Алла БОРОДИНА. Раскол сознания. О воспитывающем потенциале романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Статья 5.
Во сне Родион - ребенок лет семи. Символичен возраст: в Церкви дети до семи лет допускаются к таинству Причащения, минуя таинство Исповеди. С семи лет ребенок ответственен за свои поступки, учится анализировать, и исправлять свои грехи, с семилетнего возраста дети должны раскаиваться в прегрешениях во время Таинства Исповеди, чтобы стать Причастником Славы Господа.
Символична и дорога, извилистая и пыльная, по которой мимо большого кабака ведет Родиона отец:
«Возле кабака дорога, проселок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая черная. Идет она, извиваясь, далее и шагах в трехстах огибает вправо городское кладбище. Среди кладбища каменная церковь, с зеленым куполом…»
Каменная церковь - образ незыблемости православных истин, церковь среди кладбища - тоже символ: не умирая, нельзя воскреснуть. О семантике зеленого цвета мы уже знаем. Это цветовое пятно на куполе общего для Бога и людей дома напоминает нам о зеленом драдедамовом, «общем», платке.
Далее встает самая умиротворяющая картина во всем романе. Причем, если торжественная красота родственного по сути пейзажа наяву с золотым куполом над Невой для Раскольникова неясна и заключает загадку, здесь все родное и понятное без всяких знаний: это традиционно, надежно, красиво, тепло, здесь связь поколений и родственные связи, здесь любовь, уважение и доверие спокойно сочетаются со словами «кладбище, могила, панихида, крест», здесь вечное и временное встречается, здесь благоговение:
«Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частью без окладов, и старого священника с дрожащею головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить: но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся и целовал ее».
По этой дороге, которая справа должна обогнуть кладбище, отец ведет Родиона, но происходящая около кабака сцена отвлекает мальчика: пьяная, разгулявшаяся толпа глумится над бедною, тощей клячей, видимо, символизирующей образ народной жертвы. От несчастной савраски требуют, чтобы она «вскачь пошла» с телегой, полной пьяных, объевшихся шутников:
Эта кобылка, насмерть забиваемая, неожиданно, на удивление всем, начинает лягаться. В ответ Миколка убивает ее, нанося жестокие удары по издыхающей кляче то оглоблей, то железным ломом. Родион вырывается из рук отца и бежит защищать эту клячу:
«Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, губы… Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы».
Отец, должно быть, олицетворяет не только заступничество и наставничество потомка, отца, но и родное, традиционное, разумное начало вообще в человеческой жизни.
Среди страшной картины изуверского истязания ни в чем не повинной жертвы звучит напоминание о кресте, как крайнем сдерживающем факторе:
« - Да что на тебе, креста, что ли нет, леший! - кричит один старик из толпы».
Вопрос остается без ответа. Но после убийства несчастной савраски уже несколько человек утверждают, что креста на убийце действительно нет:
« - Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! - кричат из толпы уже многие голоса».
Креста нет и на самом сновидце. Не будет креста на нем и во время преступления.
Для Раскольникова эта ужасная картина является предупреждением, открывает всю мерзость, жестокость и бессмысленность задуманного плана. Это напоминание о кресте, об отеческих традициях, их разумности и надежности. Сон произвел на Раскольникова сильнейшее впечатление:
«- Боже! - воскликнул он. - Да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп… буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью… с топором… Господи, неужели?»
На короткое время даже наступило некоторое пробуждение духа и убежденность, что он все равно не решится на преступление:
«Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. “Господи! - молил он. - Покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!”
Проходя чрез мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого, красного солнца. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!»
Но эта победа оказалась временной, битва между добром и злом в сердце героя только разгоралась, и свобода от «проклятой мечты» продолжалось недолго. Это временное освобождение от страшной «мечты» Раскольников не расценил как присутствие Духа Божия, не осознал, что чистая совесть - это ни с чем не сравнимое счастье, блаженство. Он хотел знамений внешних, и он их получил.
Непосредственно перед преступлением была сделана еще одна попытка Провидения остановить Раскольникова: ему грезился прекрасный умиротворяющий образ, который мог привлечь его надеждой на чистоту и душевный покой. Эта замечательная картина вмещается в нескольких строках:
«…но заснуть уже не мог, а лежал без движения, ничком, уткнув лицо в подушку. Ему все грезилось, и все странные такие были грезы: всего чаще представлялось ему, что он где-то в Африке, в Египте, в каком-то оазисе. Караван отдыхает, смирно лежат верблюды; кругом пальмы растут целым кругом; все обедают. Он же все пьет воду прямо из ручья, который тут же, у бока, течет и журчит. И прохладно так, и чудесная-чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блестками песку…»
Попробуем разобраться, что может скрываться под этой внешне приятной, мирной, оживляющей картиной, познакомившись со значением наиболее выразительных образов в этих грезах: вода, верблюды, пальмы, чужбина.
Энциклопедия символов рассказывает:
«Вода - как доисторический первобытный океан во многих мифах о сотворении мира является источником всякой жизни, вышедшей из нее… Психологически вода является символом неосознанных, глубинных слоев личности, населенных таинственными существами. В качестве элементарного символа она двойственна: с одной стороны, оживляет и несет плодородие, с другой - таит угрозу потопления и гибели. В воды западных морей каждый вечер погружается Солнце, чтобы ночью обогревать царство мертвых, вследствие чего вода также ассоциируется с потусторонним миром. Часто “подземные воды” связываются в сознании с первобытным хаосом, напротив, падающие с неба дождевые воды - с благодатным оживлением. {…} В глубинно-психологической символике элементу вода, которая хотя и жизненно необходима, но не питает, приписывается большое значение как животворящей и сохраняющей жизнь. Это основополагающий символ всякой бессознательной энергии, однако представляющей опасность, если (например, в снах) наводнение превышает разумные границы. Напротив, символическая картина становится благоприятной и полезной, если вода… остается на своем месте…».
