Галина ЯКУНИНА. «Мы едины душой и судьбой…» Стихотворения.
Неопалимая Купина
Посвящается Льву Горину
Во всех воплощеньях земных
И скитаньях,
В отчаянном поиске
Смысла и света
Россия – извечное нам
Испытанье
Мечтой неотступной,
Тоской безответной.
В России душа
Не подвержена тленью,
Хожденья по мукам ея
Не исчислить.
Рождаемся русскими –
Во искупленье
Незрелости духа,
Несмелости мысли.
Среди упоительных
Далей и высей
В неволе незримо
И зримо нас держат.
И страшен наш бунт –
Оттого, что бессмыслен:
Мы вновь возвратимся
На круги на те же.
И вновь нас подвергнут
Обряду крещенья
Огнём, где, казалось,
Дотла мы сгорели.
И небо замрёт,
Побледнев от волненья:
Какими мы выйдем
Из этой купели?
Как трудно вставать…
Не моля о прощенье,
Приемля свой крест
С обречённой отвагой,
Россия сама для небес –
Откровенье:
От рая до ада –
Полслова,
полшага.
Исход наш, предел –
Никому не известен.
Любовь, либо ненависть –
По вдохновенью.
Но в удали плясок,
И в радуге песен –
Наш вызов судьбе,
Наша вера в спасенье.
… А кони летят во всю мочь
Бездорожьем
Сквозь холод и мглу,
Сквозь столетья лихие.
И светится тихо
Лик Матери Божьей
В огне купины,
Что зовётся Россией.
Невеста
А над землёю ветры-то
Все стылые, метельные.
А над страной рассветною
Все тише колыбельные.
Ой, люты вьюги встречные -
Весь цвет мужской повыкосят…
А Русь – на бабьи плечи-то:
Чай, выносят
да вырастят.
Россия ты, Россиюшка,
День – девушка,
Век – вдовушка.
Откуда черпать силушку,
Когда нет в небе
Солнышка?
Невеста неневестная,
Когда придет твой суженый?
Эх, даль-дорога крестная,
Куда ни глянь – завьюжена…
* * *
Не страна победила страну –
Мы в войне победили Войну.
Победили такою ценой,
Что не снилось стране ни одной.
Мир спасённый,
Оставь ложь и лесть
И не лезь ты нам в душу, не лезь.
Нашу боль, нашу память не трожь,
Не пытай: все одно не поймёшь,
Почему пред великой бедой
Мы едины душой и судьбой,
Почему рядом с нами в тот час
Вся Россия: до нас, после нас,
Вся незримая светлая рать…
Мы не можем Войне проиграть.
Ночь с ангелом
Лунные блики
Скользят по устам и перстам…
Ангел-хранитель мой,
Как ты, бедняга, устал.
Светишься еле
И брови сдвигаешь, скорбя.
Милый, прости,
Мне ведь нечем утешить тебя.
Сколько ты раз
Свои нежные крылья ломал,
Снежные перья
В зловонные лужи ронял.
Что ты бросаешься
Вечно и всюду за мной
В самое пекло,
В свирепый накат ледяной?
Завтра опять -
новый день,
новый шторм,
новый бой.
Будем стоять
и молчать пред безумной толпой.
Мы-то давно
И доподлинно знаем с тобой:
Зверь в человеке
Страшней любой твари земной.
Ах, как свистит
Над душой сыромятная плеть!
Учат нас, учат:
Нельзя доверять и жалеть,
Аспидов греть
И матёрых волков приручать -
Горстью колодец отравленный
Не исчерпать.
Ангел, не плачь:
Будет солнце и в нашем дому.
Главное, друг мой,
Не лгать и не мстить никому.
Самое трудное –
Сердцем понять и простить,
Птицу-обиду
Сдержать, в белый свет не пустить.
Яд одолеть
И лицом повернуться на свет.
Ты понимаешь -
Другого пути у нас нет.
… А над землей
Снова зимняя зреет гроза.
Спи, ангел мой.
До рассвета – всего полчаса.
Голос
Я – голос, я – тихий голос
Земли бездольной моей,
Ее материнства горесть,
Недетская грусть детей.
Я – боль стариков забытых,
Печаль деревень – пустынь,
Погостов, водою смытых,
Сожжённых дотла святынь.
Я – горечь надежд недолгих
И свет непогасших глаз
Всех, преданных ей и долгу,
Всех – преданных … и не раз.
Мне, дальней весны предвестью
Среди беспросветных вьюг,
Быть плачем ее и песней,
И – верой, что выше мук.
В её ветра штормовые
Мой голос навечно влит:
Не я говорю о России –
Она во мне говорит…
Романс для брата
Мне тебя не встречать на вокзальном перроне -
разве только столкнёмся лоб в лоб по пути…
Понимаешь, братишка,
двум белым воронам
в мире ряженых трудно друг друга найти.
В оперенье чужом нынче все без разбора,
над улыбкою маски – прицел хищных глаз.
Среди них мы – шуты,
но никак не актёры:
Игры стаи, братишка, - они не для нас.
Делит птичий базар мир, не зная покоя,
рвёт на части, забыв, что планета – одна
и ее согревает
непокупное,
непродажное солнце во все времена.
Но, взглянуть в настоящее небо не смея,
смотрят в лужи собратья с насиженных крон:
там плывут облака
и листва пламенеет,
и блистают в лучах крылья белых ворон…
Воскрес!
Омывает душу апрель,
Окрыляет даль-синева.
Небо – купол,
море – купель,
А в просвете - храм Покрова…
Он встаёт, откуда невесть,
Над извечною суетой –
Гость из вечности,
весть небес,
Песня радости неземной.
Так хорош, что сердце болит
Каждым шрамом старых тревог:
Так в снегах
столетних обид
Прорастает к солнцу цветок.
Так ладони двух берегов
Держит радуга - через ад,
Над смятеньем
бывших врагов,
Над слезами горьких утрат.
Так бесстрашно могут белеть
В полной тьме берёзы одни…
Свет любви!
Пройдя через смерть -
Освяти наш мир, сохрани
И воскресни в душах детей,
Что ещё не знают слова,
Но запомнят
взлёт голубей
Под пасхальный звон Покрова...
Тополь на крыше
В тополиной метели, невольно сбиваясь с пути
в лабиринте дворов, опалённых полдневьем,
улыбаясь, судьба тебя нянчила долго в горсти -
меж верёвок с бельём и застиранным небом.
А потом отпустила – и долог был дивный полёт
в струях света над городом - выше и выше…
Только ветер – он против судьбы никогда не пойдёт:
поиграл - и вернул Миллионке на крышу.
По её раскаленному скату до края скользя,
ты не знал, что никто это пекло не вынес,
что железо пробить твоим темечком нежным – нельзя.
Ты не знал, что погиб: встал над смертью и – вырос.
Дно колодца-двора колыхалось в пяти этажах,
Но тебе, сироте, небеса были ближе…
Не корнями за почву, а сердцем за лучик держась,
рос спасёныш нечаянный – тополь на крыше.
Свирепели шторма под холодным прищуром зимы,
рвали тело и душу, толкая в бездонную темень:
отступи! Отступись!.. Но, как лучшие дети земли,
ты молчал, прорастая булыжное время.
А весной, распахнув сотни нежных сердечек-листков,
ни угроз, ни насмешек, ни вздохов не слыша,
ты в любви небесам, весь светясь, объяснялся без слов –
и, казалось, парил, как пушинка, над крышей…
г. Владивосток, 2008
