Алексей ЗЫРЯНОВ. Не забудем Одессу

Что публиковали авторы литжурналов в память о трагедии в Одессе

Все эти полгода я не писал литобзоров. Я искал «Одессу». Я находил и вчитывался в то, что предрекало «Одессу». Я жил, я пытался переключаться на разные темы. Но полгода прошли, а заготовки к литобзору из материалов отечественных журналов дополнялись и к последнему сроку пополнились только одним новым упоминанием о втором мае. И это исповедальный роман одессита. Он будет лейтмотивом. Каким бы ни был скандальным сам автор, конкретней художественным языком о трагедии рассказать никто из литераторов не удосужился.

Прошло полгода. Об этом ничтожно мало говорили уже к концу лета. Стереться всё из памяти - не могло. Этот небольшой литобзор собрал произведения по большей части объединённые темой Украины, но самой больной её точкой, от которой пошёл отсчёт. Я брал в основу художественные произведения, минуя чёрное море публицистики - её хватало на протяжении всех событий. Писать о Луганске и Донецке в литературных журналах, в том числе в интернет-журналах, как, например, «МолОко», не переставали. Подымались эти темы и в стихах, а проза чаще выходила в рассказах. И у меня на это уже не подымется рука писать литобзор. А майские события в Одессе - не могу забыть, не могу не поделиться.

Ещё до этих событий в далёком русском приморье в журнале «Литературный меридиан» №2 (февраль/2014) известный всем по фильму «Любовь и голуби» актёр Александр Михайлов, обладающий талантом рассказчика, опубликовал монолог «Личное дело» ( http://litbook.ru/article/6935/ ).

В нём главная тема выражена самим автором: «Я ненавижу баррикады, разделяющие единый народ. Я ненавижу тех, кто создаёт эти баррикады. Я хочу, чтобы не было вражды между белыми и красными, синими и зелёными. Вот эти цветовые разделения по сегодняшний день – самое страшное для России, что может быть».

Новоявленный русский автор предрекает: «Только в состоянии полного душевного ослепления единоверный народ, убивая друг друга, становится в итоге народом-самоубийцей. Мне жутко становится от мысли, что, не приведи Господи, опять кровь прольётся, что опять нас стравят, опять покрасят... Кому-то этого очень хочется». И Господь не уберёг. И кажется понятным желание уважаемого Александра, что: «Все наши изгои разных смутных времён и их потомки, все те русские, кто не по своей воле остался при развале Союза в национальных республиках, должны обязательно вернуться в Россию. Земли здесь много, а население с каждым годом только убывает», но как же жестоко обернулось всё для русского мира.

Августовский четвёртый номер журнала «Новая юность» (благодаря стараниями переводчика Станислава Бельского) опубликовал украинского поэта Василя Махно с подборкой «Берега уже нет» ( http://magazines.russ.ru/nov_yun/2014/4/6m.html ).

Перевод дословный, без искажений, без обработки под русскую рифму, с сохранением авторской пунктуации. Вот несколько фрагментов:

«...Нет уже этого берега и никто не скажет куда

он уплыл. Река изменила русло.

И только из тумана можно услышать:

смех и плач - шоколад и полынь — детства...»

«...и у нас впереди новый месяц любви

это было самое важное что может быть в этом мире

но время прощания с иллюзиями это тоже иллюзия...»

«...никогда не верил что меч продолжение жизни

 а стебель продолжение смерти —

 что ангелы небесные когда собираются в стаю

 похожи на сводных братьев — что им делить? — чей жребий?..»

Прочёл бы кто эти стихи задолго до трагедии, их смысл был бы однобоким. Но после ужасов на Куликовом поле и в доме профсоюзов все эти «смех и плач», «прощания с иллюзиями», «ангелы небесные», решающие свыше: «что им делить? — чей жребий?» - становятся кошмарными итогами раздумий после катастрофы. За автора безумное время внесло иные смыслы.

Были и русские стихи в журнале «Москва» №7 (http://www.moskvam.ru/publications/publication_1130.html). Автор Анна Зенченко-Фарафонтова, лауреат международного фестиваля «Славянские традиции» и член национального союза писателей Украины, воссоздала самый точный образ:

«Одесса. Мирный день. Второе мая...»

