Дарья СИМОНОВА. Когда я был таким, каким теперь вы стали...

Рассказ

Вернулся, бросил пакеты на пол. В комнате сразу запахло рыбой, которую он не купил. Опять забыл то, за чем шел. Зато ворох ерунды при нем. И панировочные сухари — как раз для рыбы прихватил. Сухари есть, рыбы нет.

Карина не преминула бы напомнить, что сейчас время аксессуаров, но не сути. Сейчас везде сухари есть, рыбы нет. Есть только ее запах. Синтетический большей частью. Дорогостоящие пустоты... - дальше Карина элегантно топит тему в колючей иронии. Она немного стесняется своего инженерно-философского мышления. Ей зачем-то хочется быть гуманитарно одаренной, хотя кому это теперь нужно.

Сейчас у него не было подруг, кроме Карины, что заставляло держаться в риторическом тонусе. Она бриллиант чистой воды и резка на поворотах. Обидишь ее — будешь гореть в аду. Это очень трудный случай. За такими дамочками мужики предпочитают подглядывать  в замочную скважину. Она притягивает — и пугает. Логикой и страстью, принципами и восточной кровью, а больше всего сердцем, с которого однажды содрали кожу. Его чуть заденешь -  и адская боль. Согревать его надо осторожно, только дыханием. Любовь без рук! Не пугайтесь — только поначалу, а потом все сложится как нельзя лучше. Потом, когда-нибудь, никогда. Лучшей женщины и друга не найти. Но кто из нас терпелив...

Иногда он представлял, что было бы, если они и вправду оказались бы вместе — без всех тех помех, которыми изобильно наградила судьба. Давно не возбуждающая  игра в запретное. Можно было бы с ней вместе смотреть телевизор и трясти ногой? – что поделать, дурная привычка… Но именно дурные привычки задают тон в совместном укладе. Еще брезгливость — она должна быть примерно одного типа. Матка боска, какое занудство — эта семейная ориентация! А где бы они жили – у него или у нее? У нее?! - смешно даже думать об этом... Она не без основания исповедовала принцип – территорию обеспечивает мужчина. Словом, мужик – сплошной должник. Известная рифма.

Иногда, для остроты бытия, он общался с Кариной сам, но чаще запускал к ней двух своих надежных наперстников. Но он им воли не давал – ведь Карина была особым объектом. Идеальным для Фила, для его легких экспериментов над сознанием. Тот, однако, не торопится ее использовать. Он вообще не любит рекомендации, предпочитая собственные находки.Фил - единственный коллега, с которым еще остались вялые связи. Он, в отличие от прочих, не был серостью и рвачом. Толком не ясно, зачем ему пригодился бы неподатливый психотип Карины. Быть может она – та самая квинтэссенция женской природы, из которой, как из плаценты, Фил добывает свои животворящие методики?

Вне своей дремучей специальности Филипп - сказочник. По его версии, между душами в раю есть секс. Самая прекрасная его форма и ее не дано описать земным лексиконом. А еще души могут иметь детей, если захотят. И души-дети спускаются на землю, и их всегда можно отличить от душ-взрослых. Филипп – прихожанин англиканской церкви и мастер тонких настроек.

-Почему ты называешь их подругами? Это странно — какие они тебе подруги... так, собеседницы в ночи...

-Для меня хорошая собеседница и есть подруга. Разве нет? Разговор может перетечь во что угодно. Вначале, как известно, слово.

-Все это обман, манипуляции, - вы запускаете к ним клонов, разводите их, как дурочек. Нехорошо, однако.

-Нехорошо, но надо для дела. Вот тебе, например! Ты же благодаря мне, подлецу, обогащаешь свои новаторские разработки, вытаскиваешь своих сумасшедших из морока. Обман в обмен на жизнь.

-Допустим. Но хотя бы раскрывай им замысел, рассказывай, зачем ты держал их на крючке. Ну... когда твой интерес заканчивается. Пусть женщина хотя бы знает, что ее мурыжили не напрасно, а ради благой цели.

-Думаешь, этим можно смягчить свирепую женскую фрустрацию?! Ты идеалист.

-А ты циник.

-Да, и мы нужны друг другу.

Кому скажи для чего – не поверят. Но сейчас и не время говорить об этом. Жаль, что Филу многого не объяснить. К примеру, совершенно неясно, когда кончается тот самый интерес – и таким образом, когда можно раскрыть карты. Филипп не понимает – истинный интерес не заканчивается никогда. Тем более, что никаких затрат его удовлетворение не требует. Он просто ведет неспешный диалог в сети – без всяких потуг на встречи. Если ему  понадобиться узнать «контактную» информацию – ту, что в виртуале не получишь – он посылает на рандеву своих верных помощников. Настоящие волки. Особенно Уникум. Внешне – чипполино, да и только. Маленький, невзрачный, асексуальный гоблин. Но мастерски сносит женщинам крышу. Универсальный солдат любви. Но он – орудие глубокого поражения. Особая атака на психофизику. После него женщина как сайт после вирусной атаки. Она еще долго подозревает его в каждом виртуальном незнакомце. Тоска по мерзавцу переходит в манию преследования, а потом снова в тоску. К счастью, не всем везет с ним столкнуться. И уж тем более единицы сами удостаиваются его благосклонных козней. Карина на свою голову удостоилась. Почему он ее не защитил? Поначалу не думал, что она так легко попадется. А после, когда почуял, что все далеко зашло… - на то он и Нонейм, чтобы не отвечать на лишние вопросы.

***

-Как ты их обозвала? Бездушные мутанты с хоботками? Думаешь, после этого перед тобой должны извиняться? Оригинальная трактовка пьесы.

Маша знала, что с Каринкой надо не всерьез. Чтобы не вылезла главная тема последних месяцев — ее ужасающе абсурдная влюбленность в виртуального урода на сайте знакомств. Хотя тема всплывала неминуемо – ведь Маруся посвятила ее в свой замысел. Она собирает синергетические истории любви – она просто бредит этой темой уже полгода. Синергия — это... когда целое больше суммы отдельных частей. Идея соединенных между собой любовных линий — когда несколько историй прошиты одной красной нитью, а ею могут стать главные герои, перонажи связаны родственными узами, либо это просто сюжетные повторения на разном жизненном материале, - и... Машу разбуди в любой точке сна — и она выдаст готовую презентацию Метода повествовательного синергизма. Увлеклась и погрузилась! Даже страшно — а вдруг окажется, что все это лажа. Столько времени и сил коту под хвост.

-Как призрачно и хрупко живем мы, идиоты, что вкалываем не за бабло! Может, хоть после смерти своей пригожусь кому-то... -  вздохнула риторически Маруся, на что Карина не ответила. Это отвратительная привычка — не отвечать! Маша терпеть не могла таких собеседников. Но к Карине это не относилось. Если уж она не отвечала, значит, вопрос по-гамлетовски неподъемен и требует отдельной эпохи возрождения. Но позже, когда-нибудь, Карина обязательно ответит. Она для Метода повествовательного синергизма наипервейший поставщик историй. Она из тех, кто может дать богатый материал. «Вот только не понимаю, что тебе от меня надо. У меня сплошной ужас, а не истории!»

-Но ужас – это как раз то, что нужно! – воодушевлялась Маруська. Это был проект чудика Фила. Прелесть что за выдумка! Сначала Филипп думал, что поможет лишь невротикам. Его навела на эту мысль подружка – закрутил терапевтический роман с пациенткой. В отличие от психоаналитиков, Филипп полагал, что лучшее лечение — это постельный режим в правильном смысле этого слова. Всех своих подруг Филипп называл «моя ежиха». Все они его спрашивали: «Ты только меня так называешь? Почему?» Фил всем отвечал: да, радость моя, только тебя. Просто удивительно, как легко привязать к себе женщину! - хохотал потом коварный Фил. Странно, но романы с ним действительно излечили нескольких луноликих депрессивных особ от гормональных сбоев.

Одна из ежих по прозвищу Ириска обожала небезызвестное американское «мыло». До дыр засмотренный сериал вызывал у нее экстатические приступы удовольствия. Фил купил ей в подарок диск со всеми сериями. Но барышня забраковала подарок – из-за дубляжа! Он был какой-то гнусный. А любимые герои должны были говорить любимыми голосами. Ее можно понять. Любимые герои — они же друзья. Недопустимо, чтобы друг заговорил чуждо и уху не мило. Это натолкнуло Филиппа на легкий эксперимент. Лечение звуковыми вибрациями — тема известная, но не развитая. Голосом Анны Герман лечат — так почему ж не поискать нынешние целебные тембры. Фил разыскал актрису дубляжа, чьи звуковые волны так воодушевляли его чувствительную пери. О, это была целая история. Филипп сам подсел на новые вибрации. Актриса тоже превратилась в ежиху. Новый роман дал удивительные всходы. Пока Ириска ничего не знала, он подсунул своей новой подруге ирискину книжку сказок. Да, она писала детские сказки и страдала от собственной невостребованности. Что удивительно — актриске понравились вирши соперницы. Она ее озвучила, и эту аудиозапись Фил пустил в дело. А именно — использовал при лечении девочки, которой врачи-идиоты навешали ярлык аутизма. Диагноз был вздорным, но родителям от того было не легче. Филипп возился с ребенком около года — и его любимица Ева пошла на поправку. Он души не чаял в этой пациентке. Не назвал дочку Евой только потому, что у него пока только сын.

И вот когда Ириска его расколола — а это было нетрудно, ведь Фил не врет пациенткам и считает, что им надо устраивать не только любовную, но и шоковую терапию, - то покинутая им барышня получила некоторую сатисфакцию. Ее словом вылечили ребенка! Мало-помалу она смирилась с тем, что сама  навела на разлучницу своего неверного рыжего доктора.  Филипп утверждал, что это даже стало толчком для выхода из невротических обострений: ведь наше эго вырастает в собственных глазах от того, что само лепит свою судьбу. Пусть даже порой и криво!

Так метод повествовательного синергизма, сокращенно МПС, превратился в аудио-МПС. Маруся слегка дрогнула от легкого дуновения маразма — но решила, что легкая рука Фила свой же маразм и продвинет.

Итак, у Карины было много историй. Среди них действительно встречался ужас! Но ужас исцеляющий, животворящая боль, как при родах. Такая неотвратимая боль, что знаешь — никуда не денешься, через нее надо пройти именно сейчас, разорваться на части, но потом стать счастливой. Человек инстинктивно избегает такой боли и сходит с дистанции, прячется.  Кто нетребовательный, тому везет, и он живет себе средненько. А тот, кто мечтает о полете, мучается, потому что понимает — счастья нет, потому что он испугался и не пошел до конца.

