Руслана ЛЯШЕВА. Высокий уровень журнала «Сибирь»

Редактор веб-журнала «МОЛОКО» Лидия Сычева вручила мне для обзора несколько номеров «Сибири» (Иркутск, № 1-4, 2008 и № 3-4, 2012), название журнала мне| показалось |символическим: олицетворяло всю Сибирь. При чтении на ум приходили и другие региональные издания - «Огни Кузбасса», «Бийский вестник», «Сибирские огни», «Сихоте-Алинъ», «Дальний Восток», «Литературный меридиан» и другие прекрасные журналы Сибири. Нет, конечно, в европейской части России тоже писательская «фирма» веников не вяжет и выпускает злободневные номера «Подъема» (Воронеж), «Золотой Оки» (Калуга), «Провинции» (Нижний Новгород) и т.д. Но я, возможно, как сибирячка излишне пристрастна, особо выделяю журналы сибиряков. Для них расстояния словно к не существует, держат марку на общероссийском уровне. И более того, по мере удаления от Москвы (в конце 40-ых Василий Ажаев так и назвал свой роман - «Далеко от Москвы») ответственность у писателей и издателей только возрастает, что позволяет браться за самые острые проблемы, смело их трактовать и находить решение. Такая традиция, читала я у Гария Немченко, зародилась еще в казачестве - подставлять плечо Москве, не дожидаясь указа, потому что время не терпит. Так и представляешь забайкальского или амурского казака, как он ребром ладони рубит воздух: «А кто же, если не мы!». Дух вольного, ответственного казачества жив в сибирских журналах, в чем я убедилась над страницами «Сибири».

 Хутор или колхоз?

Юбилей П.А. Столыпина в 2012 году привлек внимание нашей общественности к деятельности знаменитого реформатора и поразмышлять над ней в соотнесении с современными преобразованиями. Редакция «Сибири» (№ 3, 2012) предоставила свои страницы дочери реформатора Марии Бок - «Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине. К 130-летию со дня рождения». Понятно, что такой выбор автора и жанра обусловлен целью увидеть живой облик Петра Аркадьевича Столыпина и в то же время узнать суть его устремлений, хорошо известных в семейном кругу премьер-министра царского правительства. Эти надежды редакции прекрасными мемуарами вполне оправдались.

Впрочем, надо полагать, у главреда «Сибири» Василия Козлова и его коллег был еще и другой интерес к личности П.А. Столыпина. Вот какой! Первое массовое заселение Сибири русскими принадлежало, как известно, северянам - вологодцам и архангелогородцам, которые через Северный Урал вошли в Сибирь (за Камень) и по ее северной кромке дошли до Тихого океана. Второе массовое русское заселение осуществили казаки через Сибирь («На диком бреге Иртыша сидел Ермак, объятый думой...» поется в народной песне), Ермак утонул в Иртыше, казаки проследовали дальше, создавая по пути следования Забайкальское казачество, Амурское казачество и т.д., и на Тихом океане свой закончили поход, как поется в популярной песне по другому, правда, поводу. Третье массовое заселение пришлось на долю крестьян, которые в начале XX века под воздействием земельной реформы П.А. Столыпина лавиной потекли в Сибирь, где поселенцев наделяли землей.

Сибирякам, естественно, любопытно узнать, что же замышлял Столыпин своим, как говорят сегодня, «проектом»?

Часть третья, глава ХV из «Воспоминаний» лаконично излагает суть 2-й крестьянской реформы в России (1-ю осуществил Александр II, отменив крепостное право в 1861 году): «...Мой отец, - пишет Мария Петровна, провел по 87 статье Земельный закон, опубликованный 9 ноября 1906 года. Уничтожение общинного землевладения и переселение крестьян на хутора было мечтой моего отца с юношеских лет. В этом он видел главный залог будущего счастья России. Сделать каждого крестьянина собственником и дать ему возможность спокойно работать на своей земле, для себя, это должно было обогатить крестьянство... Проведением хуторской реформы, где каждый крестьянин становился сам маленьким помещиком, уничтожалась партия социал-революционеров. Поэтому понятно их стремление остановить реформу. Работа этой партии выражалась не только в агитации среди крестьян, часто, благодаря этому противодействовавших проведению реформы, но и вообще в искусной агитации против моего отца и устройстве постоянных на него покушений».

