Вячеслав РУМЯНЦЕВ: «Война вызвала молчаливое, глухое, покорное, но все же недовольство»

Отмечая в нынешнем году столетие начала Первой мировой войны (Второй Отечественной, как её называли в то время), в результате которой прекратили существование четыре мировые империи: Российская, Германская, Османская и Австро-Венгерская, мы стремимся оценить её значение для России. Только тогда история, по слову Николая Карамзина, будет истинным защитником Отечества. 

Мы беседуем с историком, журналистом, публицистом, основателем и главным редактором портала «ХРОНОС: всемирная история в Интернете», интернет-проектов «ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ», «Расстрелянное поколение», «Славянство: форум славянских культур», «Русская национальная философия в трудах её создателей» и др. Вячеславом РУМЯНЦЕВЫМ.

– Вячеслав Борисович, американский политолог, дипломат Джордж Кеннан сказал: «…Все, что произошло в мире в ХХ веке, вышло из Первой мировой». Какова, на Ваш взгляд, роль России в этой великой войне?

– Авторитетность суждения Джорджа Кеннана, который был «признанным врагом» России, несколько блекнет, если озадачиться логически следующим из его парафраза вопросом: а откуда же вышла сама Первая мировая война? И если мы попытаемся ответить на вопрос, то получится, что в этом глобальном событии Россия сыграла второстепенную роль. Впрочем, как и во всей предыдущей европейской (и мировой) политике. Напомню, что «война есть орудие политики; она неизбежно должна носить характер последней... –  по словам Карла фон Клаузевица, – ведение войны в своих главных очертаниях есть сама политика, сменившая перо на меч…». Так вот, ни в предвоенной политике, ни в развязывании войны Россия не играла решающей роли.

Также Россия играла второстепенную роль и в мировой политике и предшествовавшего войне XIX века. Еще в ходе наполеоновских войн, в Отечественную войну 1812 года она была по большей части её объектом, а не субъектом. Таковой её воспринимали и Наполеон, и англичане. Когда же Павел I попытался сам вершить «europaische Politik», тогда для русского императора всё кончилось весьма печально – он был убит собственной гвардией. Его сын Александр I сделал выводы и выполнял то, что от него ждали «западные партнёры». А от гвардии своей он ничего хорошего не ждал, уже после войны он от неё постоянно бегал: то её саму ушлёт на манёвры в Белоруссию, то на несуществующую европейскую войну. Братьев он постоянно держал на большом расстоянии: Константина в Варшаве, Николая отправлял на «лечение» в Германию. Наконец, сам сбежал в Таганрог, где неожиданно умер…

– Вячеслав Борисович, мы не можем не сказать здесь о той освободительной миссии императора Александра I, которую помнит, надеюсь, Европа. В 1812 г., когда русский император въехал в Париж, французы целовали ему сапоги и просили быть теперь их императором, но он дал возможность спокойно править Францией законной династии Бурбонов. К тому же, мы не можем не обратить внимание на то, что император жил  с покаянным чувством, от того, что сал соучастником убийства отца. Он желал уединения от мира. И разве мы не можем допустить то, что таганрогский старец Фёдор Кузьмич и был императором? Старец говорил на нескольких языках, по экспертизе его почерк совпадает с почерком Александра I. Лев Толстой ездил к старцу, обращаясь к нему как к государю, писал о нём рассказ…

– Тогда, за сто лет до Первой мировой,    Англии надо было, чтобы Россия воевала против Франции. Однако, мы помним, что сначала Александр Павлович присоединился к так называемой «континентальной блокаде», направленной против Англии, так как Наполеон был рядом, на континенте и грозил начать вону против нашей страны на нашей территории ранее 1812 года. С другой стороны гвардия, способная повторить убийство неугодного Англии императора, располагалась совсем уж рядом, в Санкт-Петербурге, гораздо ближе Наполеона. Всякое участие в военных действиях  – с Наполеоном против Англии или с Англией против Наполеона – подчеркиваю, всякое участие было для России вынужденным. Она была объектом политических комбинаций, которые придумывались в столицах двух или трёх западноевропейских стран.

