Вячеслав САВАТЕЕВ. По заветам отцов и дедов
Русские ополченцы в Луганске
"Этот текст не претендует на анализ ситуации в Луганской Народной Республике (ЛНР), всеохватность и объективность. Это — не журналистский материал. Это — записки очевидца, краткие, отрывочные. Мгновенные картинки, впечатления, эмоции, "--предваряет Александр Рыбин свою повесть "Война в Луганске" ("Нева", №10, 2014). Молодой писатель (ему чуть больше 30 лет) рассказывает, в каких условиях ему приходилось писать: в перерывах между воздушными тревогами, обстрелами и боевыми заданиями.... "Автомат под рукой /.../. На мониторе ноутбука — моей печатной машинки — фото моей голопопой девочки Наськи". Она стоит перед открытым окном их дома и смотрит " во владивостокское лето"". Из Владивостока Рыбин ( и его герой) уезжает добровольцем в воюющий против "укров" Луганск..."Укры" , объясняет писатель," это те, кто виноват в войне: украинская армия, олигархи, иностранные наемники, карательные батальоны, участники «майданов»". "Украм" противостоят "наши", ополченцы, среди них и герой повести. Четкое, жесткое разделение, в котором практически не место полутонам, оттенкам, неопределенности; таков и стиль повести, написанной кратко, энергично, как донесение, как дневник...
В повести нет четко выстроенного сюжета, развернутых характеров, нет и претензий на всеохватность картины. Но есть горячая современность, живой отклик на события, есть искренний гражданский, патриотический пафос, ясность и определенность авторской позиции. Да, повесть внешне излишне раздроблена, разбита на мелкие главки; но ее скрепляет некая внутренняя цельность, авторское отношение к происходящему. Никакой амбивалентности. Автобиографичность повести очевидна, автор постоянно это подчеркивает, но в основном произведение написано по законам литературы, которые предполагают и художественное обобщение, эмоциональную окрашенность, индивидуальный стиль, интонацию.
Ополченцы знают, за что они сражаются, их вдохновляют примеры отцов и дедов, воевавших против фашизма в годы Великой Отечественной войны. Этот мотив звучит нередко, без особой навязчивости, но определенно. "Мы работаем из стодвадцатимиллиметровых минометов образца 1943 года. Совершенное оружие". Здесь характерно это "работаем" - как "работали" наши бойцы, о которых талантливо рассказано в "лейтенантской прозе" Ю.Бондарева, В.Астафьева, В.Быкова, К.Воробьева... "Технология 1943 года — придумана нашими дедами и прадедами, чтобы воевать против нацистов", - говорится в повести "Война в Луганске". Кто же мог представить, что 70 лет спустя молодые русские добровольцы снова будут сражаться против нацистов?..
Герой говорит о себе и о своем расчете : "Я самый младший в расчете. Другим — за сорок /..../ Наводчик и командир — Серега К. Остальные — Серега «Заряжающий», Василий «Вася», Петр Алексеич, Володя «Ашот». У меня прозвище, позывной — «Владивосток»". Земля, которую они защищают, для каждого своя. "Для одних ЛНР — это только Луганск. Для других — бывшая Луганская область Украины. Третьи считают, что в состав республики должны войти Киев и Одесса. Четвертые уверены, что если погибнет ЛНР, то война начнется уже в России".
Автор и его герои размышляет о происходящем на Украине, сравнивают Луганск с Сараевом, с Боснией, Югославией: "Луганск оседает в руины, как столица Боснии Сараево". Без излишнего пафоса герой повествует о братском боевом единстве ополченцев, о трудных условиях жизни, о быте. " Мы все едим из одного котла, один и тот же борщ, одну и ту же кашу, пьем одинаковый компот". Столовая здесь - "ритуальное место", повара- "жрецы",от них зависит, как будут воевать бойцы... "Наши" защищают мирных людей, прежде всего -- женщин и детей. Но автор не скрывает, что есть среди местного населения и такие , кто вызывает у бойцов раздражение, неприятие; это " здоровые, молодые мужики", которые предпочитают оставаться в стороне от войны, это -- "трусы, быдло, мерзость", "сытые, пивные мужики"...
На войне - как на войне. Здесь стреляют, убивают, но нельзя переступать простых человеческих законов, здесь в цене порой самое простое, необходимое, и под запретом - мародерство. В повести есть сцена, в которой ополченцы ищут воду; они приходят в разбитый магазин, берут упаковку минералки. И автор, словно оправдываясь, говорит: " У нас есть деньги, мы готовы купить, но — магазины закрыты. Мы заходим через проломы, сделанные вражеской артиллерией, и берем ровно столько, сколько нам необходимо". И продолжает: "Никакой жадности, никакого стремления утащить все, что можно взять, набить кузов «Урала», утробу БТРа. Мы не лезем в кассы, сейфы, шкафы. Нам просто нужна вода".
Мародерство - позор, вот почему так строго обходятся с одним из добровольцев - Михаилом, наглым и самоуверенным, который, пользуясь случаем, набивает свои карманы огурцами: его прогоняют из отряда... Моральная строгость, дисциплина необходимы в добровольческом отряде, и поэтому здесь "никаких «фронтовых ста грамм""...
Сдержанность, энергичность повествования "работает" на общую атмосферу , и лишь иногда писатель позволяет себе "расслабиться", давая, в частности, пространное описание боя: "Вязкий ухающий бой продолжается весь день. В темноте укры пытаются другой бронеколонной — около сорока танков и БТР, машины с пехотой — прорваться к своим, осажденным в аэропорту. Мы выдвигаемся на позиции. Бесшумно разгружаемся на полянке, окруженной густым кустарником. Разговариваем шепотом. Ночь лунная — желтый свет стелется по земле. Мигающее зарево боя в стороне аэропорта". И далее : "Укают ночные птицы. Проезжает наш БТР и длинной очередью прочесывает заросли кустов. Команда: «Работаем». Ослепительные огненные языки минометных выстрелов. Долбим по аэропорту и по бронеколонне, которая туда прорывается"... ("Штурм-2").
Главный герой - минометчик; узнав об этом, комбат Патрушев убежден, что тот "еще не видел настоящей войны», потому что "настоящая война — в окопах на передовой", там больше всего риска для жизни... С этим трудно спорить; однако мы видим, что на самом деле "настоящая война" в Луганске не только на передовой в окопах... Самое же страшное, что этой братоубийственной войне не видно конца...И повесть словно обрывается на полуслове; автор не склонен впадать в пессимизм, но и безудержный оптимизм ему, кажется, не свойствен.
