Алексей КАЗАКОВ. На Чуйском тракте у Шукшина
Конечно, название статьи навеяно давней песней, бытующей на Алтае: «Есть по Чуйскому тракту дорога, много ездит по ней шоферов…». Вот и жизнь Василия Шукшина была во многом схожа с той дорогой: извилистой, ухабистой, пролегающей вдоль Катуни по-над пропастью Алтайских гор. Но дорогой недолгой, длиной всего в 45 лет. Многое в жизни Шукшина начиналось с Чуйского тракта: все первые детские впечатления, уклад жизни придорожных Сросток, его первая поездка в Бийск, уход в неизвестную самостоятельную жизнь, дальнейшие его приезды и отъезды – все связано с главной дорогой Алтая.
Как сейчас помню давний осенний день – 7 октября 1974 года, когда Москва и вся Россия провожали Шукшина в последний путь. Сотни людей у Дома кино на Васильевской, асфальт, усыпанный цветами, грузовики, переполненные венками, давка у древних стен Новодевичьего монастырского кладбища и, конечно, охапки-гроздья пламенеющей повсюду калины красной, ставшей с тех пор незабываемым символом мятежного шукшинского житья-бытья. У могилы сына прощальный крик матери – Марии Шукшиной.
Глубокой осенью 1978 года я приехал к матери Шукшина. Часами мы общались и говорили о многом.
Василий был ранним ребенком у своих молодых родителей – матери было 20 лет, отцу – Макару Леонтьевичу всего 17. «Я начала работать в колхозе, где потяжельше, чтобы заработать поболе. Так я всю жизнь и пласталась, чтобы только довести детей своих до ума. Каждый день к детям спешила, чтобы рассказать что-то хорошее. Тятя мой, Сергей Федорович, говорил мне: «Береги детей, Мария, особливо Васю, он у тебя шибко умный не по годам…», – рассказывала Мария Сергеевна в долгий осенний вечер в своей небольшой квартире в Бийске.
Вся ее крестьянская жизнь была в детях: сыне и дочери. С мужьями у нее не задалось: первого – Макара Шукшина – арестовали в 30-е сталинские годы до войны, и он сгинул в лагерях, второго – Павла Куксина – смерть настигла на фронте в 1942 году. Так и прожила она, нуждаясь и тревожась, но с детьми: Васей и Наташей. В тяжелую минуту она даже пыталась покончить с собой: забралась в печку вместе с детьми и закрыла заслонку, чтобы угореть. Соседка, спасибо ей, вовремя увидела.
До 1945 года Василий носил материнскую фамилию – Попов. Но паспорт получил с фамилией отца. Шукшины были переселенцами с Волги, из Самарской губернии. В середине XIX века пришли они на Алтай, спасаясь от нужды. Позже, через судьбу своего далекого земляка атамана Стеньки Разина, Василий Шукшин искал и свои корни, когда рассуждал на страницах романа «Я пришел дать вам волю» о том, как в Волгу река Сура вливается, а в Суру – речушка Шукша. А там еще и деревня была Шукша, что вскоре погорела, и разошлись от голодной смерти по белу свету жители той волжской деревни. Некоторые из них в Сибирь двинулись – на земли вольные. К этим рассуждениям Шукшин добавлял от себя в разговоре: «Как они по два-три года добирались до мест своих поселений! Впрочем, наверно, это становилось образом жизни – в пути. У меня отец Макар, я где-то прочитал, что Макар – это путевой».
На Алтай пришел прадед Шукшина – Павел Павлович, было ему тогда, в XIX веке, 60 лет. Его сыну, Леонтию Павловичу – 35 лет, внуку Макару – всего 4 года.