Почему я акцентировал внимание на ситуации, существовавшей за сто лет до Первой мировой? Потому что с тех пор мало что изменилось, и к лету 1914 года вовсе не Россия определяла основные векторы мировой политики. А вот бессмысленность для самой России ее вступления в назревавший конфликт теперь, в 1914 году, стала еще более очевидной. Об этом за пять месяцев до начала мировой войны предупреждал императора Николая II в своей «Записке» сенатор Пётр Дурново:

«Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства этих двух государств. Будущее Германии на морях, то есть там, где у России, по существу наиболее континентальной из всех великих держав, нет никаких интересов. Заморских колоний у нас нет и, вероятно, никогда не будет, а сообщение между различными частями империи легче сухим путем, нежели морем. Избытка населения, требующего расширения территории, у нас не ощущается, но даже с точки зрения новых завоеваний, что может дать нам победа над Германией? Познань, Восточную Пруссию? Но зачем нам эти области, густо населенные поляками…»

Сенатор сообщает императору, что с Германией у России нет неразрешимых, антагонистических противоречий, а есть тесные экономические отношения, которые являлись взаимовыгодным симбиозом. Нам ни к чему было воевать с Германией. Это было понятно еще до начала войны. Это особенно рельефно стало видно после ее окончания. Кто выиграл-то? Известно, кто. Во всяком случае, Россия и Германия проиграли!

Таким образом, Россия вступила в войну помимо своей выгоды, в угоду союзничкам… С того момента, когда Россия объявила мобилизацию, процесс стал необратимым. Я полагаю, что Николай II был бы убит уже в 1914 году, если бы он решился не подписывать указ о мобилизации… Он пытался маневрировать: провести частичную мобилизацию – только для помощи Сербии, то есть исключительно для противодействия Австро-Венгрии, но не Германии. Но императору очень убедительно доказали, что мобилизация может быть только полная – по действовавшему мобилизационному плану. А полная мобилизация автоматически означала неизбежную войну с Германией. Это был «эффект домино»: толкнёшь один «камень» – повалятся все последующие.

Сегодня порой встречается мнение, на мой взгляд, необоснованное, будто бы Германия всё же представляла опасность для России, отчего ещё Александр III не вынужденно, а по собственной инициативе тратил немало усилий для заключения антигерманского соглашения с Англией и Францией. Не хочу тратить время на спор по существу разрозненных фактов: желал ли Александр Александрович войны с Германией или нет. Это излишнее в наше время уже в силу результатов мировой войны, которая разрушила и Российскую и Германскую империи. Этого факта нам, современным наблюдателям, достаточно для того, чтобы сделать однозначный и окончательный вывод: Первая мировая война противоречила интересам России. Императору Николаю II следовало всеми силами ее избегать.

Но Столыпин, способный помешать развязыванию войны, уже три года как лежал в земле (а кроме премьер-министра за период с 1901 по 1911 годы в стране террористами было убито более 17 тысяч русских монархистов, служивших в аппарате управления или возглавлявших патриотические общественные организации). А другого противника этой войны, простонародного друга императора – Григория Распутина – пырнула ножом наёмная киллерша, и Распутин лежал полуживой вдалеке от Санкт-Петербурга. Николая II, можно сказать, загоняли, как зайца на охоте, к подписанию указа о мобилизации, после которого возврата уже не было...

– Мы понимаем, почему в советское время был несправедливо забыт массовый героизм русских воинов Первой мировой, никак не увековечена память двух миллионов погибших на полях сражений наших соотечественников (около четырех миллионов пострадало от ран). Но сегодня Президент России В.В. Путин призывает нас восстановить историческую память. В этом же направлении работает Ваш интернет-проект «Первая мировая война». Что Вам уже удалось сделать на этом проекте?

– Я в своих проектах предоставляю читателям возможность знакомиться со всеми существующими точками зрения по каждой исторической теме. В.В. Путин же ограничивается довольно-таки узким кругом тем и точек зрения, когда заявляет о восстановлении исторической памяти. Вот, например, третье лицо в Российской Федерации Валентина Матвиенко 1 марта сего года заявила – и это заявление транслировалось по телевидению – о необходимости защиты русских на Украине. Правда, через несколько дней в обширном интервью она тщательно обходила места, где надо было конкретизировать, кого же Россия призвана защитить на Украине. Она больше не повторяла ни разу сорвавшегося с ее уст 1 марта слова «русских». Но ведь Путин и Медведев вообще ни разу не сказали этого – о необходимости защитить русских на Украине. Самое большое, до чего поднялся Путин, это фраза «мы же один народ». А какой именно, он выговорить не смог – не смог назвать вещи своими именами, не смог назвать нас всех русской нацией...

