Юрий БАРАНОВ. Перешагивая через табу
Иван Есаулов. Постсоветские мифологии: структуры повседневности. М., Академика, 2015, 616 с., тир. 800 экз.
В основу большей части этой необычной книги положены блоги Ивана Андреевича (он – продвинутый пользователь Интернета) и многочисленные комментарии его читателей-почитателей. Читатель-почитатель у него, конечно, специфический. Вот отзыв одного из них, известного поэта Андрея Галамаги: «Либерализм – самое гадкое, что я встречал в жизни. Он почему-то всегда нацелен на разрушение. И, что парадоксально, – на кровь». Прочтя эти слова, я сразу вспомнил много поистине людоедских высказываний даже и очень знаменитых либералов и либералок. Вот одна из них, наша современница, экс-сенатор, вдова сверхлиберала Анатолия Собчака и мамаша одиозной скандалистки Ксюши Собчак мадам Нарусевич (Нарусова): «Русских надо истреблять!» Причём оговаривается: я, мол, не призываю к смене правительства, я хотела бы сменить народ. (Так сказать, трусливая политкорректность людоедки.) А вот «звезда» 1920-х годов, нескрываемый масон Натан Хаимов (он же ленинский нарком, гауляйтер русской культуры Анатолий Луначарский): «Нас попрекают готтентотской моралью. Что ж, мы принимаем этот упрёк».
Здесь, думаю, пора произнести обозначенное в заголовке статьи слово «табу». Луначарский до сих пор пользуется пиететом в либеральных кругах, блестят установленные в его честь мемориальные доски – их не сбрасывают с домов, не выкорчёвывают память об этом деятеле. Во множестве книг и статей поминается его вклад в просвещение и развитие культуры в нашей стране. При этом «не принято» поминать некоторые его делишки. Например, знаменитые в 1920-е годы «списки Луначарского-Крупской», т.е. рассылаемые по библиотекам смертные приговоры книгам. И горели по всей стране сочинения «буржуазных» философов и историков, в том числе Н.М.Карамзина, а также «чуждые социализму» книги самого разного профиля, например, «Русские народные сказки», собранные знаменитым учёным-филологом А.Н. Афанасьевым. А во дворе Консерватории горели ноты богослужебных сочинений Чайковского, Рахманинова, Гречанинова, Кастальского, Чеснокова. Заметим – дело касалось только православия. Бах, Гендель, Моцарт и другие композиторы, писавшие для протестантских и католических служб, под топор Луначарика не попадали (так звали главу Наркомпроса многие старые большевики – и в этой среде он не пользовался уважением, не говоря уж о беспартийной интеллигенции; прочтите, например, эссе Владислава Ходасевича «Белый коридор» – знаменитый поэт прямо говорил, что нарком неумён и бездарен).
И речь не только о ленинских временах. Кажется, в 1970-е годы мы с моим другом Львом Бобровым написали статью для АПН, в которой напомнили, что Луначарский отменил преподавание истории в школах Советской России, заявив (эта «мысль» его широко цитировалась тогда): «Детям рабочих и крестьян незачем знать, что жил когда-то какой-то князь по имени Александр Невский». А снова ввёл преподавание истории в школах сталинский выдвиженец Андрей Александрович Жданов. В коридоре АПН на нас налетели тогда либеральные дамочки во главе с Ириной Луначарской (нет, не дочерью наркома – её матерью была его жена бесталанная актриса Розенель): «Как вы можете писать такое про Анатоль Василича – культурнейшего, интеллигентнейшего человека?! А этот ваш Жданов разносил Зощенко и Ахматову». Мы спросили: «В нашей статье какие-нибудь факты искажены?» «Нет, формально всё так и было, но нельзя же не учитывать личность Анатоль Василича – культурнейшего, интеллигентнейшего…»
Вот с подобными мифами, перешагивая через многие табу, и борется Иван Андреевич Есаулов в своей книге. Большое внимание уделяет он 1920-м и началу 1930-х годов. Либеральная критика, как известно, провозгласила и продолжает провозглашать этот период как золотой век советской литературы. Иван Есаулов категорически с этим не согласен. Он рассматривает эти годы как яростную борьбу «новаторов» и «интернационалистов» с коренной русской культурой. С ненавистным для них Православием, с традициями, прежде всего крестьянскими, с наследием нашей классики. Блистательно написана статья «Троцкистский период советской литературы», содержащая богатейший фактический материал, мало известный современному молодому читателю. Особо примечательно то, что такой взгляд на то время вызывает раздражённый отпор нынешних либералов – в частности, НЛО («Нового литературного обозрения») во главе с Ириной Прохоровой.