Полнее замысел представлен в двух речах П.А. Столыпина, произнесенных им в Государственной Думе 10 мая 1907 года (ее финал - знаменитый афоризм: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна ВЕЛИКАЯ РОССИЯ!») и 5-го декабря 1908 года (ее финал - призыв: «...Мы призваны освободить народ от нищенства, от невежества, от бесправия». Это актуально и сегодня. - Р.Л.).

Очередное покушение, совершенное Багровым в Киеве, закончилось трагически - смертью П.А. Столыпина.

Дочь реформатора завершает воспоминания мудрым обобщением: «Знали враги величия России, что они делают, убивая моего отца именно тогда. Сделай они это позже, убивая его, не убили бы они его идеи. Она восторжествовала бы и после его смерти. В 1911 году, когда мой отец пробыл у власти всего пять с половиной лет, идеалы его не успели еще пустить корни достаточно глубоко, не вошли они еще в плоть и кровь русского народа, и, когда не стало его, все здание, им построенное, рухнуло».

Столетие миновало, мы обнаруживаем, что 3-я земельная реформа, коллективизация, повторила судьбу 2-й, Столыпинской, то есть после распада СССР рухнула. Коллективизация не разрушила общину, а наоборот ее укрепила, но в форме колхоза; начиналась она тяжело и даже драматически (раскулачивание состоятельных крестьян); после войны колхозы окрепли и в 60-е и 70-е годы работали нормально в ритме плановой экономики государства. Развал Советского Союза лауреат Нобелевской премии, академик Жорес Алферов назвал «самой большой трагедией XX века», потому что «распалось не просто политическое пространство. Распались экономика, промышленность, наука. И в этом распаде выигравших, кроме воров-падалыциков, не было. СССР был единым организмом, и когда у него отрезали, к примеру, руку, то ни сама рука, ни тело, которому он принадлежала, уже не были жизнеспособны» (газета «Завтра», май, 2013 № 20).

О судьбе сибирской деревни в «нонешнее» время размышляет Василий Гинкулов в рубрике «Малая Родина» и вопрошает в заголовке своего очерка: «Что ждет тебя, село родное?» («Сибирь», № 1, 2008). Вот как прозаик Гинкулов высказывается о малой Родине: «...Сердце мое навсегда прикипело к солнечно-голубым безмятежным плесам Лены-красавицы, ее роскошным долинам, ее каменистым раскатам, бурым скалам и зелено-хвойным крутым склонам ее гористых берегов». Он признается читателю: «Чем ближе придвигается закат жизни, тем чаще снятся мне окрестности села Петропавловского: черничные и брусничные ущелья, где мы, бывало, всей семьей долгими летними днями собирали ягоду; колхозные поля и луга, где я в далекие военные годы работал на сенокосе и жатве (три сезона жал с матерью хлеб серпом); груздевые укромины в осиннике и рыжечные поляны в сосняках Смольного урочища...» И сожалеет: «...Но посетить родную глубинку я все откладывал, И вот настал момент, когда откладывать дальше стало уже невозможно: на 12 июля 2003 года назначили торжества по поводу 350-летия возникновения села Петропавловского».

Более чем через полвека отправился писатель в дорогие для сердца места, плывет по реке на теплоходе «Заря» и видит, что малые деревни все пустые стоят, что «обезлюдивание ленских берегов», как объяснили ему, началось давно. В деревне Кондрашино, расположенном между Киремском и Петропавловском, осталось не больше пяти домов.

«На подходе к Петропавловску я должен был увидеть Лыхино и Беренгиловку, - сообщает автор, - но они давно исчезли с лица земли, как Сукнево и Березовка, расположенные в пяти и семи километрах ниже по реке».

