Александр ДОРОФЕЕВ. Zwischen
В один из скучных зимних дней, незадолго до встречи Нового года, в класс вошла незнакомая молодая женщина и, назвавшись Галиной Федоровной, сказала, что временно будет заменять заболевшую Эльзу Карловну – учительницу немецкого языка.
Она была хороша собой, невысокого роста с отличной фигуркой. На небольшом миловидном слегка вытянутом вперед личике близко к переносице остренького носика располагались маленькие темно-коричневые немигающие глазки-бусинки. Стараясь держать в поле зрения всю группу учащихся из семи человек, она поворачивала свою головку к каждому из нас, без всякого выражения равнодушно скользя взглядом по нашим лицам. Mäuschen /Мышка/ - мысленно я окрестил ее. От этой мысли мне стало весело, поскольку пару дней назад в ящике моего стола в мышеловку угодил мышонок, который стал квартировать в картонной коробочке рядом с учебниками.
Выглядела она как вчерашняя студентка, но стремилась держаться уверенно и солидно, как опытный педагог. Скороговоркой она пропищала, что в ходе занятий мы познакомимся поближе, и попросила нас представиться.
Когда сидевший рядом со мной Валера Макарьев - кадет-переросток, которого каждый год переводили из одного училища в другое, поднялся и отрапортовал, Галина Федоровна удивленно и, как мне показалось, с интересом посмотрела на него. Макар был головы на три выше неё, над верхней губой росли тонкие усики, аккуратно подбритые на латиноамериканский манер. На коротко стриженной слегка продолговатой голове был безупречный пробор. Макар щеголевато носил ладно подогнанную форму с перешитыми расклешенными брюками. Тонкие правильные черты лица в сочетании с галантными манерами и загадочной улыбкой делали его похожим на типаж героя-любовника.
Закончив рапорт, он с обворожительной улыбкой попросил разрешения задать вопрос и, получив его, поинтересовался, не согласиться ли Галина Федоровна пойти с ним в кафе-мороженое. Учительница слегка покраснела, но, тут же, с возмущенным видом, назвала поведение суворовца бестактным и велела сесть.
Придав лицу строгое выражение, она сухо спросила, какие загадки на немецком языке мы знаем. В классе моментально наступила гробовая тишина. Эта тема для нас была новой. Все сразу сникли, легкомысленный настрой сдуло как ветром. Мы сидели, не поднимая растерянных глаз, всем своим видом выражая конфуз и замешательство, граничащие с легкой паникой. Вот тебе и Мышка, подумал я.
Поскольку желающих блеснуть познаниями конкретного раздела немецкого фольклора не нашлось, она поочередно по журналу стала называть фамилии слушателей группы. Встававший суворовец всем своим унылым видом и тусклым взором, являл жалкое зрелище и полное незнание темы. Было понятно, что у нас имелся пробел в знаниях по данному вопросу, но Галина Федоровна продолжала экзекуцию, словно хотела морально растоптать нас, отпуская едкие реплики в адрес каждого молчуна. Из маленькой безобидной Мышки она внезапно превратилась в беспощадного монстра. Когда очередь дошла до меня - старшего языковой группы нашего взвода, на ее лице уже играла злорадная ухмылка.
Чтобы как-то сгладить негативное представление о нас, глядя ей прямо в глаза, я четко и быстро произнес первое, что пришло мне на ум: - “Zwischen /между - предлог/ между вишен” – “Was ist das?” /Что это?/.
Не задумываясь, педагог сразу резюмировала, что это вовсе не загадка, а один из примеров использования мнемоники для запоминания информации, и дала знак, чтобы я сел, а сама уткнулась в журнал, выискивая очередную жертву. Следующим по списку был Макар. Но очередь до него не дошла.
Мой сосед внезапно просиял и, аплодируя, выкрикнул - “Браво!“. Учительница оторвалась от журнала. Отвечая на ее недоуменный взгляд, Макар с жаром стал настаивать на том, что это “ein echtes Rätsel” /самая настоящая загадка/, которая тянет на пять баллов с плюсом. Извинившись, он встал со своего места и с сальной улыбкой добавил, что готов графически отобразить ее на доске, чтобы стала ясна суть. Тут до меня дошел скрытый смысл “загадки” и причина внезапного веселья однокашника. Изо всех сил я пытался сохранить невозмутимый вид, стремясь показать, что ничего особенного не произошло. Макар одобрительно ткнул меня локтем в бок и пожал руку.
