Олег МАЛИНИН. «Египет» и другие стихи
Парад Победы
Я слышу, я вижу над городом рано,
Над Чкаловским, росчерком злого пера,
Орлиные стаи клинок ятагана
Вонзают в широкое небо, и пьяно
Шевелятся листья лесные с утра.
А в Черноголовке кусты зацвели!
Я вышел на улицу ветреным утром.
Над городом сумрак хрустел, а вдали,
Гудя и срываясь от белой земли,
Огромные птицы с хрипением лютым
Показывались.
Не спеша накали
Начавшее биться уверенней сердце,
Грудной ветровей! Мне приятен такой,
Костями жестокими сдавленный бой,
Звучащий не в такт злым сердцам иноверцев.
Я верю, сам Чкалов гордился б тобой.
Ты бей горячей, непокорное сердце.
Теплеющий ветер, лети и зови
Меня за собой, где на Площади Красной
(Настоянной на неостывшей крови),
Сейчас в этот миг, не ведя и брови,
Солдаты российские выкриком празднуют,
Волнами шеренги качая: Ур-ра-а! —
Я слышу, я вижу над Афганистаном,
Над Чкаловским, росчерком злого пера,
Орлиная стая клинок ятагана
Вонзает в широкое небо, и пьяно
Шевелятся листья лесные с утра.
Лети и зови, я успею вдогонку.
Кати, нагнетай тучевые вагоны,
Я слышу глухой нарастающий гул.
Мы верим в победу над вскормленным игом
И в слове «победа», промчавшемся мигом,
Из нас бы любой, как в траве, утонул!
Для нас не пусты костяные созвучья
«За нами победа, Советский Народ!..»
…И вдруг мы узнали, терзаясь и мучась,
По праздничной площади НАТО пройдёт.
……………………
Показывались. Не спеша нарастая,
Над краем прекрасным, вдоль русской земли
Несметная гордая шумная стая
Под возгласы: «наши!» возникла вдали!
Летите за ней эти мысли вдогонку,
Могучие перья свои опалив,
Огромные крылья расправлены, тонко
О воздух оттачивай лезвие, гриф.
Нам сердце, похоже, пронзили солдаты
От натовских стран, маршируя сейчас…
А мы не могли оторвать синих глаз,
Восторженных глаз от героев когда-то.
Но ничего, что прицелы подсбиты,
Но нам приручать пулемёт не впервой.
И если потребуется — головой
Мы жертвовать будем и рушить граниты
И падать и снова вставать над землёй!
Стучи ж моё сердце! И бейся о кости
Случайных преград. Поднимайся, расти,
Страна революций, и песен, и гроздьев
Багряных салютов на вечном пути!
Да здравствуют взрывы гремящих салютов,
И крики «ура!» басовитых. В пальбе,
В раскатах прибойных и прениях лютых
Мы выдюжим и перейдём на разбег…
И каждую пулю назад возвращая,
Мы цинику злому накажем, — поверь,
Мы, разинцы, мининцы, потчуем чаем
Свинцовым, и горьким кнутом привечаем —
Так было и будет вовеки теперь.
Египет
Цветными песками и пылью клубистой,
Клокочущей глоткой
Бензинного рта
По взрытым долинам,
По рвам каменистым
Сахары разжаты печные уста!..
Гудящее солнце
В пальбе и туманах.
Поднявшийся ветер уносит пески,
Они горячи, словно кровь египтянок,
Зажатых в мамлюка
Плечные тиски.
Раздолье безводно. Но жаждущий вскоре,
Поверив безудержно в пряный обман,
За десять глотков с побережья морского
Отдаст навсегда слово предков – шукхран!
Осыпаны камни. Смешно и нелепо
Подпрыгивать с пятки на нежный мысок.
Но кто-то с верблюдом
Идёт по Нувейба,
Привыкнув к огню и забыв про песок.
Заваленный трупами грязных товаров,
Вздохнуть пожелаешь, верблюд,
Так вздохни:
Увидь, как огнями граничных пожаров
Войны покупной полыхают огни!
Но встретятся реки! И ярость сыновью
Впитал с молоком палестинец и росс! –
Зарытые в землю, омытые кровью –
Вот почему каждый стебель пророс!
Страна, поднимаясь, стоит на пороге
Новейших свершений...
С мольбою "Остынь!"