Маруся с Кариной всегда спорили, кто страшнее — мужчины или женщины. Карина говорила, что мужчины — потому что предавали вероломнее. Временами она была беспощадна к этим бездушным мутантам с хоботками. Она ожесточенно мечтала, чтобы бывший муж расплакался на ее похоронах. Под песню Саймона и Гарфункеля. Она даже придумала себе могилу со встроенным проигрывателем и баром. Чтобы человек приходил к ее могиле не только скорбеть, но и радоваться, вспоминая былые деньки. От бомжей этот оазис будут охранять добрые лесные духи. Эльфы-добровольцы. Маруся приветствовала сказочный размах, но не могла не отметить, что это дорогой проект. А Карина говорила, что лучше она вложит все свои деньги, чтобы порадовать друзей, чем оставит их жадной и никчемной родне, которая ни разу ничем ей не помогла. В отличие от Карины, которая в лепешку для них разбивалась.

Все это было бы обычной песней одинокой женщины, если в этом не было столько страсти и логики, логики и страсти. Жаль, что Маруся не могла быть откровенной с Кариной.  Боялась. Карина умела обидеть искренне, своим бескомпромиссным пессимизмом по части отношений полов. У нее были истории, словно величественные скалы невозможности хэппи-энда. Ее голос сразу становился прохладным и скучнел, когда она слышала о счастливых исключениях. Иногда даже казалось, что такие примеры ее оскорбляют. Словом, у Карины неприступные вершины трагедий, а у Маруси — альпийские горки надежды.

Карина могла иногда спросить «а у тебя как?», но долго-долго не было даже речи о том, чтобы откровенничать в ответ. Полгода на повестке дня была одна главная тема. Много побочных историй, но лишь одна главная. Карина и ее новый бой-враг. Есть бой-френды, а есть бой-враги. То что он враг, Карину вовсе не удивляет. Ее задевает, что он бой. То есть молодой еще подлец. А ведь она просто хотела вести легкий искристый, полный игры ума и тонкого изыска диалог с человеком без имени, без лица и без биографии. Именно так у них все и начиналось. Карину выбросило на сайт знакомств, как Моисея, - серыми водами жизни по пути из ответственного учреждения в постылый дом. Она подумала — вот мой последний шанс зрелой женщины, которая лет на двадцать выглядит моложе своих лет. Это не хвастовство, это наследственность. Должен же хоть раз выйти из красоты толк! И он вышел — она влюбилась в низкорослого бездушного мутанта с хоботком. На сороковой минуте рассказов о чувственных перипетиях с Зеленоглазым Осликом — одно из его имен в сети — Маруся обычно начинала дремать. Обидно, но именно из данных ломанно-вымученных отношений ей извлечь было нечего. А ведь Карина сама хотела написать про свое наваждение и все ждала, что Маруся закрутит достойный сюжет. А у Маруси не закручивалось! Когда сюжет захватывает, от него... соски твердеют. Это настоящее возбуждение. Эрекция духа. Здесь же никакого подъема. Марусе было просто жаль каринкиных сил и совсем не нравился фигурант. А ведь чтобы написать историю, нужно родить главного героя или полюбить его, готовенького, со страстью, но без логики. То ли дело роман тети Розы с племянником, что приходился Карине любимым дедом!

Конец 1920-х годов, Москва. С голодной Украины в столицу приезжает... ну тогда он еще был студентом. Обаяние и малороссийский шик еще только проклевывались в уголках упругой пружинистой улыбки. Молодой человек в пыльных полуразвалившихся ботинках, шитых-перезашитых старым ворчуном сапожником Бенджамином, пересек Пятницкую и вошел в гулкий подъезд. На косяке двери висели таблички. Он стал звонить всем подряд —  ему казалось, ни один звонок не работает. «Это Андрей! Андрей... » - кричал он через дверь глуховатой соседке. Голос сипел и не слушался — могли ведь и не пустить. Но эта мысль почему-то казалась озорной игрушкой, впрыском веселого адреналина. Москва уже поманила голой мясной ляжкой — все из-за запаха. Здесь пахло несвежим застольем. Или это от вечного недоедания? А звонок к Сикорским был самый нижний... Ему-таки открыли. Так он впервые увидел дядину жену Розу. Маленькая, рыженькая, в бирюзовых бусах, с ярким бордовым маникюром — она была словно раскрашенная открытка с Мэри Пикфорд. Андрей никогда еще не видел таких женщин. Он на всю жизнь запомнил это кадр: откуда-то из просвета комнатной двери по длинному коридору к нему навстречу бежала счастливая женщина — и бросалась ему на шею. Она была такая — Роза, раскрывающаяся навстречу миру. Она ждала племянника своего мужа, словно это был ее долгожданный родной сын. У нее был редкий дар радоваться любой встрече. Раскрываться, как сочный бутон навстречу и Солнцу, и Луне. Андрей не успел опомниться, как перед ним уже дымился баснословный борщ с пампушками. Роза тоже была с Украины. И она постаралась для племянника. Говорила быстро, рассказывая, что да как, и скоро ли придет Виталик со своей важной работы. Дядя Виталий, спаситель и кормилец. Он — продолжатель доброй традиции, которая ныне, увы, почила в бозе. Когда-то Виталика тоже вытащил из провинции дядя, неугомонный  борец за права народа. А потом попал на каторгу за свои прогрессивные потуги. Теперь Виталик, представительный красавец и торговый представитель по экспорту новой пролетарской рыбы — он поднимал рыбное хозяйство молодой страны советов и карательной мясорубки по совместительству. Но пока не подозревал про оборотную сторону. Точнее, старался не думать.

-Ой, Андрюша, а у меня ведь детей может не быть. У меня с детства много болячек — я еле выжила, восьмая в семье была, на меня у мамеле сил не хватило. Так что Виталик герой, шо на мне женился, - и Роза, порозовевшая от стопки, улыбнулась безгрешно. Андрей оценил эту игру в легкое «шо» - речь у Розы была вовсе не местечковая, столичная. Она просто расслабила контроль, чтобы племянник начал привыкать к новому дому. Это произошло очень быстро. С Виталиком у Андрея были отношения, словно с братом — легкие, смешливые, с тонизирующей утренней пикировкой. Роза вклинивалась — она не любила быть просто наблюдателем. Андрей убегал в институт — Виталик помог ему перевестись из Киева. Виталик уходил на службу, благоухая парижским одеколоном. Роза язвила — для кого это муж так надушился? Никак для Михалыча, старого лиса, - а после работы они тайком шастают в «Националь» и охотятся на профурсеток. О, горе мне, достойной женщине! - заходилась в притворном хохоте-рыдании Роза. Она всегда была экспрессивна и артистична в разговоре, Виталик юморил со сдержанным аристократизмом. Но когда тетушка была в печали, это резало атмосферу дома в клочья. Она могла долго сидеть без движения в кресле, перевесив ноги через мягкий подлокотник, горестно смотреть в окно на соседнюю крышу и молчать, а потом разрыдаться. Виталик объяснил — это все от того, что она считает стыдным делиться женскими проблемами с мужчиной, даже с самым близким. А тут еще  племянник — тоже мужчина... И все в одной комнате с ширмой. У Розы была подруга — но она умерла от тифа. Матушка Розы тоже на том свете — ведь Роза поздний ребенок, а братья-сестры разбросаны по стране. Так что не надо пугаться, веди себя естественно. Она все равно все расскажет, выплачется, но сначала будет долго корить себя за неполноценность. Это оборотная сторона многих лучезарных девушек.

Легко сказать — не надо пугаться! Андрей готов был на цыпочках убежать из дома, когда Розочка хандрила. Он истязал себя доселе неизвестным ему одновременно жгучим и сладким чувством виноватости и странной близости, словно бы знал, что у него есть тайное право узнать розины тайны. И она ему расскажет, если он попросит. Но тут же его бросало в пот от подобного нахальства. Его приютили, его кормят, ему доверяют — как он может вторгаться в кокон двоих! Его и так спасли — … а вдруг он тот самый подброшенный птенец, разоряющий гнездо! О нет, какая-то давняя дедушкина птичья история. Три года Андрей прожил у Виталика с Розой. Три года он был противоречиво и полнокровно счастлив. Потому что мы счастливы именно тогда, когда для этого нужно лишь самое необходимое — зубная щетка в заляпанном стаканчике, чьи-то улыбчивые глаза, обещание бесконечного зовущего вечера и вина под названием «молодость».

Вино вином, а вина андрюшина, как плотина, воздвигалась медленно, и на старших курсах Андрей уже пристально искал будущую жену среди однокурсниц. Ему многие нравились — он бы и дальше гулял с ними, забредая в укромные уголки Нескучного сада. Ему нравились... почти все. Неразборчивость? Нет, просто таким образом его либидо готовилось обрушить свою силу на одну-единственную, а пока импульсивно разминалось. В свою очередь, статное мужское обаяние Андрея пользовалось среди барышень будоражащим успехом — но признаться в этом самому себе, тем более бравировать не хотелось. Это ж вроде цветка в петлице — подарок от Бога, ничем не заслуженный. И подарком пришло время воспользоваться, ведь невозможно было и дальше сидеть на шее у дядьки и ловить себя на запретных мыслях. Конечно, Андрей то там, то здесь подрабатывал — то грузчиком в булочной, то на телеграфе почтальоном. На телеграфе он и встретил Олю. Она тоже нашла здесь свою копеечку — писала письма за тех, кто не владел грамотой. Платили мизер, конечно, но Оля делала это не только ради грошей. У нее, окончившей гимназию, была врожденная грамотность и редкий дар слова. Она даже немного писала в «Рабочую газету», но ее любимым делом были лирические интимные повествования с любовно выписанным бытописательством. Она обожала писать письма. Чужие письма. Любила лепить из грязного пластилина действительности пряничных человечков и диковинных зверей.

Жила даровитая сочинительница в комнатке недалеко от Третьяковки. Поженились сумбурно, странно. Виталик пришел на свадьбу с букетом роз. Роз было много. Но той, единственной, не было. Дядину благоверную срочно вызвали к пациентке — она же была врачом. Лечила венерические болезни. Не это ли было источником ее взрывного оптимизма и столь же пронзительной тоски...

Роза исповедовала открытость — особенно в среде подопечных. Чтобы излечиться, надо рассказать все, и самое постыдное в том числе. А сама так мучительно стеснялась своих маленьких секретов. Что же она скрывала, матерь Божья?