А Мария Сергеевна была местная, сростинская. «У нас в семье было 12 детей, я седьмая», – рассказывала она. Ее отец Сергей Попов был лучшим на селе плотником. Это он приучил внука с малых лет владеть топориком, когда мальчонка отправлялся с матерью на корчевку лесных пней. С этим же топориком Вася ходил с Марией Сергеевной на гору Бикет (Пикет) в годы войны, когда оба они – мать и сын – искали на взгорье корень солодки, ценившийся за свой сладкий вкус, ибо заменял редкий в ту пору сахар…
Свой последний авторский фильм «Калина красная» Василий Шукшин снимал в Вологодских краях, в Белозерье. По ходу съемок он несколько раз встречался со зрителями, призывая задуматься о том, что с нами происходит ежедневно, ежечасно: «А сами с собой мы остаемся пореже. Но… надо, наверное, оставаться. …Например, прожит день, оглянулся – что-то сделано, такой сокровенный праздник души, не знать хоть иногда такого праздника – величайшая бедность… Нам бы про душу не забыть. Нам бы немножко добрее быть. Нам бы с нашими большими скоростями не забыть, что мы люди, что мы должны быть… Мы один раз, уж так случилось, живем на земле».
Однако участь больших, напряженных скоростей жизни не обошла Шукшина. Словно предчувствуя свой недолгий срок на земле, он писал сестре: «Я хочу, чтобы меня тоже похоронили на нашей горе и чтоб вид оттуда открывался широкий и красивый. Я, мне помнится, говорил тебе об этом… Я же, грешным делом, очень задумался. Я хочу, чтобы меня похоронили так же по-русски, с отпеванием, с причитаниями – и чтоб жива была моя мама и ты с ребятишками».
Так и вышло: оплакала сына с причитаниями мать, но похоронила его не на Бикете, а в Москве на старом историческом участке древнего Новодевичьего монастыря.
Всякий раз, бывая на Алтае – степном или горном – я удивляюсь мудрости природы, где все продумано: не потребительно, а созидательно. В этом смысле особенно показательно шукшинское родовое гнездо, где «край равнины с небом синим грядою горною срослись». Чуйский тракт, село Сростки, река Катунь, – собрались воедино, чтобы однажды дать России такое неповторимое явление, как Шукшин.
Но были у Шукшина и обиды на земляков, долго они не признавали его, обижаясь за «чудиков», списанных с местных жителей, о которых сами же и говорили: «Через дом – дурак, через два – гармошка».
С 1976 года в Сростках на горе Пикет (Бикет, как говорят сростинцы) близ Чуйского тракта стали проходить ежегодные Шукшинские чтения («Эх, люблю это место. Для меня здесь – пуп земли», – признавался писатель). Не примирившись с безвременным уходом Шукшина, наш народ сам создал большой мирской сход, чтобы открыто говорить о его личности и обо всем, что составляет это имя-понятие для страны. Родился праздник души, на котором по сей день сходятся дороги тысяч людей, обретающих духовную высь с вершины шукшинского Пикета. А с него видна вся Россия! «На Пикете вся страна как родня», – говорят здесь старожилы чтений. И начинаясь от Бийска, Чуйский тракт – песенная дорога шоферов и романтиков – становится ежегодно в шукшинский день рождения главным алтайским проспектом, связуя Сростки со всем миром.
«Мы, жители Сросток, ждем этот день, как раньше ждали Пасху Христову. Готовимся к празднику. Ведь почти в каждый дом приезжают гости, надо встретить, угостить, как положено», – говорит местная жительница. Вот и нынче соберутся люди со всех концов страны-России. И весь июльский день, и вечер, и ночь будут вновь шуметь песенным звоном березовые рощи на склонах Пикета, разнося далеко окрест по речным просторам сокровенные слова о Шукшине, певце Чуйского тракта:
Я Чуйским трактом шел от Бийска,
Шел поклониться Шукшину.
Туда, где бродит дух российский!
Я шел в шукшинскую страну.
Так подумал и написал один из многочисленных сростинских паломников. Поклонимся и мы той заветной далеко-близкой стране.
Сростки – Бийск – Челябинск
На фото: В. Шукшин, 1974. Фото Анатолия Ковтуна (публикуется впервые)
