Людмила САМОТИК. «Солон честный хлеб…»
О новой книге Александра Щербакова
Книга Александра Щербакова «Вечный клад» (Красноярск: ИД «Офсет», 2014. – 204 с., 1500 экз.) издана в серии «Книжное Красноярье», на конкурсной основе, при поддержке государственной грантовой программы для библиотек и школ края.
Вот эта книга, адресованная юношеству и молодёжи. В яркой обложке, с выразительными иллюстрациями (художник Алексей Адамёнок). О чём же она? Нет, не о том, как преследуют и стреляют. Главные «герои» её первой части даже, можно сказать, вообще не люди, а… предметы. Но предметы необычные – орудия труда, труда крестьянского, деревенского. Как известно, материалисты считают, что «труд сделал из обезьяны человека». Да и Творцом-Богом ему заповедано «в поте лица» добывать хлеб свой. А уважаем ли мы людей труда? Учим ли этому наших детей? И вот – «тихая» книга для юных: «Вечный клад» – это вечные «помощники» наши – мастерок, топор, коса, пила, вилы, грабли…
Вот он – поэт и писатель Александр Щербаков – любит эти орудия труда, занимательно рассказывает о них. Виктор Шкловский в своё время писал о таком качестве художественного текста, как остранение. Именно «остранение», умение говорить не только о чём-то экзотическом, но и о вещах обыкновенных, как о «странном», необычном, впервые нами увиденном. Вот и мы вместе с писателем как бы впервые увидели эти предметы, многое узнали о них и зауважали их. Предметы эти запечатлены в фольклоре. К примеру, коса, по-местному, литовка. Приводит автор и загадки: «Травы поем – зубы притуплю, песку хвачу – опять навострю», «Щука понура хвостом вильнула – леса пали, горы встали», и поговорки и присловья: «Нашла коса на камень», «Коси, коса, пока роса, роса долой – и мы домой». «С косой в руках погоды не ждут»… Объясняет, почему сложилась такая пословица: «Ведь тут не одна игра слов, а целая наука».
Но главное, подчёркивает исподволь, – это всё же человек. «Наверное, никакой другой инструмент крестьянского обихода так не опоэтизирован, как она, коса вострая. И дело тут не в орудии труда как таковом, а в атмосфере, которая окружает его применение: летняя благодать, цветущие и благоухающие травы, пёстрое многолюдье сенокосной страды, самой дружной и весёлой из деревенских страд». Или в главе о топоре: «Ах, как он красив, как хитёр и ловок в руках умелого человека! Недаром говорят об изрядном мастере: «Так и играет топором!» А иные мастера настолько сживаются, сливаются с этим инструментом, что начинают приписывать ему некую самовольную, даже мистическую силу. И не случайно живет в народе легенда, что старинный мастер Нестор, срубивший знаменитую 22-главую церковь Преображения Господня в Кижах, бросил свой топор в Онежское озеро со словами: «Не было такой и не будет…»
Радость физического труда, гордость мальчишки от того, что он умеет «сам», что владеет иным инструментом, как взрослый. Нет, однако, слёзного умиления всем прошлым: «Мне и теперь кажется просто чудовищным этот каторжный труд продольных пильщиков, вручную разрезавших брёвна на доски». «Пацаном я пробовал брать грабки в руки, они мне казались почти малоподъёмными. А ведь «на грабки» косили в основном женщины. Кашивала колхозные хлеба и моя мать»…
Невольно вспоминаются строки одного из стихотворений Щербакова о крестьянском труде:
Солон честный хлеб в крае нашенском
(Помогай, трава-одолень) –
Всё на полюшке, всё на пашенке
Каждый Божий день,
Каждый Божий день…
Однако, несмотря на это, «первые радости» связаны именно с ним, с трудом: «Немало утекло воды в Тубе с той поры. Многими дорогами пришлось пройти и проехать мне. Но никогда в жизни у меня не было лучшей работы, чем возить на лошадке с далёкой лесопилки свежий тёс, так чудно пахнущий смолой и нашатырём». И хотя автор о себе пишет: «Чем дольше живу, тем меньше доверяю всяческим мемуарам», но ему мы верим.
Во второй части книги писатель рассказывает о людях Сибири, нашего Красноярска и края. Нормальные это люди, хорошие, с открытой душой. Начинает автор с самых «ближних», со своей крестьянской родовы. И когда говорит о себе, то, выражаясь по-нынешнему, позиционирует свою личность не как известного поэта и прозаика, а как потомка хлеборобов, родившегося и выросшего в старинном сибирском староверческом селе Таскине. Он добр к людям, любит физический труд, уважает деревенских умельцев…
Ещё в «старой» России сложились как бы два уровня оценки личности. В образованном обществе человека ценили за интеллект, просвещённость и воспитанность. В народе же – за доброту, трудолюбие и религиозность, благонравие. Александр Илларионович говорит о том, что его семья, хотя и не была глубоко религиозной, но жила, традиционно следуя евангельским заповедям, а не противостоя им…
В последние годы положение литературы в нашей стране сильно изменилось. Внушают нам, что, в сущности, не нужна литература людям.
Ну, не то чтобы совсем не нужна, однако её назначение – скрашивание досуга, и не более. «Литература – игрушка. В нормальной стране она не может иметь важного значения» (Борис Акунин). Русская литература складывалась в особых условиях. И это длилось веками, это не порождение советского прошлого. Исстари у нас практически не было публицистики, в обычном её понимании, общественное мнение формировалось, хранилось и передавалось в рамках художественной литературы. Вспомним хотя бы «Слово о полку Игореве»… На литературе воспитывалось молодое поколение, в диспутах о литературных героях, их поступках и «линиях» жизни. Не на бесконечных псевдосудах и пересудах, демонстрирующих самые низменные поступки и побуждения, приучающих людей (и детей!) относиться к ним как к рядовым явлениям, «обычным проявлениям человеческой натуры». Нет, «человек – это звучит гордо!»
Герои Щербакова – сибиряки, не все по рождению, но все по духу. В юношеском возрасте нужно знать про таких людей, живших и живущих рядом. Это люди, которыми могут гордиться их молодые земляки: писатель Виктор Петрович Астафьев, академик Леонид Васильевич Киренский, легендарный директор совхоза и подвижник сельской культуры Анатолий Иванович Ярошенко, учёный-охотовед, «медвежатник» Борис Петрович Завацкий, пчеловод Иван Антонович Гаврилов, по почину которого воздвигнут храм в Нижнем Ингаше… Великие труженики красноярской земли.
А ещё русские люди поют. Любят петь. И это тоже их «вечный клад». Рассказывает Александр Щербаков о том, как пели Виктор Астафьев, «крестьянский запевала» Анатолий Ярошенко, «простой русский старик», труженик земли Никифор Алексеевич Алиферов… «Загадочны и удивительны судьбы песен, в особенности народных, которые передавались буквально из уст в уста и так разносились по всей Руси-матушке». А когда петь, «она сама скажет», песня то есть.
Ещё в советские времена мы разделили Родину на «большую» и «малую», а Родина у человека одна. И любовь к ней, патриотизм – это не «стыдно», это правильно.
Для молодых, говорят, надо писать или никак, или хорошо. Александр Илларионович Щербаков пишет хорошо. Это мы, красноярцы, давно знаем. Ждём от него новых книг и новых публикаций.
Читать очерк из книги Александра Щербакова «Вечный клад»
Людмила Григорьевна Самотик, доктор филологических наук, профессор Красноярского государственного педагогического университета имени В.П. Астафьева