Никому теперь не узнать. Андрей переселился к Оле, закончил институт и махнул в Сибирь, в экспедиции. Там и пропадал, потом забрал жену и новорожденную дочь. А к дяде Виталию протоптали дорогу страшные шаги. Шаги 30-х годов, уносящие жизни. Виталик был из тех, кто делает только на совесть. Костьми ляжет, но свой участок обеспечит. Энтузиаст и трудоголик. Красавец — Адрюшка уродился тоже в эту породу. В общем, таких отборных кадров большевистские крысы жрали с особым интересом и хрустом. Вампирическая власть любила полакомиться лучшей кровью.

Обнаружив выкормившее его гнездо разоренным, Андрея перевернуло вверх дном, и более он уж не вернулся в свою прежнюю картинку мира. Если убивают лучших людей — надо по-своему, по-ежиному защищаться, маскироваться и... подальше от манящей столицы, подальше! Правильную геологическую стезю выбрал для племянника дядя — как чуял, что тайга ему пригодится. Туда же приехала и андреева матушка. И встретила в лесу одного зверюгу. Медведище! Встал у пня и ревет, что есть мочи, разрывает древесину когтями. Еле живая от страха, матушка стояла без движения, потому как знала: начнешь удирать — догонит и задерет... Бабуля переспорила тогда зверя, перестояла. Ему надоел поединок самолюбий — он с обиженным воем удрал в чащу. Так до смерти испуганная женщина доказала, что таежная живность не опасней коммунистов. С теми хоть стой, хоть беги — убьют.

Но иногда, аккуратно и заранее, можно было удрать, схорониться. Так Розочка и сделала, но двадцать лет об этом никто не знал. Андрей, обнаружив опечатанную дверь, подумал, что тетю тоже взяли на Лубянку. А Роза сразу после ареста, как ей велел Виталик, чуявший беду, отправилась к родне на Украину. Там и схоронилась.

И вот однажды, году в 1955-м — история нечеткая и изобилует пробелами, - маленькая рыжая Роза прислала телеграмму своему единственному московскому родственнику Андрюше. «Прости молчание приезжаю Виталия оправдали тчк». Андрей вспыхнул — скупая телеграммная строчка, ровная и загадочно-бессмысленная без зазубрин предлогов и знаков препинания. На мгновение Андрей с глупым детским ликованием ощутил, что дядя ожил и все это время чалился на зоне, недалеко от тех мест, где приходилось трудиться Адрею, и где он нанимал в свою изыскательскую партию беглых зеков... и вот теперь Виталик возвращается! Нет, конечно, нет, Виталика не вернуть, но возвращается Роза. Которую тоже давно похоронили. Прости молчание! Андрей, которому довелось и отсидеть за свои рационализаторские идеи в ведении геологического хозяйства, готов был разорваться от предвкушений и растерянности. От страха замечтаться и увлечься грезами, которые уже не сбылись и не сбудутся, он стал было считать, сколько Розе теперь лет, но вместо этого в голову лезла задача-стишок из сборника, по которому он когда-то готовил свою старшую дочь к математической олимпиаде:

Найдите отношения наших лет

и карандаш положен вам едва ли

В два раза старше я,

чем были вы в момент,

когда я был таким,

каким теперь вы стали...

Когда я был таким, каким теперь вы стали! Он повторял эту строку, как заклинание, сам не зная, зачем. На вокзал отправился с букетом дачных георгинов, любовно взрощенных неутомимой матушкой, победившей медведя. Он не знал, что скажет — и не сказал ничего, только понял, что именно эту женщину он видел в своем волшебном сне про Ангела-хранителя. Ангел был женщиной, строгой и ироничной. Впрочем, думать об этом было некогда. Роза оказалась непривычно деловой и молчаливой. Судьбу свою выговаривала по зернышку, скупо и с легкой улыбкой. Она поселилась в украинском местечке. Там - с ее-то кандидатской степенью! - устроилась лаборанткой. Тише едешь, дальше будешь. Ну... о ее умениях местные быстро прознали. Сначала помогла троюродной сестрице. А та повадилась водить подружек. Как Роза ни боялась доноса, а приходилось помогать. Ведь местные врачи были из рук вон... жалко было дрожащих девок с апокалиптическим стыдом и ужасом в глазах. Зато потом кое-кто из благодарных сделал ей армянский паспорт — и фашисты ее не тронули.

Речь Розы лилась спокойно, а Андрей вглядывался в ее углубившиеся черты, в то, как она, беззвучно ахнув, делает первую затяжку вишневыми губами... Он повел тетушку в «Националь» - потому что память упорно выдавала ее пассажи насчет тамошних профурсеток... Да и ГУМ с ЦУМом рядом — Андрей решил накупить Розе нарядов, окружить ее мужской заботой, порадовать тряпками и побрякушками. Как же она существовала все эти годы одна, без Виталика, кто ее нежно усаживал к себе на коленки и вытягивал из нее, как занозы, болезненные секреты..?

Теперь Роза, как когда-то Андрей, спала в углу комнаты на бабкином сундуке за ширмой. В последний день перед ее отъездом они отправились туда, где теперь навеки — другие голоса, но те же комнаты. Их впустили. Хозяин, плотный мужчина в пестрой тюбитейке, энергично дожевывавший яблоко, равнодушно сказал: «Только быстро, щас ухожу». И Роза, не дрогнув, вошла в свое прошлое — в ту самую комнату, где прошли ее десять лет с Виталиком, что были мостом над бурными водами. Но время для этой аналогии еще не пришло — хит Bridge Over Troubled Water еще был в проекте на другой стороне планеты...

Андрей обомлел — вся их мебель стояла нетронутой. Новые хозяева все приспособили под себя — хоть сейчас садись на старое розино кресло, в котором она плакала и мечтала, глядя, как голуби воркуют на соседней крыше.

Окно в счастье захлопнулось быстро. А потом Андрей просто повел Розу на последний этаж дома, где, как он помнил, очень удобный подоконник. Сам там любил курить, размышлять, даже писать рефераты — чтобы Роза с Виталием могли побыть одни. Именно здесь и нигде более на всей Земле он смог отогреть ее — все такую же маленькую и рыжую, все с тем же бордовым маникюром и родимым пятном на коленке, которое Андрей разглядел, когда ездили все вместе купаться в Серебряный бор.

-Ты знала, что я в тебя влюбился... еще тогда?

Ее уже можно было спрашивать, она уже вышла из изумленного потрясения, и с произошедшего уже сползла пелена страшного и прекрасного откровения. После любовного акта это, увы, происходит довольно быстро. Но запоминается навсегда.

-И что бы на это сказал Виталик, как думаешь? - усмехнулась вопросом на вопрос.

Андрей думал о другом. Жаль, что она уже не сможет родить... или чудеса случаются? После любви нам всегда хочется чуда. Он шел и представлял, как ездил бы тайком к ней в глушь, привозил бы дефицитные продукты, смотрел бы на ее кормящую грудью. Его даже затошнило от желания прожить эту вторую тайную жизнь — да хотя бы и ради Виталика, который, конечно, руководил им с небес и другой участи для своей Розы и не желал. Он не приветствовал долгий женский траур. Он был за здоровые инстинкты. Он знал, что значит быть таким, каким теперь вы стали...

***

Опять с Кариной проговорили до двух ночи. В этих разговорах обе проживали вторую жизнь, концентрированную и терпкую, как ристретто. Жизнь свою, чужую, прошлую и следующую. Карине с утра на работу — она герой, главный инженер, ее приглашает на совещания мэр и много лет ее безответно любил один очень известный человек из телевизора. Но что толку называть его имя — ведь Карина не села в этот роскошный поезд. Официальная версия - потому что был женат. Истина же - более рыхлая и полиморфная субстанция. Ну не любит Карина счастливые истории, тем более победосные. Разбивать семью — не ее репертуар. Мелкое бытовое злодейство. Не тот накал страстишек и печалек, как говорил Фил. Женщина красивая, но при том еще и порядочная,  - это катастрофа! А если она еще и благородная — туши свет.

На следующий день Маруся шла с родительского собрания. Мартовская, уже неуверенная темень тоскливым налетом оседала на душу. Впрочем, дело было не во времени года или суток —  соприкасаясь с социальными группами Маруся всегда остро чувствовала себя одинокой. Она никуда не вписывалась. В этом был ее драйв — но и печаль тоже. Сегодня родительницы, сгрудившись, что-то плотно обсуждали, а Маруся, чертовски утомлявшаяся от любых собраний, побрела домой. Все они, энергичные, вечно собиравшие деньги, жили неподалеку. А Марусе надо было идти и идти. Потом ехать на метро и думать о том, что это она своими изломами судьбы обрекла ребенка на долгую утреннюю дорогу. Самой в детстве до школы было рукой подать — несправедливо. Дети должны жить лучше, чем родители, иначе какая к черту эволюция...

Одно из свойств гигантской кляксы на теле планеты под названием Москва — это хранить в сердцах андерсеновскую безмолвную тоску. Одинокий человек здесь подобен замерзающим голодным детям, которые умирают у богатых витрин, — а мимо плывут и едут разряженные бюргеры, такие равнодушные в своем самодовольном благополучии. В сущности, в этом городе должны как грибы расти разнокалиберные Че Гевары. Маруся удивлялась, почему они ей не встречаются на каждом шагу — в себе-то она давно уловила гордую песню протеста. Но пока так и не выбрала, кого бы ей раскулачить. Как назло, дорогу к метро перегородила стройка. Она шла обходными пустынными путями и попадались ей лишь случайные прохожие. «Такие же маргиналы, как и я»... Маруся мерзла и прихрамывала — ныло артритное левое колено, дорога к дому казалась пыткой. Зря психологи так напирают на важность ощущений здесь и сейчас. Дескать, только радуясь настоящему моменту мы можем познать полноту жизни. Чушь! Нет никакого здесь и сейчас! Оно почти всегда вот такое гнусное или серое, или больное. Либо, если оно иное, то вот-вот улетучится. Зато есть там и сейчас. Вот оно бывает долгим и прекрасным! Когда марусины друзья Лиза и Максим уехали в Америку и первое время звонили — тогда Мария остро переживала волшебное там и сейчас. Они говорили: мы на Брайтоне. Здесь чайки, корабли и плюс двадцать. И, конечно, им там в своем здесь и сейчас было вовсе не так волшебно, как Марусе в ее там и сейчас...

А еще волшебнее — здесь и тогда. Вот это просто песня! Можно пережить великий катарсис от здесь и тогда, что и произошло с Андреем и Розой. И не приходится говорить о великолепных и самых лучших там и тогда и там и когда-нибудь.

