Александр АНДРЮШКИН. Удивительная книга
Рецензия на роман Ирэны Сергеевой «Любовь моя, душа моя или семейные тайны», СПб., 2012
На снимке: Ирэна Сергеева
Что такое «неравнодушная», она же «гражданственная» жизненная позиция? Попробуй, определи. Вроде бы, всё понятно, «вертится на языке», но вдумаешься и почувствуешь, что опора как бы уходит из-под ног…
Можно работать, а можно делать вид, что ты трудишься, напрягаешься: подойти к другим работающим, этак вытирая пот со лба, этак устало переводя дух: «Ну и сложный участок мне достался! Валюсь с ног! Вам-то повезло, вам полегче…»
Невинные штучки, на которые мы в жизни и внимания почти не обращаем. Ведь для случаев поистине важных и спорных есть сдельщина, есть расценки, контрольно-измерительные приборы, есть, в конце концов, весь опыт человечества по применению мер и весов…
Вернемся к литературе. Если сложно бывает определить в бригаде, кто больше перетаскал кирпичей (настоящих, строительных кирпичей!), то еще сложнее бывает разобраться с продуктами интеллектуальными – словами, текстами, идеями; главным образом, из-за постоянно возникающего убийственного вопроса: а то ли ты «строишь»? На нужное или вовсе бесполезное сооружение ты таскаешь свои идейные «слова-кирпичи»?
Споры такие в последние века вертятся вокруг вопросов христианства и атеистических революций. И нужно сказать, что роман Ирэны Сергеевой вообще таких споров не содержит и вопросов подобных в открытую не ставит. Это уж достроил сам пишущий эти строки. Перед нами «просто-напросто» евангелизационный роман, иначе говоря, нормативный роман сегодняшней, пост-атеистической эпохи. Как правильно воцерковляться, жениться церковным браком, как правильно вести бизнес. А еще – как относиться к истории своей страны и конкретно – собственной семьи, к памяти своих предков.
Всё это подается без назойливости, естественно и жизненно: ну, в самом деле, кто сегодня, выбирая невесту (или жениха) не задумается над вопросом: а как у него (или у нее) обстоит дело с нравственностью вообще и, конкретно, с отношением к церкви? Особенно, если брак, увы, уже не первый…
Сюжет романа сложен и просто одновременно. Начнем с простого. Есть небольшая фирма, руководимая двумя партнерами, это Павел и Вадим. У первого жена умерла, не оставив детей, у второго – просто нелады в браке, опять же, бездетном; в итоге он расходится со своей, как оказалось, временной подругой жизни и женится уже «взаправду» и всерьез: на весьма положительной девушке из церковного хора. Это происходит уже в самом конце романа; тогда же женится и «первый» партнер фирмы, Павел – на девушке из исторического архива, с которой он познакомился, выясняя родословную своих предков по отцу, Глинских, а также – предков по матери.
Для женщин – избранниц двух партнеров, эти браки тоже не первые, но от изложения женской стороны сюжета я пока воздержусь, извинившись за это перед читательницами и пообещав к женской теме еще вернуться. Ускользнуть от нее всё равно не удастся: автор романа – женщина: известная петербургская поэтесса и литературный деятель; для Ирэны Андреевны Сергеевой этот роман – поздняя, без преувеличения можно сказать – итоговая ступень творчества. Хотя дай ей Бог и долгих лет жизни, и, наверняка, новых произведений в прозаическом жанре… (Скорое появление следующего романа уже, кстати, заявлено в эпилоге данной книги.)
Теперь подойдем к героям вплотную и посмотрим на них, так сказать, с близкого расстояния. Во-первых, поражает выбор фамилии главного героя: Павел Глинский! Елена Глинская была матерью Ивана Грозного и короткое время правила Россией во время малолетства сына. Род князей Глинских и до того, и особенно – после, играл в русской истории роль пусть и не очень заметную, но весьма существенную. А незаметную потому, что по родовитости они могли бы поспорить и с самими Романовыми: естественно, последние их не жаловали. Вот это, скажем мы, замах романиста: выбрать себе героя породовитее Романовых! Кстати, и второй партнер фирмы, Вадим, неоднократно воспринимается окружающими так: «не то боксер, не то римский воин или даже император». У него тяжеловатые черты лица и «прямой римский нос». Сравнение с римским императором, конечно, шутливо, иронично по отношению к герою, но важно само направление авторской художественной мысли. Важен сам круг категорий, которыми оперируют и живут герои и героини романа. Одно дело, написать, допустим, что у героя «открытое, простое лицо», и совсем другое подметить сходство с римским императором: в советской прозе последнее было бы невозможно.
