Руслана ЛЯШЕВА. Как упоительны в России вечера

В скоплении книг, журналов и газет на моем письменном столе не теряются два издания (держу на глазах!) - роман Евгения Москвина «Предвестники табора» (Санкт-Петербург, Алетейя, 2011) и седьмая полос газеты «Правда Москвы» (9 октября 2012, № 38). Подборка газетных пуб­ликаций посвящена старшему поколению, «детям войны», как их теперь часто называют. Тут и просьба к читателям поддержать проект депутатов- коммунистов о внесении изменений в статьи 2 и 20 Федерального закона «О ветеранах», чтобы льготы распространялись и на людей, родившихся с 1 января 1928 года по 2 сентября 1945 года. Тут и беседа с представителем этого поколения - простым скромным человеком Владимиром Суслиным, трудное детство которого научило его ценить труд, дружбу, коллективизм и сформировало характер стойкого бойца и оптимиста. Не случайно об это поколении говорят: «Дети войны - дети Победы». Подтверждая точность афоризма, Владимир завершает беседу с журналисткой Анастасией Лешкиной утверждением: «В последнее время все чаще слышу фразу: плетью обуха не перешибешь. Это самая дурная позиция в жизни человека. И один в поле воин, если это настоящий боец. Никогда нельзя сдаваться и опускать руки'.' Дух упорства в борьбе достался «детям войны» от наших победите­лей - отцов и старших братьев, разгромивших немецкий фашизм и японский милитаризм.

Я сама принадлежу к наследникам Великой Победы, тоже пылала энту­зиазмом поучаствовать в чем-то если не героическом, то хотя бы важном для страны. Ринулась после школы на комсомольскую стройку - Запсиб гремел в начале 60-ых! - и еле нашла на Запсибе работу, потому что молодежи приезжало больше, чем надо было рабочих. «Спасли» меня первые спортивные разряды (лыжи и велосипед). Движение молодежи на восток страны было, действительно, массовым - на стройки, на целину, на нефтегазовые месторождения и т.д. Вот также наши предки-северяне из Вологды и Архангельса в лаптях и онучах двигались за Камень (за Урал), и прошли всю Сибирь до Тихого океана по любопытству к миру. Добровольно!

О созидательном энтузиазме пишет Марина Евсеева в рецензии «На благо великой страны», высоко оценивая книгу Л.П. Ключниковой с аналогичным названием (И.: Нефтяное хозяйство, 2012) об освоении большой сибирском нефти и газовых месторождений.

Запсибом, насколько мне известно, владеет «Альфа-банк», зато нефтяная труба сейчас безотказно наполняет бюджет РФ, но не будем в данный момент заострять проблему наследства и наследников вели­кой страны. Я завела речь о старшем поколении, моем поколе­нии, лишь для того, чтобы сравнить с ним «племя молодое, незнакомое»: облагородим словами Пушкина тех, кого нынче с иронией именуют «поколение пепси». Я, кстати, иронии не разделяю, как и Евгений Москвин, посвятивший роман «Предвестники табора» «племени молодому», впрочем, хорошо ему знакомому - он сам марширует в его колоннах и ведет репортаж, можно сказать, прямо из недр своего поколения.

Поколение, пепси? Фантазеры и мистики

Вряд ли будет ошибочным предположение, что книга Москвина «Пред­вестники табора» станет интеллектуальным лакомством, настоящим гур­манством для читателей 10-12 лет. Еще бы! Даже взрослому, отнюдь не впавшему еще в детство, не лень повторно пролистать роман, сопереживая восьмилетнему Максу Кириллову во всех происшествиям то смешных, а то и трагических, выпавших на долю «проездной компании» мальчишек, обитаю­щих летом на одном проезде дачного поселка в Подмосковье.

Испокон веков дети в играх познают жизнь и усваивают ее поряд­ки и закономерности. Конечно, всегда ребячьи игры рождались из подражанья взрослым, но каждая эпоха оставляла свой след на забавах подрас­тающего поколения. После войны мальчишки играли, естественно, в войну; все при этом рвались усилить участием в боях ряды «наших» и со страшной неохотой поступали в распоряжение «противника». Девочкам было полегче - они перевоплощались в медсестер, учительниц, заботливых ма­маш или коллекционеров, собирающих яркие фантики от конфет (детская ва­люта).