Андрей - шикарный седовласый обаятельный насмешник, самый любимый из всей родни Карины. Историю с Розой она получила в наследство от бабушки, когда дед уже ушел с земной сцены.  Андрей стал марусиным кумиром и вошел в плеяду лучших мужчин человечества. Маруся постаралась воткнуть его в свой первый венок историй. Андрей был исключением из правил, но лишь на первый взгляд. Ведь герои не должны быть близки к идеалу. Они должны быть обычными, но! Все дело в запоминающихся интимных деталях. Индивидуальностями нас делают уникальные изгибы линий судьбы. Мы всегда жадно ищем то, что роднит нас с другими. Но Создатель не штамповщик, он лепит каждого по-своему. Божья искра у каждого своя. И вот когда мы простим себе свою непохожесть и научимся плести из божьих искр жемчужные бусы... простой пример — карлик Боря, человек из глубокого детства, из бабкиной деревни, классическое там и тогда. Маруся помнила этого добряка, потому что он бочком примыкал к ее родословному древу. Боря приходился младшим братом одному из теткиных женихов. Маленькая Маруся, будучи барышней скромной, но любопытной, любила свитой увязываться за теткой в ее молодых похождениях. Сам жених жил в доме, а Боря почему-то во флигеле. Марусе тогда казалось, что он так живет, потому что маленький и большой дом ему не нужен и даже вреден. Боря был большеголов, молчалив, но улыбчив и приветлив. Всегда насыпал во влажную марусину ладошку горсть коньячных карамелек. Именно он доил корову и ходил каждый день на работу — его крупнокалиберный братец был ленив и основные его телодвижения совершались на диване. И вот скандал в благородном семействе — тетка переметнулась к Боре! Правда, всего на три дня, но разговоры дымились из-за оград еще многие годы. Никто так и не узнал толком, что произошло в эти «три счастливых дня», но свадьба расстроилась, а с нею и дальнейшая любовная линия тетки обрела оттенок драмы и мистицизма. Но Боря остался прежним. Его не тронул язвенный налет сплетен. Он был чем-то сродни Карине. Она красивая женщина в возрасте с принципами. Это приводит в раздраженное недоумение. И он – добрейший, но маленький. Тоже рождает мучительный вопрос «почему» и «как». Были ли у Бори женщины после скандального эпизода? По законам черного пиара — обязательно, но кто его знает, как причудливо оборачивался этот самый пиар в маленьком уральском городке 1970-х годов...

А что скажет адепт метода повествовательного синергизма? Что Боря и Карина — абсолютной разный экспириенс, но их можно соединить в те самые жемчужные бусы благодаря необременительной ассоциативной игре - в их историях по касательно проходят чьи-то тетки, ускользающий и манящий образ, - и если таких замечательных, но неформатных людей соединять, то подсознательный резонанс восприятия мог бы в корне менять их несчастливые программы.

Господи, как надоели вся эти шарлатанские выдумки! И упоительный самообман,  и горячечное обольщение выдумкой... Фил водит Марусю за нос, чтобы дать ей временный смысл жизни. Все потому, что держит ее про запас. «Мария, ты взрослая женщина, ты должна понимать, что нельзя ждать никаких гарантий. Надо соглашаться на любые отношения, а иначе гормоны заржавеют. Так что мое предложение всегда в силе. Звони — и я готов подкорректировать свои планы». Подкоректировать планы — то есть вписать в плотный график приема разных ежих. Ох, Фил... когда-то Маруся была в него влюблена. И даже тогда он не звонил ей сам — он смолоду практиковал отвратительные привычки альфа-самца, полагая, что инициатива — женское дело. «Машенька, но это нормально! Девочки борятся за семейный очаг, мальчики ловят мамонта». Фил нанес ей рану — и с тех пор из раны сочилась нежность. В ней теплилась надежда, что, вопреки всем исходным данным, вопреки здравому смыслу и поганому рацио, для Фила она до сих на особом месте. И теперь получала льготную позицию в очереди за рыжим негодником. Даже если ей перепадут лишь крохи — пускай, она посадила гордыню на цепь, потому что Фил был ей нужен для благой цели.

На следующий день она была у него и с нетерпением смотрела, как он пытается изобразить кобелиное гостеприимство — коньяк, шоколадка, куриная ножка, - гастрономический набор джентельмена №5. В прошлый раз была селедка — машин статус видимо вырос, -  как-никак старая заслуженная лошадка.

-У меня есть разговор к тебе. Ты говоришь, что твои методики работают. Кому-то ты помог, не так ли? Это не праздный интерес.

-Машенька, если ты про подружек, то я больше бесплатно не помогаю, извини.

Маруся подавила в себе привычный порыв громко хлопнуть дверью, свалить, кипя презрением. Но так она делала всю предыдущую жизнь — тактика работала только во вред ей самой, надо было меняться.

-Но я ведь тебе помогаю бесплатно, - Маруся постаралась изобразить нейтрально-любезный тон. - И потом... я хотела тебя попросить не о помощи. Точнее, о приятной миссии.  Тебе надо пойти к Карине. Иначе, боюсь, все кончится очень плохо. Ты знаешь, что с ней. Она помешалась на своем Зеленоглазом Ослике, садисте и извращенце. Ее надо вытаскивать из этой паскудной истории! Ладно бы это была реальная любовь, пусть трудная и с истерикой, но реальная! Говоря языком психологии, телесно ориентированная! Так ведь нет — он только издевается над ней, посылает ей занудных мужиков-клонов, которые разводят ее на бесплодные беседы. И они ничем не заканчиваются! А тем, кто хочет с ней встретиться, это чертов Осел-хакер посылает всякую похабщину и они, естественно, теряют к ней интерес. Анкета Карины давно взломана... в общем, я толком не знаю, как это делается, ты в подобных махинациях лучше меня рубишь. Встань на ее место — ее обложили со всех сторон. Так и умом можно тронуться... Фил, тут нужен тонкий подход и твой типаж. Она знает, что ты бабник, но я чувствую, что нам уже не до жиру. Ей нужен мужчина. Пусть без продолжений — просто один раз, но чтобы он сделал все с любовью. Понимаешь?! Ну негде ей знакомиться, она в плену своего возраста и предрассудков, она стесняет саму себя... Ты же знаешь, что секс иногда необходим по жизненным показаниям!

-Во дела! Ты нешуточно взялась за подругу. Но я не смогу. Извини. Хотел бы, но не могу. Вот именно сейчас — не получится.

-На тебя надели пояс девственности? - Маруся начала раздражаться. Но валяйся она в ногах. Фил все равно бы не раскололся. Отказал, гад, и все. И тогда Маруся ему тоже отказала, хоть вся эта возня и пахла банальным промискуитетом. С этой историей все так запутано, что никто и не поверит...

Придя домой, она была зла, как Арета Франклин в том клипе, где она шедеврически изображает супружеский скандал. Вот бы сейчас поорать на Фила таким шикарным голосом! Голоса не было — кстати, голос надо было взять на заметку, - зато существовал бессмертный эпистолярный жанр. Все, что Маруся не умела сказать в лицо, она писала. Пламенно и самозабвенно. Итак, знай, бесчувственный мутант с хоботком, что  Карина — это капля, сточившаяся о камень. И камень этот -   дикое стечение обстоятельств на заре жизни. Когда-то у нее была сестра-инвалид, которая умерла подростком. Ангел-хранитель семьи. Милая, улыбчивая, худенькая. Ее звали Надя, и в этой семье Надежда умерла первой. Однажды Каринка ее обидела — импульсивно, по-детски. Первопричина, конечно, - незаживающая рана от невнимания к ней матери, о которой надо писать отдельную сагу. Естественно, родители больше лелеяли свою больную детку, а здоровую... хотя отец был добр и мудр, его хватало на обеих. Но он прожил недолго. Умер вскоре после Наденьки. А в ее смерти Карина всю жизнь обвиняла себя. После той обиды сестре стало хуже, хуже, началось угасание  - и никому из взрослых уже было не до младшей, а ведь всего-то надо было обнять ребенка и объяснить, что ты здесь не при чем! Ты не виновата, сестра умирает не из-за тебя. Но вместо этого в семье воцарилось скорбное молчание. Вот оно убивает самые крепкие нервы, не так ли, дорогой Фил, смакователь тонких материй?!

И далее, не углубляясь в трагедию, которую мужчины страшно не любят, - трагедии женщин, с которыми они не станут спать, что может быть скучнее!!! - можно сказать, что Карина взяла обет несчастья. Она, цветущая красавица в молодости, со страстью, с которой героиня «Рокового влечения» преследует Майкла Дугласа, - напротив, удирала от своих мужчин. Именно тогда в ее жизни появилась подкожная и ровная, как крышка гроба, логика: если она будет всегда одна, то ни с кем рядом больше не случится тех страшных несчастий детства. Она не будет счастлива — и тем самым искупит свой грех, спасет маленькое человечество вокруг себя. Прежде всего странную женщину, которая по божьему недоразумению звалась ее матерью. Она угрожала Карине ранней смертью и разными сопутствующими ужасами. И если бы не сестра, Карина миллион раз освободилась бы от материнского ига, но всякий раз она вспоминала, тонкую беззащитную надюшину спину, обиду, ссору, ее поворот головы с горестным немым вопросом, прямые и покатые, как козырек крыши, ресницы. Надюша была очень похожа на мать, - тоже худенькая, те же закрылки лопаток и выпуклые бусы позвоночника, обтянутые кожей... — и как теперь не верить в то, что может случится еще одна смерть. Карина верила. От первого мужа она уходила в сладких жертвенных слезах — с осознанием, что спасла матушку от... список смертельных болезней дочь выучила сызмальства. Исход от второго мужа — страшно вспоминать... в общем, он и сам был рад спастись бегством от вампирической свекрови. А следующая, самая лучшая, зрелая любовь разрушалась в миллиметре от сонной артерии. Тогда Карина поняла страшный материнский умысел, но уже ничего не могла поделать. К этому времени родительница окончательно обезумела, так что оставлять ее одну теперь было действительно опасно. Что характерно, физически старушка была совершенно здорова и на тот свет не собиралась. Чего нельзя было сказать о Каринке, что рвалась из последних жил и знала, что только вечный покой избавит ее от родительского ига. А убегать из материнского капкана было поздно. Тому, кто не знает подробностей, тому, кто взрощен любящей мамой и кто не знаком с ролевыми семейными патологиями — тому история Карины мимо сердечной прорези. Впрочем, подобных счастливчиков она давно избегала.

