Дополнение к опросу «Лучшие произведения 2014 года»
С результатами опроса экспертов «Лучшее художественное произведение современной русской литературы, прочитанное Вами в 2014 году» можно познакомиться по ссылке.
Ниже – некоторые комментарии к опросу наших авторов. Всем – спасибо за отклик и неравнодушие!
Андрей Канавщиков, поэт (г. Великие Луки):
- Прочитал письмо, пришедшее на редакционный адрес, с просьбой назвать лучшее художественное произведение, прочитанное в 2014 году. Может быть, моё мнение и не пригодится, однако молчать не хочется. Хотя бы ради наступившего Года литературы.
Казалось бы, куда как проще – назвать одно имя. Назвать и отделаться. Вот, дескать, самый лучший автор с его самым лучшим текстом. Читайте и вдохновляйтесь. Тем более, что Россия богата на талантливых авторов и реально хороших книг и произведений очень много.
Тем не менее, не хотелось бы заниматься подобным перечислением и называть кого бы то ни было тоже не хотелось бы. Почему? Дело в том, что с крушением СССР произошло разрушение как централизованного книгоиздания, книгораспространения, так и системы диалога писателя с читателем в принципе.
То есть сам факт написания хорошего произведения сейчас уже совершенно ничего не гарантирует. Это произведение вполне может пройти мимо литературных журналов, альманахов, даже интернета, чтобы, наконец, быть в лучшем случае изданным на собственные деньги автора тиражом 100-200 штук.
Значит ли, что автор написал что-то плохое и бесполезное? Конечно, нет. Просто, если он не входит в обойму прежде раскрученных, если у него нет нужных идеологических и финансовых покровителей, если просто не относится он к «своим», то автор так и обречён очаровывать в лучшем случае друзей да случайных попутчиков, например, в поезде.
Случайно что ли самым тиражным автором в России давным-давно стала Дарья Донцова, которая с телеэкрана не сходит? Случайно ли такая восторженная истерика сопровождает каждый чих авторов типа Прилепина?
Пожалуй, суть происходящего в том, что на смену советской системе прямого социального диалога писателя с читателем пришла модель своеобразного идеологического обеспечения. То есть власти (они же финансовые структуры) для реализации определённой социальной задачи нанимают или находят неких авторов, которые художественными средствами впаривают «безъязыкой улице» то, что финансовый олигархат считает для себя нужным.
Когда общество нужно было банальнейшим образом отвлечь от передела собственности в стране – предельное финансирование и рекламу получали авторы всяческих боевичков, стрелялок да либеральной чернухи. Тогда миллионы зелёных бумажек были вброшены в Маринину, Донцову, а если читатель повзыскательнее, то во всякие «Кыси», «Голубые сала» да похождения Эраста Фандорина.
На том этапе финансовой верхушке страны было важно, чтобы люди отучались думать, привыкая решать проблемы битьём морд, пьянками да ожиданием прихода поддатого супермена-взяточника из соседнего райотдела МВД. И, конечно же, было важно, чтобы все «дорогие россияне» активнее ненавидели свою такую грязную, такую ненавистную страну, посмешище Европы и остального «цивилизованного мира».
Писательское слово в принципе в 90-е годы оказалось низведённым до роли идеологической обслуги. Не вписываешься в чёткий круг обязанностей по слому советского ментального контекста – не получишь ни рекламы, ни копейки денег.
Мало что изменилось и сейчас, когда декларируется якобы необыкновенный поворот к патриотизму и государственности. Просто вчерашние либералы стали поумнее и свои тексты, остающиеся либеральными и враждебными России и русскому народу, подавать стали тоньше.
Строго литературоведчески «патриот» Прилепин ничем существенно не отличается от своего якобы оппонента Пелевина. Риторика лишь несколько другая, другой имидж. Суть вот только одна: русский народ для всего этого легиона щедро проплаченных олигархатом авторов – средоточие грязи, подлости, низости, достойный лишь подставлять шею под очередное буржуйское ярмо.