Отметим и то, что глупая кичливость своей родовитостью у героев романа отсутствует. Да, Павел по отцу Глинский, а по матери (выясняется в конце романа) «не хуже того»: его бабушка – княгиня Елизавета Головина, она по матери – из рода князей Аболимовых… В общем, книгу можно подарить хоть современным Романовым, и им даже чуть завидно станет; но дело, повторяю, не в родовитости. Вот как воспринимает героя, Павла Глинского, его будущая жена, та самая «девушка из архива» Варя: «Только через пять дней увидит она человека, который совсем не типичен как исследователь в ее скромном зале. Сюда приходят люди, словно бы припорошенные пылью или покрытые патиной. И они одеты скромно хотя бы потому, что им приходится ворочать огромные пропыленные папки, опыт работы подсказывает им удобную одежду. Глинский в его элегантном костюме и белой рубашке с его свободной, даже величавой манерой держаться сюда «не вписывался»» (с. 183).
Итак, «свободная, даже величавая манера держаться». А вот самое первое впечатление о нем Вари: «…увидела вошедшего мужчину лет сорока с синими глазами. Высокий, с благородной осанкой, стройный, но не худой, одетый в отлично сшитый костюм стального цвета, он производил впечатление человека искусства. Но какого? В артистах, в режиссерах, даже в маститых писателях, обычно всегда видно желание произвести впечатление, подавить окружающих или понравиться им, но нет свободной уверенности, с какой держался он… И она поняла, что таких людей здесь никогда не встречала».
Итак, вот он какой, нынешний «герой капиталистического труда», соучредитель небольшой фирмы, торгующей не то столиками для кафе, не то сборно-разборными торговыми павильонами; а в общем, фирма берется за всё, что угодно, в том числе и за строительные подряды. По профессии же Павел (как и его партнер Вадим) – архитектор, так что в своей догадке о «человеке искусства» Варя практически попала в точку.
Всё, что отмечено выше – отнюдь не мелочи и не частности, ибо и вообще романы пишутся не только и не столько для того, чтобы помочь читателю убить время, но в первую очередь для того чтобы передать определенную систему ценностей или укрепить в таковой читающего. То, что Джеймс Бонд – английский агент секретной службы, это для автора «Бондианы» важно, а вот родословная Бонда – нет. Ведь он – офицер на службе «ее Величества»: родовитость британских монархов для английского романиста существенна, а вот родовитость героя – нет. Это, кстати, для нас приоткрывает некий лицемерный аспект британской культуры: Бонд якобы «борется за правду», но вот правду о своих предках открыть не удосуживается…
Здесь мы переходим к вещам уже более сложным. Русские люди (в отличие от англичан) ни с кем не «борются»; они своей жизнью утверждают полную и окончательную истину. Истина эта – в Христе, а также в русской культуре и истории как материальных сущностях, наиболее полно воплотивших Христа в Его земной, хотя и, увы, ущербной и далекой от совершенства ипостаси. Ибо полное торжество Христа наступит лишь в конце времен; вместе с тем мы можем и обязаны видеть и в сегодняшнем мире, какая страна и культура больше приблизилась ко Христу, а какая меньше. Точно так же и в людях мы можем и должны видеть: кто ближе ко Христу и к истине, а кто дальше.
Между прочим, именно так оценивают друг друга и герои романа «Любовь моя, душа моя», причем Ирэна Сергеева подчеркивает, что способность к такой оценке – выстрадана героями, далась им ценой ошибок молодости, первых браков и т.д. Вот Варя наблюдает за Павлом в кафе: «…Она поняла – он не знает, когда Крещенье. Выходит – не воцерковлен. Сидя в кафе, она ждала, что он предложит заказать: если какое-нибудь мясо, ей будет неприятно – ведь среда. Есть бы она не стала, но неприятно… Он заказал всё постное. Хотя ясно, что пост он не держит. А ведь огромный мужчина, весь в работе, ему и не продержаться, если постничать» (с. 180).
А вот как Павел приходит к вере: «…Павел как-то изменился, он сам это чувствовал. В него вошло понимание основных, необходимых для православного человека правил. И это понимание постепенно переходило в необходимость. Если он хоть раз в день не помолился, ему становилось не по себе. Крест он, конечно, не снимал… Ему легче было бы вести тот образ жизни, какой в идеале он принимал, если бы рядом с ним жил верующий человек. Павел теперь понимал, кто перед ним – верующий, кто – нет. Просто глядя на человека, пообщавшись с ним пять минут… Вадим, например, был не безнадёжен, но пока ещё только шёл к вере. Да и сам Павел делал только первые шаги» (с. 209).
