, местами украшенной золотисто-медовыми вкраплениями. Дул бешеный ветер, словно пытаясь сбить меня, и без того бессильного, с ног. Но я шёл. Меня полностью заполнил какой-то дурманящий запах, напоминающий шампунь. Сладкий. Пройдя метров триста, я остановился, посмотрел вокруг. Как ни странно, я был вполне спокоен. Это небесное умиротворение овладело мной. Развернувшись, я почему-то побежал. Тонкая, но не острая трава заплеталась в моих ногах. Я добежал до дороги. Автобус почему-то стоял метрах в ста от того места, где я вышел. Остановки не было. Глупо звучит, но, по-моему, она просто испарилась. Я подумал, что сплю, но вполне реальная оса заставила меня убедиться в действительности всего происходящего. Посредством укуса в розовую щёку. Больно.
Ошарашенный, я вошёл в автобус. Опыт Адамович, заметив меня, немедля, нажал на газ. Скорость пугала.
Не проехав и двухсот метров, мы остановились снова. Я подумал, что на этот раз не выйду. Хочу остаться нормальным. Без сдвигов. Но меня выгнал кашляющий водитель.
- Иди, чтоб тебя…
- Уже…
Я побоялся что-либо ему возразить.
Эта станция звалась « Загла». Вторая галлюцинация за день. Тысячу раз проезжал я по этому маршруту и ни разу не видел ничего подобного. Вот проснусь, умоюсь холодненькой водичкой, выпью чашечку каппучино и забуду про это всё…
Местность, окружающая меня, удивительно быстро пролила грибной дождик. Стало скользко. Медленно идя по тропинке, я невольно чихнул. Снова закапало. Несколько капель попало в мой открытый рот, и я поразился тому факту, что природная вода была необычно солона. В уме сразу мелькнули фисташки, а за ними слёзы.
- Слёзный дождь! Слёзный дождь! Надо же – кто-то плачет, а я мокну! Слёзный дождь!
Я кричал. Сам не знаю, кому. Просто хотелось, чтобы хоть один человек чувствовал то же, что и я. Слёзный дождь – фейерверк соли. На нашей планете.
Уж и не помню, как очутился в автобусе. Опыт Адамович предложил мне сигаретку, но я по привычке отказался. Ещё из школьного курса обществоведения я помнил про потребности: истинные и ложные. Курение относилось ко второму типу. Я всегда был отличником.
Мы очень долго ехали без остановок. Час, два, три. Стрелки моих часов почему-то расплавились. На улице + 15.
Я думал, что неожиданностей на сегодня уже достаточно, но, как оказалось, ошибся. На остановке, к которой мы подъехали, было корявыми буквами выведено: «Сикно». Ну и название! День даже и не думал прекращать удивлять меня. Только мы остановились – и я уже на улице. Ураганный ветер в наглую попытался запихнуть меня обратно в автобус, но я сопротивлялся, как мог. Так же вела себя природа и в «Сылово». Упав на колени, схватился за что-то и переждал. После нескольких минут спокойствия повторилось то же. И так постоянно. Такое поведение ветра напомнило мне дыхание, не такое, правда, спокойное, как у человека. Казалось, дышит всё вокруг. Синхронно: Раз, два, три – Вдо-о-о-о-ох… Три, два, раз – Вы-ы-ы-ы-ыдох…
Измученный, я побрёл к автобусу. Мелкие мои шажочки силами ветра были быстро исправлены на семимильные. Жуткое ощущение. Как будто выгоняют из дома. Путь к машине Адамыча оказался долгим: видимо, потоками воздуха меня отнесло далеко от дороги…
- Приду домой – всё расскажу сестре. Она, правда, всё равно мне не поверит. Скажет, что я шучу. А мне как-то фиолетово! Я-то всё видел сам. Всё запомнил. Опыт Адамович, куда дальше едем?
- Чтобы не пришлось любимой плакать – крепче за шофёрку держись, баран…
- Разве можно так коверкать песни, Адамыч!? … за баранку держись, шофёр! – это верно. Странный вы сегодня какой-то! Может, встали с левой!?
- Не помню… Можешь порулить чуток, малый? Руки устали – жуть. Хотя нет – поведёшь позже. Остановка уже.
Он надавил на среднюю педаль от души, поставил на нейтралку, привстал.
На этот раз мы вышли вместе. Закурив очередную сигарету, он начал разговор.
- Уж больно я эту станцию сам люблю. Хорошо тут, тепло по-домашнему. С утра до полуночи – алый закат будто целует тебя всего. Год назад тут, правда, табличку сняли с названием. Поговаривают, что какой-то романтик фигов повесил её у себя над кроватью. Ну да ладно. Бог ему судья…
- А как остановка-то называется, а?
- «Быгу». Знаю, поначалу трудно привыкнуть, но потом нормально. «Быгу» – почти как «бегу»… Я только так и запомнил. Татарское, на первый взгляд, слово… А на самом деле – нет. Да ты потом всё сам разгадаешь…
Если описывать эту местность, то двумя словами не обойтись. Лиловые, алые, розовые, бардовые оттенки полей: гладких и нежных… Сужение и расширение троп удивляло, манило и завораживало. Необыкновенное зрелище! Запах карамели, имбиря и других пряностей. «Пряная Помада» - почему-то проскочило в моей голове. И впрямь… Я даже захотел попробовать что-нибудь на вкус. Я потянулся губами к земле, но не смог дотронуться – почва меня отталкивала. – Физика. Элементарно. На ум сразу пришли зпряды с их «плюсами» и «минусами»…
В автобус я вошёл первым, будто хотел почувствовать хоть какую-то власть – я решил, что уже пора. По выражению лица Опыта Адамовича я понял, что он удивлён и вовсе не торопится уезжать. Но он, словно повинуясь мне, сел за руль… Тут же вспомнив, что обещал уступить мне место водителя, встал – Мы поменялись местами.
