Виктор СМИРНОВ. Свет отца. Стихи.

В.Смирнов – курсант ЛВВПУ.

* * *

Ах, тяжело рассказывать, как было:
В оглоблях потерявшая свой пыл,
Последняя крестьянская кобыла
Упала, в небо крикнув, мордой в пыль.

И пел, как будто плакал, жаворонок
Над вымершими русскими людьми.
И ржал в пустое поле жеребенок,
Лишенный самой праведной любви.

Судьбинушка глядит в глаза мне та еще!
У Господа другую не молю.
И лошадь Апокалипсиса тащит
Телегу деревенскую мою…
 

* * *

Шинели, шубы, туфельки, тулупы…
Исполненные мыслей неземных,
Бредут по тропам будущие трупы –
И я, пиит смоленский, среди них.

И я, кто в рифмы загоняет время,
Чтобы оно там обрело причал.
И я, кого Господь с рожденья в темя
Случайно средь войны поцеловал.

Я, каюсь, лютый враг напевов модных,
Стремлюсь я душу воплотить в стихе.
Ведь я обязан воскресить из мертвых
Весь этот мир, лежащий во грехе.

Меня берут в полон и твердь, и бездна.
О, скорбь отцов! О, слезы матерей!
И верю я, и чую: не исчезла
Господня длань с головушки моей.

Стремлюсь я воскресить отца и маму,
Стремлюсь восславить дедовский овин.
Но если рухнет мир бесславно в яму,
В том буду виноват лишь я один.

Лишь я, несущий неземное бремя,
За эту ношу высь благодаря.
И снова в строчку загоняю время,
В пастушьем детстве силушку беря.

Пыль спать ложится на дороге бойкой.
И я в огонь заката, бережком,
Сквозь годы за отставшею буренкой
Бегу, бегу по звездам босиком…
 

* * *

От вербной дымящейся почки,
От зорь, что бросают в озноб,
Меня отлучили от почвы –
Жить бросили в каменный гроб!

Прощай, земледельца порода,
Округа отцов, матерей?
Но отнятая природа
Вдруг в песне воскресла моей!

И яблонька сердца касается,
От вьюги весенней бела.
И верба такая красавица,
Какой никогда не была!

И светится память любовью.
Судьбу не корю, не крою.
И глажу я камень ладонью
Так нежно, как вишни кору.

И камень поет безголосо.
И слышу я: корнями рвет
Железную крышу береза –
И прямо мне в сердце растет!
 

* * *

Луга к реке спускаются отлого.
И вдруг подумал я, минуя гать:
Что, если жизнь от Бога, смерть от Бога,
Тогда о чем на свете горевать?
Кукушкин счет доносится с опушки.
Глаза души платком зари протру:
Мудрее всех беззубая старушка,
Молящаяся в церкви поутру…
 

* * *

В моей Отчизне – пьянство, лень, усталость.
Среди хандры, среди смертей и бурь
Одна лишь вьюга русскою осталась,
Все остальное – западная дурь.

И я пока еще жива округа,
Кричу, да так – сойдет Земля с оси:
Накрой меня крылом прощальным, вьюга,
Но лишь напомни о былой Руси!

Пронзи пространство тем забытым смехом,
Что заставлял и плакать нас, и петь.
Мети, мети своим свирепым снегом –
И помоги мне русским умереть!
 

* * *

Я в детстве пас коней. Занятье это
Любил я, потому что был один…
Ржал жеребец – от рощ летело эхо,
В котором бился дух берез, осин.

Пусть молодухи на селе судачат –
Глядит в два глаза пастушок Руси:
На этот жаркий зов кобыла скачет
По золотому озеру росы!

Легко и трудно вспоминать, как было…
Вдруг словно крышку заменило дно:
Ржет, отряхая солнце с трав, кобыла,
Что ускакала в мир иной давно.

О, сколько в жуткой жизни жеребьевок!
Как стонет под копытами судьба!
Но до сих пор из детства жеребенок
Бежит, роняя в ночь звезду со лба…

* * *

Взлетая вслед за колокольным звоном
В ту высь, куда не прочь взлететь белье,
Душа живет по собственным законам,
А плоть на шее камнем у нее.

Пирует плоть – прекрасного воровка.
Меня тоска загробная берет.
И слушаю всю ночь я, как веревка
Промерзлой простынью по небу бьет.

В свою подушку плачу втихомолку
Я, в мире этом нежеланный гость.
О, слава Богу, что жена веревку
С иконой рядом вешает на гвоздь!..
 