Нельзя не отметить и статью «Был у вас Арзамас, / Был у нас ОПОЯЗ»: о некоторых аспектах советского освоения русской классики». Первая половина заголовка – слова Юрия Тынянова, одного из руководителей ОПОЯЗа (Общества изучения теории поэтического языка). Иван Есаулов подробно разбирает антирусскую по сути направленность формалистов, и самих себя ставивших очень высоко (приведённый выше стишок Тынянова иначе как наглостью в адрес Пушкина не назовёшь), и увенчанных развесистыми лаврами космополитической братии. Не случайно один из опоязовских лидеров, Борис Эйхенбаум, откровенно признавался: «Славяно-русская культура не пришлась мне по душе…» Говоря о самопредставлении опоязовцев, Иван Есаулов напоминает, что недаром их главари (Эйхенбаум, Тынянов и Шкловский) в шутку называли себя «ревтройкой», что в горькую пору массовых расстрелов и расправ над национальными русскими писателями звучало весьма зловеще. Именно так.
И речь не только о судебных процессах над ещё здравствовавшими тогда поэтами, но и над… классиками. Тот же Шкловский на Первом съезде советских писателей (1934 год) позволил себе заявить, что появись там Достоевский, «мы могли бы его судить как наследники человечества (?), как люди, которые судят изменника». Не ведаю, известны ли эти слова нашему современнику Чубайсу, который во всеуслышание заявил, что ненавидит Достоевского. Так что бой продолжается.
В книге речь идёт не только о литературе и литературоведении. «На разных фронтах» воюет Иван Есаулов с теми, кто начинает историю России с 1917 и даже (есть и такие) с 1991 года. Термины «историческая Россия», «советская Россия» и «постсоветская (посткоммунистическая) Россия» постоянно встречаются на страницах его книги, вступая между собой в яростное противоборство в разных сферах. В частности, в топонимике. Поразительно, отмечает автор, но у нас в стране до сих пор 1107 улиц Дзержинского,554 улицы Урицкого, 131 улица Войкова, 284 улицы Розы Люксембург, 149 улиц Халтурина, 460 улиц Володарского, 1100 улиц Свердлова и т.д. Вместе с тем, несмотря на активное строительство, в нашей стране не находится места для увековечивания памяти многих видных деятелей исторической России. Иван Есаулов рассказал об улице имени русского царя Николая II в столице Сербии; в России такой улицы нет. В книге приводится много примеров, как нападали на памятники исторической России «борцы за прогресс». Один из них, некто В. Блум писал 27 августа 1930 года в «Вечерней Москве» в статье «Пора убрать исторический мусор с площадей»: «В Москве, напротив Мавзолея Ленина, и не думают убираться восвояси «гражданин Минин и князь Пожарский» – представители боярского торгового союза, заключённого 318 лет назад на предмет удушения крестьянской войны. Если не ошибаюсь, в Новгороде, как ни в чём ни бывало, стоит художественно и политически оскорбительный микешинский памятник «тысячелетия России» – все эти тонны цветного и чёрного металла давно просятся в утильсырьё».
С этими хулиганскими высказываниями вполне сочетаются непристойности, которые изрыгали и изрыгают нынешние «блумы», например, по поводу вторичного появления в Москве храма Христа Спасителя. Да и не только его – по понятным причинам, их очень раздражает восстановление и тем более строительство новых православных храмов в России.
Несмотря на горечь многих страниц монографии Ивана Есаулова, книга в целом оптимистична. Как бы ни гавкали, как бы ни захлёбывались ядовитой слюной недруги Православия, русской культуры, российской истории, а всё равно им нас не одолеть.