Мышка покрылась пунцовыми пятнами и с негодованием, обращаясь ко мне, произнесла – “Встать! Доложите своему офицеру-воспитателю, что я удалила Вас из класса!” Я оторопел от неожиданности и, чуть помедлив, робко спросил – “…а какая формулировка, за что..?” “За попытку сорвать занятие!” – почти выкрикнула она. Я вопросительно посмотрел на Макара, как бы ища у него поддержки, тот ободряюще кивнул и шепнул - “доложи, Поручику - он оценит и простит...”
В комнате для офицеров-воспитателей роты стоял негромкий хохот, очевидно, наш командир, недавно получивший очередное воинское звание, Владимир Васильевич Птицин по прозвищу Поручик, рассказывал очередной свежий анекдот. В кабинете находились все четверо отцов-командиров по количеству взводов, сам рассказчик пришивал к своей парадной шинели новенькие капитанские погоны. “Почему не на занятиях?” - со строгим видом, поинтересовался Поручик.
Получив разрешение от старшего по званию майора Богушева (он же Мафука) обратиться к капитану Птицину, как того требует устав, кратко изложил причину появления в кабинете. Наступившую тишину нарушил вопрос майора Богушева, заданный в свойственной ему манере вкрадчивым тоном – “известен ли мне ответ на эту загадку?”. Мне снова как в аудитории стало неловко. Пытаясь уйти от прямого ответа, я промямлил, что согласен с мнением педагога о том, что это всего лишь мнемоническое правило. Мафука продолжая дознание, спросил, кто еще, кроме Галины Федоровны отгадал “загадку”. С гордостью за нашу группу сообщил, что самым сообразительным оказался Макарьев. Именно он первым отгадал и даже предложил нарисовать подсказку на доске. Офицеры многозначительно переглянулись и разразились хохотом. Богушев прокомментировал, что тут удивляться нечему, поскольку великовозрастный сын полка такие загадки щелкает как орехи.
С трудом скрывая улыбку, Поручик попросил напомнить ключевое слово в “загадке”. Я невозмутимо повторил. Так говоришь “Zwischen”, - сдерживая смех, проговорил он и внимательно посмотрел мне в глаза.
После краткого совещания, в суть которого я не был посвящен, поскольку был выставлен за дверь кабинета, я был отправлен в расположение роты к старшине, дожидаться решения своей участи.
Старшина роты Алексей Алексеевич Першаков – атлетического телосложения полный кавалер Орденов Славы, бывший диверсант-разведчик, был всегда по-отечески внимателен, заботлив и в меру тактичен. Периодически, чтобы не терять фронтовые навыки и смекалку, он с блеском проводил изощренные акции по поимке курильщиков и устраивал ловушки, способствовавшие изобличению суворовцев, самовольно покидавших территорию училища. Запомнился примечательный случай, когда мы перешли на летнюю форму одежды, надев льняные гимнастерки. За небольшой промежуток времени более десятка самовольщиков нашей роты испачкали новенькое обмундирование черной не сохнущей краской, которой Алексей Алексеевич щедро намазал лаз в ограде. Пострадавшие приходили в расположение в роты с низко опущенной головой и, не глядя ему в глаза, рассказывали практически одну и ту же версию нечаянной порчи казенного имущества, чем очень веселили нашего старшину. Смилостивившись, он выдавал стиральное мыло и отправлял в умывальную комнату, где в поте лица уже трудились братья по несчастью, которые охотно делились технологией удаления пятен позора.
Доложив старшине, о прибытии в его распоряжение, я приготовился к вопросам. Однако, очевидно, предупрежденный по телефону, Алексей Алексеевич с едва заметной улыбкой сказал, что надо помочь собрать белье и принадлежности к банному четвергу. Складывая в большие мешки полотенца и нательное белье, я не заметил, как пробежало время. Посмотрев на циферблат командирских часов, подаренных командованием училища ко Дню Победы, Алексей Алексеевич, отправил меня в учебный корпус на занятия.
При встрече Макар пожал мне руку и сказал, что не ожидал от меня такой сообразительности. В доверительном тоне он также поведал, что после Нового года будет добиваться перевода в Ленинградское СВУ, поскольку здесь глухая провинция и скука неимоверная.
Некоторое время спустя при общении в нашем коллективе и даже со сверстниками из параллельной роты, где изучали английский язык, часто можно было слышать слово “ZWISCHEN”. Оно употреблялось в случаях, когда речь шла об очень плохом человеке или безвыходной ситуации. Наверное, использование этого словца в какой-то мере способствовало частичному очищению словарного запаса некоторых кадетов от слов ненормативной лексики.
Мышка больше ни разу не появилась в нашей группе. До выздоровления Марлен ее заменяли другие педагоги. По выходу на работу она внесла некоторые коррективы в планы занятий, разнообразив их немецким фольклором.
Амман
июль, 2013 года