* * *

Натыкаясь на звезды колодца,
Слыша трав и дерев голоса,
Сквозь затмение русского солнца
Мы проходим, тараща глаза.

Сквозь цветы, что мы сердцем растили,
И сквозь церкви, что смотрят, скорбя,
Мы проходим, не видя России,
Мы проходим, не видя себя.

Справа влево шатаясь от зелья,
Сквозь кромешные рубежи
Из вселенского злого затменья
Мы выходим с глазами души.

Мы выходим с такими слезами,
Что вот-вот мы смеяться начнем.
Мы выходим с такими глазами,
Что нам Вечность сама нипочем.

И пророчат нам звезды колодца,
Что у самых последних ворот
Мы ослепнем от русского солнца,
Что над русской землею взойдет…
 

* * *

Слишком сжаты солнечные сроки.
Тьма за поворотом сторожит.
Жизнь моя, уложенная в строки,
Словно мертвая она, страшит.

Ах, давно ли детские одежки
Сбросил, чтобы взрослые узнать?
А уж скоро мир меня в обложке –
В самой твердой! – будет издавать.

Не беда, талантлив иль бездарен –
Плотник дядя Федор в доску свой:
Он издаст в одном лишь экземпляре,
Но зато – для вечности самой!
 

* * *

Мне слезы собачьи – как стон о цветах,
Как плач по родимому полю.
Не плачьте, родные, на куцых цепях –
Я вас отпускаю на волю.

Облайте пустую людскую молву,
И, росы сбивая, летите,
И нюхом, как сердцем, ищите траву –
Душевные раны лечите.

Я – Бог, я – частица вселенской судьбы,
За правду – слезой отвечаю.
Деревья, стоящие возле избы,
Я в звездную высь отпускаю.

Я вольную дам соловью и зверью.
Прощайте, телеги и совы.
И ради свободы чужой закую
Себя я в земные оковы.

Пусть голыми будут всегда короли
И бесы обоего пола.
И грянула очередь: я корабли
В моря отпускаю с прикола.

Пусть смело помчатся туда, где весна
С любовью и честью – не в ссоре.
И гаснет у ног золотая волна
Святою свечою в соборе.

Угасшему чувству скажу я: свети,
Как в грозные сумерки – совесть.
А чтобы луч солнца для мира спасти,
Я лягу мостком через пропасть.

О, только б я мог о бессмертье мечтать,
Теряя и сон, и здоровье.
О, только б в могилу ушедшая мать
Стояла в моем изголовье…
 

СВЕТ ОТЦА

1

Когда ты никому уже не нужен,
Как труп, лежащий поперек тропы,
Тогда и позовет тебя на ужин
Закат, горящий около избы.

В избу за хлебом сходит и за солью,
Тая во взгляде верность и любовь.
Под яблоню. Под летнюю. К застолью
Он пригласит, ничуть не хмуря бровь.

И в ночь, когда ракиты и ракеты
Роднятся молча, окунувшись в тишь,
Ты, может быть, до самого рассвета
Глаза в глаза с закатом просидишь.

Как тени, скрылись хмарь, хула, хвороба.
В пустые чарки падает роса.
Как в человечестве уставшем злоба,
Так спит, вонзившись в яблоко, оса.

И не понять, от горя иль от счастья
Заплачешь вдруг, не видевший отца…
А в землю часто яблоки стучатся,
Как будто звезды в чуткие сердца.

Его речам безмолвно повинуясь,
Светлеешь ты. Светлеют небеса.
Оса проснулась. И вражда проснулась.
Исчезли слезы. Высохла роса.

И тьма короткая ушла за хаты,
И ловят свет селенья и сады.
И лишь в ночной душе следы заката
Пылают, как рассветные следы.

Над сонной речкой резко плачут чайки
О море мощном, о волне родной.
А на столе в саду молчат две чарки,
Сверкающие лунною росой.

И сладко пахнут липы вековые,
И пчел зовет медовая пыльца.
И это утро скажет мне впервые,
Что не зарыт он в землю, свет отца.

И значит, я кому-то в мире нужен.
Как пахнут сенцы солнцем и сенцом!..
…И слышу: сын зовет меня на ужин
За стол, где мог бы я сидеть с отцом…
 

2

Пережил его я. Оттого
Сам себе кажусь я мелкой сошкой.
На путях земных с моей гармошкой
Скрипка не встречается его.

Стыдно мне, отец, как лунь седеть.
Слышишь, как гармонь поет страданье?
Смерть нас разлучила. Но и смерть
Нам подарит вечное свиданье.

