Дмитрий ЕМЕЦ. Писателям и актерам должна сопутствовать красивая легенда. (2001)

Наше время разводит и разделяет. Спросите у своих детей, если им от восьми до четырнадцати: "Кто такой Дмитрий Емец?". И многие сразу вспомнят автора "Дракончика Пыхалки", "Властелина пыли", "Приключений домовят", "Тайны "Звездного Странника", "Сердца пирата", "Города динозавров", "В когтях каменного века", "Охотника за привидениями", "Компьютера "Звездной Империи", "Инопланетянина из бутылки" и еще не менее пятнадцати книг, созданных совсем недавно, в девяностых годах.

Дмитрий Емец окончил школу в 1991 году, когда прилавки московских магазинов были пугающе пусты. И сдавал экзамены в МГУ, на филологический факультет, когда в воздухе носилась неуверенная гроза августовского путча. Может быть, поэтому у него словно бы есть прививка от ужасного в жизни. Оно его ничуть не деморализует. Его сказки источают тот же золотистый свет счастливого и здорового детства.

- Дмитрий, вы производите впечатление весьма удачливого человека. В 22 года вы стали самым молодым членом Союза писателей России. Да и сейчас, кажется, еще самый юный. Вам всего двадцать семь!

- Писателям и актерам должна сопутствовать красивая легенда. Это часть их имиджа... И разве это плохо - за семь лет творчества издать целую полку книг? Но если честно, я думаю, что дорога писателя редко бывает ровной. Как, впрочем, и любого человека. Хотя мне необыкновенно повезло с родителями. Они хорошо подготовили меня к сражению под названием "жизнь".

- Припоминаю, что герои ваших первых произведений действительно окружены любящими членами их семей. Первая книга "Дракончик Пыхалка" вообще посвящена бабушке. Расскажите, откуда, из чьих рук в наше время приходят в мир сказочники.

- Я очень привязан к моей семье. К родителям, жене, детям - у меня их двое: Ваня и Наташа. Что касается бабушки, Натальи Степановны Шубиной, царствие ей небесное, она меня вырастила. Так получилось, что папа и мама долго работали на Крайнем Севере, на Камчатке. В восьмидесятые годы там еще можно было  заработать на квартиру в Москве. Папа наблюдал погоду, а мама - журналист. Вначале газетчик, а потом работала редактором в журнале "Литературная учеба".

- Вот, значит, кто стал вашим первым наставником в литературе!

- Писал я всегда. Первый свой роман на семи страницах я создал в девять лет. Под конец я уже не знал, что мне делать со своим героем, и я его убил.

- Типичный случай...

- А мама, Татьяна Георгиевна, наставляла меня на писательский путь стуком пишущей машинки, который доносился из ее комнаты. И еще тем, что в нашем доме всегда было исключительно много книг. Подчеркиваю: исключительно много! К тому же сам круг общения был особым - приподнято-идеалистическим, литературным. Эпоха была интересная - эпоха множества открытий! Начало перестройки. Всеобщее воодушевление... Помню, мама встречалась в Ленинграде с Львом Николаевичем Гумилевым, еще до издания его книг. Привозила кассеты с записями его бесед, популяризировала его творчество. Мама же стала первой в стране предоставлять страницы для публикации редких православных текстов, которых тогда днем с огнем было не достать. Знаете календарь-икону с Серафимом Саровским на перенесение мощей - это тоже ее проект... Ну а сегодня книги потеснили "толстые" журналы, и те выходят совершенно ничтожными тиражами... В том числе и "Литературная учеба".

- А как вы оказались на филфаке? В восьмидесятые, когда я училась в Московском университете, существовало мнение, что этот факультет "дамский" и на нем учатся женоподобные молодые люди.

- Женоподобные? Что-то не заметил. Может, так было в 80-е годы, а потом все перевернулось. Литература - вообще мужское занятие, по преимуществу. Хотя и девушек у нас в университете хватало, что радует. Я там и жену себе нашел... Мужчины составляли примерно третью часть нашего курса. Самую активную и серьезную. Они же потом занялись филологической наукой. Я тоже закончил аспирантуру. Защитил кандидатскую о литературе для детей и о детях, созданной во второй половине девятнадцатого века. Это примерно триста писательских имен!

- Вы были маменькиным сынком?

- Как раз наоборот. Уходил из дома и приходил домой, когда заблагорассудится. Прогуливал школу дня по три-четыре в неделю. Как ни странно, в школе к этому относились спокойно, потому что учился я довольно ровно. Там были и более сложные экземпляры. А вот когда родители узнали!..

- Выпороли?

- В шестнадцать лет? Я был для этого уже большим мальчиком. Нет, усадили за занятия. Вот это был ад! Впрочем, и для них.

- И где же вы перед этим два года пропадали?

