Ирина МАНИНА. «Представьте, не писала о любви ни разу...»
Прощание с Иерусалимом
Холодная февральская земля.
Лишь солнце золотит седые стены,
До краткого заката их паля,
Чтоб отступить, когда густеют тени.
Сочнеет свет стеклянных фонарей,
И темнотой забьются водостоки.
Над головою небо ста царей
Чеканит миру звезды на востоке.
Шершавым провожатаем стена
Сомкнет ворот израненные руки
Пред купольным навершием холма
Сионской вечери - начала муки.
Последний штрих в автобусном окне.
Исчезнет в безутешной ночи город
За поворотом в сон из будних дней -
Копьем тысячелетия заколот.
***
Представьте, не писала о любви ни разу...
Ни пышных слов, ни робких стихотворных строк.
Испытанная верность раз от разу
На дверь указывала в старый погребок,
Где потолок исчерчен рваной тенью
И в паутине, путаясь, - веков ветра,
Где мухи ставят жизни на везенье,
А пауки - на черное. И до утра
Без перебоев в зале вьются сплетни,
Хрипя безудержной сигарной синевой.
Записывает страсть виденьем летним
Любви расходы в книге долговой.
***
Небо бесстрастно молчит, как правило, -
Сверху обзор, конечно, не тот, -
Лишь бы от страха земли избавил нас
Колокольного звона извод...
***
Идет борьба за право поражать.
Который год бесчисленными днями
Прямым путем, верней, его краями,
Спешат — судьба заканчивает в пять.
На честной рифме собран тарантас,
Нагружен своевольными словами -
То пятками сверкают, то губами.
Все для чего? Чтобы затронуть вас.
Чтоб обнаруженная суть вещей,
Распятая на струнах хрупкой лиры,
Как форточник, залезла в ту квартиру,
Где в холодильнике кастрюля щей.
***
Средневековьем осененный Львов
Свой крест хранит в переплетенье улиц.
Навечно меж вершинами холмов
Их пары рук в объятиях сомкнулись.
Еврейским выговором канет в ночь
Последний звон колоколов собора,
Чтоб страшный сон июня превозмочь
Червленой силой общего отпора.
Колючих улиц манят тупики,
Балконы расцарапают в кровь взгляды.
Жонглеру и поэту лишь с руки
Проникнуть через времени ограды.
Врасплох захвачена, как будто вор,
В карманы пряча ожерельем виды...
"Ты пропустила княжий двор", -
Славянский витязь скажет без обиды.
"Я свой маршрут не знаю наперед..." -
Признаюсь на духу... на грани фола.
Он на мои сомнения тряхнет
Кирпично-красной гривою костела.
***
Сезонно-надменной летней депрессией
По эскалатору в душу вползет
Бред Мураками от джазовой сессии -
В чашу колодца бесшумный полет...
Если в метро уж читать, то Набокова,
С логикой справившись, выбрав из книг
Ту, где сон-бабочка света пологого
Шагом с карниза свернет жизнь за миг...
***
Привычным взглядом истолкован
Мой двор в прожилках древних луж.
Лишь для поэта станет новым -
Пришелец зорок, верен, чужд.
Иноплеменной крови - крохи,
Я, впрочем, вовсе не о том,
Что светлорусские дурехи
Выходят замуж за кордон.
Душа стремится в иноверье,
В чужие замыслы и сны,
Как будто за дубовой дверью
Круглогодичный край весны.
Другое небо над тобою,
Но цвет его по-детски прост,
Не рыжее, а голубое,
С ночным набором тех же звезд.
Похожи - дождь, седые тучи,
Деревьев корни точат склон.
Слова заморские певучи,
Произношения излом
Кривиться заставляет стены -
Акцент, как линза, перед ним -
Трубой подзорной колет вену
И сердца ускоряет ритм.
