Василий ДВОРЦОВ. Честь и достоинство.

Обладание достоинством каждой личностью неоспоримо, ибо оно включает в себя такие всеми признаваемые реалии, как право на жизнь, на труд, семью, юридическую защиту, свободу передвижений, жильё, образование – то, что общепринято называть «правами человека». Достоинство – это то «равноправие», которым человек наделяется при рождении, и которое зависит от степени общественного осознания понятия «личность» в конкретной культурно-цивилизационной традиции. Достоинство человека – есть мерило гражданской зрелости данного общества.
Честь же есть награда человеку за его собственные дела, и, прежде всего, она есть определение его нравственности, морально-волевых качеств: общество чествует своего героя или обесчещивает предателя. Честь – оценка деятельности конкретной личности.
Насколько некое общество доросло до принятия на себя современных общечеловеческих минимумов гарантий достоинства всех своих членов, совершенно не зависит от того, какой честью оно может наделять своих лидеров. Более того, именно в рабовладельческих странах культ героя зачастую достигает мистических форм. Но, при этом, обожествление деспота может в любой момент обратиться жесточайшими преследованиями для него и его семьи - пытками, каторгой, казнью - при первой же перемене власти.
При этом любое сообщество, развиваясь и усложняясь до государственности, с делегированием конкретных социальных функций - охраны, суда, жречества, торговли, врачевания - всё более обособляющимся сословиям, очень по разному распределят и «достоинства» и «честь» по своим кастам. Так жрец, а за ним и воин, всегда подлежат повышенной «стоимости», ибо ответственность за их профессиональную деятельность неизмеримо выше ответственности за результаты труда пастуха или горшечника. Т.е., всегда существует некое естественное неравенство и в «правах человека» – как награда за неравенство именно ответственности: в сложно организованных сообществах не может быть единого для разных сословий «достоинства». Но господствующая в современном мире идеология демократизма пытается нивелировать эту разновесомость, хотя бы на словах заявляя несущественность этих различий.
Исходя из существующих реалий, мы можем утверждать, что сегодня - в эпоху глобализма, вместе с утратой в либеральной системе ценностей значимости сословно-классовых градаций, с демократическим выравниванием «возможностей для каждого», несомненно повышается общий уровень достоинства личности. Атомизация, вычленение из сословности любой единицы либерально-демократического общества внешне (юридически) выравнивает всех в их «правах», но! Глобализм, как смена эпохи империй на время империализма, лишает атомизированное общество возможности выделения и чествования отдельных личностей. В глобалисткой идеологии нет места чести.
История так же показывает, что как не всякий этнос дорастает до понятия нация, так и не каждое этническое сообщество развивается даже в мононациональное государство, не говоря о том, что только единицы народов смогли основать полиэтнические империи. Ибо имперскообразующий народ должен обладать универсальными понятиями добра и зла, силы и справедливости, его цивилизационное миссионерство и культурное преимущество не должно даже подвергаться сомнениям на территориях, попавших в зону его геополитических интересов. Как пример: русские в своей империи на тысячу лет сумели объединить более ста этнических единиц большей части Евразии, подавив на подвластной им территории все распри и войны и прекратив такие недостойные явления, как человеческие жертвоприношения и работорговля.
Задачи любого государственного механизма – от крохотного родоплеменного союза до империи – прежде всего, определяются двумя функциями: внешняя защита и внутренний суд. Всё остальное – от них производное. Поэтому воинство, армия не просто составная, а именно основообразующая часть государства, и поэтому предводитель боевой дружины, с развитием общества, становится князем, наделяемым законодательными и судебными правами, а затем и царём - божьим помазанником, несущим ответственность за своих подданных уже не перед людьми, а перед Богом.
Сословность высокоразвитого общества, разнорелигиознсть входящих в имперскую совокупность народов, несопоставимый традиционный опыт проживания в различных природных условиях создают всё новые и новые уровни задач управления и согласования, которые должна решать верховная власть. Не просто сумма, не механическое соединение и уравновешивание рычагов, а симфония всех, часто противонаправленных, сил и целеустремлений возможна только в подчинении их единой сверхцели. Такая сверхцель не имеет основы в материальном, она всегда религиозна, ибо обязана действительно стоять выше всех местных и временных выгод и амбиций.
Поэтому унаследовавший российскую имперскость СССР, в своей идеологии («Моральный кодекс строителя коммунизма») максимально возможно для атеистического мировоззрения приближался к христианским заповедям, уверяя даже, что в «коммунизме» не будет «ни эллина, ни иудея, ни мужеского пола, ни женского».
Политические и экономические перемены периода «застоя» и «перестройки», с последовавшим распадом СССР, не только деформировали и подорвали нашу государственную мощь, но, самое главное, они разрушили имперскую симфоничность полинародности, породив почти по всем границам России некие псевдогосударственные образования, по ряду причин многие из которых не имеют исторических перспектив для самостоятельного существования. Прежде всего, потому, что они не мононациональны, и, при этом, «титульные нации» не имеют достаточной культурной доминанты над теми 10, 20, 40 % русских, проживающих на их территориях. Кроме того, будучи на протяжении веков имперского симбиоза в роли «меньших» по отношению к государствообразующему русскому народу, они воспитаны в эгоистичных традициях поблажек и всепрощения, и, как показывает практика, совершенно не готовы для необходимой в наднациональном государстве жертвенности «сильного» по отношению к «слабому».
