Анатолий БАРОНЕНКО. Образование: проблемы модернизации и деградации
Система образования – это важнейшая сфера жизни не только человеческого общества, но и каждого человека в отдельности. Отечественная система образования имеет славные традиции. Даже в царской России существовало Министерство народного просвещения. В советское время систему называли «народным образованием», в начале 90-х годов слово «народное» из названия исчезло, и исчезло не случайно. Новой властью, исповедующей либеральную идеологию, был взят курс на приспособление системы образования к нуждам криминально-олигархического развития России. Печальной памяти правительства Ельцина нет в стране с двухтысячного года, однако, к сожалению, нынешнее правительство продолжает в области образования курс, который ведет эту систему к самым негативным результатам.
Прежде всего – о модернизации. Этот термин означает «обновление». Нужно отметить, что в политике модернизации имеются положительные моменты: насыщение школ компьютерной техникой, внедрение информационно-коммуникационных технологий в преподавание всех предметов. Но, вместе с тем, часто не замечают отрицательных последствий этих нововведений. На определённых этапах развития ученика компьютерные технологии способствуют активизации его познавательной и, вообще, интеллектуальной деятельности, но наступает момент, когда жёсткая алгоритмизация деятельности, связанной с компьютером, начинает тормозить развитие творческих способностей ученика. На Западе это уже давно осознали, у нас – нет. Нам нужно не упустить момент и предотвратить развитие шаблонного способа мышления. Но, в целом, нельзя умалять положительное значение внедрения информационно-коммуникационных технологий в учебный процесс.
В последнее время в процессе модернизации образования выявились следующие, отнюдь не положительные, тенденции: государственная власть пошла по порочному пути коммерциализации и маркетизации образования. Экспансия рыночных отношений в истории образования никогда ни к чему хорошему не приводила. Надо отметить, что так называемая «маркетизация», т.е. дифференциация на основе рыночных отношений, пронизала уже все сферы нашей жизни. Но социальная сфера – это такая область человеческой жизни, которая не может обойтись без защиты со стороны государства. Мне бы очень хотелось посмотреть в глаза тому чиновнику высокого ранга, который придумал термин «образовательные услуги». В 1990-1993 гг. я был народным депутатом РСФСР и членом Комитета по науке и образованию Верховного Совета РСФСР и мне самому довелось участвовать в разработке Закона об образовании, принятого в 1992 году. Могу заверить, что в то время никому и в голову не приходило ввести термин «образовательные услуги». Это уже изобретение законодателей последних поколений. Но там, где есть «услуги», там нет педагогики, и вместо «разумного, доброго, вечного» есть жестокие законы бизнеса.
Высшее образование уже коммерциализировано, школы же пытаются поставить в такой режим существования, при котором они должны будут думать о финансовом самообеспечении и отвечать по долгам за коммунальные и другие услуги своим имуществом. Государство стремится сделать школу дешевле для себя, но дешевая школа – это не значит хорошая. Маркетизация некоммерческой сферы вообще и системы образования в частности, меняет структуру и функции образовательных учреждений, дезорганизует институты социальной защиты, легализует старые и порождает новые формы социальной несправедливости. Начиная с 90-х годов, рынок в нашей стране внедряется по западным лекалам, плохо адаптирующимся к российскому политическому контексту. Необходимо подумать о защите социальной сферы от деструктивного влияния рынка, иначе у нас вообще не останется гуманитарных ценностей.
В тесной связи с коммерциализацией школы и стремлением сделать школу дешевле стоит проблема внедрения в учебный процесс компетентностной парадигмы и метода проектов. В школах Российской империи и Советского Союза господствовала знаниевая парадигма. Под компетенциями понимается способность ученика применять имеющиеся знания в практической деятельности. Компетентностный подход стал усиленно внедряться в связи с вхождением России в Болонский процесс. Безусловно, детей нужно учить умению применять на практике полученные знания. Но, вместе с тем, при внимательном анализе компетентностного подхода видно, что практическая направленность настолько абсолютизируется, что подрываются основы фундаментализации знаний, т.е. того, чем всегда была сильна отечественная школа. Наша школа всегда была бедна в материальном отношении, и в силу этого мы были вынуждены делать упор на высокий теоретический уровень преподавания. Именно глубокие теоретические знания всегда отличали выпускников отечественной школы сравнительно с выпускниками школ других стран. На Западе, основываясь на компетентностном подходе, готовят узких функционеров, ведь такими людьми легче управлять. Компетентностный подход наделен геном утилитарности и вполне вписывается в порочные политические задачи сделать школу дешевле для государства, коммерциализировать систему образования и внедрить в общество так называемую «управляемую демократию».