Я сидел за рулём ТАКОЙ махины впервые, но всё же уверенно перебирал педали. Мы ехали довольно ровно.
Темнело.
Молчать было незачем. Я вспоминал все анекдоты, которые знаю, рассказывал попутчику. Когда он смеялся – лучше было на него не смотреть: желтизна прокуренных зубов не очень-то привлекала…
Я притормозил. Адамыча тряхнуло. Хрипло донеслось из салона:
- Ночуем здесь. Спи.
Можно было бы возразить ему, вспомнить, что вообще-то сегодняшний день не смахивает на реальный… Про себя выругавшись, я послушно облокотился на спинку. Дальше не помню.
Меня разбудила сильная, почти боксёрская рука водителя. Четыре пощёчины, одна за другой – и я бодр! Мы заняли свои привычные места. Жуткое ощущение – Явь!!! Всё это мне не снилось.
Через десять-пятнадцать минут езды нас начало подбрасывать вверх. Вместе с автобусом. Что-то, не стесняясь, толкало нас, бросало из стороны в сторону. Сначала более или менее осторожно, затем – смело, как в кино про землетрясение. Зазвенело в ушах. По тормозам! Я предложил Опыту Адамовичу переждать каприз природы, но он, не обращал внимания на меня. Подпрыгивая на водительском кресле, он выкрикивал:
- Дьгру! Дьгру! Дьгру!… Приехали! Стучит – значит… - Дьгру!
Я, уже изрядно накачавшийся и напрыгавшийся, кое-как выглянул в окно и – С ума сойти! – увидел табличку с названием станции – «Дьгру.»
Мы быстро тронулись с места. Скорость стремительно росла, а водитель кричал.
- Дьгру! Стучало же? Это жизнь! Жизнь! Её ядро! А-а-а-а-а-а-а! Дьгру! А там – жизнь! Внутри!
Автобус стремглав умчался от этой «жизни». Водитель начал разговор. Как всегда, странный.
- Ты никогда не поймёшь, в чём суть человеческого бытия. Люди всегда думают, что самое важное в жизни – хорошо устроиться. Запомни вот что: каждый пауза в жизни требует особенной концентрации. Остановился – посмотрись в зеркало. Увидишь беспомощность – разворачивайся. Если уверенность и стойкости – дави на газ. Самые искренние шаги – это шаги, сделанные босиком. Человек ты или автобус – у тебя есть маршрут. Не обязательно в точности ему следовать. Главное соблюдать начальную и конечную точку. Ясно? Дважды два – четыре!
- Имеет ли значение сила?
- Лишь сила ума.
- А руки?
- Руки должны быть чисты.
- А сколько нам ещё ехать? Сколько остановок?
- Три.
- Названий не припомните? Наверняка, какие-нибудь турецкие да китайские.
- Я тебе расскажу. Подготовлю, так сказать… Ехать долго ещё. Через пару часов будет станция «Киру» - мир вечного движения. Десять ветвей колышутся из стороны в сторону. Влево-вправо. Вверх-вниз. Попробуй устоять перед таким. И так там всё у них ловко! – Лепи, твори, трогай! Гни её хоть пополам – станцию – получишь чудо! «Ки-ру.» И этим всё сказано.
- Ну!? А потом?
- Затем «Вотжи» - километр от предыдущей станции. Там каждый – сам себе господин. Жителей – тьма тьмущая! Местность то расширяется, то вдруг сужается – чудо природы. Это, значит, предпоследняя.
- И неужели потом – конец?! Последняя остановка!? Как? Как называется-то она? Сюсю-мусю? Уси-пуси? Нет?
- …
- Нет?
- …
Полуденный ветерок слегка поддувал в приоткрытое окошко жёлтого автобуса, теребя мои чёрные волосы. Опыт Адамович себе под нос нашёптывал только:
- Зеркало… всё – зеркало… «Сы-ло-во» - значит
Во-ло-сы… «За-гла» - глаза, носик отразился и получилось «Сик-но»… Губы-Быгу, грудь, руки, живот… Ноги. Следующая – ноги, «Гино» то есть…
Серпантин дороги извивался особенно резво, и мне было абсолютно неинтересно всё происходящее там, на первой остановке, где я сел.
На душе стало как-то непривычно горько, но я зачем-то старался улыбаться. Впервые в жизни я понял, что порой неизвестность уж куда сладостнее осведомлённости. Водитель разрушил всё, из чего были слеплены эти два дня.
- Забираю все свои улыбки обратно! Пожалуйста, ещё один билет!
…Контролёра в автобусе не было.
***
Этому полиэтиленовому миру никогда не нужно подсказывать, что делать дальше; в какую сторону ступить следующий шаг или какой акварелью залить очередной ноябрь. Он всё сделает по-своему, не обращая внимания на людские вопли и крики о помощи. Таковы законы природы, уже много раз обещавшей нам апокалипсис и ни разу – тьфу-тьфу – не сдержавшей своего обещания…