В марусином письме был единственный изъян: влечение не рождается из сочувствия. Она его еще может полюбить за муки, но он — ее? Приведите хоть один пример. И земных созданий, которых мы молим о благосклонности, не располагают к себе наши горести. Им нужны радостные беззаботные мордашки строго по возрастному цензу. Понимая и проклиная жестокий порядок, Маруся хотела было сделать вредительский постскриптум: мол, и не предлагай мне больше свое измятое ложе, противный Фил, и не надейся, что когда-нибудь я снизойду до тебя, у меня есть... любимый человек! Но долго колебалась, посылать ли эту гордую парфянскую стрелу. Во-первых, детский пафос. А во-вторых, так и сглазить можно своего... человека-призрака. Потому что сама ни в чем не была уверена. Она даже затруднялась назвать его статус. Как называть мужчину, с которым уже все было, но ничего нет?

В итоге получилось письмо, в котором основная мысль звенела искренним идиотизмом: если ты, дорогой Филипп, не переспишь с моей подругой, то я с тобой точно никогда больше не то что спать — кушать рядом не сяду. Если ты до такой степени бесчувственный мутант, то свой хоботок можешь завещать кунсткамере как орган самого циничного и безжалостного квартиросъемщика в пределах третьего транспортного кольца. Большего бреда Маруся, похоже, еще не писала. Но разве изобретен способ элегантного ответа на отказ твоей подруге! И разве можно никак не ответить? Ведь нас, детей, взрощенных на любви к дяде Тому и Анжеле Дэвис, учили стоять за друзей горой.

Маруся сохранила письмо в черновиках и разрешилась от мук сегодняшнего вечера. Она не только писала письмо — она еще и пухла от болезненного желания позвонить своему любимому призраку. Сам он уже три дня не выходил на связь. Такое не впервые. В этом они с Филом похожи, но Яша — куда более трудный случай толкования мужских поступков, потому что с ним как ни с кем хотелось выдавать желаемое за действительное. Решающая любовь, пан или пропал. Потом — черная дыра, над которой Маруся повиснет на большой трапеции под названием Лебединая песня. И золотое правило паузы — держи до последнего! - с Яшей не работало. Яша жил по своим законам. С паузами надо было быть осторожней — можно было умереть от удушья. Яша называл это свое свойство деликатностью.

-Если ты не звонишь, значит,  тебе не до меня. Зачем надоедать? - и он одарял пространство улыбкой еврейского будды. Маруся пыталась расстилать перед ним метафоры о человеке, который умирает в одиночестве от медленно действующего яда... он не звонит, не потому что ему не до тебя! Его надо спасать, а для этого кого-то должно торкнуть — дай-ка его проведаю, как он там, пропал что-то...

-Если человеку плохо, он кричит sos, он подает знаки. И потом... пример неуместный. Ты ведь не умираешь от яда.

Как объяснить, что очень даже умираю! От яда гордости и предубеждения. Фил бормотал о девочках, которые дерутся за семейный очаг — но Филу простительно, он не вариант. А с этим партизаном как быть? Может быть, он внутри такой же блудливый, а снаружи прикидывается верным и честным. Маруся терпеть не могла такие игры. Больнее всего ее обманывали люди с честными лицами и безупречной чистотой белья. Яша в опасной близости от них. Его чистоплотность казалась завезенной на нашу грешную планету инопланетным разумом. Таких мужчин Маруся еще на себе не испытывала. Бог послал ей убийственную новизну ощущений.

На первом свидании она станцевала ему интеллигентный стриптиз под сладкую песню Porque te vas. Ее наши в 70-х годах перепели как «В последний раз». А у Маруси с Яшей был первый. Разошлась и сразу ему доверилась, хоть он и не располагал — похож на абрека, уличное знакомство, обменялись телефонами. Взыграл старый добрый авантюрный драйв, доисторический еще, дозамужний. Дала, вспотев от адреналина, свой телефон. Подавляла ликование смешного ужаса -  типа «а что такого?» Это всего лишь цифры. Домой бежала окрыленная — опять, как в 20 лет, ее цепляют 50-летние кавказцы с легким налетом образованности и сексапильной беспардонности, которая магически действовала на Марусю. Она определенно не леди, нет! Ее заводят простые дворовые отношения, когда словно нечаянно погладят по попе или еще где, когда дорогими подарками не пахнет. Нет, насчет подарков она только «за», но почему-то об этом речь не заходила, а захватывал бешеный амор бесповоротно. И вот уже Маруся шла откуда-нибудь в слезах — и не сказать, от счастья ли, от новых ран или просто от разорвавшейся вселенной внутри.

Вот также и Яша материализовался на пути. Сокрушительно и бесповоротно. Неделю теребя бумажку с телефоном, она ждала, что он позвонит первый. Он мужчина, он старше — разве не очевидно?! Он не звонил, а Маруся, естественно, распалялась и ее фантазийное  эго рисовало эпические истории — она, как деревенская краля, воображала ребеночка с глазами такими, как у него — черными, влажными, налитыми южными соками. Ребеночка от первого встречного — это ли не главная фантазия первобытной женщины, которая прикидывается современной. Телефон меж тем молчал, и тогда Маруся побыстрее надела любимые розовые очки и убедила себя в том, что все ведь как было: они ж договорились, что она будет звонить первая! Да, разумеется, она, а он сейчас сидит и ждет. Конечно, ждет! Более того, выяснилось сногсшибательное: на мобильнике оказался большой денежный минус, и он перестал принимать даже входящие. О, наверняка мужчина пытался до нее достучаться, а она щелкает клювом! Маруся сдалась первая, счет был открыт не в ее пользу, что определило дальнейший тип отношений. Отныне  звонить должна была она. Непоправимая ошибка! Однако если посмотреть с другой стороны, то если бы она не позвонила, в мире на одну любовь было бы меньше. Не сочтите за высокопарность, но наше предназначение — увеличивать любовь на Земле, разве нет?!

А пока Маруся выжидала, она проиграла внутри себя столько сценариев вместе с черноглазым незнакомцем, что ей было ясно как день — ничего не будет. Таковы правила игры судеб — случается только то, чего не ожидаешь. И никогда не происходит так, как себе представляешь. Затертое проигранными вариантами столь желанное событие — никогда не снизойдет к тебе. Или снизойдет-таки, но «жаль только, жить в эту пору прекрасную...». Простейшая бытовая магия, чей принцип «Не думай!» невыполним для человека, склонного к сочинительству. К оным со вздохом  относила себя  и Маруся. Она оправдывала столь неудобный для себя порядок вещей тем, что предвосхищая и неустанно работая воображением мы мешаем Богу проявить свой непревзойденный талант рождать сюжеты, режиссировать и оранжировать. Не может же он повторять за нами, грешными и убогими в своем зашлакованным сознании! То есть мы напридумывали — а он исполняй? Нет, он Мастер, а не подмастерье.

И тут Мастеру надоели его собственные правила, и он впустил Марусю не в ту дверцу. Дабы посмотреть, что будет. Нафантазированная встреча сбылась! И даже ее гордость по первости была умаслена, ведь Яша, воссияв, сразу сознался, что звонил первый — и марусин телефон на самом деле был заблокирован! Сказал, между прочим, что был слегка обижен ее недельным молчанием — даже! Подумайте, какие нежности. Приврал, наверное, - но не суть важно. Подыграл — и на том спасибо.

Обижен — значит, запала в душу. Этим Маруся утешала себя в убогие дни, когда грызла побелевшие лохмотья колпачка ручки в слезном недоумении: ну почему бы в этот субботний вечер, когда она свободна, Яше не просигналить... но нет, молчит, как сыч. Сейчас наберешь его — а он, словно очнется: «А, Машенька... Приходи, конечно, я дома». Маруся чувствовала себя дворовой девкой, слегка надоевшей барину. Раз пришла, то оно конешно. А не пришла — и хрен с ней. «Если ты не звонишь, значит тебе не до меня». И все тут — не переубедишь.

Его было не переубедить ни по одному вопросу, кроме бытовой мистики. Новую для себя дурную примету он охотно принимал на веру. В нем сочеталось несочетаемое — монолитный материализм и полное собрание суеверий. Маниакальная чистоплотность — и стремление к незащищенному сексу на первом свидании. Твердая уверенность в собственной  честности — и это было сродни булле о непогрешимости Папы — и ответ «конечно, да» на постыдный вопрос «ты по мне скучаешь?» Маруся опускалась и до этого. Как в молодости. Ведь на долгие пятнадцать лет она забыла про эти муки заглядывающих в глаза девичьих вопросов. Она прожила эти бурные годы с бывшим мужем, а его ждать не приходилось. И нежности, и гадости он говорил первый. Он позвал ее к себе жить. Впрочем, они тогда были молоды, а квартира была съемная. И сейчас квартира была съемная. Но это был уже совсем другой человек, который годился той, юной Марусе в дедушки.

Когда он был таким, какой теперь я стала... как часто мы бываем не там и не с теми, когда надо оказаться совсем не здесь и не сейчас! Прав был каринин дед, что повернул время вспять. Кто и когда сделает с нами то же самое?!

А Яша был совсем с иной планеты жизни, и занимался неведомым «делом», то есть с утра до ночи пропадал на странной работе, о которой женщинам знать не положено. Чаще всего Маруся слышала от него фразу «Давай спать».

С таким мужчиной разве скажешь, что у тебя есть отношения... Это вопрос теперь навсегда открыт. Ведь Маруся так и осталась максималисткой — однажды начинаясь, у нее ничего не заканчивалось. А потом от новизны ощущений Маруся заболела интимным дерматитом, который тоже у нее тянулся очень долго — к Яшиному ужасу. Он же страшно обидчивый, пугливый и брезгливый, что касается ниже пояса... словом, роман осложнился до крайности и до всякой невозможности. И это почему-то только притягивало и распаляло.

И все же  кому еще было жаловаться на Фила? Только любимому мужчине, пусть даже он и не особо стремился к этому статусу. В отличие от него, Маруся взахлеб стремилась рассказать ему свою жизнь — пока он не заснул, потому что завтра трудяге как всегда вставать в полседьмого. Яша мельком симпатизировал Карине и даже предложил ее познакомить с одним идиотом. Маруся по неведению очень приветствовала такой почин. Друзья должны делиться любовью. Или чем могут — например, идиотами. Тем более у  Вени оказался шикарный тембр. Только ради его голоса с ним можно было бы порой ворковать по телефону. Еще он бомбил на Белорусском вокзале, и мог бы иной раз побросить куда-нибудь... в общем, могла бы сложиться обоюдная польза, если бы Веня не выказал столь первостатейную тупость. Просто удивительно, в какой негодный сосуд Господь вложил прекрасный голос. Но так бывает.