Итак, книга вроде бы началась как простая житейская и в то же время романтическая история. Кто с кем сошелся или разошелся, кто на ком женился… Более того, начался роман с очень даже рискованного сюжета: с любовной интрижки Павла с секретаршей собственной фирмы! (А позже выясняется, что и с другим партнером фирмы, Вадимом, у секретарши также был роман…) Грязь, запутанность отношений… Но постепенно всё выправляется, герои, как уже было сказано, приходят к вере и к более твердым нравственным убеждениям и поступкам. Поражает зрелость и глубина мыслей той же Вари, например, о русской истории. (Конечно, это мысли самого автора, Ирэны Сергеевой, как бы «вложенные» в душу героини.) «Поработав в архивах в качестве исследователя, Варя стала по-особому чувствовать время. Её удивляло, как смело авторы исторических романов вторгаются в жизнь прошлых лет. Век – это такая бездна, думала Варя, она притягивает. Но лгать нельзя. Родные её не очень понимали. Дедушку она не застала. А Павел, который поразил её с самого первого взгляда обликом, обаянием, сам стал для неё средоточием истории. Эти его упорные поиски… И результат!» (с. 264).
Следует подчеркнуть реалистичность подхода автора, трезвый взгляд на мир, содержащийся в романе. Это отнюдь не сладенькая сказочка: есть у героев романа множество проблем, перечислять которые было бы слишком долго; есть и трезвая финальная нота. Оказывается, та на первый взгляд простая девушка из церковного хора, на которой женится партнер Павла Вадим, дочь – ни много, ни мало – главы местной администрации. Он помогает получить землю, и фирма Павла и Вадима разворачивает строительство целого коттеджного поселка. Этот крупный подряд – шаг вверх для их фирмы; привели же их в этот район и к этому церковному хору исторические изыскания Павла и его решение реставрировать здесь храм. Так начало веры в человеке переходит к ее усилению и приводит к деньгам. Какой-нибудь эстет может здесь поморщиться: ну вот, мол, начали с высокого, а пришли к дележу земли и к обогащению через процесс воцерковления русского народа…
Но это реализм, не более того. Ничто не мешает любому из читателей также прийти к вере во Христа и начать обогащаться на укреплении того церковно-торгового строя, которым всегда и держалась Православная Русь…
* * *
В романе еще очень много неожиданного, важного, просто интересного, однако не хотелось бы слишком удлинять рецензию: пусть лучше любой интересующийся сам прочтет книгу целиком.
Остановлюсь в заключение лишь на двух моментах. Во-первых, обещанная «женская тема». Читательницы, как я уже говорил, найдут в книге много таких деталей, которые замечает лишь женский глаз. До рецептов блюд все-таки не доходит, но вот внимание к бытовым вещам – к обустройству жилья, к особенностям питания и распорядка дня, это есть и это, кстати, делает книгу по-женски основательной, что ли. Приведу еще одну цитату, уже из Эпилога. Описывается общение уже вышедшей замуж за Павла Вари и француженки Ани, дальней родственницы Павла, переехавшей в Россию; «Про Ани женщины поселка однажды после праздничной трапезы при храме заметили, что она очень разборчива в еде, всё ей не нравится, ей не угодишь. Да и чай она не пьёт. Такая тонкая, просто прозрачная, потому и детей у неё нет. Тогда Варя только и заметила: «Давайте не будем грешить». Но сейчас она могла бы возразить им. После тарелочки супа Ани съела три больших голубца и посматривала на стол, нет ли ещё чего. Это обрадовало хозяйку, и она подумала: «Может быть, какие-то чудесные перемены произошли в организме Ани? Она ведь часто бывает в церкви – поёт на клиросе. Говорила ведь ей, как бы между прочим, - проси Господа всей душой – и обрящешь» (с. 301).
Чудесная, реалистическая, с тонким юмором сценка…
Итак, о женском аспекте в его бытовом повороте – очень интересном и для нас, мужчин! – я сказал. Теперь о чем-то, пожалуй, более сложном, что, кстати, труднее подтвердить цитатами. Это чувство возникает где-то между строк, даже – между эпизодов…
Когда всё у героев романа вроде бы выходит «на прямую дорогу», когда в их жизнях обозначается поворот к успеху, как в деловой, так и в личной жизни, - тогда в романе (где-то на середине книги) возникает ощущение давящей скуки. Апатии и усталости от слишком правильной жизни. Наверное, каждый из нас испытывал что-то подобное и в своей жизни…
И одновременно, где-то позади романных строк, возникает и другой мир: сверкающее, волшебное царство Иисуса Христа, Царствие Небесное. Это тот «безумный» (с точки зрения практического мира) небесный аспект бытия, в котором и состоит настоящий «восторг христианства» (да простят мне люди верующие это выражение.) «Царство Мое не от мира сего» - сказал Иисус. Настоящая сладость, невыразимое упоение веры – именно в чем-то таком, потустороннем. Почувствовать это сильнее всего нам дают святые, чудотворцы. Чувствуется этот вкус и в романе, и спасибо за это автору, Ирэне Сергеевой!
На этом рецензию позволю себе закончить. И самое последнее: у романа будет продолжение, будут новые трудности у героев и новая борьба. Это читателям в конце повествования пообещал автор. Что ж, будем ждать новую книгу!