Доходит до чудовищного силлогизма. Если автора за его произведения хвалят по телевизору, если награждают, если, не дай Бог, экранизировали, то почти наверняка читать это не нужно. Только грязи нахлебаешься.
Раскрученность в современной России превратилась в однозначный знак некачества. Что, кстати, является ещё одним попутным и желаемым результатом деятельности финансовых воротил от идеологии. Напрочь уничтожая не просто желание людей читать книги и следить за литературными новинками, но и запачкать саму профессию писателя в принципе, превращая его в говорящую голову издательства или финансово-промышленной группы.
Попутно, конечно, глумясь над самой идеей писательской известности. Делая эту известность карикатурой, заведомой фальшивкой.
Явно не одно наступление интернета тут причиной, если посмотреть, что в 1990 году в России издавалось книг общим тиражом 1553 миллиона экземпляров, а в 2013-м этот общий тираж дотянул лишь до 541 миллиона. Причём, 2013 год числится ещё в удачных, так как впервые с 2008-го наблюдается рост на 0,2 процента.
Ну, не может падать читательский интерес такими ударными темпами, если дело только в электронных книгах! Тут речь, скорее, о качественных переменах в сознании.
Писатели в современной России прочно вытеснены на обочину социальной жизни. Никто не издаст у них ни строки, если не поклонятся они так или иначе молоху либерального олигархата, если хоть слегка не плюнут в Россию. Или как вариант: если попытаются они вырваться за пределы своего идейного гетто, ограниченного стенами какого-нибудь принципиально не рекламируемого нигде журнала.
Поэтому, на мой взгляд, выделять в этаких условиях тотальной разорванности писателей, замкнутости писателей по различным территориальным резервациям какое-либо одно имя – в корне неправильно.
Во-первых, в этом таится немалый методологический подвох. Если названо неизвестное имя, а прочитать его произведения негде, то это просто сотрясение воздуха. Ни для читателей не полезное, ни для общества. Фикция чистой воды, ещё более отдаляющая читателей от традиции чтения.
Во-вторых, всегда остаётся опасность, называя одно имя, не назвать другое, может быть, более достойное, только не известное в окрестной разрухе и при микроскопических тиражах. Похвалить не самого лучшего - в этом тоже мало чего хорошего, как для самого похваленного автора, так и для русской литературы в целом.
Такая незаслуженная похвала нарушает принцип иерархии литературы, когда от невежества и замкнутости пространства уже и Прилепин иными критиками величается современным Львом Толстым. Что не только изначально лживо, но крайне вредно для дальнейшего развития русской литературы в целом.
Поэтому честнее и правильнее говорить в конкретных условиях не о какой-либо «лучшей книге» или «лучшем произведении», но говорить о том, что ни в коем случае не должно быть названо лучшей книгой или лучшим произведением. О том, что никогда не должно попасть даже в самый широкий список потенциально хороших книг или произведений.
Не должно быть в этом списке ни Донцовой, ни Прилепина, ни тем более чистых либералов, этих любимых детей современного литпроцесса. Честнее не говорить вовсе, чем говорить, не обладая всей полнотой информации и не будучи уверенным, что ничто не осталось забытым.
Иначе это всё крайне напомнит боксёрский поединок, который 62-летний Микки Рурк провёл с Элиоттом Сеймуром в концертном зале «Россия» 28 ноября 2014 года. Известный актёр достаточно уверенно отправил своего 29-летнего соперника в нокаут, смачно попозировал в голубом глазу.
И только потом становилось известно, где-то между прочим, что противник Рурка не просто не занимается боксом уже полтора года, но и, вообще, не имеет жилья и спит на улице. Понятное дело, что ради денег Сеймур и не такое шоу пошёл бы. Но зачем это Рурку?
Леонид Татарин, писатель (Москва):
- Точно ответить на такой вопрос довольно сложно.
Мне лично очень понравилась книга "Три власти".
Пожалуй, это и будет лучшее, что мне пришлось прочитать в 2014-м году глубиной и объективностью рассмотрения вопросов, которые поднимает перед нами современная жизнь.
Очень понравились книги писателя из Ленинграда Захара Григорьевича Оскотского - он прислал мне свою книгу "Утренний розовый век. Россия- 2024".