Таково его видение проводимой в последние три десятилетия политики – так же Президент видит и исторические события. Президент и премьер-министр так тщательно избегают слова «русский», что даже в ходе общей кампании по восстановлению дореволюционных научных обществ меняют их исконные названия. И если «Русское географическое общество», учредительное собрание которого Путин посетил лично, восстановлено с его прежним названием, то «Императорское русское историческое общество», восстанавливать которое взялся Нарышкин, превратилось в «Российское историческое общество». Что ж мы так боимся-то слова «русский»?! А вот боятся они… Я же в своих проектах привык называть вещи своими именами.

– Вячеслав Борисович, наши победы в Перовой мировой войне сегодня многие считают не только забытыми, а итоговую победу над Германией вообще украденной. Как свести логические концы, ведь к 1913 году Россия достигла невиданных экономических, научных, культурных высот развития. В 1914 и 1915 гг. у России были огромные шансы выйти победительницей из этой войны. Французский военачальник Фердинанд Фош отмечал: «Если Франция не была стерта с лица земли и Париж не был взят в первые же несколько месяцев, то это только благодаря жертвенному наступлению русских». Что же перевернуло ход войны? Не была ли использована революционерами эта «империалистическая» война для того, чтобы под ее грохот развернуть гражданскую войну?

– Все исторические факты, предшествовавшие разрушению Российской империи давно известны. Как я уже отметил выше, сначала – в период с 1901 по 1911 годы – по стране, в столицах и в губерниях проводились  массовые террористические акты против государственных служащих, имевших монархические патриотические убеждения. За этот период было убито более 17 тысяч таких людей – от последнего столоначальника до премьер-министра Столыпина. На места убитых приходили либералы или даже вполне-таки себе революционеры. Государственный аппарат был так сильно обескровлен, что ближе к развязыванию мировой войны террор был вдруг остановлен. Его инициаторы (заказчики), вероятно, сами испугались, что Россию не удастся элементарно мобилизовать на предстоящую войну. Кадров для мобилизации почти не осталось. А война эта нужна была в первую очередь Англии (она и была заказчиком террора, давала укрытие для российских революционеров; напомню: на съезде именно в Лондоне сформировался разрушивший страну в феврале – меньшевизм и в октябре – большевизм; а у такого террориста № 1 как Б. Савинков в кармане всегда находился подлинный английский паспорт). И выгоды она же получила по итогам войны.

А в декабре 1916 году, когда Россия все еще была боеспособной, когда Германия уже серьезно измотанная расходовала последние ресурсы, само существование России – сильной и великой – стало невыносимым для Англии. У. Черчилль еще в 1915 году попытался взять проливы Босфор и Дарданеллы в ходе морской операции. Но с заданием не справился. Он и его «заказчик» из Лондонского Сити знали, что на март 1917 года Генеральный штаб Российской империи планирует комбинированную морскую и сухопутную операцию по овладению Константинополем (Стамбулом) и проливами. Командующий Черноморским флотом Колчак уже проводил последние приготовления перед началом операции. И он взял бы Константинополь, нечего и сомневаться. Но Англия не хотела этого допустить. Посол Англии в России Бьюкенен, манипулируя членами Временного комитета Госдумы, организовал государственный переворот. Первый военный министр новоиспеченного Временного правительства Керенский первым делом отозвал Колчака с Черноморского флота в Петроград и отправил его в командировку в Англию, откуда его командировали в США, а оттуда а Шанхай – подальше от Константинополя и от Петрограда. Таковы факты.

Тут все было шито белыми нитками. Союзнички оказались первейшими врагами, разрушив Российскую империю, только для того, чтобы не отдать России обещанные довоенными соглашениями проливы. А позже, уже в ходе гражданской войны, те же англичане предали и Белую армию, чтобы некому было участвовать в дележе победы. Цинично, нагло, чуть ли не демонстративно: в 1920 году, после прихода во главе белых войск Крыма Врангеля, который переформировал войска и назвал их Русской армией, англичане тут де прекратили снабжение боеприпасами и снаряжением, необходимым для ведения боевых действий. А после военного разгрома Врангеля делиться победой было уже не с кем. Большевицкое правительство официально заявило о непризнании тайных соглашений, подписанных царским правительством…

– Можно ли сравнивать тогдашний империализм и сегодняшний глобализм?

– Империализм тогда был тем же по сути своей, чем он остается и сегодня. Усовершенствовались методы разрушения государств и наций. А следы глобализма мы вполне можем обнаружить уже в первое десятилетие XIX века. И центром глобализма тогда было Лондонское Сити. Сегодня уже одного такого центра нет, есть ряд организаций, центры принятия решений рассредоточены по сотням офисов… это то же самое, что советская пропаганда называла «гидрой империализма» – многоголовое существо, каждая голова которого – сколько их не отсекай – берет на себя управление «глобальными процессами».

