Юрий БАРАНОВ. Гранин слышал звон…
В очередной раз учудил если не сказать знаменитый, то уж точно раскрученный писатель Даниил Гранин. Напомню – он автор сочинения «Зубр», который многие, и я в том числе, считают «антироманом века». Это – бесстыдная апология биолога Тимофеева-Ресовского, который в годы Великой Отечественной войны работал в гитлеровской Германии, усердно работал над укреплением военной мощи Третьего Рейха. Гранин оправдывает сотрудничество изменника Родины тем, что, дескать, всё равно Германия не выиграла бы войну. Но в 1941 или в 1942 году ясности в этом вопросе ещё не было. В те годы, страшась глобальной победы коричневой чумы, кончали самоубийством беженцы из нацистской Германии – в частности великий писатель Стефан Цвейг. А Тимофеев-Ресовский ковал оружие германской победы.
Примечательная деталь – вскоре после выхода «Зубра» в печати появилось фото – Горбачёв с группой приближённых к нему лиц. Рядом с генсеком-Иудой сидит Гранин, певец предательства. Думаю, так задавался тон: какая идеология нужна в эпоху тотальной измены верхов нашего государства…
Но хватит о былых грехах господина Гранина. Сейчас речь идёт о его новой книге «Бегство в Россию» (изд. ОЛМА Медиа Групп, 2014, тир. 4000 экз). Жанр сочинения не обозначен, что в данном случае важно, ибо речь идёт об исто-рии бегства из США в СССР (а не в Россию!) двух учёных в области электро-ники – Джоэла Барра и Альфреда Саранта, которым автор дал имена Джо Берт и Андреа Костас. Не зная, повесть ли это или документальная повесть, трудно судить о долях вымысла и достоверности.
Впрочем, оно, может и лучше. Главное – автор затронул малоисследован-ную сферу – бегство не с «Востока» на «Запад», чем обычно нас потчуют либеральные сочинители, а с «Запада» на «Восток». (Заметим, что судьбы героев Гранина не уникальны; первые имена, которые приходят в голову, – это итальянец физик Бруно Понтекорво и польская писательница Ванда Василевская).
Современному, особенно молодому читателю будет очень интересно узнать об атмосфере маккартизма в США 1950-х годов, которая и вынудила героев книги покинуть родину. Они были коммунистами, лично связанными с супругами Розенберг, которых бездоказательно объявили советскими атомными шпионами, судили и казнили. Барру-Берту и Саранта-Костасу в связи с этим грозила если не смерть, то длительное тюремное заключение. Шпиономания приобретала в тогдашних США гротескные формы. Уместно напомнить, что министр юстиции Браунелл обвинил в пособничестве коммунистическим шпионам даже президента Трумэна (вскоре после его ухода из Белого Дома), и новому президенту Эйзенхауэру пришлось вступиться за своего предшественника.
Писатель подробно рассказывает о трудном врастании американцев в советскую жизнь, вполне ожидаемо подчёркивая при этом, что с «простыми» людьми гораздо легче было достигнуть понимания, чем с «начальством». Тем более герои книги, «технари», занимались новым для тех лет (начала 1950-х) делом – кибернетикой. А она, как известно даже тинэйджерам-двоечникам, считалась тогда в СССР «лженаукой». Даниил Гранин посвящает много страниц этому, сатирически изображая «тупоумных» партийных идеологов, которые так считали. Но проблема не столь проста, как кажется.
В 1951-м, когда герои книги появились в СССР, я был студентом радио-факультета и уже начинал вариться в этой самой проблеме. Не вдаваясь в подробности, задам один вопрос – как бы среагировали даже сейчас самые свободные от коммунистических догм грамотные люди, прочтя следующее: «В конечном счёте наша наука, кибернетика, приведёт к тому, что вместо правительства, состоящего из живых людей будет действовать машина, свободная от страстей и корысти, запрограммированная на достижение всеобщего блага»? Подобные декларации содержались в предисловиях таких книг, как «Автоматы» американца Голдмэна и другие, которые мы читали и изучали в те годы. Не только партийные идеологи, но и мы, студенты-технари, понимали, что это – вздор. Но идеологи читали одни лишь предисловия, а мы читали дальше – недоступные им главы, набитые формулами и схемами. А наши мудрые учителя, такие, например, как академик Котельников и профессор Сифоров, избегая «буржуазного» термина кибернетика, развивали «теорию автоматического регулирования», разрабатывали всё более совершенные образцы электронно-вычислительных машин. Что, как говорится, было той же Матрёной, только в другом сарафане.
И в дальнейшем, став инженерами, мы всё больше узнавали, как бурно растёт эта наука, как много научных центров, крупных учёных и специалистов высочайшей квалификации ею занимаются. А у Даниила Гранина дело представлено так, будто во всём СССР только два эмигранта-американца и понимали её перспективность.
Нельзя не отметить также небрежную работу издательства над новой книгой. Если даже автор запамятовал что-то из общеизвестного, задача редактора – поправить его. А в «Бегстве в Россию» немало «ляпов»: Хрущёв именуется генеральным секретарём (он был «первым»), в 1950-м в Греции будто бы царит режим «чёрных полковников» (он появится в 1967-м), кремний путается с кремнем и т.д.
Барр-Берт и Саранта-Костас, под именами Брук и Картос работали в секретном НИИ, составлявшем часть военно-промышленного комплекса СССР. Американцы считали их изменниками, кующими оружие врага. Не будем сейчас рассуждать на тему, можно ли так называть людей, вынужденных бе-жать из своей страны. Но не только в этом дело. Со времени описываемых событий прошло три четверти века, и надо понимать, как тогда виделась историческая перспектива. Скажу о своём личном восприятии. Никогда не забуду, как осенью 1949 года (я учился в десятом классе) мой школьный друг Юрий Мамлеев, ставший впоследствии знаменитым писателем, бросился ко мне с радостным известием: «Ты слышал – наши взорвали атомную бомбу! Теперь жить будем, жить!» И это было именно так. Только равновесие страха, только паритет в гонке вооружений позволили человечеству уцелеть. Думаю, это неоспоримо.
