Наталья ДАНИЛОВА. Закат или Восход?
Идут дни третьего тысячелетия Рождества Христова. Невольно задумаешься о будущем: что ждет нас и нашу родину?
Россия - не просто географическая часть суши, а наш Духовный континент, расположенный на тектоническом разломе ментальности Европы и Азии, в трагическом промежутке между Западом и Востоком, который для истории России оказался роковым. Сейсмические колебания ритмов Запада и Востока проходят сквозь наши души. С восемнадцатого столетия мы обречены на это двойное сердцебиение. Не умея и не желая жить ни по-западному, ни по-восточному, Россия должна сделать выбор самой себя, определиться, какова она есть “сама по себе”. Что для нас важнее - “живая душевность” нашей культуры или “потребительский рай” цивилизации? Что в нас победит - Закат или великий Восход? Духовный раствор, в котором кристаллизуется будущее национальное самосознание, почти готов и насыщен до критической точки. Вопрос в том, что послужит толчком к его кристаллизации.
Бег за прогрессом загоняет нас в холодную и бесприютную юдоль западной цивилизации, которая жестким панцирем накрывает нас, заставляя биться в жестких ритмах “тяжелого металла”. Нас уверяют, что ничто уже не изменит этой развязки, что нужно желать этого, либо вообще ничего не желать, что нужно полюбить свою судьбу, либо отчаяться в будущем и в самой жизни. Строгий энергичный, практичный интеллект грядет, ледяными и абстрактнейшими средствами он ведет борьбу за цивилизацию.
Одна надежда - просторы России, самая её территория защитят русскую культуру от “освоения” её западной (в нынешней терминологии глобалистской) цивилизацией: покорить такие непредставимые просторы - “руки коротки”. Европейская Россия от Сальских и Донских степей до Архангельска и ненецкой тундры, волжские шири - “век скачи, никуда не доскачешь”, - Урал, Сибирь, Алтай, Дальний Восток, Приморье - это вам не Бельгия какая-нибудь, не Голландия, не Дания. Поди-ка “цивилизуй”, а мы посмотрим, как это у вас получится. Не обольщайтесь, господа, не получится - сколько ни злобитесь, сколько ни фантазируйте, сколько ни планируйте, сколько ни убеждайте себя, нас и всю остальную передовую мировую общественность, что ваша “цивилизация” - это всё, а русская культура - это анахронизм, отсталость, “никому не нужно”. Более чем тысячелетняя история России убеждает, что русская культура останется, а вот останется ли ваша цивилизация (вспомним 11 сентября) - это пока вопрос.
Мы не должны допустить планетарной трагедии - окончательной гибели уникальной ментальной структуры “Святой Руси”, основой которой было патриархально-традиционалистское, с духом земли и с духами стихий наитеснейше связанное сознание - исконной основы нашей культуры.
Сегодня мы присутствуем при попытках подмены остатков нашей уникальной патриархальности (primitiv’а с точки зрения Запада) “благами цивилизации”. “Клеветники России” убеждают нас, что еще чуть-чуть, и последний русский человек (как тип уникально-значительного, духовно-оригинального человека, во имя которого и следовало хранить русскую землю именно как русскую, а не интернациональный полигон отбросов западной ментальности) будет трансформирован в “гражданина мира”. Из “них” никто не пожалеет о том, что не только некая русская ценность будет утрачена, но и ценность божеская, - мир оскудеет. Но мы “русским инстинктом”, нутром должны чувствовать опасность“последнего рубежа” и судьбоносность следущего шага.
Пора бы нам научиться извлекать уроки из русской истории. Трансцендентная суть России в том, что россияне мало любили Россию, вот она и погибла в“семнадцатом году”.
Что было тогда первичнее? Омертвление русской жизни или навязывание этой мертвенности сверху - нигилистическим искусством и идеологией, массированным давлением “прогрессивно-либеральных кругов”? Или эти процессы шли параллельно, взаимоподталкивая друг друга?