-Яша, ты спишь?

-Нет еще, привет. Как ты?

-Назови мне причину, почему свободный мужчина отказывает красивой женщине в одноразовом необременительном и абсолютно безопасном сексе?

-Машенька, ты чего опять закручиваешь? Я не отказываю...

-Да не ты, боже мой...

Маруся сделала паузу отчаяния, но взяла себя в руки. Назвавшись груздем, кряхтя полезла в кузов. Яша страсть как не любит недоговорок и фигур речи вроде «ах, раз тебе неинтересно, то замнем тему». В темных глазах сразу начинает бурлить грозный Терек. Маруся тему раскрыла, зажмурившись и ожидая услышать в свой адрес большие неприятности. Меж тем она даже не подозревала, какие.

-Ты, наверное, боишься, что Карина тебя сглазит. Поэтому решила устроить ее личную жизнь. Видимо, так.

-Почему это она меня сглазит?! - закричала Маруся, получив удар в тайное больное место. - С чего это ты решил?! Карина —  добрейший человек из всех, что я знаю, честное слово!Она не может сглазить ни при  каких обстоятельствах.

-Так не со зла. Просто она себе не разрешает мужчин — и тебе не даст.

Как неприятно уходить от пули, которая точно тебя настигнет... Яша одним росчерком суеверной мысли описал марусину крамолу. Она, конечно, не признавалась в этом и самой себе. Желание поскорее осчастливить подругу, чтобы она разрешила тебе тоже быть счастливой. Что за дура эта Маруся, почему она опять влезла без защитной брони в сложный случай?! Все просто: впервые за многие годы она словила тот вид душевного родства, который случается лишь в юности. Карина была с ней на одной волне — в Москве таких людей давно не делали, да ввозили очень редко. Но «лучшей девушке Москвы и Московской области» пришлось хлебнуть горя. А нас, воспитанных на любви к дяде Тому... - в общем, мы, выпущенные до 1976 года, всегда хотим помочь друзьям в самом главном. Если же сие невозможно, некоторые особо ретивые готовы по-достоевски погибнуть на невозможном... Карине приходилось так плохо, что ни в чье счастье она не верила, если только счастливчик не продал душу дьяволу. Это было что-то вроде черной метки. Расскажешь ей о зарождающемся трепете чувств — кранты, ничего не будет. Но если и так ничего особо не намечается, то можно? Так рассуждала Маруся. Она долго не решалась мельком опрокинуть в веселые и колкие беседы с подругой свои подробности про Яшу — но все же решила, что терять особо нечего. Естественно, Карина ее со свойственной ей бодрящей иронией подняла ее на смех. Типа — повстречайся пару месяцев для здоровья, но в душу не бери. «Бери в рот, легче выплюнуть», - это уже из советов Фила. Шли бы они с этими советами куда подальше. Разве послушается человек, у которого лубов-мубов, как говорила одна из каришиных карабахских  двоюродных бабушек... и кстати от этой лубви пока никакого здоровья!

И вот Яша, маленький волосатый мужчина с причудами, слепленный из других теста, оперы,  лукошка, из другого биохимического материала вовсе — он с легкостью разматывал клубки марусиного подсознания, хотя фамилию Фрейд выговаривал с трудом, и знал ли вообще, о ком речь. Выходит не такой он и невозможный вариант, как искрометно живописала Карина! Сие — очередное доказательство работы метода повествовательного синергизма. Потому что главная его задача — взращивать веру в выбранный путь. В каждое его ответвление, пусть и кажущееся ошибкой. Маруся снова обращала голову в сторону коварного Фила. А он по-прежнему блудливо улыбался. Он был счастливой константой,  верил только в божественную частицу внутри самого себя и исповедовался только своему причудливому викарию. И был прав — чтобы выжить в месиве мегаполиса, надо найти очень укромный экзотический ручеек и пить только из него. Все остальное заражено ядом пессимизма и посредственности. Таковы были полночные итоги. А к себе Яша так и не позвал. У него сегодня Веня зависал, а друзья у выходцев с Кавказа важнее женщин.

***

Он давно понял, что обыкновенность — великий дар. Все несчастья и неудобства человеческие из-за претензии на исключительность. Он сам бился в кровь об эту дверцу, доказывая свою избранность — и ничего не вышло. И тогда он срезал с себя все ярлычки амбиций, он удалил даже свое имя, приняв свой Нонейм как монашество. Конечно, путь к тому был болезненный и жуткий. Он потчевал себя сладкой целесообразностью суицида, и пытался выбирать себе душеприказчиков. Но никого выбрать не смог. Не нашлось на свете надежных людей, и с уходом пришлось повременить. Хотя были целые месяцы, отвратительные, как холодная каша. Он жил тогда в тесной квадратной комнате с очень высоким потолком, отчего жилище казалось смертельным колодцем, оклеенным обоями с дурацкими блестками. За стенкой обитали чудной душевности соседи, что поглаживали друг друга матерком, иной раз опускаясь до грязных рулад в сторону беззащитных детей. Те, впрочем, постепенно закалялись в немилосердных условиях, и вскоре в картавом горьком плаче можно было различить в адрес маменьки бьять и фука. Так и мы, как взрослеющие волчата, учимся огрызаться в ответ на несправедливость... Сюда Нонейм никого не приглашал. Сюда ему почти никто не звонил, здесь ему было суждено пережить самое мучительное забвение и научиться смирению, пускай временному. Здесь его единственным другом был постыдный телик и все подряд, что шло в нем. Порой он думал, что куда лучше была бы физиологическая неразборчивость с телками, чем с ужасающими шоу и бездарным кинопотоком. Но однажды пленку душной тоски прорезал звонок старинного коллеги. В лучшие времена они выдумали агентство корпоративных розыгрышей, но веселое дело быстро заглохло. Потом были заказные элитные драки для богатых свадеб, потом дурачества плавно перетекли в виртуальное пространство — вот тогда Нонейм и заскучал. По тем временам, когда коты ловили настоящих мышей, а не играли с искусственными.

Кошачья аналогия пустила корни еще двадцать лет назад. Тогда он и разбился вдребезги о женское вероломство. Влюбился в одну... и на много лет ею заболел. Потому что она была лучшей. Эта лучшая только холодно язвила в его строну. Их познакомили в одной компании, после вечеринки Нонейм пошел ее провожать и понял, что пропал. Она была как для него сделанная — терпкая, ироничная, с пьянящей упругостью в теле, которую он почуял, как только увидел ее. Что там распинаться — глоток лучшего коньяка после кислых сухих вин и пошлых сладких ликеров. Старше его на сколько-то там лет — об этом он даже не думал. Он влюбился. И ни секунду не сомневался в том, что ему ответят взаимностью. Разве может быть иначе?! «Ведь он мужчина хоть куда, он служил в ПВО», - как пел его любимый Гарик Сукачев. Но для  язвительной особы весь шик мужской фактуры был не в коня корм. Да, одна маленькая деталь — Нонейм был в то время женат. Чистая формальность, но для некоторый восточных упрямиц, воспитанных в традициях, непозволительная роскошь. Он и развелся из-за нее. А она все равно не дала, и к тому времени уже была занята, разрази ее гром! Потом снова свободна — но все равно обливала его искрящимися остротами. И он никак не мог понять, за что. Он всего лишь ее любил, стоял под ее окнами и радовался, когда удавалось дотронуться до ее горячей, гладкой и нежной руки.

Он пробовал любить ее меньше, как предписывал пушкинский этикет. Не помогало! Он ждал, что она вспомнит о нем — не вспоминала. И не в ее правилах было проявлять инициативу и реагировать на провокации. Вот если бы он предложил дружбу по переписке и трендеж про Марселя Пруста — вот тогда, пожалуй, она бы снизошла.

Теперь он понимал, что Карина была абсолютно гуманна в своих бесчинствах. Ведь грубый отказ, как и грубая лесть, легче доходит. Разводи она с ним жалостливые церемонии, как сделала бы любая другая — он принимал бы «нет» за «да». А так — полная ясность.  Права была насмешница. Прими она в дар его трепетное сердце, то ничего путного не вышло бы. Тогда Нонейм был в роли молодого бесприютного кота, бродил по улице, всклокоченный и вшивый. Да, красоты неземной, конечно, но кроме нее из достоинств только пылкость да изобретательность. И вот вдруг, прекрасная дама сердца приютила бы это чудо-юдо у себя. Иезус Мария, как прекрасно! Тепло, чисто, сытно. И спать можно в постельке. Правда, кастрировали бы сразу, чтобы не метил по углам, а так все в ажуре. За удовольствия надо платить.

Кастрировала бы старая ведьма — каришина матушка. Вот мастерица по этой части! Мужики в том доме не выживают. Так что низкий поклон любимой женщине, которая уберегла от увечий. И пожизненная месть! Ложечки целы, но осадочек, как говорится, остался. Естественно, кастрированным Нонейм сразу бы стал мил своей царице Тамаре. Но на этот подвиг он не сподобился.

Форму своей запоздалой мести он выбрал, по его мнению, довольно щадящую. Но для этой гордячки, естественно, мучительную. Надо понимать, ей дорогого стоило вывесить себя на сайте знакомств. Ей, которая не знала отбоя от поклонников и щелкала их, как тухлые орешки. Но пусть теперь получает свой фунт унижений. Пусть теперь ей отольются невыплаканные кошачьи слезы... Он хорошо изучил Карину, пока пытался взять то напором, то измором ее крепость. Он знал, что она попадется в сети. Ведь не массового производства дамочка, что быстро разбираются, кто перспективен, а кто нет. Именно такие, средней паршивости экземплярши с высоким самомнением и акриловыми когтями способны быстро почуять, на кого стоит тратить время, а кого сразу отправлять в игнорируемых. Посредственность живуча и разборчива. Лучшие же из нас — бестолковы, хрупки, ранимы, внушаемы, мнительны и в Спарте были бы наипервейшими кандидатами на сброс со скалы. И главное в них — изнурительная жажда докопаться до первопричин. Их девиз «во всем хочу дойти до самой сути». Не надо слова классика воспринимать буквально — жизнь слишком гнусна и многовариантна.