В сновидении Родиона важно наличие чистого источника жизненных сил, из которого он жадно пьет. Воды ручья, имеют именно двойственное значение, т.к. могут быть и “подземного”, и небесного происхождения одновременно, т.е. нести и хаос, и благодатное оживление. Движение и границы небольшого потока говорят о естественном течении событий.
Стоит обратить внимание на пребывание грезившего на чужбине, в Египте, в Африке. Египет воспринимается местом великих тайн и мудрости, а в данном случае, может быть, и даже излишнего мудрования, считающегося весьма опасным в Православии при отсутствии смирения. Африка - часть света, где расселялись после потопа хамиты, потомки Хама, погрешившего против родного отца, осмеяв его.
О верблюде Энциклопедия символов рассказывает: «животное… играет в символике двоякую роль. Неудивительно, что оно рассматривалось как высшее воплощение умеренности и трезвости и что св. Августин (354-430) сделал его символом Христа, смиренно несущего свое бремя. Однако из-за своей “физиономии”, вызывающей у человека впечатление высокомерия, он зачастую считался также символом надменности и своенравия. В средние века благодаря способности принимать только посильную ношу он стал символом умения распознавать (различать)… Как позитивная была отмечена способность животного “покорно” опускаться на колени. Когда святые Косьма и Демьян должны были приобрести общую могилу, верблюд начал говорить и поддержал это желание; но также и черт воплотился в огромного верблюда, чтобы ввергать в тревогу св. Макария».
В грезах Раскольникова «караван отдыхает, смирно лежат верблюды», которые могут воплотить и Христа, и черта, и умеренность, и своенравие. Это говорит о свободе выбора героя.
По поводу пальм читаем в той же энциклопедии, что со времен раннего христианства часто изображаются “пальма первенства” мученика, означающая его духовную победу, и зеленеющая пальма ожидаемого рая в конце земной жизни.
«Пальмы первенства» мучеников и пальмы рая стоят целым кругом, причем слово «кругом» - дважды используется в одной короткой части предложения - с ударением на разные слоги. Таким образом подчеркивается не случайное присутствие этого слова. Поэтому вспоминаем, что круг - символизирует бесконечность, означает замкнутое, «избранное», пространство, у Бидерманна: «круг - … соответствует Богу и небу». Очерченный круг дает защиту, здесь это защита мучеников.
Итак, несколько строк говорят о многом: о присутствии Бога, о свободе выбора, о естественном течении событий, которые в конечном счете не грозят катастрофой, т.к. бытие героя - даже пребывание его, в духовном смысле, в Африке или в Египте - защищено молитвами мучеников и их опытом. Эта защита и опыт дают надежду на рай, приведут к блаженству, но когда и какова цена этого прихода… это остается тайной.
Сам Раскольников мог и не обратить внимания на пригрезившиеся символы, однако остановиться и отказаться от преступления он мог, если бы хотя бы задумался в эту минуту о вечности, склонился к миру в душе своей. Однако, услышав бой часов, Родион вскочил и пошел убивать.
В композиционном строе произведения - это последние, самые важные штрихи к портрету Раскольникова в экспозиции, далее начинается завязка.
Третий сон был жутким и особенно похожим на явь. Раскольников не мог поверить, что виденное и слышанное было во сне, настолько тяжело сновидение переживалось. Это происходило уже после преступления.
«Он очнулся в полные сумерки от ужасного крику. Боже, что это за крик! Таких неестественных звуков, такого воя, вопля, скрежета, слез, побой и ругательств он никогда еще не слыхивал и не видывал. Он и вообразить не мог себе такого зверства, такого исступления. В ужасе приподнялся он и сел на своей постели, каждое мгновение замирая и мучаясь. Но драки, вопли и ругательства становились все сильнее и сильнее».
Опять, как в первом сновидении, присутствует толпа, и снова беспощадная расправа над жертвой, но теперь убивают хозяйку квартиры Раскольникова: «Она выла, визжала и причитала, спеша, торопясь, выпуская слова, так что разобрать нельзя было, о чем-то умоляя…».
Но здесь Раскольников - не семилетний ребенок и уже не пытается заступиться. В первом сне он, не думая об опасности, кинулся спасать кобылку, а теперь он не может и не хочет защитить убиваемого человека, молящую о помощи женщину. Что же случилось с героем, почему такие изменения в душе его, почему не проявляются его сострадательность, искренность, открытость? Потому, что все это происходит уже после совершения Родионом преступления, и он теперь испытывает только ужас и страх, прежде всего страх за обнаружение другими того, что он совершил вчера: «Он хотел было запереться на крючок, но рука не поднималась… да и бесполезно! Страх как лед обложил его душу, замучил его, окоченил его…»
Каково же функциональное значение этого сновидения. В композиции романа - это развитие действия. Психолого-физиологическое значение сна, по реализму Достоевского, - защитные функции организма в условиях крайнего психического напряжения. В духовном смысле для Раскольникова - это образ ада, который выносить невозможно, если он сам не прекратиться; к счастью, он еще не вечен для Родиона. Да, это был кусочек невыносимого ада, пока во сне. Но и в жизни этот ад мучает, жжет душу. Искреннее покаяние могло бы облегчить страдания Раскольникова, но он пока не допускает такой мысли и видит главной своей задачей сокрытие преступления, о покаянии не думает.
