Руслана ЛЯШЕВА. Новые шестидесятники
Коренник литературного процесса
Уходящий год у литературной братии завершался многочисленными событиями, за которыми тянулся шлейф разнообразных толкований, если не сказать жарких споров. Особенно шумное эхо было после XIV съезда писателей России, уложившимся во временные рамки одного дня (в Калуге). Главной интригой был вопрос - переизберут или нет Валерия Ганичева? Остался во главе СП России, что вызвало волну недовольства в одних литературных изданиях и одобрение в других. У москвичей. Я же ориентируюсь на провинцию. Глас народа, как известно, Божий глас. Литературная провинция осталась съездом довольна; наконец, дескать, принято решение объединять все литературные союзы воедино, собирать блудных детей под родной кровлей. И пусть здесь цапаются, а не смешат добрых людей потасовками. Тенденция закрепилась на проходившем вслед за XIV съездом СП Российском литературном собрании по инициативе Кремля. В Университете Дружбы народов собрали писателей-патриотов, либералов и «всяких прочих шведов», то есть постмодернистов там или концептуалистов. Критик Владимир Бондаренко признался («Завтра», ноябрь, 2013, № 48), что «был рад этому событию», потому что смог пообщаться с писателями, которых давно не видел. «Они, - заметил популярный критик, - и сами не могут разобраться, кто из них в каком союзе состоит».
Столь очевидная тяга к объединению литературных сил проявилась и на торжественном вечере в ЦДЛ, посвященном 80-летию Литературного института им. А.М. Горького. Тут можно было узреть и патриотов, и либералов, чьи оживленные беседы не могли не навести на мысль: а все же коварный принцип «разделяй и властвуй» в творческой среде не приживается. Появление лишних бюрократических структур пошло не на пользу, а во вред. В провинции так особенно, где писателей намного меньше, чем в столице. Их надо не распылять, но объединять, чтобы действительно «властвовать» над умом и душой читателя. Так сказать, облагораживать его. Тут уж не до склок между самими «властителями»; засмеют же, мол, у себя-то разберитесь.
Отрадно, что объединительные тенденции идут одновременно сверху и снизу, как свидетельствует антология современной литературы России «Наше время». Мне довелось побывать (благодаря инициативе Лидии Сычевой) на презентации 4-го тома, проходившей в библиотеке им. Н.А. Некрасова накануне писательского съезда, увидеть и услышать выступления авторов, прибывших из разных городов - Вологды, Смоленска, Тулы, Саранска и т.д. («Наше время». Антология современной литературы России: поэзия, проза, драматургия. Составление и предисловие Б.И. Лукина. - М.; «Издательство Литературного института им. А.М. Горького», М.: Издательство журнала «Юность», «Литературный фонд «Дорога жизни», 2013.)
Подготовка завершающего серию 5-го тома, сообщили собравшимся на презентации, идет полным ходом. Дома я стала читать этот том и другой 2011-го года изданиями в полной мере оценила огромную работу составителя Бориса Лукина, которую иначе, как настоящим подвигом не назовешь. Даже чтение солидных томов требует времени и усилий для осмысления, а «перелопатить» множество качественных произведений всех жанров и выбрать лучшие для антологии – это стахановская вахта в литературе. Видно, что междоусобные разногласия сторонников разных течений в литературе не влияли на отбор, значило только качество произведений.
Какой же энтузиазм вдохновлял составителя? Он проявился во втором критерии отбора авторов и произведений, которым руководствовался Б. Лукин. Его внимание привлекло поколение писателей, которые родились в 60-ые годы XX века, «новые шестидесятники» - по его терминологии. Это, по существу, последнее советское поколение, потому что их мировоззрение сформировалось в завершающие десятилетия (60-ые и 70-ые годы) существования СССР, а зрелость пришлась на годы перестройки и смены государственного строя в России - с социализма на капитализм (80-ые и 90-ые годы XX века). Все мы прекрасно помним, как в литературно-художественные журналы хлынула русская эмигрантская литература и не пропущенные в своё время цензурой книги советских писателей («Котлован» А. Платонова и т.д.). «Новым шестидесятникам» (в отличие от «старых» - Е.Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Ахмадулина и ежи с ними много публиковавшихся в журналах в 60-е годы, годы «оттепели», не нашлось места на страницах литературной периодики. Так и закрепилось за ними жалостливое словцо - «пропущенное поколение». Эх, дескать, неудачники; угораздило же вас объявиться в самую смуту. Нет бы пораньше или попозже, когда бурный эмигрантский поток, прокаченный столичными журналами, схлынул.
Борис Лукин с 4-м томом антологии "Наше время"
Борис Лукин, ничтоже сумняшись, взялся опровергнуть незавидную репутацию своих подопечных авторов, которых он отыскивал по городам и весям России из тома в том. И блестяще справился с задачей. Борис Лукин открыл целый континент талантливых и самостоятельно мыслящих литераторов. Сама собой приходит на ум сказка о золушке. Падчерица, которая у мачехи из работы ни на минуту не вылезает, вырастает из золушки-замарашки в работящую умную девушку, а избалованная родная дочка осталась глуповатой неумехой. Вот и «новые шестидесятники», под стать сказочной Золушке, самостоятельно утвердились в жизни и в литературе. Пройдемся по страницам их произведений в антологии и убедимся в этом.