Юбилей состоялся 12 июля у совхозной конторы, собралось все сельское общество, прибыла вся районная «командирская» рать, продолжился концертом на стадионе. «Сердце щемило от радости и горести и думалось: «Как хорошо, что приехал и увидел все это!». Это же настроение не оставляло Василия Гинкулова и в поездке по реке на моторе «Ветерок» в дружеской компании, когда высадились на самой стрелке острова, часто напоминавшем о себе во снах, где и витала его душа и плакала словно чайка. «О чем плакала?.. О бренности и быстротечности жизни, о невыразимой красоте таежных и речных просторов, о неугасимой любви человеческого сердца к вскормившей его родной природе...»

Радость от встречи подпортил лесной пожар, который никто не собирался тушитъ, как было в прежние годы. Гость с «прискорбием убедился, что безвозвратно исчезло общинное, сердечное чувство хозяина к родной земле, к окружающей природе, которым был силен крестьянский мир».

«Деревенский мир русской крестьянской общины - образец справедливого устройства человеческого общежительства, в том числе и на государственном уровне, - Гинкулов как бы оспаривает Столыпина, - где ни одна хата не стоит на краю, где один за всех и все за одного!...»

К сожалению, в споре о форме землевладения не оказалось победителя. Уезжая после юбилея из Петропавловска, Гинкулов смотрит на зарастающие кипреем и сосенками поля и думает, что отвоеванная у тайги 300 лет назад пашня зарастает лесом и это наводит на леденящий сердце вопрос: «Не ждет ли благодатный край новых, нерусских завоевателей?!»

Через год писатель прочитал в областной газете «Родная земля» о банкротстве Петропавловского совхоза. Друг Холин писал ему о «продолжающейся деградации села: об уехавших в город семьях, о пьянстве, хулиганстве и даже убийствах».

Две публикации журнала - воспоминания о П.А. Столыпине дочери Марии Бок и очерк о сибирском селе писателя В. Гинкулова - позволили читателям взглянуть на земельный вопрос с двух точек зрения, общины или крестьянина-частника. Какой больше соответствует России? Столыпинские хутора или Сталинские колхозы? Пока оба проекта рухнули. Вопрос остается открытым. Такую позицию редакции журнала «Сибирь» надо признать мудрей. Ответ подскажет история.

Встреча первого фронтовика в селе

«Общинное, сердечное чувство хозяина к родной земле» к большому сожалению Василия Гинкулова исчезло в современной опустевшей деревне. А ведь «деревенский мир русской крестьянской общины - образец справедливого устройства человеческого общежительства» - размышляет он в конце очерка.

Развивают эту тему в рубрике «Проза» Байкальские рассказы Андрея Румянцева - «Моя Атлантида» (тоже № I, 2008). Он на девять лет помоложе В. Гинкулова - родился в 1938 году, но запомнил свое Прибайкальское село Шерашово Кабанского района Бурятии по детским и юношеским впечатлениям как колхоз, оставшийся по духу крестьянской общиной. Безотказные трудяги или «дуболомы», то есть силачи, как дед автора по отцу Алексей Савватеевич и его братья. И конечно, в селе, как само собой разумеющееся, что каждый односельчанин стоит за всех, и все - за одного. Эту жесткую сплоченность Румянцев ярко живописал в главе «Встреча фронтовика». Первым с войны вернулся Сергей Огурцов, потому что в боях ему оторвало обе ноги; пролежав полгода в госпитале, он ехал домой.

«Встречали Сергея огромной толпой у Марусиного подворья. Когда брат фронтовика Кузьма, уже пожилой, изработавшийся, остановил коня у верии, народ хлынул к повозке, обступил ее так тесно, что Марии и девчонкам пришлось протискиваться к солдату, ожидавшему их с вытянутыми руками. Сергей был бледен и худ, но побрит, аккуратно подстрижен и в незастиранной, почти новой гимнастерке. На ней золотилось несколько наград...»

И продолжает дальше: «Живо помнится это застолье: шумный, разноголосый говор, неожиданный плач, чей-то веселый выкрик и долгий смех, потом опять плач... Мы терлись около матерей, тесно сидевших за столом; каждая, не таясь, совала своему оборванцу обломок жареной рыбы, рваный кусочек бужи, стакан с недопитым киселем. И казалось возвращение первого фронтовика таким праздником, за которым придет совсем другая, сытая и теплая жизнь, потому что каждый из нас, сопленосых, ожидал своего солдата: вдруг он приедет с войны завтра и зайдет в дом на собственных ногах! Это было бы чудо, но бывают же чудеса!»