Но Карине бесполезны такие нравоучения. Потому она и влипла с Уникумом, с Зеленоглазым Осликом и еще с добрым десятком клонов, которых Нонейм плодил вначале с азартом, а потом с упорством, не понятным даже самому себе. Ведь Карина умница, она быстро расколола, что на нее идет охота с помощью анкет-пустышек. Первых персонажей, которые подкатывали к его красавице, Нонейм лепил с особой тщательностью. Сначала Уникум — который только и удостоился чести встречи. Карина потеряла от него голову, и неудивительно. Он умеет угодить зрелым женщинам, он на это заточен. Мальчик филигранно учитывает то, как дамы сторонятся альфонсов и тонко демонстрирует достаток и материальную незаинтересованность. Некоторые в команде уверены в том, что Уникум голубой. Нонейм ухмылялся в усы: не-ет, таким пеньком не побрезгует только русская женщина. Но надо отдать ему должное — он умеет сыграть еще и на материнской струне. Пахнет как молочный поросенок. В смысле как ребенок. Все свои приемчики он охотно раскрывает, если спросишь — его гниль бесхитростностна. То ли из образа не может выйти и косит под 20-летнего сосунка, то ли правда он недоразвитый. Недомужчина какой-то! Но ведь тем дамочкам, кто обжегся, того и надо. Если уж старый конь борозды не испортит, то жеребенок тем более. Точнее змея, прикинувшаяся жеребенком.

Но вначале Нонейм и не думал играть в кошки-мышки. Он просто взломал ее анкету и наблюдал. Ждал, кому из реальных претендентов достанется приз. Кому Карина все-таки отдаст свою заново обренную девственность. Его замысел был прост: кто-то пробьет брешь и погибнет, как собачий плод, что пробивает родовые пути. Первый щенок у собаки всегда мертвый. Первый мужчина после длительного перерыва у таких женщин — всегда неудача. А вот у последующих есть надежда. И тогда Нонейм мог бы и выйти из сумрака. Уже во всем своем нынешнем блеске. Естественно, не сразу открывая все переспективы. Поначалу поиграет в загадочность. Все эти планы рухнули. Карина не досталась никому! Что и стоило предполагать, зная эту девушку... Она не меняется даже теперь, когда ей сильно за полтинник. И если в барышне недоступность дразнит, то кому интересна старушка-недотрога. Только такуму чудику как Нонейм! Он и клону своему основному дал ник Уникум из чистой самоиронии. Тому, кто играл эту роль, ник понравился. Мерзавец, можно сказать, вжился. И Карина на него клюнула. Шикарная и глупая баба. Точнее такая умная, что просто идиотка. А жажда обстоятельно, проникновенно и с экзистенциальным рвением переписываться на сайте с виртуальными субъектами разного калибра, вместо того, чтобы сразу их послать, — это у нее, наверное, от бабушки. От той, что подрабатывала на почтамте — писала за безграмотных письма их родне в разную брянскую глушь. Карина еще в те золотые годы, когда они с Нонеймом прогуливались вместе по Чистым прудам, углублялась в свою родословную. И о мамаше-монстре, конечно, упоминала. Но в те золотые годы Нонейму было совершенно не понять трагедии. Теперь же он знает, как чудовищно вредил самому себе, когда старался мстительно уколоть любимую в больную точку. Дескать, матерей клянут неудачницы. За то и получал по полной программе в самый неожиданный момент — в язвительной риторике Карину было не победить. Она, как злопамятная тигрица, умела выждать подходящий момент и ранить ответно. Таков был их поединок, который получил ныне томительное продолжение. Только Карина теперь не знала, с кем сражается. У нее был совсем другой зрительный и осязаемый образ, в который она по нелепости судьбы умудрилась влюбиться. Сей образ с детским запахом на папашином лексусе легко пустил ей пыль в глаза. И все это безобразие Нонейм устроил собственными руками. Бодрящий абсурд жизни!

Исповедаться филькиному викарию, что ли, в том, что он так струсил снова получить от женщины отказ, что задумал совершенно шизоидную комбинацию. Из которой теперь не выпутаться!

-Почему бы тебе просто не придти и не слиться с ней с экстазе? - удивлялся Фил. - Вот сейчас она в той самой свирепой фрустрации из-за этого Уникума. Так теперь самое время объявиться тебе в белом костюме. Чего ты ждешь?! Ты теперь во всем блеске своего величия владельца заводов, газет, пароходов и разной мелочи вроде социальных сетей.

-И получить за это по морде? Для нее настал идеальный момент, чтобы плюнуть мне в рожу.

-Оставь ты эту старческую хмурь! Ты придешь к ней как спаситель, избавляющий ее от виртуальных химер. Сам их породил — сам и убьешь. Как удобно! Сам ей объяснишь, как нечистоплотные модераторы сайтов травят ради прибыли беззащитный плебс и планктон, что невинно жаждет найти себе партнера средней паршивости на остаток лет... Утешишь ее. Она ждет теперь только тебя, разве не ясно?!

-Пока жива ее мать, она ждет только ее смерти. Тебе ж твоя Маруся про Карину все рассказала. Вообще, конечно, мистический клубок... я случайно наткнулся на Карину в сети, а у тебя в знакомых — ее подружка.

-Да, и знал бы ты, какую я от нее услышал просьбу!

-Наверняка хотела тебя свести со своей изголодавшейся товаркой. Бабы любят сводничать. И чего же ты не взял, что плохо лежит? Обидел хорошую женщину отказом.

-Ладно, не иезуитствуй. Все это только подтверждает тот факт, что твою Карину пора брать голыми руками. А ты плетешь вокруг нее какие-то бессмысленные сети. Зачем?

Затем, что он давно уже не знает, что надо делать, и от того стал мелочен и жесток. Что поделать, инстинкт самосохранения. Фил рассуждает с точки зрения банальной логики, а здесь она не работает. Ничего не изменилось с тех пор, как Нонейм корчился от безответной любви. Карина все так же неотделима от своей вампирической матери, которая все также жива. Она вечна! И Карина все также обеспечивает ей идеальный уход. Сгибается под ее игом — но даже не может помыслить о том, чтобы ослабить заботу. Так бы глядишь, мамаша в обозримом будущем угасла бы, но нет! Карина не так воспитана. Не дождетесь. Что говорить, если даже в молодости ее либидо не смело перерезать смертельную пуповину...

Самое грустное, что отправься сейчас ее мать на тот свет — Карина зачахнет. Для нее свобода еще губительнее тюрьмы. Выхода нет. Надо закрывать эту историю. Уникум отвалил в родительскую резиденцию в Испании — и слава богу. Не хватало еще, чтобы он нарушил договор и начал бы тайком встречаться с Каринкой, тянуть из нее жилы. Мерзкий он. Почти в каждом коллективе есть такой перец: он как будто бы и хочет женщину, и даже симпатизирует какой-нибудь знакомой скромнице, но при этом зол на баб, словно  сумасшедший кликуша у церковной ограды. Иногда злость умело маскируется, но чаще прорывается. Обычно вскоре после того, как скромница рискует познакомиться поближе. Впрочем, это не совсем про Уникума. У него другая шиза. Он ловит кайф от игры в динамо — при том, что сначала сам же провоцирует на нее доверчивых интеллектуалок вроде Карины. Таким образом, он в очередной раз доказывает себе, что все приличные женщины — суки и получает разрядку с какой-нибудь кралей из продмага. Именно так — Нонейм бывал свидетелем того, как шустрый «Ослик» приводил в офис таких по две штуки и пер их, не стеснясь, за тонкой дверцей в кабинет-бар. Потом ребятам надоел этот притон, и Уникума погнали. При этом почему-то некоторые так и остались уверенными, что наш Калигула с голубым душком. А он просто классический пример практики «унижения сексуального объекта», вот и все. Карина слишком высокого полета птица. Вот если бы она сразу пожелала бы поунижаться — тогда другое дело. Тогда она обрела бы даже пикантный вкус для подонка. Но это не ее репертуар. Она на любую похабщину будет отвечать с филигранным достинством. А это верный путь к одиночеству — у нас ведь тут не дореволюционный Тифлис, а виртуальный беспредел. Завершая экспрес-анализ, надо заметить, что с точки зрения семейной истории урод Уникум - мужское отражение Карины, увы. У него родительница тоже зверь — успешно развела его с женой и ждет новых жертв. Только мать и сын — куда более щадящая схема. И там обеспеченная семья, там сибаритство, домработницы, сиделки... да, и никакого благородства! Карина же свою ведьму тянет на себе... все на себе. В жизни ни у кого помощи не попросит. Осталась невыносимо неизменной. Стоило ли судьбе Нонейма выписывать фигуры высшего пилотажа, чтобы в итоге угодить в стоячие воды вчерашнего дня... Ну их всех к лешему!

***

Она опять была обессиленной, и Маруся не могла ее развеселить. Так всегда, когда у матушки было обострение, и Карина, бросая работу, мчалась домой, где, разумеется, натыкалась на несгибаемое космическое здоровье своей родительницы. У той просто слегка разыгралось давление. Как и всегда, здоровье маскировалось под жуткие приступы гипертонии, закатывание глаз, тяжелый бред и глубокий обморок. Но лишь дочь забрезжила на пороге — за полчаса старушка возвращается в норму. Лечить давно пора было саму Карину, но кто ж этим займется? Ей некогда! И не на что — ее мамаша день ото дня стоит дороже. И проживет еще лет десять, не  меньше. За это время Карина сгорит дотла. Где же ты, элементарная эволюционная справедливость?! Не говоря о высшем разуме. Тоска и безысходность. Суицидальные фантазии. И полная марусина беспомощность.

О Карину не один психотерапевт зубы сломал. Оно и верно — пока не устранен нарыв, можно человеку годами по ушам ездить, но гной от этого не вытечет. В силах человеческих было лишь дождаться, когда пациентка сама переключится на тему про своего любимого Уникума, он же Зеленоглазый Ослик и еще с десяток личин — и изо всех сил поддержать ритуал. Жалко, что Марусю на сороковой минуте разговора об этих виртуальных похождениях клонило в сон. Но уж очень колея разговора была накатанной. Сначала был плач горестного недоумения. Почему он не стал встречаться, когда Карина его сама позвала?! Ну вот какие могут причины? Затем шел поток предполагаемых причин, среди коих Маруся умудрилась вставить однажды версию об отсутствии у фигуранта одного яичка — но это так, чтобы разрядить обстановку... Разумеется, Карина полагала, что в их первую и единственную встречу она сильнейшим образом  оскорбила паренька.  В течение часа перечислялись все каверзы, которыми бедный мальчик был обижен злой тетей. И главное — она потом несколько раз отказывала ему в свидании — ей, видите ли, не нравилась пренебрежительная форма приглашения. Конечно, после этого он никак не мог ответить на последующие неоднократные извинения и мольбы о встрече. Ну никак! Он уже не верил  коварной динамщице... поэтому стал ей мстить втртуально — плодить фальшивые анкеты и через них  вовлекать Карину в отношения-пустышки. Это была ревнивая месть — ведь проводя часы в бессмысленное болтовне и увлеченно распознавая клонов — порой даже по особенностям авторских знаков препинания и прочему лингвистическому анализу - она так и не смогла найти себе реального мужчину. Примерно так выглядела версия Карины. Потом она — наконец-то! - включала свою знаменитую логику вкупе со страстью и грустно констатировала, что нормальный мужик давно бы нашел доступ к ее телу, отчаянно сигналившему зеленым огоньком... Зачем продолжать мстить, если тебе давно размахивают белым покаянным флагом?