- Гулял по крышам, залезал в подвалы, диггерствовал слегка. Диггеры - это которые по подземельям лазят, кто не знает... В итоге я все-таки поступил в университет, а бабушка... бабушка умерла за пять дней до моего совершеннолетия. Вот почему именно ей я и посвятил свою первую книгу, которую написал в двадцать лет, когда был уже на третьем курсе. Родители мною, конечно, гордились.

- И вот тут начинается самое интересное в вашей биографии! Как так получилось, что ваша книга почти сразу была напечатана? Без рекламной раскрутки? Без вложения в вас бешеных денег?

- Понимаете, в издательском бизнесе сегодня многое зависит от личных вкусов редакторов. Твое творчество может нравиться и не нравиться. Мне повезло... Но не сразу. Я обошел многие издательства, пока не обрел единомышленников. Вначале в издательстве "Весть", а потом в "Армаде" - Владимира Николаевича Маршавина, главного редактора. Он очень много сделал для моего самоопределения и самоосознания, что ли. Кроме того, мне очень помогли с раскруткой аудиокассеты с постановками моих сказок. Это современный аналог пластинок "Мелодии". Кассет у меня шесть по первым книгам - "Дракончик", "Куклаваня", "Домовята", "Властелин пыли" и другие. Они записаны прекрасными актерами Львом Дуровым, Евгением Весником, Кларой Румяновой и многими другими, так что их талант приумножает мои скромные достижения. Я тогда писал днями и ночами, потому что в меня верили, от меня ждали новых книг. Замечательное чувство! А еще влюбленность в детскую литературу! Я не писал "в стол", заранее заключал договора...

- Должно быть, вы неплохо зарабатываете?

- Вообще-то да, но о деньгах ни слова. Пусть будет жива легенда, что напряженный творческий труд сегодня может сделать вас вполне зажиточным человеком. К тому же многие современные писатели, дабы прокормить семью, потихоньку превращаются в творцов не от ума и сердца, а от мозолистой рабочей руки.

- По моим наблюдениям, крупные издательства, выпускающие детскую литературу, идут сегодня в одинаковом направлении - печатают серии "Ужастики", приключения и детективы, повести для девочек о любви. А где здесь место сказке, той самой волшебной сказке, с которой вы вошли в литературу?

- Увы... Сказка потеснена новыми жанрами. Но вот насколько они "новы", другой вопрос. Мистическая литература у нас и сто пятьдесят лет назад была. Возьмите хотя бы "Черную курицу" Погорельского. В жанре "фэнтези" писала Чарская, смешивая в одну кучу богатырей и рыцарей, был и таинственный Авенариус... Есть у современной сказки еще один неприятель, что ли. Как ни странно - это покупатель. Подумайте: сказка чаще всего рассчитана на детей 4-8 лет, которые сами в магазины не ходят. Книги им покупают мамы и бабушки. А те новым именам не доверяют. Они запасаются классикой, тем, что сами в детстве читали: Носовым, Линдгрен, Милном, Волковым, Барто, Чуковским и так далее.  Все же новое обычно не раскупается, поскольку оно неизвестно. Мне-то тут еще повезло, я все-таки хоть на подножку, но вскочил на отходящий поезд, застал хорошие тиражи. А вот сегодняшним писателям уже тяжко. Дети же постарше и сами по магазинам ходят, и сами книги покупают. Они и есть основные "книгопоглотители" детской литературы. Им все время надо что-то "свеженькое". Вот они-то и являются главными потребителями "страшилок", фантастики, приключений...

- Существует масса союзовских премий для "взрослых" писателей, их где-то около пятнадцати. Правда, они не очень-то велики в денежном эквиваленте. Но нет среди них ни одной премии для писателей детских. А ведь государственная дотация и дала бы возможность иному творцу написать что-то не на конвейер, а на века.

- Хорошо бы, конечно, но кто бы определял, кто напишет на века, а кто нет? Кто этот мудрый судия? Опять бы все попало к аппаратчикам от культуры. Да и денег у государства маловато... Если вы спросите, у кого я учусь, с кем беседую, я отвечу вам так: мое общество - это общество мертвых поэтов. Есть фильм с таким названием. Я читаю, например, Льва Николаевича Толстого, с ним и общаюсь. А сейчас я погрузился в чтение древнерусских летописей.

- Готовите материалы для новой книги?

- Да. Это будет книга из русской истории. Возможно, кого-то и удивит историческая тематика моих новых произведений. Вот написал несколько книг для Сретенского монастыря, о русских князьях: князе Владимире, Дмитрии Донском, Александре Невском, Владимире Мономахе, Ярославе Мудром, Андрее Боголюбском. И сейчас делаю "Ивана Калиту". Собственно, это даже не книги, а очерки. Вот эти люди для меня и стали на время собеседниками. Не удивляйтесь, просто перед ними в свое время стояли примерно те же задачи, что и перед нами, уж никак не менее сложные. Они собирали Россию, наше государство. Тоже делаем и мы в двадцать первом веке. Пытаемся. И снова начинаем с нуля.

Ирина РЕПЬЕВА