Однако, в жизни чудеса случаются редко, а тяжелая работа и тяготы ежедневны, а бывают и несправедливости и даже трагедии, которые легче пережить в общине, а не одиночкой. На 70 дворов села Шерашово только в 49 дворов вернулись после Победы фронтовики, а у двух третей семей солдаты полегли на полях сражений. Но тут все же геройская гибель за Отечество, судьбу не попрекнешь. Другое дело - мелкая житейская несправедливость, которая заставила ставшего уже студентом университета Андрея Румянцева возмущаться.

Его потрясла «несуразица» награждения двух студентов-сверстников медалью «За освоение целинных и залежных земель», поработавших в летние каникулы со студенческим отрядом в колхозе.

«...Какой же награды заслуживают Сашка (шофер - Р.Л.) или моя сестра? Зимой бригадир говорил сестре: «Зинка, будешь доить коров. Аграфена Гущина ушла по беременности». По теплу он распоряжался: «Становись на сеялку!», в начале путины: «Пойдешь в бригаду рыбаков!» - и так годами, и она, как и все односельчане, считала этот круговорот дел правильным, необходимым и находила в каждом труде пользу и красоту,.. - Румянцев огорченно сетует, - убеждаешься, что жизнь не бывала и не будет справедливой. Но это с годами. А в детстве и юности такое горькое знание еще в новинку, и долго с недоумением привыкаешь к своенравной и бесчестной игре нашей жизни...»

Если такая «игра» не идет дальше медалей, врученных не тому, ком бы следовало, то это еще куда ни шло, можно пережить. Игра под названием «глобализм» намного пострашнее, она разваливает государства (распад СССР - ее «проделки»), ставит цель «утилизовать», то есть уничтожить лишнее население. Действительно, мы все еще не выбрались из «демографисческой ямы», семьсот тысяч россиян умерших превышает каждый год число родившихся. Если проект П.А. Столыпина перечеркнула гибель реформатора от рук эсеров, то колхозно-общинный проект И.В. Сталина обрушили с роспуском СССР глобалисты, «трансграничные теневые структуры» по определению Михаила Делягина, директора Института проблем глобализации, д.э.н. Он в статье «Непубличный аспект кризиса демократии» (журнал «Наш современник», № 11, 2011) знакомит с тремя теневыми кланами - Ротшильдов в Европе, Рокфеллеров в США, «а со второй половины 90-х годов XX века - еще и китайских теневых сообществ».

В короткой статье М. Делягина просто и понятно раскрывается сложные проблемы современности. Какой путь выберет человечество? Людоедство, то есть сокращение населения планеты ради сохранения прибылей теневых корпораций, или гуманизацию, то есть поиски нерыночной альтернативы.

 Михаил Делягин убеждает, что обезлюдивание берегов Лены или исчезновение деревень в центральной России - явление не случайное, но результат глобалистской (бесчестной) игры. Как нам реагировать? Столыпин в начале XX века мечтал усилить крестьянство, чтобы сохранить Россию. Сейчас, в начале XXI века, вопрос надо ставить шире: укрепление и поддержка народа сохранит Россию. Кстати, в Якутии на майские праздники открыли памятник И.В. Сталину, на митинге как раз звучали речи об усилении внимания к народу, особенно к русскому народу - государствообразующему, как условии сохранения нашего государства - Российской Федерации («Советская Россия», № 50, 2013.)