Сильные стихи Татьяны Ивановны Смертиной!
Красивые стихи Ольги Есликовой из Ленинграда, Лилии Тухфатулиной из Уфы, Марзии Габдулганиевой...
Со знаком минус статьи Эдуарда Тополя в газете "Московский комсомолец" и его книги на всех книжных развалах Москвы, книги и выступления на всех каналах ТВ "писателей" Сванидзе и Млечина...
Игорь Шумейко, писатель (Москва):
Ответ моим «молочным братьям»
Сегодня получил письмо: «В журнале МОЛОКО опрос избранных экспертов. Можно назвать ОДНО произведение ОДНОГО автора… рассказ, повесть, роман, стихотворение, поэма, эссе, художественный очерк. Публицистику и документалистику не берём».
Рад – вниманию к моему мнению. Огорчен - жестким форматом «ОДНО ОДНОГО»… Да еще это финальное объявление: «Публицистику и документалистику не берём — Тары нет» (привиделось окончание, знакомое рожденным в СССР).
Жаль. Больше всего читаю именно публицистику. И немного поэзию. На большую современную прозу все труднее настроиться. Почему? — Попыткам объясниться (и заодно оправдаться, что не из какого-то снобизма) я недавно посвятил целое эссе в «НГ-ЕхЛибрисе». Вывел систему, кивнул на Древний Рим, где вся литература была: нон-фикшн + поэзия, а исключения «Сатириконы» всякие – в периоды нероновской истерии.
Но соблюдая требования формата, оставляю «ОДНО ОДНОГО», упрятав «ВТРОЕ ВТОРОГО» - хотя бы в придаточном предложении. Итак.
Из всех литературных произведений 2014 года мне более всего понравилась поэма Василия Дворцова «Правый мир», о ней я успел было опубликовать статью и, конечно бы, закончил на этом свой ответ «молочным братьям-сестрам», но под самый-самый конец года в журнале «Дети Ра» (№ 12 2014) попалась подборка стихотворений «Это все остается» Александра Кормашова.
Я не верю в пришельцев, и они в меня тоже не верят.
В том беды никакой, и совсем небольшая потеря.
Мы, встречаясь раз в год, не глядим друг на друга: «А кто ты?»
Мы спокойно идем — выпить где-нибудь после работы.
Мы заходим в кафе и находим незанятый столик.
Он военный юрист, а она — кулинарный историк.
Я давно не вдаюсь в объяснение фактов и сплетен.
Мне давно все равно, кто из нас будет инопланетен.
Я на них и на нас не делю две земных полусферы,
лишь жалею всех тех, кто родился в конце нашей эры...
Великолепно передано настроение дня, дней. Чувствуешь: говорит (бормочет) – именно наш современник, без кавычек. Хотя и тот «в кавычках» тоже нужен, интересен, но этот… обрываю ради еще одного отрывка из Кормашова:
Лишь на даче чересчур печного жара,
под столом пустой запас боеприпасов.
Это с вашей стороны земного шара
слишком Пушкин, а у нас один Некрасов.
Вся Россия дышит как-то по-сиротски,
но не слишком — скоро станет все, как надо.
Я брал книжку, мне казалось, это Бродский,
а всю ночь читал «В окопах Сталинграда».
Между сосен бородою чешет ливень,
гром гремит, как залпы Флерова под Оршей…
Кот съел рыбу и как будто стал счастливей,
небо плачет все печальнее и горше.
Сергей Луценко, писатель (г. Павловск):
- Несмотря на всяческую муть, которой полно наше время, а, следовательно, и нынешнее окололитературное пространство, за последние годы увидели свет многие замечательные вещи. Выбрать наилучшее - ох, как трудно! Тем более, что здесь - и проза, и поэзия во всем их многообразии...
К примеру - стихи. Чем не замечательна подборка Николая Борского в "Молоке" (№10, 2014)? А подборка Виктора Брюховецкого в "Подъеме" (№5, того же года): "И приснится однажды...", "Три цвета" - замечательные, настоящие русские стихи!