Верблюд бедуина идёт по дороге,
Овеянной гарью из глоток пустынь…
Так внемлет Сахара, ударом венозным
Всё громче и громче
Звуча у виска.
И сонно течёт, словно кровь из берёзы,
С камнями в разливе встречаясь, Река.
Прощание Наполеона с Египтом
Прощай, земля песка и пыли,
Страна востока, край земли,
Чей камень вымысла и были
Тысячелетия размыли,
Песком пустыни замели!
Но верный стражник Фараона,
Как дух, бессмертие хранит!
Он помнит гибель Эхнатона,
И вспомнит он Наполеона,
Последний стражник пирамид.
Прощай, морской, холодный ветер!
Реви! Ты не найдёшь покой!
Поющий, стонущий на флейте
Прибрежных скал! Все ветры вейте,
Как он – с такою же тоской!
Прощай, египетское море!
Омой обветренный песок!
Я почерпнул в твоём просторе
В твоём темнеющем уборе
То, что нигде найти не мог:
В тебя, как в зеркало кривое,
В последний раз уставший круг
Глядит поникшей головою,
Волной играет вековою,
Прощается и гаснет вдруг.
Безответная любовь
Осень пулей острой зазвенела.
И в крови поднявшийся рассвет
Разряжает яростно и смело
Знаменитый свой и заржавелый
По осколкам леса пистолет.
Как мятежный вихрь, путём окольным,
Я спешу на чистые луга,
Где не так густа щетина кровель,
Где смогу наговориться вдоволь
С городом, который каждым словом
Усомниться не даёт пока.
Буду там, где редко я бываю,
Но хочу, по правде, умереть.
Где родятся, пляшут и вздыхают
Листья, перед тем как вяло мреть.
Где речные парни судоходят,
И встречают девушек своих:
Свесив якоря свои по моде,
Баржи мчатся быстро мимо них.
Где на травяных ещё откосах
Резвая шныряет ребятня,
Где деревья расплетают косы,
Дикие кусты златоволосы,
И рассветы голубей огня!
Я сегодня, предан думам новым,
Песнь хочу развеять на ветру,
Задыхаясь свежестью портовой,
На груди рубашку раздеру.
Жизнь моя, берёзовый осколок!
Любые ромашки, васильки…
Пусть дрожат наводные круги,
Город мой, покуда мыслью зорок,
Разреши, коснусь твоей руки.
Мне, как раньше, говорить с тобой,
Говорить и чувствовать опять,
Что дано мне этой головой
Над землёю русской просиять.
Жаль мне, жаль, что много не увижу.
Но наступят времена, когда
Как Европа дерзкому Парижу
Площадные сдала города,
Так Москва отдаст свои уста -
И граница «Русь» тогда снята:
Азия к Москве подступит ближе…
Вот в чём я опасный признак вижу.
В этом признак вижу я опасный,
Но смотрю на ширь издалека –
Милый город я с тобой пока,
Милый город!
Дрожью у виска,
Бую отмели сети рыбацкой
Ты задать решаешь ветерка!
Нежный город, пусть сегодня резок,
Воротник высокий растрепав,
Загляни среди упругих лесок
В мой широкий
Вязаный
Рукав.
И пускай собачьей песни воя
С этих мест не слышать никому,
Вспомнив то, что потерял давно я
Расскажу тебе лишь одному.
Кто, скажи, ещё увидит нас,
Город мой, старинная святыня,
Высоко ромашковый палас!
Отражаясь, в куполах застыли
Мы с тобой вдали от чуждых глаз.
Но внизу на ропот муравьиный
Прибегут другие муравьи.
Я хочу сказать, ты – взмах орлиный,
Твёрдый духом, стеленный периной,
Как на зов степей ты,
Крылья вскинув,
Кружишь листья первые свои.
...По крови теперь ли я ступаю
Листьев пенных, шумных, сбитых в стаи?
Им ли погибать теперь в Москве,
Оторвавшись с веток, отцветая,
Беспощадно закружась в листве?
Пусть рассвет туманами застелен,
Здесь молитва листьев горяча.
По реке мы движемся на деле,
В наших венах
Много от ручья...
Я хочу рубить,
Рубить сплеча:
Обнимать открыто, нежить смело,
И, в рассветных стонах оголтелых,
Целовать рябину верх плеча!