«Над минской трассой ледяная стынь —

Лютует в Белоруссии мороз.

Вот стрелка с указателем — «Хатынь»

Сквозь рябь в глазах от стынущих берёз.

Навстречу нам, времен взрывая миг,

Неся в руках обугленное тельце,

Худой и обессилевший старик

Шагнул — и дымом захлебнулось сердце.

СС «Галичина» — стада зверей —

Шеренгой черной встала между нами...

«Они стояли, куча дикарей,

И хриплыми смеялись голосами...»

Дом профсоюзов. Площадь перед ним.

Одесса. Мирный день. Второе мая.

Я слышу крик и стон. Я вижу дым

И тех же палачей безумных стаю.

И тени замурованных людей

Под пламени густыми языками,

И кучу озверевших дикарей,

Что хриплыми смеются голосами.

Кровавый занимается рассвет,

Зловещий морок разбавляя синью,

И опадает снегом яблонь цвет,

Как тот, что густо вился над Хатынью...»

И наконец, журнал «Нева» №10 опубликовал долгожданный роман одессита Всеволода Непогодина «Девять дней в мае» ( http://magazines.russ.ru/neva/2014/10/2n.html ).

Роман о трёх друзьях, живущих в безмятежном городке, срывается на главную тему - второе мая в Одессе. Концовку романа оставляю для читателей журнала. Важнее вырвать мрачные куски трагедии, которые ещё полны огня. Выдержки из художественного текста состоят из документальных заметок того времени, сделанные автором в момент обстоятельств. Главный герой Вениамин Небеседин (альтер эго автора) описывает все те вещи, какими наполнены были моменты трагедии полугодичной давности.

Итак. Фрагменты кошмарного дня, чтобы вспомнили те, кто, возможно, забыл: «Небеседин, наверное, был единственным из шедших с колонной антимайдана, кто прочёл «Окаянные дни» Ивана Бунина и понимал, что спустя век история повторяется. В Одессе снова наступили окаянные дни. Власть опять переходит из рук в руки и это действо не обойдется без трупов».

«Небеседин осторожно перешёл дорогу и направился к палаточному городку на Куликовом поле. Он шёл медленно и его постоянно обгоняли бежавшие стремглав нацисты, желавшие уничтожить палаточный городок.

- В сторону все! Здесь небезопасно! Работает снайпер! – прокричал на русском парень с украинским флагом на спине и стал пытаться направить толпу с тротуара в кусты.

     Вениамин послушался его совета и начал по зарослям пробираться к площади. Он нашёл хорошую точку для обзора, откуда увидел, что на втором этаже дома профсоюзов уже полыхает огонь. Люди в окнах кричали о помощи. Задыхающаяся женщина выбросилась с третьего этажа и вскоре замертво плюхнулась на землю. Огонь разгорался, а бандеровцы продолжали методично забрасывать здание коктейлями Молотова...».

Кто бы ни осуждал писателя за его острую манеру в публицистике, но не согласиться с ним нельзя: «Погибшие в доме профсоюзов это святые, отдавшие свои жизни в надежде на то, что их дети и внуки будут жить в стране без фашизма. На небесах им уготована лучшая участь, чем на грешной земле. Они не виноваты в том, что не продались Западу и не предали коллективистские идеалы своей юности. Обгорели до неузнаваемости их мученические тела, но уцелели их светлые души. И память о них всегда будет жить в сердцах тех, кто каждый вечер приходил на Куликово поле и остался жив по счастливой случайности».

Роман имеет положительный итог для самого персонажа, но я выделю лишь самый тревожный итог для истории Одессы: «С домом профсоюзов сгорела и весёлая Одесса. Исчезла навсегда столица юмора. Одесситы, привыкшие прогибаться под любую власть и не способные оборонять город от агрессоров, тоже виновны в случившемся».

Возможно, последняя цитата оскорбительна для одесситов, но преступное молчание не даст аргументов для затихшей стороны. Я ожидал, что голос Одессы будет греметь. Прошло полгода. Одесса стерпела. Чему научились живущие в ней?