С компетентностным подходом тесно связан метод проектов. Он зародился в Америке, а в советскую школу стал особенно активно внедряться в 20-е годы прошлого века. Но этот метод не оправдал себя, т.к. не было предметного изучения основ наук, научные знания приобретались бессистемно, фрагментарно, в тесной связи с практическим заданием. Конечно, такая форма необходима, но мы сейчас стали уделять ей чрезмерно много внимания.
В духовном противостоянии Запада и России большое значение имеет гуманитарное образование. Не случайно выдающийся западный культуролог К. Леви-Стросс сказал: «XXI век будет веком гуманитарных наук или его не будет вообще». Потребительская в своей сущности массовая культура Запада навязывается нашей стране через средства массовой информации. К сожалению, у нас нет государственной политики защиты российской ментальности. Мы даже свой язык не можем защитить. Англицизмы начинают применять даже там, где вполне можно обойтись русскими словами (все эти «модераторы», «дилеры», «дистрибьютеры», «коученги», «флэш-мобы» и т.п.). Дело может дойти до того, что скоро в русском языке останется только то, чему действительно нет достойного аналога на Западе – нецензурная брань.
Мы уже свели к минимуму часы на литературу, исключили из школьной программы такие произведения, как «Молодая гвардия», «Как закалялась сталь», и при этом нам навязывают сверху изучение произведений Солженицына, оправдывающего изменников Родины – власовцев. Как же при такой неравноценной замене можно воспитать волевых, патриотически настроенных людей? Вообще, большей безответственности при решении вопросов содержательно-смыслового наполнения учебных программ с позиций воспитательных задач быть не может. И, наконец, нам нужно обратить самое серьезное внимание на герменевтическую проблематику обучения детей, учитывая огромное значение проблем прояснения языка и понимания отдельных фрагментов текста в общем контексте. Надо учить детей читать. Читать они перестали, они умеют лишь нажимать кнопки и скачивать фрагменты того или иного текста. Их сознание носит мозаичный, клиповый характер. В этом отношении большого одобрения заслуживает позиция Президента Российской Федерации В.В. Путина, который проявил инициативу о восстановлении экзаменационного сочинения в своих правах. Сочинение – это то, что даёт возможность судить и о грамотности, и об эрудиции, и о способности логически мыслить, и об умении ясно и четко излагать свои мысли. Но, к сожалению, это – полумера, необходимо полностью восстановить в своих правах гуманитарное образование.
Наряду с коммерциализацией идет и процесс маркетизации образования. Школы стали делить на «элитные» и «обычные». В условиях чудовищной социальной дифференциации нашего общества маркетизация образования служит закреплению той несправедливости, которая мешает сплочению народа.
Хотелось бы еще сказать вот о чем. За сорок семь лет моей работы в качестве директора школы никогда не было такой бюрократизации системы образования, как в период модернизации. В день по электронной почте поступают десятки распоряжений, требующих составления в ответ огромного количества бумаг. Школа выбивается из ритма, а заместители директора практически не имеют возможности контролировать учебно-воспитательный процесс и оказывать учителям методическую помощь. Они работают в основном на вышестоящие управленческие структуры. Непомерно разбухший сверху донизу управленческий аппарат (от федерального до муниципального уровней) практически замкнул всю работу на себя. Как директор школы с огромным стажем могу сказать, что большинство трудностей в работе школы созданы чиновниками управленческого аппарата, оправдывающими тем самым свое существование. В советское время хотя бы разговоры шли о борьбе с бюрократизмом, сейчас даже этого нет. А борьба с бюрократизмом – актуальнейшая управленческая задача.
Таким образом, если внимательно проанализировать структуру и сущность процесса модернизации образования, можно констатировать, что в ней больше негативного, чем позитивного, и модернизация, таким образом, в значительной степени превращается в деградацию системы отечественного образования. Нельзя отрицать все то хорошее, что было раньше в отечественной системе образования. Необходимо подойти к этому вопросу диалектически – удержать все положительное и на основе культурных традиций идти вперед.
г. Копейск