Студенческие отряды дружили со всеми

Я после окончания факультета журналистики МГУ работала редактором студенческой многотиражной газеты «За кадры нефтяников» в Московском институте нефти и газа им. М.М. Губкина (МИНХ и ГН нынче называется Государственный университет нефти и газа). Летом 1970 года мне довелось вместе с комсомольским лидером вуза Стасом Мещеряковым посетить строительные отряды наших студентов-нефтяников, разбросанные по всему Советскому Союзу, где производилась добыча, транспортировка или переработка углеводородов. Такое фантастическое, по нынешним представлениям, путешествие (кругосветка по Советскому Союзу) в моей жизни больше не повторилось. Наша троица - журналистка, молодежный лидер и студент-фотограф, оператор - вылетела из Домодедово в Якутск. Дальше по Амуро-Якутской автомагистрали добирались до стройотряда, по ней же двинулись вдоль Лены мимо таежных распадков и опустевших, но не успевших разрушиться лагерей к аэропорту в Чите. Быстрый перелет в Новосибирск, разыскиваем в области наших тружеников. Стас знакомится с результатами работы, условиями быта и настроением ребят. Я беру интервью чуть ли не у всех поголовно, оператор щелкает фотоаппаратом и строчит кинокамерой (документальный фильм в институте всем понравился!). Следующая точка приземления в Средней Азии. Великолепная Хива, неподалеку строится газокомпрессорная станция, московские студенты, конечно, в числе передовиков. Своим студкорам Лене и Лизе Хадиулиным я обрадовалась словно родственницам, пообщались и с ними, и со всем отрядом душевно. И снова в путь. Самолет держит курс на Баку. Из Баку летим через Каспий на Кавказ. Теперь двинулись Лермонтовским маршрутом по Военно-Грузинской дороге, ребята встретили нас радостными улыбками, место дислокации отряда километрах в 50-ти перед Тбилиси.

Везде, как мы убедились, у студентов сложились надежные дружеские и деловые отношения со строителями, которым они приехали помочь и ускорить пуск объекта, а также с местными жителями. Люди были рады пообщаться с жизнерадостными и трудолюбивыми молодыми москвичами. Так сказать интеллектуально «потереться» возле них: что там в столице? да как? да когда? да где? Словом, естественная для многонационального Советского Союза доброжелательность между людьми разного возраста, разных национальностей, но объединенных общим делом.

Осенью - публикация статей в вузовской газете и в «Комсомольской правеа», просмотр фильма в актовом зале института, они хорошо дополнили радостную атмосферу встречи стройотрядов. Ректор МИНХ и ГП им. М.М. Губкина Владимир Николаевич Виноградов позднее опубликовал статью на эту тему в журнале «Студенческий меридиан». Я не случайно ударилась в воспоминания. Меня натолкнула на них повесть Валерия Хайрюзова «Иркут».

Вот так и надо писать о Сибири - с мужественной интонацией, как у рассказчика Георгия Петровича Храмцова, таежника, летчика, сценариста; с детективными наворотами в сюжете, как то рождение героини Саяны Селезневой, археолога и историка, в «небе», то есть в самолете, во время опаснейшего полета среди закутанных облаками горных гольцев; как спасение школьной экспедиции при неудачном сплаве по реке Иркут от мощного наводнения. Тогда молодые читатели будут рваться не на золотые пляжи Турции или Саудовской Аравии, а на просторы Сибири, как было в России на протяжении нескольких веков. Не только тайга, как пишет прозаик, испытывает характер человека; могучие реки, горные хребты и несметные сокровища в кладовых Природы не дадут расслабиться лишний раз.

Весь первый номер журнала «Сибирь», открывающий 2008 год (№ 1, 2008) полечился у редакции исключительно удачным. Читается на одном дыхании публицистика Валерия Широкопояса «Лайка для Шугаева», деревенская тема Андрея Румянцева и Василия Гинкулова, воспоминания Ласты Беспаловой «Сталинград в моей судьбе», критика Анатолия Сирина «О библиографическом указателе «Валентин Распутин» и Надежды Тендитник, а также русская идея в осмыслении И.А. Ильина - «О монархии». Все это на весьма приличном профессиональном уровне - по содержанию и по стилю. Даже на таком фоне повесть «Иркут» Валерия Хайрюзова выделяется. В ней все соразмерно, гармонично (Природа и Человек). Да что там говорить. Талантливая вещь. Мне она запомнится как визитная карточка иркутского журнала.

