Евгений ЛОБКОВ. Антирусская «русская литература»

«На каждой ее фразе невыводимая печать пошлости».

Александр Гольдштейн

В последние лет 25 появился небывалый ранее культурно-исторический феномен. На русском языке сложилась и стала господствовать в России русофобская (антироссийская) литература. Порой встречается утверждение, что корни этого явления глубокие, древние, еще со времен небезызвестного профессора Печерина, от которого остались две строки «как сладостно отчизну ненавидеть и жадно ждать ее уничтоженья». В определенной мере этим «грешили» и декабристы, и либералы, и большевики. В русофобии, возможно, не без оснований подозревали, а порой и обвиняли А. Герцена, Д. Бедного, М. Горького, И. Бунина, М. Зощенко, Б. Пильняка и др. писателей. Но оставим историю, перейдем к современным проблемам.

Естественно, современные писатели-русофобы охотно примеряют к себе такую «родословную». Напрасно. Нынешняя антирусская литература не имеет никакого отношения к русской классической литературе, многие представители которой испытывали неоднозначные чувства к своей стране и народу. Ее отличительными чертами являются крайняя безвкусица, тотальная пошлость, выдаваемые за творческую дерзость, а также демонстративное пренебрежение ко всему российскому в сочетании с предельным холуйством перед зарубежными грантодателями.

Эту литературу создают и пропагандируют «исполняющие обязанности жертв холокоста» (Вс. Емелин). Талантливый А. Широпаев создает талантливые пародии, но написанные не от лица «жертв», а от имени «палачей».

Но никогда это направление (даже в 1920-х, когда русофобия была государственной идеологией), не было основным, тем паче господствующим в литературе. На глазах нашего поколения произошла подмена: русской литературой стала именоваться литература открыто русофобская, антироссийская. Тому есть объективная причина. На протяжении четверти века такой (и только такой!) литературный труд является в России высокооплачиваемым. Ее представители были объявлены ведущими писателями, «мэйнстримными» авторами, их увенчали множеством премий и наград. Награды самые разные: и российские государственные; и премия ФЕОР, которая, наряду с Госпремией вручается в Кремле; а также награды государств, враждебных России, и антироссийских «общественных организаций», если таковыми считать Госдеп и ЦРУ. За заслуги перед русской культурой эти авторы получали солидное вспомоществование из госказны.

Определить «вес», значение писателя в русофобской иерархии несложно, достаточно посмотреть, какими премиями он награжден. Эти «писатели» полностью оккупировали наиболее крупные СМИ, они не слезают с телеэкранов. Издания их книг порой занимают в магазинах целые стеллажи. По их «творчеству» пишут диссертации. Сериалы по их произведениям занимают немалую часть эфирного времени. Они ездят на все конгрессы, представляя российскую интеллигенцию на международных форумах, не пропускают ни одной пресс-коференции, не упускают ни одной возможности дать интервью, где выдают мнение Госдепа и Мосдепа за мнение передовой мыслящей России. И никто не может им помешать, никто не в силах прекратить их любимое занятие – политическое, моральное и вкусовое разложение российского общества.

Вернемся к генезису этого явления. Откуда всё пошло? А вот откуда.

У российского массового читателя первое знакомство с этой разновидностью литературы началось в перестройку. Хотя на первых порах ее заменяли суррогатами, «перестроечными» бестселлерами. Увы, «перестроечная» литература оказалась эфемерной, и отправилась на свалку истории вместе с Горбачевым. Кто сейчас будет читать «шедевры» Приставкина или Рыбакова? Эта «настоящая, спрятанная от советского читателя» литература оказалась второсортной публицистикой, маскирующейся под беллетристику, и сразу стала ненужной читателю постсоветскому.

Поэтому новым хозяевам понадобилась новая «русская» литература, и, надо отдать им должное, они сумели ее создать. Создавали они ее не на голом месте. «Третья волна» эмиграции немало потрудилась над созданием русофобских произведений. Надо сказать, – ни первая, ни вторая волна русофобскую литературу не производили. Аркадий Белинков, первый представитель «третьей волны», в конце 1960-х был подвергнут бойкоту со стороны стариков-эмигрантов за русофобию. Хотя тексты Белинкова, по сравнению с текстами нынешнего литсброда, – образцы литературного мастерства и человеческой порядочности. Не дожил Аркадий Викторович до расцвета литературы местечковых гешефтмахеров. При чтении современных народных любимцев складывается впечатление, что откупщик, шинкарь, ростовщик, бандерша (имена благоволит подобрать читатель) бросили свои почтенные занятия, и отправились на подъем русской литературы. А она развивалась под брайтонскими небесами, – появились свои светила – В. Аксёнов, В. Войнович, Н. Коржавин, С. Довлатов, Ю. Дружников и другие. Как же быть русской литературе без поэзии? – появился русский народный поэт Игорь Губерман, которому по справедливости надо бы отдать Нобелевскую премию Бродского. Классиком нового жанра русской литературы – порнографического – стал проживающий в Миннеаполисе М. Армалинский (Михаил Израилевич Пельцман), который эмансипировал этот жанр. Поставил его вровень с другими. Но деятельность Армалинского – это не просто старческое развлечение. Его самый знаменитый труд «А.С. Пушкин. Тайные записки. 1836-1837», где великий писатель представлен сексуально озабоченным дебилом. В России под именем Пушкина публикуется похабная и абсолютно бездарная поэма «Тень Баркова», и никаких протестов со стороны патриотических организаций и пушкинистов я не заметил.