В начале XX-го века лучшие умы Запада констатировали тотальный кризис западной цивилизации, вырождение культуры и человечества, стремительную деградацию, убыстрение и свертывание времени. У России, однако, была небольшая историческая передышка, когда страна вошла в фазу “органичности жизни”, для поддержания которой требовались индивидуальные, изо дня в день, духовные накопления. Но русскую либерально-демократическую интеллигенцию, стремящуюся к скачкам, к легким иллюзорным ощущениям своей значительности и взлета, жаждущую переложить всю полноту ответственности на внешнюю действительность - напряженный ежедневный рутинный труд пугал. Легче было критиковать, разрушать, чем созидать. “Обличительная литература”, поддерживаемая одобрительным “гоготом” Чернышевских, Добролюбовых и Писаревых, описывая “мерзости” царизма, открыла эру убивания “верноподданными” своего отечества. Вслед за ней - нигилисты всех мастей, подкармливаемые чьей-то могущественной богатой рукой, с усердием печатно проклинали родную землю, звали ее не “отечеством”, а “клоповником”, “черным позором человечества”, “тюрьмой народов”. Массами овладело безудержное поношение России, неуважение к власти, к правительству, к царю - отсюда шла вся мощь энергии национального распада. Русские интеллигенты были внутренне нацелены на бегство из своего уникального на планете “дома”, вместо того, чтобы спасать его, лечить и обустраивать. Вспомним Валерия Брюсова: “Крушить я буду с вами, строить - нет!” «Не есть ли исток “русской революции”, - писал в 1913 году В.В.Розанов, много размышлявший о феномене массового “подлого” поругания своей отчизны, - в том едком кислотном чувстве, в том ежедневном раздражении, какое испытывает русский человек, глядя на все вокруг, глядя на “наши русские дела”, и по преимуществу на наши “распоряжения сверху”...»
Сколь это, увы, узнаваемо в начале XXI века! Продвинулись ли мы в нашем внутреннем национально-ментальном самосознании? Или мы в стадии великой стагнации? В чем-то мы и продвинулись, оказавшись на краю пропасти, мы с внутренним ужасом, наконец, осознали неизбежность и “бездну” будущего падения и “диффузии” русского человека во “всемирную цивилизацию”. Ведь он, “передовой человек”, защитник и двигатель прогресса, менявший на протяжении всего прошлого столетия свои маски, этого и жаждал: и рассосет нас потихоньку мир, и останется лишь место на карте...
Мы и сегодняшние оказались как бы вне дома. Формально пребывая в пределах отчизны, мы тем не менее не имеем родины. Чувство дома нами безвозвратно утеряно. В сущности, мы ведь даже не знаем, что утратили. Родины как Heimgefuhl, как особого измерения реальности, - человек в современном индустриализированном переинформированном, суетливо-претенциозном мире уже не знает. Безусловно, всякий человек ищет ее, воспринимая ее отсутствие как трагедию.
В хвост и гриву поносить Россию было любимейшим занятием “российской” интеллигенции в последнее тридцатилетие XX века. Не коммунизм и не большевиков поносили, а Россию и русскость. И сегодня масс-медиа приучают нас воспевать все иноземое, а понятие “русского”, “русскости” - ассоциировать с понятием “отсталости”, “глупости”, “допотопности”, “безнадежности”. “Спасение” по-прежнему ожидается с Запада, от его “здоровых веяний”, а не от внутренних (“евразийских”) энергий. Поразительный морок. Как будто кто-нибудь может стоять на своих ногах, не уважая самого себя, уникально-космического в себе фермента, который невозможно заимствовать по самой природе вещей.
«Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы ее должны любить, именно когда она слаба, мала, унижена, наконец, глупа, наконец, даже порочна. Именно, именно когда наша “мать” пьяна, лжет и вся запуталась в грехе, - мы и не должны отходить от нее... Но это еще не последнее: когда она, наконец умрет и ... будет являть одни кости - тот будет “русский”, кто будет плакать около этого остова, никому не нужного и всеми плюнутого. Так да будет...», - этот знаменитый плач В.В.Розанова по “вечно-умирающей матери” - молитвенное заклятье потомкам, будущим русским братьям по духу. - «До какого предела мы должны любить Россиию?.. до истязания: до истязания самой души своей. Мы должны любить ее до “наоборот нашему мнению”, “убеждению”, голове. Сердце, сердце - вот оно, любовь к родине - чревная...»
Нам необходимо преодолеть в себе дух национального уныния, русский человек и “у бездны на краю” способен и должен любить Родину.
И не дай-то Бог, если про нас потомки скажут: они недостаточно любили Россию, оттого она и погибла.
