Джамаль АБУ ХАМДАН. Трава
Рассказ
Когда мне исполнился годик, папа на день рождения подарил мне сенокосилку. Поскольку я был маленький, то и игрушка была резиновая, чтобы я мог точить на ней зубки, когда они начнут прорезаться. Она была яркая, цветная, чтобы глазки мои радовались и учились различать цвета.
Этот первый в жизни подарок меня очень обрадовал, хотя мама удивленно сказала отцу:
- Ведь у нас не растет трава, мы живем в пустыне. А раз нет травы – зачем ему это?
Отец отвечал со спокойной мудростью:
- Однажды здесь будет трава… И пусть наш сын взрослеет с этой косилкой и привыкает к ней. Трава – это чуть ли не самое важное в мире, ее нужно постоянно косить, без этого хороший газон не получится.
Мама вынужденно удовлетворилась этим объяснением и склонилась надо мной, чтобы покормить меня грудью. Но я не взял в рот ее грудь, предпочитая сосать резиновую цветную игрушку…
На пятилетие отец опять подарил мне косилку, а к тому времени у меня уже скопилось их три штуки, и все они были одинаковые и уже не интересны мне, но эта, новая, была необычной: она работала на батарейке, громко стрекотала, да еще и мигала разноцветными огоньками!
Я радовался до такой степени, что ни с чем больше и не играл, и косилка вскоре этого не выдержала: огоньки погасли, стрекот прекратился, и она оказалась заброшенной в углу двора.
А мама всё больше удивлялась и спорила с отцом всякий раз, как он дарил мне на день рождения эту штуку.
Я пошел в школу, и отец снабдил меня тетрадями и карандашами, но наградой в честь вступления в храм науки была косилка усовершенствованной конструкции. Я заметил ему:
- Папа, школа находится в каменистой пустыне, там нигде нет травы…
А он ответил со своей обычной мудростью:
- Потерпи, сынок, трава однажды появится… и косилка понадобится тебе. Потому храни ее и заботься о ней…
Учение давалось мне плоховато, особенно арабский язык – мать всех наук; и отец лично решил помочь моей учебе. Он явился к нам в класс с палкой в одной руке и с сенокосилкой в другой, и спросил меня:
- Что это?
- Это косилка! – ответил я обрадованно, но отец возмущенно затряс своей палкой и закричал:
- Неправильно! Наш арабский язык богат, и есть еще в нем слова «лобогрейка» - она же «жнейка» или «жатка»!
И он начал колотить меня, пока я не запомнил слово «лобогрейка» - прямо-таки намертво врезалось оно в мою память. Отец же, гордый моими открывшимися лингвистическими способностями, удалился.
После этого мои учебные успехи не прекращались. С каждым годом учеба давалась мне всё легче, отец же неизменно дарил мне новую газонокосилку.
Наконец, настал день выпускного экзамена, и я с блеском ответил на единственный вопрос. Каково народное название косилки или жатки? Ответ: «лобогрейка».
И вот я, сияющий, выхожу из школьного зала, и в одной руке у меня аттестат, а в другой – подаренная директором школы коса. И я вступаю на жизненное поприще…
Однако, еще до вступления на это поприще, отец заявил мне (и мать его поддержала):
- Ты должен жениться!
И я женился.
Свадьба была роскошной, и отец подарил мне, естественно, газонокосилку; то же сделали и гости, так что современный свадебный зал, сияющий огнями, оказался весь ими заставлен. А ведь кругом не было ни травинки, и мама не преминула указать на это:
- Не довольно ли всех этих газонокосилок? Ведь у нас не растет трава. Наш дом стоит в пустыне, а не на лугу. И дом нашего сына стоит среди камней, а не среди трав. Даже губернаторский дворец находится в пустыне, которая простирается повсюду вокруг, с запада на восток. Нигде ни травинки! Траве нужны условия для роста, а у нас и дождей-то не бывает. Облака порой сгустятся и закроют солнце днем или ночью – луну, но влаги они не приносят. Как же тут будет расти трава, которую предполагается косить?
На лице отца выразился гнев, и он повысил голос:
- Эти слова неуместны на свадебной церемонии!
Всем стало неловко от этого спора, а отец добавил:
- У тебя нет терпения, женщина… Ты не веришь в доброту Всевышнего!