Но эти старички постепенно были оттеснены на второй план юной порослью. Из литературных приемов эта поросль овладела только одним – «хуцпой». Наивному читателю могут показаться самозванцами, – объявили себя классиками, друг друга воспевают, друг друга награждают. Это не так. В настоящее время есть высшая вкусовая инстанция – ЦРУ США, – так прямо и заявляет искусствовед Леля Кантор-Казовская, которая курирует художественные выставки, проводимые ЦРУ в Москве на деньги из российского бюджета. Цитирую: «…мне пришлось много писать о роли ЦРУ (CIA) в истории современного искусства. Чтоб вы знали, эта организация была самой культурной и intellectually sophisticated из всех государственных структур США. Благодаря ей процветал Музей Современного искусства и был создан Конгресс за свободу культуры. Позиция, занятая CIA, что нужно конкурировать и представлять свои достижения на культурном поле, а не на поле сражений – это настоящее "смягчение нравов"».

Другие представители не столь откровенно воспевают ЦРУ, но любят – все. Как не любить кормильца?

К тому же ЦРУ, как организация сугубо оборонительная, создала для своей российской креатуры множество степеней защиты. Против критиков этого «мэйнстрима» и его представителей применяются разнообразные меры нейтрализации: от обвинений о банальной зависти бездарностей к талантам, непризнанных к знаменитым, до применения 282-й статьи, с успехом заменившей недоброй памяти 58-ю.

Но, может быть, автор этой статьи увлекся, и «шьёт» честным и беспристрастным творцам антироссийскую деятельность? Как можно отличить самую жесткую критику российской современности и истории (а в ней есть всё), от русофобии? В этом деле помогает классовый анализ. Нужно просто определить, интересы какого класса и какого государства выражает тот или иной текст (или собрание текстов), и всё станет ясно.

Надо сказать, что совсем недавно представители этого направления начисто отвергали упреки по своему адресу. В ответ на робкую критику, тем более попытки разобраться с управлением и финансированием литкагал поднимал вселенский хай по поводу антисемитизма и гомофобии. (Так, года два тому назад на сайте ЦРУ «Мы здесь» некто Виктория Вебер обвиняла южноуральскую литературу в тотальном антисемитизме, называла имена… Хотя настроение ее хозяевам портил не Валентин Сорокин, и не Леонид Леонов, и не Анатолий Белозерцев, а совсем другой человек.) Писатели объясняли свою антироссийскую позицию оригинальностью мышления, принадлежностью к мыслящему меньшинству, а не к тупой быдломассе. Мол, они бичуют пороки, говорят горькую правду, а их обзывают антипатриотами и пр. Но в последние годы, когда жизнь обрела серьезность, представители этой литературы проявили решительность и сплоченность. Вначале они выступили на сайте «Грани.Ру» с индивидуальными текстами в поддержку сексуальных меньшинств. На вопрос пролетарского классика: «С кем вы, мастера культуры?» – они ответили «Мы с педерастами». Затем они единодушно устроили обструкцию «Закону Димы Яковлева», именуя его не иначе, как «закон подлецов». Не все понимают геополитический смысл этого закона. Приняв его, российские органы власти объявили войну наиболее опасной мафии – торговцам детьми. На тот же вопрос пролетарского классика мастера этой культуры ответили: «Мы с мафией торговцев детьми». На Украине победила нацистская революция, новые власти республики по приказу из-за рубежа начали геноцид русского населения в Донбассе, и снова все «ведущие русские писатели» заявили: «Мы с бандеровцами!». В том числе и представители «второго эшелона» – М. Веллер и М. Кантор, которым долгие годы дозволялось демонстрировать «независимость». Достаточно.

Надо сказать, правление этой литературы, несмотря на многочисленные награждения, захваливающую прессу, прекрасно знает ей цену в базарный день. Приведу один пример,

В московском «Гоголь-центре» планировалось мероприятие в поддержку Pussy riot. А вести сие мероприятие должна была лауреат Государственной премии России, директор крупнейшего издательства гуманитарной литературы, сестра богатейшего человека России – Ирина Прохорова. Может быть, Ирина не понимает разницы между собой и этими (эпитет пусть подбирают читатели)? Прекрасно понимает. Но и начальство прекрасно понимает, и не упустило возможности поглумиться. Но не только над г-жой Прохоровой, но и над всей русской культурой. Дали понять, что многолетняя деятельность образованнейшей женщины по изданию тысяч интеллектуальных текстов, и «искусство» Пусек для них в принципе равнозначны.