«В Бурятии в селе Орлик, в самом центре Саян, почти на границе о Монголией, живут по-соседски два семейства - русское Петра Храмцова и бурятское Бадмы Корсакова - бедно, но дружно, помогая друг другу. Дети Корсакова Саня и Жалма (по-бурятски значит царица) для школьника Гоши самые надежные друзья. Детям приходится трудиться наравне с родителями - собирать грибы и ягоды в тайге, пригонять скот из Монголии, пасти овец и т.д. Мир мощной и девственной природы Саян открывается подростку как бы в романтической дымке древних, с нравственной подоплекой бурятских легенд. Легенды и сама природа выковывают стойкий характер. Красавица Жалма опекает соседа-подростка, научила верховой езде, наставляя, что, если будет лететь на лошади, то вырастет и станет летчиком. Это запало в душу Гоше. Он, действительно, вырос и стал летчиком, а наездником оказался таким умелым, что на бурятском конно-спортивном празднике Сурхарбане выиграл скачки у самого Болсана Торбеева, наглого и задиристого сына директора рудника. Жалма учится в одном классе с Болсаном и сказала о Торбеевых, как припечатала: «Злые люди, вроде наших Тарбаганов». Тарбаган - прозвище Болсана (тарбаган - хищный зверек). Так они и пойдут но жизни - Георгий Храмцов и добрый бессеребренник Саня Корсаков, с одной стороны, и хитрый, алчный Болсан Торбеев, с другой. Орлик, Иркутск, Москва; и далее со всеми остановками.

Валерий Хайрюзов в тон бурятским легендам все время соотносит исторические события (Чингисхан в Тункинской долине или Наполеон в Подмосковье и т.п.) или эпизоды из жизни персонажей повести с похожими явлениями природы. Как Храмцова сопровождает добро и зло, воплощенное в характерах Сани Корсакова и Болсана Торбеева, так и горная река в Саянах в разных местах называется по-разному, Белый Иркут и Черный Иркут, что ясно сообщает о бурном ее течении возле горных вершин и ровном течении на равнине перед впадением в Ангару. Жалма в геологической экспедиции спасает из реки женщину, но сама, переохладившись, умирает. Спасенная в самолете санитарной авиации рожает дочь Саяну. И жизнь повернулась так, что Храмцову пришлось спасать Саяну, заодно с ней Вадима Торбеева и московских школьников от наводнения на реке, ставшей внезапно бурной и опасной. Храмцов, таким образом, подхватывает нравственную эстафету добрых дел от Жалмы и с честью несет ее дальше.

Повесть «Иркут» совмещает легкий стиль и глубокомыслие, выраженное не занудливой риторикой, а действием сюжета и событиями в жизни персонажей. Проза Хайрюзова - драматургична, это как бы и есть сценарий Храмцова.

Мэр Братска приглашает нас всех в город романтиков

В номерах журнала «Сибирь», оказавшихся благодаря Лиде Сычевой у меня в руках, много интересных публикаций: проза, поэзия, критика, публицистика и другое. Есть даже номер (№ 3, 2008), полностью посвященный жизни города Братска. Прекрасный замысел! Братская ГЭС гремела на весь Советский Союз, со всех регионов страны ехали на Ангару молодые строители. Мэр города Братска Сергей Серебренников, открывая издание справедливо надеется, что «этот выпуск журнала поможет не только сибирскому, но и российскому читателю ближе познакомиться с Братском, почувствовать его колорит, характер, поможет открыть таланты в литературе, искусстве, живописи и фотографии». И продолжает: «Приглашаю посетить наш город: вы убедитесь, что он достоин самых высоких и добрых слов в поэзии и прозе». Даже те, чье «посещение» ограничится чтением этого номера, получат огромный заряд душевной бодрости, а рассказ Василия Скробота «Полюс мужества - полюс творчества» о Братске литературном у меня просто вызвал «белую» зависть. Ведь журнал «Огни Кузбасса» (г. Кемерово) вполне может издать такой номер по Запсибу. Прозаик Гарий Немченко прекрасный знаток истории стройки и ее многочисленных поэтов, прозаиков и, соответственно, филологов, критиков, а прозаик Николай Ничик не менее осведомленный знаток современного литературного Новокузнецка - могли бы собрать запсибовский сборник не хуже иркутян.