И мама замолчала, и возблагодарила Всевышнего за Его доброту…
Церемонию бракосочетания мы все закончили в молчании.
Однако газонокосилки отец продолжал дарить мне при каждом подходящем случае.
…А случаев было много, и косилок становилось всё больше, и они делались всё красивее и технически всё более совершенными.
А что сказать о «Дне влюбленных», а о годовщине свадьбы! Такого я еще в жизни не видел: красная большая жнейка с блестками в виде сердец и с клятвами безумной любви…
В ожидании появления травы я беспокоился о том, как бы косилки не заржавели, и вот я целыми днями смазывал их и протирал, я расставлял их в том порядке, в каком их нам дарили, и в порядке их размеров и технических совершенств.
И я благодарил Аллаха за то, что Он не дал мне детей, ибо – думал я, - если бы Аллах благословил меня многочисленным потомством, то как бы я смог дарить им всем на их даты косилки, ведь машины эти становятся всё сложнее, а цены на них растут, ввиду хотя бы повышения спроса на них в нашей пустынной местности.
А так жизнь наша текла в спокойствии и без забот; пока не пришел тот день, когда я неожиданно умер. Вокруг моего смертного ложа собралось множество народа, причем большинство из них я не узнавал.
А поскольку в обычае живых – дарить мертвым подарки, чтобы таким образом отметить скорбную дату, - то я не сомневался в получении новых газонокосилок.
Однако же я испытываю страх перед смертью и ее величием, потому я не открывал глаза, в самый момент смерти я держал их плотно зажмуренными, хотя и хотелось мне, хоть мельком, увидеть новые газонокосилки… А думал я во время смерти лишь об одном: что вот, я прожил жизнь, но так и не видел ни разу живую траву…
Отец, как видно, понял, о чем я думаю, и сказал над гробом так:
- Сын мой, ты честный человек, и Аллах обязательно вознаградит тебя в следующем мире тем, чего Он не дал тебе в мире этом…
Мне было грустно расставаться с косилками, грустно так скоро уйти в сырую могилу из среды соплеменников; заснуть вечным сном, не позаботившись даже о том, кто унаследует все эти газонокосилки, которые я собрал при жизни. Я ведь даже не успел написать завещание…
Радовало меня, правда, то, что я прожил жизнь ровесником такого прогресса в конструкции газонокосилок. Но пожалел я и о том, что не умер в стародавние времена, когда был обычай класть с покойником в могилу самое для него дорогое…
…Зря говорят, будто сон покойников тих и безмятежен, и лишен желаний и огорчений! Я лежал в могиле, но по-прежнему знал, когда восходит солнце и когда оно заходит, и когда появляется луна и уходит за горизонт. И чувствовал я облака, и как они закрывают небо…
Но вот что, действительно, мешало моему тонкому сну, было ощущение, не столь уж и удивительное, что дно могилы и ее стенки влажные; вся могильная земля была сырая… Может быть, из-за сырости мое тело начало разлагаться?
Вот-вот я окончательно потеряю всякую способность к мыслям и ощущениям… Но все-таки я успел почувствовать, что на дне могилы и на ее стенах, и на могильном холмике начала расти трава. Она даже толкала меня своим ростом, она начала расти прямо из моих останков! И я вот-вот исчезну в этой высокой траве, и мое тело окончательно впитается в могильный прах…
И в этот, самый последний миг, мне стало по-настоящему, смертельно страшно. Что мне делать теперь, когда у меня нет косилки?
И когда смертный страх мой достиг своего пика, еще до того, как последняя крупица чувств исчезла… я ощутил вибрацию косилок на кладбище и услышал их стрекотание, то удаляющееся, то приближающееся.
И еще через миг донесся до меня запах только что скошенной, сочной травы, и возблагодарил я Аллаха за то, что и жизнь моя, и смерть, оказывается, не были бессмысленны.
Перевел с арабского Александр Андрюшкин
Справка об авторе: Джамаль Абу-Хамадан родился в 1944 г., является автором сборников рассказов «Многие печали» (1969), «Место возле моря» (1993), «Родина муравьев» (1998), «Спор о Зизи» (2000), «Завтрашнее прошлое» (2010).