Нынешние пацаны, насмотревшись телевизионных сериалов и кинофильмов, подражают то бандитам, то сыщикам, в зависимости от удачливости тех или других в очередной серии. Макс влюблен в сыщика Стива Слейта, долбающего в хвост и в гриву криминальною шушеру на тропическом острове в детективе «Полночная жара». Его двоюродный брат Мишка Левин постарше и пудрит мозги брательнику без зазрения совести, дескать, Стив Стейн приходил к ним (оба живут на даче деда, профессора Левина) и очень сожалел, что не застал своего поклонника Максима. Чтобы сочинитель мог убедиться, не врет ли Мишка (фантазер и сочинитель, - по оценке сплет­ницы Родионовой), младший задает вопрос на засыпку, в чем, мол, Стив был одет? Мишка, не моргнув глазом, сообщает: в расстёгнутой яркой ру­башке и в штанах, в точности, как Макс, ему подражающий, хотя мать заставляет его переодеться в шорты для загара. Значит, точно приходил, отчаивается малыш, что проворонил визит своего кумира.

Мишке 15 лет, и остальные мальчишки - Серж, Димыч и Пашка признают его лидерство, а Олька, тоже пятнадцатилетняя, в домик которой - вроде хибары в огороде на их дачном участке - собирается вся компания как в штаб-квартире для чаепитий и планирования новых игр, в Мишку влюблена, и он в нее. Макс обожает Мишку, каждому слову верит и копирует его во всем, поэтому тоже «влюблен» в Ольку.

Реальная пореформенная действительность со своими тяготами дотя­гивается до людей даже на даче, где, казалось бы, только и отдыхать от повседневных забот и проблем; нет, не получается, кто-то обворовываем дачи и так ловко, будто по подсказке опытных наводчиков. Весь дачный поселок стремится дознаться, кто воры и кто наводчики? И каждый суется со своими советами к сторожу дяде Сереже Перфильеву, как выйти на след грабителей. Ведь он - сторож! Словом, реальность и игры, жизнь и фантазия тесно переплетаются. Это еще не все! Мистика туманной завесой окутывает странные события незадавшегося лета в зау­рядном дачном поселке. Фантазер Мишка насочинял для Макса про загадочную Поляну Чудес и своим глазам не может поверить, когда братцы, заблудившись в лесу, выходят на волшебную поляну и видят каторжан с колокол!

Единственный человек, догадавшийся, что наводчиком у воров стал не кто иной, как сам Перфильев, была Олька, но секретом не успела поделиться даже с Мишкой, не говоря уж об остальных ребя­тах проездной компании или тем более взрослых. В ночь, когда хитрый сторож подготовил ограбление дачи Лукаевых, Олька исчезла... Утром пробабушка не обнаружила ее в домике: постель и одежда на месте, а де­вочки ни спящей, ни бодрствующей нет как нет. Обшарили леса с милицией и не нашли, только на избитого Перфильева наткнулись, но свалить на сторожа пропажу Ольки никто не решился.

Догадка Максима о похищении Ольки предвестниками табора, как он назвал персонажей Поляны Чудес, вроде бы подтвердилась через пятнадцать лет. Повзрослевший Макс приехал по приглашению женившегося на границей Мишки в какую-то европейскую страну на побе­режье моря. Мишка растерял мистическую силу и способность фантазировать, превратился в банального рантье, которому состояние же­ны (владелица нескольких кафе и ресторана на побережье) позволяет вести праздный образ жизни. Зато Макс, словно подхвативший эстафету, стал писателем и продолжает биться над разгадкой исчезновения Ольки в роковое лето. Его интуиция и сила воли пробуждают мистическое поле, снова на улицах начали попадаться люди в свободных белых одеяниях, что были на Поляне Чудес; они катят катафалк, Макс бро­сается вдогонку за ними, чтобы заглянуть в гроб - не Олька ли там? Почти догнал, но не успел заглянуть, Мишка ударил его по плечу, оста­новил, и катафалк исчез... Так и осталась тайна пропажи Ольки неразга­данной.

Много и других эпизодов и сюжетных игровых линий переплетает Евге­ний Москвин  с основным мотивом  - одна теория государства и собственной (дачной) валюты Мишки Левина - тема для отдельной повести, и много еще чего происходило с ребятами дачной проездной компа­нии. Воспоминаний хватило на всю взрослую жизнь. Как поется в песне «На том и этом свете буду вспоминать я, как упоительны в России вечера».

P.S. Поколение пепси, доказывает романом «Предвестники табора» Евгений Москвин, состоит не только из «лавочников, как Лукаев-младший жуликов, как сторож Перфильев, но еще из мечтателей, мистиков, как Мишка Левин и его братец Макс Кириллов, а литература и искусство по законам смены противоположных течений от социальной проблематики разв! рачиваетея к исследованию иррациональных аспектов Бытия. В точности, как было на стыке XIX и XX веков, когда передвижников сменили худож­ники «Мира искусства» и «Голубой розы», а реалистов критического реализма вытеснили символисты. Все повторяется. Но с новым поколением, поэтому предстает необычным и, якобы, только что изобретенным. Интересно, кто еще объявится и что напишет?