Тут по укоренившемуся сценарию Маруся пробовала вяло возражать и придумывать смягчающие обстоятельства для того, кому отнюдь не симпатизировала. Но надо было отдать ему должное — Уникум своим появлением вернул Карине трепет феромонов. Он отвлекал ее от ежедневной и ежечасной каторги под названием «мнимо больная мамочка». И потому его несветлый образ необходимо было снова и снова вывешивать на повестку дня, словно он член политбюро в эпоху развитого социализма. И на стон: «Я же старше его на тридцать лет. Куда я, старуха, лезу!» - приходилось находить все новые и новые контраргументы... Так проходила вечерняя телефонная жизнь. Маруся даже немного гордилась своей мнимой необходимостью для страдающей подруги — хотя знала, что и без нее Карине хватает собеседников. У нее волшебный телефон — он всегда звонит сам. Друзья не забывают ее — Марусина популярность куда скромнее. И она, барышня, не столь популярная, сама нуждается в ежевечернем телефонном заседании их клуба, который они с хохотком обозвали Российско-армянским обществом перверсий и девиаций. Лучшее занятие в отсутствие секса — смеяться про секс. Не секрет, что иногда это лучше самого предмета насмешек. И вот когда разговор, пройдя все горестные стадии, выныривал, наконец, к этим дивным берегам — это были лучшие часы человечества. Карина была женщиной не только страстной и логичной, но еще и остроумной, что редкость. Таких Бог часто забывает наделить земными благами, полагая, что с них хватит редкого удовольствия смеяться и смешить. Несправедливо! Но кто знает, быть может, ему сверху виднее — он знает, что никакие золотые горы и семейные узы не сравнятся с этим кайфом...

***

Убить ее — свежая идея. Но сие будет фальшью, концовкой из другой истории. Фил знает Нонейма больше двадцати лет. Подумаешь - публичный дятел с темной стороной хвоста. Известный человек с ненарытым пока на него компроматом. Вчера известный человек расслабил язык — оседлал «лошадку», так он называл любой алкоголь в честь некогда по юности любимого озорного виски для неимущих «Белая лошадь». Сказал: приду к ней и если она опять откажет, я ее убью. Насмешил.

-По-моему, проще матушку подушкой придушить. И грех не такой тяжкий, - резонировал Фил, но уже знал ответ. Матушка — не выход, с ее кончиной все только усугубится... Господи, ну чего мужику не хватает?! Все у него есть — и бабло, и телки, и даже жена-англичанка, чуть ли не племянница самого Грэма Грина! А ему вдруг приспичило поиметь большие проблемы. Тщетно Филипп предупреждал его, что много лет назад судьба уберегла его от плохой кармы. Проклятья, порчи, плохой энергетики, болезней, неудач, патологического невезенья — называй как хочешь. Суть этого явления не меняется от формулировок. Она в том, что при интимном контакте мы получаем от партнера всех его сопутствующих добрых и злых фей. Вокруг каждого из нас — целый сонм сущностей, которые определяют ход нашей судьбы. Есть везунчики, есть те, кто достигает цели тяжелым трудом, есть те, кому все события сваливаются на голову без его видимых усилий, есть те, кто вечно несчастлив. Наша свита может с годами меняться — но теми, что мы имеем на данный момент, мы щедро делимся со своими любовниками и супругами. И только немногие понимают это и учатся стряхивать не только лапшу с ушей и лишнюю микрофлору из всех щелей, но еще и вредную сопутствующую энергетику. Похоже, у этой самой Карины, о которой так много говорят, — у нее очень скверно с добрыми феями и сплошные эринии стискивают ее ауру. Тут нужен опытный экзорцист. Нонейм бы крупно попал, если бы связался с такой женщиной... Но вряд ли его утешит такая версия событий. Он назовет ее завиральным вздором. Хотя... надо взять на заметку. Абсурд бытия столь многогранен, что порой и в голову не придет, что может помочь.

Как же мы любим себя помогающими! Мнимыми спасителями и утешителями. Эта  несчастная тетка - наверняка магнит для всех своих участливых и беспомощных подружек вроде Машки. Впрочем, с возрастом друзья скуднеют на активное чиппенддейловское сочувствие, так что Маруся скорее исключение... И действительно! Мало кто теперь станет с энтузиазмом помогать в таких сомнительных изобретениях, как метод аудиоповествовательного синергизма. Да еще так чувствовать его тонкости! Хотя, конечно, весь материал, поставляемый Марусей, подвергается жесткому отбору — и дай бог одна четвертая остается. Но это уже немало. Лучше и быть не могло. Филипп ведь не мог объяснить Марусе все профессиональные моменты, уходящие своей глубиной в сферы молекулярной биофизики. Ведь сами истории, их сюжеты и литературное изложение тут не главное, главное — особая звуковая кантилена, волновые вибрации, которые они вызывают в периферических отделах мозга. Ну и голос, конечно, который их рассказывает. Вот и идиот Веня, что отыскала Маруся  - непонятно, в какой шашлычной — но ведь пригодился! Первые пробы с его голосом уже показали неплохие результаты. И, кажется, они с Ириской воспылали взаимным интересом. Ее Нонейм взял в свою команду для эксперимента — для своего небогоугодного обмана. Она у него переписывается на сайте знакомств с бедными одинокими бабцами от имени всяких мускулистых красавцев. Ириска втянулась, у нее теперь — своя класификация клонов: этнический мачо, мятущийся интеллигент, философствующий эстет... Она кайфует в новой гендерной роли. От кого это Фил недавно слышал о барышне, что в 1920-е годы подрабатывала на почтамте — писала письма за безграмотных? Возрождение традиций, черт возьми! Только в их мизантропическом варианте...

Ах да, это же одна из маруськиных историй! Про роман тетки и племянника. Не то что весь этот серый поток из интернета, который пытается подсунуть ему Нонейм. Почти ничего путного, хотя  Фил не обижает приятеля и делает вид, что его шедевральные диалоги с Кариной ему пригодятся. Но это пустышка, эмуляция. Нет живой ткани жизни, а значит, нет и нужных вибраций. Синтетика! А вот история про карининого деда как раз Филу подошла. Ему самому понравился сюжет — чувственной связью времен. Когда я был таким, каким теперь вы стали... Новая мантра!

***

Есть люди, к которым надо приходить без предупреждения поздно вечером. Иначе никогда к ним не попадешь — вежливый отказ и забвение. А нежданного гостя они не могут прогнать в силу традиций. И цветы обязательно должны быть на мягких, гнущихся под тяжестью бутона стеблях. Потому что так их хочется скорее поставить в вазу, приголубить — и тот, кто их принес как бы тоже вызывает ласкательные инстинкты. Еще спонтанность и нахальство — надежные друзья королей вечера. Спасибо Филу — вовремя он растекся мыслью про злых духов и психологическую импотенцию. «Фил, так ведь это выход! Одной заботой меньше! Ты мне устроил дивный инсайд». Нонейм толком не знал, что такое инсайд и вдаваться не собирался. Просто понял — пора. Химеры ли, аскетичное воспитание, сломавшее девочке жизнь, — суть одна. Карина всегда будет отвергать досягаемое и отталкивать доступное. Но финальный аккорд в этой истории необходим. Можно попробовать застать врасплох, ведь эффект неожиданности никто не отменял. И вообще, какая разница что получится из того, что никогда не получалось. Волноваться не о чем — облом привычен. Вот так поменялись знаки — раньше Нонейм полагал, что если и теперь Карина ему откажет, теперь — великому и могучему, это будет непоправимым унижением, крахом навсегда. Полноте! Это просто вечерняя прогулка с разноообразием. Можно будет наконец-то побороться со злым духом, хе-хе, погибнуть в гиперборейской схватке с реальной опасностью. Наконец-то кот сможет поймать настоящую мышь! И запахнет живой рыбой, которую все никак не купить. Даже если Карина пошлет — это будет по-настоящему. Никаких побочных добавок: виртуальных обманок, гламура, бабла, разного другого скотства, - все по чесноку... На подходе к дому раздался звонок Фила. Интуиция у стервеца отличная.

-Ты где? Надеюсь, на пути к горячей пэри со следами множественного оргазма на лице?

-Нет, у меня сегодня библиотечный день. Интеллигентная оргия в честь юбилея Франсуазы Саган.

Поерничали, забили стрелку на завтра. Филипп все ищет тайную подоплеку навязчивой страсти Нонейма к подруге далеких дней. К женщине с дурной кармой. Фила манят мысли о тайном карабахском кладе, что каришина матушка зарыла давным-давно и обещала открыть его тайну, только если дочь выполнит ее жестокие условия — сохранит целибат до семисяти лет. А Нонейм хочет примазаться к семейной тайне, которая станет медийной сенсацией... ну и прочий бред! Именно таким духовидцам и приходят мысли о всякой извращенной корысти — они в этом деле куда изобретательнее простых солдат serious business. Не лезь, приятель, не в свою епархию. Плети свои венки историй про мужчин и женщин и верь в их целительную силу, в то, что вкушающий их долго-долго долго, как лекарство, как молитву, сам станет любимым. У каждого своя неотпираемая дверца, которую он рожден открыть силой веры...

Звонок у этой дверцы, кажется, не работал. Или звенел слабо, где-то в глубине. Нонейм подождал, а потом принялся колотить в дверь, забыв о приличиях. Он стал звать ее, зная, что ее не может не быть дома, что она всегда здесь, но нельзя позволить разным мелочам помешать ему, и если она спит, приняв снотворное или она в ванной — надо все равно достучаться... и когда его лицо, искаженное детской жаждой дознания, предстало перед Кариной, она не смогла сдержать изумленной улыбки, и замерла в дверном проеме. Он думал: похудела, выглядит, лучше, чем на фотках, джинсы ей идут больше, чем раньше. Она думала, смотря на тюльпаны: интересно, у него все такие же холодные руки?

Москва, 2012