Яков ШАЦ. «Птица, что устала петь в чужом краю...»

9 марта этого года исполнилось 125 лет со дня рождения одного из самых известных, самобытных артистов прошлого века Александра Николаевича Вертинского. Поэт, композитор и певец в одном лице – это было новым и непривычным в песенном искусстве. Булат Окуджава называл Вертинского родоначальником авторской песни в России. Его дебют состоялся в Петербурге в 1913 году и прошел с огромным успехом. Вначале мало кто верил, что успех этот окажется длительным.

Молодой, начинающий поэт, пробовавший свои первые литературные опыты в киевских газетах и журналах, вдруг начал выступать с песенками собственного сочинения, быстро прославился, вписав в историю русской эстрады свою яркую страницу. Перед началом первой мировой войны и в годы войны Вертинский давал уже сольные концерты и гастролировал в крупнейших городах России. С каждым выступлением росла его популярность. Его песни были созвучны его времени. Сжато и выразительно рассказывали они о неустроенности жизни – о судьбе сбившихся с пути девушек, о ненадежности их случайных спутников, о жестокости больших городов. Звучащие в них мотивы обреченности, покорности судьбе, сливались с мечтами о какой-то другой, далекой и красивой жизни. Эти маленькие музыкальные новеллы обладали лаконичностью, сюжетной законченностью, отточенностью стиха и мелодии и вместе с этими особенностями завораживали слушателей неизменно отшлифованным голосом певца – насмешливым или надменным, капризным или холодным, нежным или ироничным.

Из того далекого репертуара до нашего времени дошли в грамзаписях – «Маленькая балерина», «Минуточка», «В синем и далеком океане», «Песенка о трех пажах» и ряд других. Конечно, многие песни через столько пролетевших десятилетий теперь знакомы немногим, разве что по заявкам прозвучат иногда в эфире, но романсы на стихи и музыку Вертинского – «Только раз бывают в жизни встречи», «Снился мне сад», «Друг – гитара» и другие в наши дни звучат в концертных программах новых исполнителей и пользуются неизменным успехом.

После Октября 1917 года Вертинский эмигрировал и поселился в Париже. Скоро он осознал, что совершил трагическую ошибку, но далеко не сразу решился исправить ее. Может потому, что эмиграция вместила в себя и скитания, и триумфальные концерты в Польше, Румынии, США, Китае и других странах. Но он чувствовал – все, что пел – чуждо иностранному слушателю и не находит отклика в его душе. Иное дело было среди эмигрантской публики, встречавшей его восторженно, когда пел в концертных залах, кабаре, а в трудные времена и в ресторанах, когда исполнял с успехом цыганские романсы.

О том времени Вертинский вспоминал: «К моим скромным концертам люди тянулись по разным причинам – одним просто нравились песни, других связывали сладкие воспоминания о былом благополучии, третьих притягивала та щемящая и ноющая тоска по Родине, которая пронизывала все мое творчество. И, наконец, те, что покинули свою Родину случайно, попав в волну эвакуации и будучи выплюснуты ею на чужие, негостеприимные берега…»

Будем справедливы – не все творчество выдающегося певца пронизывала тоска по России, немало было песен, сочиненных ради средств к существованию, но с годами пришла разящая боль и тоска по родной земле. Пронизанные ностальгией песни Вертинского – одни из лучших в его обширном репертуаре. Тоска по Родине, покинутой и недоступной, придала искусству Вертинского небывалую прежде силу, выразительность и глубину.

Не выходя за рамки газетного формата приведем несколько отрывков из таких песен:

И когда засыпают березы

И поля затихают ко сну

О, как сладко, как больно сквозь слезы

Хоть взглянуть на родную страну…

(«В степи молдаванской»)

Принесла случайная молва

Милые, ненужные слова:

Летний сад, Фонтанка и Нева…

…………………….

Вас ни взять, ни спрятать, ни прогнать…

Надо жить и надо вспоминать.

Чтобы больно не было опять,

Чтобы сердцу больше не кричать…

(«Чужие города»)

Прошло четверть века его жизни и творчества на чужбине, дальше оставаться стало невмоготу. В 1943 году Вертинскому разрешили вернуться в Россию и 54-летний артист вместе с семьей вернулся в родную страну, окровавленную, голодную, но побеждающую фашистского зверя в смертельном единоборстве. Он сразу же включился в концертную деятельность, создавая песни, созвучные сражающемуся народу:

О, Родина моя!В своей простой шинели

В пудовых сапогах, сынов своих губя,

Ты поднялась сквозь бури и метели,

Спасая мир, не веривший в тебя!

(«Пред ликом Родины»)

Судьба даровала ему еще 14 лет жизни – нового, самого счастливого периода его концертной деятельности. С изумлением он убеждался, что не забыт – на Родине его песни в старых граммофонных записях продолжают звучать, что ранее неизвестный ему народ с сердечной теплотой встречает его выступления. Да и было за что. Он принес на советскую сцену высочайший артистизм и музыкальный вкус.