Пусть я многое не смог успеть,
Не сложил я строки вековые, -
Дайте мне спокойно умереть
И с отцом увидеться впервые.

О мудрейший врач, меня не тронь,
Видишь, на лице моем – улыбка?
Я несу отцу свою гармонь,
Где по ней родная плачет скрипка…
 

3

Насквозь пронизан солнечной погодкой,
В раю при жизни разом и в аду,
Иду меж звезд отцовскою походкой,
На зов судьбы по небесам иду.

Душа открыта, словно в сад калитка.
И провожает яблоня меня.
И слышно, как поет отцова скрипка
И плачет в три ручья гармонь моя.

Иду сквозь вьюги, сквозь шальные версты,
Кутьей святую поминая Русь.
И правою рукой молюсь на звезды,
За травы левою рукой держусь.

Иду. А звезды жаркие, как угли,
Мерцают мрачно около лица.
И говорит луна, светясь округло,
Что стал я старше своего отца.

И говорит осенняя осина,
Роняя огненно в овраг листву,
Что мне отец уже роднее сына,
Которого я вижу наяву.

И кланяюсь я низко клену, вербе,
Найдя в мирах свой праведный большак.
Мой шаг последний так наивен в небе,
Как будто на земле мой первый шаг.

О, как она крепка, колодцам верность!
Одолевая за верстой версту,
Я в звездную сияющую вечность
Отца, как сына, за руку веду…
 

4

В гулких просторах ночами холодными
Нет ни души.
Любит луна разговаривать с мертвыми
В мертвой тиши.

Любит землянам загадки загадывать
Звоном лучей.
Любит она с любопытством заглядывать
В лица людей.

Тот вон крестьянствовал, этот рыбачил –
Соль на губах.
Тот вон тесал топором, не иначе –
Сосны в глазах.

Смертью на холм этот вдруг вознесенные,
Празднуя жизнь,
Ходят по кладбищу рядом влюбленные –
Руки срослись.

Прожил неделю, а может быть, месяц,
В лунных лучах –
Ангелом Божьим летает младенец
В спящих цветах.

О, как пронзительны ночи холодные!
Тени в окне –
То из могил поднимаются мертвые
Вновь при луне.

И, не тая одинокой улыбки,
Чтобы помочь,
Мертвый отец мой играет на скрипке
Мертвым всю ночь.
 

* * *

Нет, судьбу не кляну я свою:
Разве не интересно
Удержаться на самом краю
Удивительной бездны?

Здесь, где нет ни берез, ни осин,
Легче сделать, поверьте,
Шаг всего, о, всего лишь один! –
От любви и до смерти.

Вспоминаю родное жнивье,
Речки, тропки, болотца.
Здесь, над пропастью, сердце мое
Звонче, радостней бьется.

Словно бурку, роняю я с плеч
Жизнь – и доля легка мне.
И в безмолвии слышится речь,
Будто ожили камни.

И стоят золотые деньки
В свете страсти всесильной.
И горят золотые зрачки
В бездне ночи могильной.
 

* * *

Не обходи меня. Я не был вором.
Не строил храм на чьей-нибудь крови.
Задень меня. Я – колокол, в котором
Умолк язык возвышенной любви.

Будь рядом. Я в заброшенной деревне,
Где даже днем – дыханье темноты,
Ловлю рассвет над колокольней древней,
Где волей неба оказалась ты.

Светло под солнцем лишь одним влюбленным!
Я разве стар? Я молод, словно месть!
Задень меня плечом своим веселым –
И, может быть, язык развяжет медь.

Мне верится порой: могуч и строен,
Могильно окликающий зарю,
Весь гул святой Руси во мне схоронен.
Я внемлю травам, птицам и зверью.

Меня ты дерзким взглядом не унизишь.
И, прежде чем у чьих-то душ гостить,
Душой задень меня! И ты услышишь,
Как мертвецы умеют говорить…

* * *

Опять в объятьях неземных,
С ветрами схожи,
Мы делим небо на двоих
И землю тоже.

Мы честно делим – прочь, обман! –
Так просит лира:
Тебе – звезда, а мне – туман
Иного мира.

Пусть славят молча бытие
И Путь весь Млечный
И тело вечное твое,
И дух мой вечный.

И поделили мы Десну,
Луга, долину.
И поделили мы сосну.
И – домовину.

И вновь кукушке, соловью
Во всем поверим.
И только родину свою
Мы не поделим.

Грозой любви озарена,
Вся страсть и сила,
Она у нас навек одна,
Страна – Россия!