«Сибирь», № 3, 2008 - отличный замысел, успешно осуществленный. Разговор о нем не стоит комкать до скороговорки, издание заслуживает отдельной статьи. Пока назову только рассказ Юрия Розовского - «Коты», в котором сходство судьбы бомжа и прибившегося к нему бездомного кота показано с такой теплотой и с горьким юмором, и с деликатным сочувствием, что сразу чувствуешь атмосферу Братска. Города, куда ехали по зову сердца настоящие энтузиасты. Не исчерпался в Сибири гуманизм! Есть порох в пороховницах.

В споре же рождается истина!

Вез боевой, полемической литературной критики любой журнал, как известно, похож на суп, который забыли посолить: все, вроде, есть, а не вкусно. Надо отдать должное иркутянам, они нашли полемиста, который поддержал честь и достоинство журнала на должной высоте. Валерий Скрипко - уроженец Казахстана (г. Усть-Каменогорск), выпускник юрфака иркутского госуниверситета, поэт, житель Минусинска - под орех разделал в рецензии «О великом и могучем... свистящем и цокающем...» заметки о поэзии Марины Савиных, опубликованные в красноярском журнале «День и ночь» (№ 5-6, 2006). Директор Красноярского литературного лицея смотрит на поэзию с либеральной «кочки» зрения. В. Скрипко пишет: «...На каждой странице ледяным воздухом несет из мировоззренческой ПРОПАСТИ между нею и теми, кто осмеливается любить и цитировать других авторов, кроме Мандельштама и Пастернака. Кто отдает предпочтение музыке стихов Языкова и Есенина, Клюева и Павла Васильева, Рубцова и Кедрина...»

Она упрекает русский язык в несовершенстве и предрекает - по этой причине - закат лирики. Ни больше и не меньше! Скрипко очень остроумно оспаривает «теорию» директрисы: «Цитаты из высказываний здесь выступают в роли политических лозунгов определенной «партии» интеллигентов, которым неважно, что отрывки часто не согласуются с историей нашей литературы, что при цитировании одних имен сознательно умалчиваются имена и мнения других главных героев драмы под названием: литература России!» Статья Марины Савиных «Фамильное серебро, или Письмо к польскому другу» -выражение, дескать, слепой любви. Он высказывает вполне закономерное опасение: «Прививая такой односторонний взгляд на русскую литературу будущим поэтам и прозаикам, не растим ли мы из них, образно говоря, духовных ваххабитов?»

Острая постановка проблемы! Но лучше высказаться, чем держать кукиш в кармане. Кстати, столичные литераторы, разделившиеся на два направления - либералы и почвенники - в полемику друг с другом почти не вступают, и это плохо. Литература-то одна! Она все равно останется русской, ее же не умыкнуть как капиталы или нефть за бугор.

Два вопроса. И ни одного ответа

Журнал не уклоняется от острых тем. Лучшее доказательство - очерк Ирины Алексеевой «БЦБК у озера» («Сибирь», № 4, 2012), в котором обстоятельно пересказана «эпопея» борьбы за сохранение Байкала чистым, прочным основанием всей экосистемы региона. По мере чтения «боевой» хроник: задумываешься над двумя вопросами.

Первый. ЦБК словно крепость выдержал мощную осаду. Ученые, писатели, кинематографисты и многочисленные их сторонники не смогли остановить «стройку века» со знаком минус - Целлюлозно-бумажный комбинат в Байкальске. Грозные последствия уже не заставили себя ждать - в тканях нерп и знаменитого омуля обнаружен диоксин. Неужели статья И. Алексеевой окажется сильнее всего предыдущего протестного движения и изменит ситуацию?

Второй. Этот вопрос выплыл в сознании как бы непроизвольно, следом за первым. Почему такое мощное и деятельное устремление интеллигенции - научной и художественной - не возымело действия? А огромный Советский Союз всего три человека - Борис Ельцин, Станислав Шушкевич, Леонид Кравчук - развалили простым росчерком пера и не встретили ни малейшего сопротивления. Ответ подсказывает эпизод из воспоминаний М.П. Бок об отце. Тот, где С.Ю. Витте просит премьер-министра П.А. Столыпина отменить решение местного самоуправления Одессы о переименовании улицы, названной прежде в его честь - С.Ю. Витте. Петр Аркадьевич отказался выполнить просьбу, потому что сам поддерживал ростки местного самоуправления. Похоже, и этот замысел знаменитого реформатора начала XX века не воплотился в реальную жизнь, как и остальные его проекты по упрочению России. Власть так и осталась у высшей государственной бюрократии, а все поползновения общественности к самоуправлению (или просто управлению?) позволяются для камуфляжа.