– Вячеслав Борисович, можем ли мы надеяться, что минуя столетний рубеж начала Первой мировой войны, с которой наша страна была ввергнута в хаос революции и гражданской войны, в российском обществе будет преодолён раскол, обозначится национальная идея, которая сплотит «белых» и «красных»? (Хотя, понятно, что, как заметил Николай Гоголь, «честно служить России» – вот и вся национальная идея. Но Россия «белых» и Россия «красных» – совсем не одно и то же).

– Современное мировое хозяйство, включающее банковскую, финансовую систему, имеет всё ту же структуру, что и сто лет назад. Оно состоит из нескольких центров и ряда периферий. Россия до 1914 года являлась одним из центров, сегодня, после отказа горбачевско-предательского руководства от самобытного пути развития, нашу страну ввергли в положение периферии мирового империалистического хозяйства.

В отличие от мира столетней давности современный империалистический мир вооружен новейшими средствами ведения войн – в первую очередь информационных войн. Чтобы народ и его стихийные вожди даже не обсуждали реальные насущные проблемы национального развития (а следом за обсуждением последуют практические действия), машина информационной дезинформации плодит и распространяет множество ложных тем для обсуждения, для споров – для пустой болтовни на самом-то деле. Одна из самых забойных таких ложных тем, использовавшихся в последние два десятилетия уже десятки раз – тема выноса тела Ленина из мавзолея. Сегодня всерьез эту тему обсуждают только провокаторы, которым заплатили за активизацию темы в СМИ, и идиоты. Обсуждать-то тут нечего. По большому счету споры между нынешними «красными» и «белыми» – если они ведутся не в рамках академического обсуждения, опирающегося на исторические источники и доказанные факты – больше напоминают полёт первого лица во главе стаи стерхов и известного безобразия некрасивых женщин в Храме Христа Спасителя. Это все отвлекает внимание русского народа от действительно актуальных тем.

Таких тем и было немало, а события на Украине еще подбросили охапку. Куда взгляд ни кинь. Каждый день приходит свежая информация с территории Украины. Или мы будем спорить про «белых» и «красных» – чей чёрт старше?

– Сегодня много говорят о том, что без пробуждения самосознания нации, невозможно ее существование в столь жёстких политических интригах, которые ведутся во всем мире. А каково было национальное самосознание русского народа перед началом Первой мировой войны? Каково сегодня?

– Формирование русской нации – в силу особенностей менталитета великороссов в частности и всей Русской цивилизации вообще – не было завершено ни в рамках Российской империи (до 1917 года), ни в рамках так называемой новой исторической общности людей «советский народ» (до 1991 года). Хотя в обоих случаях наша страна была очень близка к тому, что нация завершит стадию формирования и станет навеки непобедимой, объединив в себе – в своем единстве и многообразии – русских великороссов, русских малороссов, русских белоруссов, русских башкир, русских удмуртов...

И в обоих случаях виной незавершенности процесса была знать, неверно называемая иногда «элитой». Надо понимать, что элита или элитные группы – это элемент общественной структуры западноевропейских народов. Это такие компактные группы, имеющие тесные контакты (участие) с крупнейшими финансовыми группами, конкурирующие друг с другом, для чего каждая из групп совершенствуется и пробивается наверх политической власти. Эти элитные группы формируются на региональном уровне, набираются опыта и обрастают связями, работая в правительствах регионов (Франция), графств (Англия), земель (Германия).

Существование элитных групп определено западной ментальностью. Они веками существуют в головах западноевропейцев. Поэтому они существуют и в реальности.

В России на протяжении всей её истории правящий слой, знать, был обычно обширным численно и слабо структурированным внутри. От этого он вяло реагировал на кризисы системы, порой разваливался (вспомним смуту и поляков в московском Кремле). Такая знать, как правило, требовала жесткой авторитарной верховной власти. Только в таких жёстких тисках она могла управлять страной. И такая структура управления отчасти происходит из ментальности русских (а отчасти из постоянной потребности создавать мобилизационное общество, мобилизационную экономику, мобилизационное управление).