Автор этих строк в 2004 году, будучи внештатным корреспондентом газеты «Ветеранский вестник», встретился со старейшим библиотечным работником Челябинска Е.М. Алехиной, случайно узнав, что она бывала на выступлениях певца. Пожилая женщина, пенсионер Екатерина Мартиновна, оживилась, словно помолодела, когда беседа коснулась Вертинского:

– Да, в начале 50-х годов она, молодая выпускница Московского института культуры, попала на концерт Вертинского, проходивший в концертном зале имени Чайковского. Запомнилось, как в ходе его выступления росла на сцене стена из живых цветов. Вертинский был взволнован и растроган такой теплотой зрительного зала.

…Словом, услышанное тогда соответствовало высоким оценкам и рецензиям, помещаемым в журналах «Музыкальная жизнь». Думается, что в своих выступлениях, так сердечно встречаемых советскими людьми, он испытывал те же чувства, о которых пел в одной из своих песен:

Скоро день начнется и конец бедам

И душа вернется к милым берегам.

Птицей, что устала петь в чужом краю,

И, вернувшись, вдруг узнала Родину свою.

(«Иная песня»)

А Родина жила напряженным ритмом пятилетних планов. И можно понять старого артиста, умевшего не только неповторимо исполнять свои лирические песни и романсы, но и песни повседневных трудовых будней:

Мы птицы русские, мы петь не можем в клетке

И не о чем нам петь в чужом краю.

Зато свои родные пятилетки

Мы будем петь, как молодость свою!

(«Птицы певчие»)

Один в трех лицах – то, что не каждому таланту по плечу, оказалось подвластно таланту Вертинского. Среди его избранных, давно не переиздаваемых произведений, встречаются такие, которые в искусстве именуются шедеврами. Попробуйте, например, оспорить его утверждение:

В нашей жизни многое не нравится,

Но зато в ней столько раз весна!

(«Песенка моей жене»)

Или пройти равнодушно мимо такой лирической новеллы:

Среди миров, мерцающих светил

Одной звезды я повторяю имя.

Не потому, что я ее любил,

А потому, что мне темно с другими.

И если мне на сердце тяжело,

Я у нее одной ищу ответа.

Не потому, что от нее светло,

А потому, что с ней не надо света!

(«Моя звезда»)

Он был не только талантливым исполнителем своих песен, но и не менее талантливым актером. Сочиняя стихи и музыку, он одновременно перевоплощался в образы своих персонажей и показывал их зрителям. Одним движением руки, резким и быстрым, умел показать всего человека, рукой «сыграть» гнев, презрение, гордость и дополнял это выразительной мимикой или интонацией.

В советской стране достойно был оценен его грациозный дар. В 1951 году за исполнение роли кардинала в кинофильме «Заговор обреченных» Вертинский был удостоен Сталинской премии. В 1954 году на экраны страны вышел кинофильм «Анна на шее» по одноименному рассказу А.П. Чехова, получивший широкую известность. В этом фильме дебютировала красавица Алла Ларионова, снялся ряд великолепнейших актеров советского кино, а Вертинский сыграл роль «его сиятельства» так блестяще, с такой поразительной достоверностью, что представить другого исполнителя этой роли невозможно. Где сегодня этот фильм без выстрелов, так зримо высветивший жизнь, давно отошедшую в прошлое, но в чем-то удивительно схожую с нашей нынешней жизнью?

Александр Вертинский скончался 21 мая 1957 года в возрасте 68 лет в Ленинграде в гостинице «Астория» после концерта в Доме ветеранов сцены. Его творческое наследие по подсчетам искусствоведов составляет более двухсот песен и романсов. Они еще пригодятся России, а то, что его имя теперь полузабыто – лишь отражение нашего сложного, противоречивого времени и низкой культуры. Никто и никогда не отменит постулат «жизнь без труда – воровство, жизнь без искусства – варварство». Музыкальные новеллы Вертинского пронизывают подлинные человеческие чувства, они насыщены красотой и добротой, дефицит которых остро ощущается в нашей современной повседневности.

***

ОН (песня о Сталине)

Чуть седой, как серебряный тополь,

Он стоит, принимая парад.

Сколько стоил ему Севастополь!

Сколько стоил ему Сталинград!

И в слепые морозные ночи,

Когда фронт заметала пурга,

Его ясные, яркие очи

До конца разглядели врага.

Эти черные, тяжкие годы

Вся надежда была на него.

Из какой сверхмогучей породы

Создавала природа его?

Побеждая в военной науке,

Вражьей кровью  окрасив снега,

Он в народа могучие руки

Обнаглевшего принял врага.

И когда подходили вандалы

К нашей древней столице отцов,

Где нашел он таких генералов

И таких легендарных бойцов?

Он взрастил их. Над их воспитаньем

Много думал он ночи и дни.

О, к каким грозовым испытаньям

Подготовлены были они!

И в боях за Отчизну суровых

Шли бесстрашно на смерть за него,

За его справедливое слово,

За великую правду его.

Как высоко вознес он державу,

Вождь советских народов-друзей,

И какую всемирную славу

Создал он для Отчизны своей!

... Тот же взгляд. Те же речи простые.

Так же скупы и мудры слова ...

Над военною картой России

Поседела его голова.

1945 год,

Александр ВЕРТИНСКИЙ