Геннадий ЁМКИН. «Букет сирени» и другие стихи
БУКЕТ СИРЕНИ
Сиренью пахло…
Боже мой!
Ты помнишь тот пьянящий запах?
Я, словно зверь на мягких лапах,
Прокрадывался за тобой.
Но каждый вечер в тишине
Ты так поспешно проходила,
Что только утром находила
Букет сирени на окне.
Но невозможным
Этот цвет
Однажды стал.
Ты удивилась:
- Какой сиреневый букет!
И уходить не торопилась…
Сирени висли на оградах…
Я до сих пор, когда дышу
В твои ладони,
Этот запах,
Любимый запах,
Нахожу.
***
Я сегодня выгляжу не шибко.
И сойду скорей за молчуна.
А всего то - девушка улыбкой
Лучшего сразила драчуна.
Возле клуба глянула украдкой,
Повела пронзительно плечом.
Вся она - тревога и загадка.
О другом ли думать мне о чём?!
И не пьян. А поступь стала шаткой.
Никогда не слыл за молчуна.
А сегодня – девушка украдкой
Лучшего сразила драчуна.
Повела плечом, как от озноба…
С этим знаком тайным я знаком.
Знать, сегодня провожать зазнобу,
Шевиотовым укрывши пиджаком.
И в луга, в туманы уведу я
Робкую, что птицы не бойчей.
И дыханьем, шёпотом, целуя,
Соберу озноб с её плечей…
А под утро мы траве примятой
Удивимся. И не вспомним как
Вышло, что так сильно пахнет мятой
Серый шевиотовый пиджак.
БУСЫ В ШКАТУЛКЕ
А в моем палисаде калина
И анютины глазки цветут...
Катя, Катенька, Катерина!
Как тебе эти бусы идут!
Как блестят эти бусы граненые!
Между бусинок тонкая нить.
Только ты эти бусы дареные
Не желаешь, как прежде, носить.
Не желаешь...
А раньше носила.
Закрываешь руками лицо.
А на пальце такое красивое!
Да чужое желтеет кольцо...
Белым цветом исходит калина,
Ветви тонкие тянет к крыльцу.
Были б лучше тебе, Катерина,
Эти бусы, чем слезы, к лицу.
СВЕТ НАТАЛЬЯ
То ли выдались ночи соло'вьи,
То ли что-то другое не в счет,
Но Наталья идет в обнове
И коса по плечу течет.
В сарафане – таких не сыщешь!
Изумруды в глазах – до дна!
Есть другие, наверно, тыщи,
Но такая идет одна!
Ах, Наташенька, свет Наталья!
Не тебя ль заждалась заря
Там, где к речке сбегает тальник,
Соловьями заговоря?
Ах, Наташенька, свет Наталья!
Что задумалась на пути?
А один-то, один – охальник,
Ой как свищет! Иди, иди...
Для того-то и ночи соло'вьи,
Чтобы с милым до у'тра быть.
От того и трава шелковей,
Чтобы косыньку распустить.
ВОРОНОЙ
Я тебя возьму убёгом,
Если против вся родня.
Вороной за ближним стогом
Дожидается меня.
Выйди, милая, из дому,
Как родня твоя уснет.
Нашептал я вороному –
Шибче ветра понесет!
Ну, а хватятся родные –
То помчит, как ураган,
Знаю тропки потайные
Потому как есть жиган!
Даже если в путь неблизкий
Твой жених пошлёт догон,
В голенище ножик финский
И кастет за обшлагом
Выйди, милая, из дому,
Как родня твоя уснет,
Нашептал я вороному –
Шибче ветра понесет.
Знает верный - не на выгул
Вышли, только свиста ждет.
И храпит, и шею выгнул,
И копытом землю бьёт
КОЛЕЧКО
Ох, есть на то причины
(И ты меня не трожь!)
Надеть тулуп овчинный,
За голенище нож.
За пазуху краюху
И ветер за плечо.
Эх! Я теперь, Танюха,
Фартовый мужичок!
Ходи теперь посвистывай
Все ночи напролет!
Звени монетой чистою,
А медные – не в счет!
Эх! Я тебе, Танюша,
За всю твою красу,
Когда с погоней сдюжу,
Колечко принесу.
Смотри на это чудо –
Ах, камушки горят!
Не спрашивай, откуда,
Про то не говорят.
Да не ходи под вечер
Далёко от крыльца,
Сдается, что приметил
Я нынче молодца.
И пальчиком с обновой
Чужих кудрей не трожь!
А то, такой бедовый
За голенищем нож!
***
Два холода в мае у нас.
К одному из них черемуха зацветает.
А соловьи - то, соловьи в эту пору…
Где в шиповниках птицы хлопочут
И черемухой пахнет сильней,
Ближе к вечеру, к сумеркам, к ночи,
Как ударит внахлест соловей!
Вот -
Прошелся лешачею дудкой,
Обождал.
Видно, склюнул росы.
Распушив оперенье на грудке,
В пол - удара проверил басы.
Шейку выгнул -
Прошел оттолочкой.
Остальным и не сват, и не брат.
После каждой серебряной точки
То юленье, то дробь, то раскат!
Ох…
Стозвонкий какой соловьище!
Там, где гуще шиповник и злей,
Уж так свищет!
Так свищет, так свищет –
Знать, отчасти разбойных кровей!
Так поет!
Что заслушался месяц,
Что волна за волной не бежит,
Что вздыхают черемухи, свесясь,
И звезда на воде не дрожит!
Да, такие стозвонкие редки,
Что в садах, что в овражной глуши.
Остальные ему для подпевки,
Остальные – не так хороши.
Вот опять –
То вздохнет, то забредит,
То засвищет, как свищут ножи.
Соловьиха,
Наверно, ответит…
Ты такому поди, откажи!..
Утром новость сорочия быстро
Полетит по окрестным лесам:
- Наш-то, наш!
То вздохнет серебристо,
То по самым пройдется низам.
Уж так ночью вздыхал серебристо!
Чем такой неугоден да плох?
То пройдется разбойничьим свистом,
То алмазный рассыплет горох!
А по чести ему и достанется
За стозвонкий гремучий распев
Из красавиц такая красавица –
Королевна из всех королев!
Да,
Сороки уж новостью верной
Поделиться скорей норовят:
- Наш-то, наш!
Со своей королевной
Все про гнездышко, про соловьят…
Пой, стозвонкий!
Сорочья услуга
Пусть соперников дразнит ужо –
Что под крылышком милого друга
Соловьихе уж так хорошо!
Схолодало…
Ништо… распогодится…
Вот – черемухи цвет обметут,
Соловьята у милых народятся -
Враз шиповники все зацветут!
***
Как будто сплю. Как будто снится,
Что ангел мой меня позвал.
И перед тем, как воспариться,
Я в грудь тебя поцеловал!
А ты, проснувшись утром рано,
Желанна, медленна, нежна,
Шептала: «Милый, милый!
Странно…
Вся грудь моя обожжена».
***
Облака и перисты, и млечны.
Ты словами этот час не рань.
Посмотри, как сумерки и вечер
Перешли таинственную грань.
Пусть тебя нисколько не тревожит
То молчанье, что таю в груди.
Вечер был за гранью. Вечер прожит.
А у нас вся лунность впереди.
Если ты поверишь в эту лунность,
Ранить словом чувство не спеши.
Так спешат лишь молодость и юность,
Ты – губами в губы расскажи.