И эта наша знать ни в первое десятилетие XX века (дворянство), когда в столицах и в  губерниях нарождалось русское национальное движение – «чёрная сотня» в лице десятков организаций русского народа – ни в последние годы советской власти (номенклатура) оказалась не в состоянии воспринять русскую национальную идею. Черносотенное движение, спасшее в 1906–1907 году империю от разрушения революционерами, не было поддержано верхами. Конечно, известную роль тут сыграл террор, из-за которого государственный аппарат к 1911 году был буквально обескровлен.

Про последние советские годы и про национальную идею и говорить нечего… Во-первых, тотальная идеология интернационализма вступала в непримиримое противоречие с национализмом новой общности людей «советский народ», а без национализма – необходимой фазы самосознания себя нацией – не может возникнуть полноценная нация, которую ведет национальная ясная и доходчивая идея. Во-вторых, уже к концу брежневского «застоя» правящая знать представляла из себя «номенклатурную сволочь», распавшуюся на кланы. «Птенцы» этих номенклатурных кланов в один миг превратились в «элиты» пятнадцати суверенных государств. Помните, как в самостийной уже Украине премьер-министром был бурят по национальности? К концу СССР занесло его на Украину. Нужно было становиться «украинцем» и говорить на «ридной мове», и тут же сотни номенклатурщиков стали противоестественно коверкать язык во рту, вдруг заговорили по-украински. О какой национальной идее могла думать эта «номенклатурная сволочь»?!

Сегодня события вокруг Крыма пробудили, казалось бы, умирающее самосознание русских. Но в каждом выступлении по телевизору, радио, в газетах и журналах виден лишь искаженный отблеск этого национального самосознания. Одни говорят о «братских народах». О каких таких «братских народах» вы говорите?! Можно подумать, что за двадцать лет – каким-то чудесным образом – возникла украинская нация. Территорию назвали «Украиной» и автоматически, что ли, нация от этого родилась? Нет, не возникла! Тогда о чем речь-то? Есть одна нация – русская. Есть единая цивилизация – Русская цивилизация. Каждый принадлежащий к этой великой цивилизации имеет определенное этническое происхождение: русский великоросс, русский малоросс, русский белорусс, русский армянин, русский татарин…

Такое национальное, цивилизационное, этническое самосознание можно признать вполне здоровым и правильным. Но как к такому самосознанию относятся «верхи», контролирующие СМИ? Они нам упорно врут! Они талдычат про «братские народы», про то, что мы «практически один народ», но без уточнения, какой же именно мы народ… Может быть, все-таки русский? Так скажи ЭТО ВСЛУХ!!! Во время похорон Б.Н. Ельцина один из ораторов сказал, что при этом президенте «народ впервые пришел к власти в России». А он о каком народе говорил?!..

И на таком фоне есть еще такие явления – преимущественно созданные в качестве конструктов или симулякров – как «украинские украинцы». Без миллиардов потраченных  на этот конструкт американских долларов мы бы и не подозревали бы о том, что ТАКОЕ вообще возможно.

– Можно ли оценить доверие народа к власти перед началом Первой мировой войны и доверие народа к власти столетие спустя, то есть сегодня?

– Да, можно оценить и сравнить. В обоих случаях доверие к властям было и остается чрезвычайно низким. В 1914 году у высших военных чиновников даже было опасение, что им не удастся провести мобилизацию – мужики попросту не придут на сборные пункты. Приведу авторитетное свидетельство нежелания участвовать в войне подавляющего крестьянского большинства населения страны: «Утверждать, однако, что среди крестьянского населения был патриотический подъем и что война среди него была популярна, я не решился бы. Война вызвала молчаливое, глухое, покорное, но все же недовольство». (В.И. Гурко. Черты и силуэты прошлого. Часть VI. Глава 1. Первый период войны).

Есть ли основание доверять нынешней власти РФ, если она вздумает развязать большую войну с Украиной? Думаю, что никаких оснований к тому нет. И даже если Путин вдруг ни с того ни  сего заговорит фразами «русская нация», «защита русских на Украине», то больше доверять этой власти люди не станут.

А как сегодня восстановить доверие народа к себе руководству страны – это уже вопрос больше к политикам, а не к историкам. Если «имплантат президента» Украины выполняет прямые указания прилетевшего к нему главы ЦРУ (и даже не сильно скрывают, что министры этой «суверенной» страны являются завербованными агентами), то я подозреваю, что у руководства России достаточно инструментов, чтобы остановить безобразие, не следуя навязываемому извне сценарию. Но у них сегодня не хватает политической воли и желания называть вещи своими именами.

Беседовала Ирина УШАКОВА