Нет ответа ни на первый, ни на второй вопрос. Ни у автора И. Алексеевой, ни у меня - читателя ее очерка.

Вот эту ситуацию журнал и обнажил...

Россия - это Евразия. Вот и идея

Все-таки в доперестроечное время жизнь была намного спокойнее. Ну, генеральная линия партии колебалась иногда, вместе с ней колебался и народ, самая передовая его часть. А теперь? И рады бы поколебаться порой, но нет этой самой, ну, не генеральной линии, а генеральной идеи. Ищут ее ищут, не нашли пока.

Владимир Огнев от либерального крыла нашей изящной словесности заявил в статье «Любить и анализировать», приуроченной к 73-летию Евгения Сидорова («Литературная газета», № 6, 13-19 февраля 2013 г.), что у литераторов: «Убеждения шатки. Успехи сомнительны. Ибо не осталось главного - идеи, а только она и порождает подлинные таланты».

В этом же номере «ЛГ» (№ 6, 2013) на странице 11 опубликовано «Слово о Пушкине, произнесенное Юрием Поляковым (главным редактором «ЛГ» - Р.Л.) в Музее А.С. Пушкина на Пречистенке 10 февраля в час гибели поэта» - «Россия, встань и возвышайся!» Есть идея! С Поляковым согласятся все почвенники-писатели и некоторые, дальновидные, либералы.

Вот какая идея: «И как же это темное сплочение против светлого гения (Пушкина - Р.Л.) напоминает нынешнее сплочение против возрождения нашего Отечества!». А ведь и правда, сейчас у нас нет главнее идеи, нежели возрождение России.

Другое дело, как и что возрождать? Например, Юлия Хижняк, преподательница «Этики» и «Эстетики» в МГАУ им. В.П. Горячкина начала со своими студентами «Изучение возможностей возрождения русского традиционное костюма в современных условиях». Путь к возрождению Отечества, считает она, идет через пробуждение самосознания народа. Все народы хранят дома свой национальный костюм и хоть на праздники в него облачаются, а русские своего национального костюма не хранят и не помнят, каким он был. Юлия Хижняк содействует пробуждению интереса к своему национальному костюму (Газета «Завтра», № 12, март 2013 г. Беседа «Сила русского наряда».)

Журнал «Сибирь» под рубрикой «Русская идея» публикует главы из книги И.А. Ильина «О монархии» (№ 3, 2007 и № 1, 2008). Правильно. Но этого недостаточно.

Сабит Ахматнуров, врач, прозаик, проживающий в поселке Нижний Кочергат Иркутского района, в статье «К истории Сибири» (№ 4, 2012) предлагает расширить временные границы истории России, пока ограниченной одним тысячелетием. Народы азиатской части России - скифы, половцы и другие - жили на своей территории несколько тысячелетий. Логично! Действительно, Россия - это Евразия. Это он подразумевал, хотя не смог ясно высказать. Претензии к историкам С. Ахмзтнурова убедительно подкрепляет повесть «Иркут» Валерия Хайрюзова, крепкая дружба персонажей русской и бурятской национальности свидетельствует, что евразийство - явление, реально существующее.

Почему бы редакции не напечатать в журнале отрывки из книги главного евразийца Николая Трубецкого «Наследие Чингисхана» (М., Аграф, 2000). Тогда в национальной идее уравновесятся европейская и азиатская составляющие, что поспешествует быстрейшему возрождению нашего Отечества.

Завершая обзор нескольких номеров журнала «Сибирь», надо признать высокий уровень издания Иркутского региона и пожелать редакции не останавливаться на достигнутом. Есть перспективы для совершенствования, есть.