Геннадий СУЗДАЛЕВ. Триптих.

Сыну Геннадию

ВЧЕРА

По праздникам убогим

Напев баюкал сны:

- «На муромской дороге

Стояли три сосны…»

Мать пела эту песню

И не скрывала слёз.

(Мой прадед эту песню

Из Мурома привёз.)

Она была красивой

В терпении своём:

- Вот ворога осилим,

Тогда и заживём.

Мне снилась та дорога…

И спелые хлеба,

А мать молила Бога,

И стыла та изба,

Где хлеб давно забыли,

Где не хватало дров,

Где стены голубые

Стонали от ветров.

Мне сон хороший снился…

Услышать я не мог:

- Зачем же ты родился

Не во время, сынок.

Шептала мать, шептала…

В том не её вина:

Двадцатый век шатала

Великая война.

СЕГОДНЯ

Неисцелима детская беда…

(Хотя семья обута и одета.)

Я думал,

Что мы выжили тогда,

Когда от счастья

Плакала Победа.

Мы выросли

И многое смогли.

Подняли выше

Пламенное знамя.

К иным мирам

Послали корабли,

Сработанные

Добрыми руками.

Познали глубину

И высоту,

Напрорубали

И дверей,

И окон…

Друзья мои

Уходят за черту,

Откуда –

Ни восторгов,

Ни упрёков.

Отдали скорбным плитам

Имена,

Короткой жизни

Траурные даты.

Их догнала

Прошедшая война –

Ровесников,

Родившихся в тридцатых.

Душа моя

И плачет,

И поёт,

И тянется неумолимо

К детству,

Но кто-то мне

Всё затыкает рот

И запрещает

Высказаться сердцу.

Я соль и пот,

И плоть своей земли.

Отцам за это

Вечное спасибо:

Они за наше счастье

Полегли…

И от того

Душе невыносимо…

Невыносимо

Видеть суету,

Кичливость,

Суесловие

И чванство…

Духовную

Сквозную пустоту,

Нелепость

Современного мещанства.

И больно мне

За тех, что полегли,

Когда я вижу

Не лицо,

А рыло

Семьи урода,

Выродка земли,

В пяти шагах

От ядерного взрыва.

Но мы своих высот

Не отдадим

Ни заграничным,

Ни своим туземцам.

И пусть у нас

Добавится седин,

Зато счастливым будет

Завтра детство.

Судьба моя,

Рождённая в борьбе…

Кто верует,

Без боя не сдаётся.

Настанет день –

Я улыбнусь судьбе,

И эхо детства

В сердце

Разорвётся.

ЗАВТРА

Не смыли слов

Ни слёзы,

Ни дожди…

На скорбных плитах –

Траурные даты.

- Потомок,

Мой хороший,

Подожди!

Постой у этих плит

Светло

И свято.

Мы здесь

За вашу долю полегли.

Ты рядом с нами

Сам себя послушай…

Вот видишь –

Незабудки расцвели.

Нет, это не цветы,

А наши души.

И наши думы,

Горькие до слёз.

Пречистые,

Как небо голубое.

За то, что для тебя

Теперь сбылось,

Мы заплатили

Собственной судьбою.

Бессмертна

Только память.

Ей внемли,

Оберегая

Пращуров заветы…

Мы – соль

И пот,

И боль твоей земли.

Ты никогда

Не забывай об этом.

И пусть не будет

У тебя причин

Для злобы,

Суеты

И лихолетья.

Давай с тобой

Минуту помолчим:

Ты – о моём,

Я – твоём

Столетье.

МАРТ

Отметалися метели

По заснеженным местам.

Прилетели свиристели

И расселись по кустам.

Ждут деньков погожих с неба

Запоздалые ручьи.

Ходят парами грачи.

Снятся клейкие листочки

Голым веткам вишняка.

Набухают тихо почки,

Незаметные пока.

Нет ни грусти, ни печали:

Наконец, весна пришла…

И венчаются лучами

Золотые купола.

ЧЕТВЁРТОЕ НОЯБРЯ

               Николаю Головкину

Позабыл, что в сердце есть отрада:

Всё знобливей осени прохлада,

Всё мертвее краски листопада…

Всё страшнее: обещая – лгать.

Поредела русская ограда:

Вечного провинции не надо.

И напрасно выдана награда

За призыв – Россию сберегать.

На гулянье суетном и пошлом

Одиноко, ветрено и тошно:

Все намёки оказались в прошлом –

Доброе в народе пробуждать.

Это понуждает, слава Богу,

Всем собой почувствовать дорогу

К храму, где небесную подмогу

Созидает Божья благодать.

+ + +  

Ни одна моя забота

Добрым людям не видна.

Чайки плачут над болотом,

Просыхающим до дна.

Россиянки не рожают:

Стала мачехой земля.

Не дождаться урожая:

Не засеяны поля.

Сиротеют наши дети

При родителях живых.

Продаётся всё на свете –

Выезжают на кривых.

Нас злодеи не спросили,

На страданья обрекли.

Чертыхается Россия.

Убывает Соль Земли.

+ + +  

Я только знал одну деревню

И путешествовал по ней.

Иван-царевич вёз царевну

По детской памяти моей.

Казалось мне: и я достану

Себе такую же красу.

Когда большим Иваном стану

И волка выловлю в лесу.

А книги долго утверждали,

До самой радостной строки,

Что злого змея побеждали

Одни Иваны-дураки.

И отдаляясь постепенно

От прописного волшебства,

Я возмужал и стал иваном,

Увы, не помнящим родства.

Нас убеждают и морочат

России тайные враги.

И жизнь комфортную пророчат…

А мы – иваны-дураки.

ПОЛЕ

       Валентину Сорокину

Ты лицо моё

Синей прохладой омой.

Исцели мою душу

И дай мне подкову.

Мне иначе нельзя

Возвращаться домой.

Здравствуй, поле моё

Куликово.

Я закрою глаза.

Буду долго стоять

И свой слух напрягать

До предела.

И понять не смогу:

То ли пули летят,

То ли ветер свистит,

То ли стрелы.

Поднимается пар

От Непрядвы-реки,

Отмывая от крови

Зелёные травы…

А мне чудятся

Русые наши полки –

Восстают из земли

Под знамёнами славы.

Я стою молчаливо.

«Спасибо, отцы!..»

Ни трава, ни вода

Не дают мне ответа.

Погружаются в землю

Безмолвно бойцы

И того,

И двадцатого века.

Стали вёсны мои

И светлей, и добрей:

Всё за раны твои

Нам, живущим, награда.

За плечами моими

Шестьсот сентябрей…

И печалям моим

Оправданий не надо.

+ + +  

Все стихийные заветы

Утверждали Соль Земли.

Все великие поэты

С поля Русского ушли.

Ремеслом живым и тонким

Возвышалася страна.

Всё ли выдали потомкам

Золотые имена?

Книги вещие пылятся

До нечаянных времён.

И слова мои томятся

Под началом их знамён.

В голове моей светает.

Давят тяжкие грехи.

Мне таланта не хватает

Написать за них стихи.

МАЙ

Люблю весеннюю траву.

Её как радость принимаю.

И отдаюсь всецело маю.

И погружаюсь в синеву.

Внимаю Господу душой,

Глазами – утреннему свету…

И славлю Русскую Победу,

Ценой добытую большой.

Под небом голуби парят…

Они сродни Святому Духу.

Живому внутреннему слуху

Они о многом говорят.

Ребёнок шарик голубой

Ручонкой держит, как планету…

Ему пока заботы нету:

Она над нашей головой.