Осмысляя закончившуюся к концу 90-х годов «перестройку», можно утверждать, что на наших глазах произошёл повторный, после 17-го года, революционный переворот двадцатого века – и точно так же в полном согласии с дарвинистско-марксистским представлениям об антагонизме классового общества с неизбежной войной всех против всех. Только теперь «буржуазия» победила «пролетариат», всё тем же жесточайшим террором установив свою «гегемонию» на территории разрушенного СССР. Причём, в этой гегемонии раскрылись и подтвердились и все марксистские характеристики этого класса – полное попрание достоинства личности, утверждение главным мерилом социального статуса человека объём его кошелька.
Во всякую революцию, переворачивающую общество, достоинство и честь становятся чем-то бесполезным. К счастью, революции ограничены во времени. И вот здравый смысл заново заставляет вернуть в обиход всё те же вечные ценности, среди которых и опыт специалиста, и талант художника, душевность правителя и принципиальность служащего – то, составляет честь человека.
Мы уже говорили, что сила армии и справедливость суда – главные критерии надёжности государственной жизни, именно через них определяется его состоятельность, стабильность, долгожительство. И если граждане страны, в зависимости от её цивилизационно-культурной традиции, изначально и неотъемлемо обладают неким равным достоинством, то честь каждого, измеряясь по шкале нравственности, растёт или умаляется нашими делами и поступками на службе, в семье, в дружбе или на войне. Более того, каждая профессия имеет некий «коэффициент» чести, который связан с величиной ответственности за реализацию служебных действий. Так врач в общественном чествовании не равен дворнику, учитель - повару. Профессия же воина отличается от других в принципе, ибо он, через принятие присяги, клянётся умереть в исполнении своего профессионального дела. «Честь имею! – эти слова написаны кровью.
Если государственность начинается с армии, то и кризис её тоже в первую очередь касается институтов обороны. Сегодня стоит сознаться, что уже более пятнадцати лет Россия защищена только ядерным оружием, стремительно устаревающим. Без немедленного возвращения жизни нашей оборонной науке и оборонной промышленности, мы, как утверждают эксперты Пентагона, в ближайшее время останемся и без этого щита.
Сотни тысяч специалистов высочайшего класса, присягавшие на верность стране, в одночасье исчезнувшей, выбрасывались буквально на улицу, <перестраиваясь> в шоферов, охранников, челноков. (Тут необходимо отметить интересный момент: кризис государственного управления вызвал стремительный рост бюрократии, так, что количество чиновников за несколько лет увеличилось почти в три раза. Но, при этом, уволенные из рядов военные специалисты – даже с опытом штабной и тыловой службы, на госслужбу практически не приглашались. Невольно закрадывается мысль, что присягавшие Отечеству жизнью принципиально не годятся для набирающей силу коррупционной системы).
Ладно, это наши внутренние обиды, с которыми мы сами рано или поздно разберёмся. Но развал Российской армии поставил на грань катастрофы всё человечество. Потеря Россией статуса сверхдержавы сломала мировое равновесие и вывело США в абсолютные вершители геополитики. Это сразу обернулось развязыванием всё новых и новых войн в Европе, Азии, Африке, не имеющих перспектив близкого окончания. Гегемония Америки подорвала авторитет ООН, даже с самими робкими протестами которой то же НАТО теперь не особо считается. И, самое страшное, недальновидная политика Вашингтона и его сателлитов всё неотвратимее приближает общепланетарное военное столкновение католико-протестантской и исламской цивилизаций.
В этом свете Россия, по мере своего восстановления, в первую очередь обязана возвращать себе силовое присутствие в мире. Как показывает новейшая история, только наша воскрешенная военная мощь, наше вновь обретённое вооружённое равноправие в решении глобальных проблем, сможет вернуть миру мирное равновесие.
Веря в себя, веря в великую Россию и понимая её мировую миссию защитницы и покровительницы малых и слабых, мы с особой надеждой ожидаем новую Военную доктрину, которую обещают обнародовать в 2007 году. С надеждой, потому что «доктрина» – это выбор великой национальной цели и указание способов её достижения, это основополагающая идея, приводящая в действие материальные силы. Поэтому мы надеемся узнать не технических или военно-стратегических переменах в планах генштаба, а об обновлённой национально-государственной идеологии. Мы надеемся, что новая Военная доктрина начнётся ясными и гордыми словами о Родине, о патриотизме, о наследии славы и долге перед будущими поколениями. О смысле служения Отечеству. Ибо, если Россия вновь обретает собственное государственное мировоззрение, то новая военная доктрина России начнётся заявлением духовных ценностей, национальных идеалов и идеологических принципов, которые прежде всего остального будет оборонять Русская армия. Ведь без национальных идеалов, высших целей, нет повода для героизма и жертвенности. Нет обоснования для достоинства и утверждения для чести.