До эпопеи включительно
Я ничуть не удивилась анонсу в «Нашем современнике» (№ 11, 2013), потому что прочитала роман Дмитрия Ермакова «Тень филина» в антологии, но поскольку северная эпопея (Вологодская) там вся не поместилась, то с интересом прочитаю журнальный, надеюсь, более полный вариант. Многоплановое повествование не ограничивается соотнесением двух русских революций - в начале и в конце XX века - с эпохой реформ XXI века, что уже рождает гулкое историческое эхо, но увязывает судьбы многочисленных персонажей с языческой древностью (волхвы, обожествление природы, марьин камень для языческих жертвоприношений и т.д.). Всё так естественное переплетается. Ссыльный Потапенко и жандармский ротмистр Сажин сталкиваются в самых неожиданных ситуациях, а в 30-е годы оказываются в одной тюремной камере… История – явление непредсказуемое.
Язычество, христианство, феодализм, капитализм, социализм и снова капитализм, то есть, то есть демократия - какая-никакая! Идеологии, как гигантские космические волны, накатывают на племена и народы, шлифуя национальный характер. Над страницами романа начинаешь размышлять вместе с автором. Так будет ли конец у истории? «Все сущее опять покроют воды, - подсказывает нам Тютчев, - и Божий лик отобразится в них». Впрочем, если прогноз Тютчева сбудется, то вологодскую землю не воды «покроют», а загромоздят льды. Тогда северяне опять под стать ариям двинутся на юг, именно такую картину переселения в далеком прошлом обрисовал «новый шестидесятник» Д. Ермаков. В масштабности мышления ему не откажешь. Пора-пора русскому Северу обзавестись своей эпопеей, чтобы установился паритет с южанами, которых так возвысил Михаил Шолохов «Тихим Доном». Замах у молодого прозаика не шуточный, всечеловечность русской души (см. Достоевского) он довёл до вселенского масштаба.
Иную струнку русской души смогла озвучить Елена Родченкова-Новик из Санкт-Петербурга в рассказе «Милые мои». Сострадание, жалость, доброта и внимание к слабому и юродивому, такому, как главный персонаж Лена Сущевская. Когда юродивая приходит в деревню (она, считай, родная сестра Пушкинского Николки из «Бориса Годунова»), жители считают это благом и обихаживают ее, ни в чем не отказывая... Как актуально это звучит в наше трудное время. Православная этика, утверждает писательница, важнее желтых панталон с резинками, которые пожалела отдать Ленке одна деревенская баба, а другая, ее бывшая одноклассница, забрала злополучные панталоны и отдала юродивой: не плачь! Ведь обидеть юродивого - это накликать на деревню кару Господню. Рассказ «Милые мои» (обычное обращение Лены к людям) написан в душевной, не лишенной мягкого юмора стилистике. Е. Родченкова-Новик продолжает традицию классики (см.: слезинка ребенка), напоминает и о христианской традиции житийной литературы. Рассказ и в душе читателя задевает ту же струнку сострадания к ближнему, оставляя ощущение искренней задушевности и теплоты.
С этим произведением перекликается рассказ Виктора Никитина из Воронежа «Федя Федёвкин» - темой сострадания и любви к слабому человеку.
Но уже зазвучали и другие нотки в творчестве «новых шестидесятников» - критические, обличающие наш «бандитский капитализм» (словцо самого Егора Гайдара в книге (об «эволюции» нашего государства), что, конечно, напоминает о книгах А.М. Горького.
Жаль, что я не выбралась на премьеру спектакля «Васса Железнова» в театре под руководством Армена Джигарханяна, они верно уловили современность этой пьесы Горького. Вот и Ирина, главная героини рассказа Петра Ореховского из Обнинска - «Неосторожное обращение с огнем» под стать Вассе - расчетливая, беспощадная хищница, способная на убийство ради собственного благополучия. Нельзя не согласиться с П. Ореховским, что появились любители комфорта, для которых нравственные ценности ничего не значат. Сатира в рассказе воплощается не приемами публицистики, а подтекстом, средствами психологического анализа, что делает наблюдения над жизнью и выводы прозаика еще убедительнее.
Между тем, «новые шестидесятники» не дадут забыть о христианских ценностях; например, Анна и Константин Смородины из Саранска сумели публицистику сделать религиозным жанром - «Великопостный дневник» возвращает в нашу жизнь уклад и порядок, которого держались предки на протяжении целого тысячелетия. Как говорится, Бог в помощь. Пожелаем почившей Анне Царствия Небесного, как говорят в народе, а Константину надо держаться и не снижать нравственный уровень своих книг, которые теперь придется писать без дорого соавтора и жены.
А приемы постмодернизма в прозе мне как-то не встретились, вообще-то я не все тома антологии читала; в стихах, да, попадаются иногда. В целом же впечатление о поколении «новых шестидесятников» антология оставляет очень сильное. Появляется даже мысль назвать это поколение писателей коренником литературного процесса, а старшему и младшему поколению придется довольствоваться ролью пристяжных. Не слишком ли я захваливаю? Нет, вряд ли. Советская школа воспитания и впечатления бурных десятилетий демократии сделали их трезво мыслящими людьми. Они ещё скажут своё слово в литературе.
