Дмитрий МЕЩАНИНОВ. Слово не воробей: вылетит – не поймаешь
Осень 13-го
«РОССИЯ МНОГОСТРАДАЛЬНАЯ»
Михаил Горбачев: «Народ уже прояснил, кто тянет страну назад, кто подбросил нам эту жизнь».
Николай Харитонов: «Нет необходимости решать, кто из нас сильнее и чаще любит Россию».
Сергей Иванов: «Для нашей истории характерно, что сначала мы несколько раз наступаем на грабли, а потом нас поднимают на вилы».
Валерий Шанцев: «Пиво появилось в России раньше письменности и государственности».
Геннадий Онищенко: «Думаю, что в 2008 году… произойдет перелом, и мы, слава богу, возродимся в своем устремлении и избавим Россию от более чем 300-летнего загула, инициированного Петром I. Мы вернемся на круги своя, станем патриархальной, почитающей домострой, в плане потребления алкоголя, страной».
Михаил Шмаков: У нас в России «а затем» никогда не получается. «До основания» всегда получается».
Павел Бородин: «Во всем мире есть только две страны для сравнения – это Япония, в которой нет ничего и есть все, и Россия, в которой есть все и нет ничего».
Ирина Хакамада: «Наша страна похожа на большой крематорий: здесь жалеют только умерших».
Владимир Жириновский: «Кому нужно государство, в котором всем мучительно противно».
Александр Шохин: «Нам сейчас нужно отойти от края пропасти, на дне которой мы находимся».
Виктор Черномырдин: «Россия со временем должна стать еврочленом».
Юрий Лужков: «Казалось бы, все нормально, а счастья нет – появляются новые Чубайсы».
Владимир Путин: «У нас страна огромных возможностей не только для преступников, но и для государства»… «Среди людей, с которыми мы встречаемся, разговариваем, много тех, кто и разочарован, сбит с толку, растерян. И наша с вами святая обязанность показать этим людям путь в конце тоннеля».
...Пенсионерка Валентина Николаевна вслух прочитала уникальные сентенции нашенских политиков. Безысходно вздохнула. Опустила библиотечные карточки с аккуратно наклеенными на них газетными вырезками в картотечный деревянный ящик.
Его, списанного по ветхости в начале перестройки, она принесла домой из библиотеки «Известий». С помощью мужа отремонтировала-восстановила. И решила коллекционировать высказывания словесных извращенцев разного уровня и интеллекта.
Все они беспрестанно чесали длинными языками где ни попадя. И волей-неволей допускали оговорки. Забавные. Смешные. Глупейшие. Иногда судьбоносные… Прямо-таки виртуозные по сути, стилистике, смыслу.
Их записывали въедливые журналисты. И печатали в своих газетах… Валентина Николаевна в свободное от работы время прилежно выискивала «шедевры». Делала ксерокс. Или вырезала при возможности. И несла в домашнюю бесценную мини-библиотеку.
Ящик заполнялся довольно быстро… И она, библиотекарь высшего класса, решила все высказывания в конце-то концов упорядочить. Разделить, как положено, по темам. Разделам.
Каждый получал свой название, написанное рукой заглавными буквами… Один из них вместил глубочайшие мысли политиков. Уяснить их смысл, по ее разумению, удавалось лишь особо одаренным одиночкам. И то не сразу.
«НЕПОНЯТКИ»
Черномырдин: «Вообще, странно это, ну просто странно. Я не могу это еще раз, я не знаю и не хочу этого. Это не значит, что нельзя никого. Ну, наверное, кого-то, может быть, и нужно, кого-то вводить, кого-то выводить».
Борис Ельцин: «Европа без России – это не Европа. Она только с Россией может быть большой Европой. И такой большой Европой, равной которой уже нет и не может быть на земном шаре».
Сергей Степашин: «То самое улучшение жизни народа, которое было за счет резкого падения его жизни, оно будет двигаться вперед, кстати, и очень серьезно».
Путин: «Эту беду пытаются использовать еще и недобросовестным образом. Пытаются, я бы сказал даже грубее, раздувать какие-то политические жабры для того, чтобы заработать капитал какой-то и решить какие-то групповые интересы».
«КОММУНИЗМ»
Горбачев: «Я в данном случае с Иисусом Христом. Он был первый социалист у нас. Тут уж ничего не поделаешь».
Василий Шандыбин: «Сейчас расскажу вам про Иисуса Христа – первого коммуниста»… «Тело Ленина принадлежит всему народу, и дотрагиваться до него никому не дозволю».
Кирсан Илюмжинов: «Тем более что бабушка Владимира Ильича Ульянова-Ленина была калмычкой. Это наш родственник, поэтому мы его уважаем».
Черномырдин: «Всю теорию коммунизма придумали два еврея. Я Маркса с Энгельсом имел»… «Какую партию ни создавай – все равно КПСС получается!»
Лужков: «Партия КПРФ не остановила действия своего члена».
Владимир Якунин: «Не может наступить коммунизм в одной отдельно взятой электричке».
«ДЕМОКРАТИЯ»
Геннадий Зюганов: «Посмотрите внимательно на господина Ельцина. На лице его никогда не ночевала демократия!»
Александр Лукашенко о фашистах и демократах: «Тем ноги повыдергиваем, а этим головы поотрываем».
Жириновский: «От чего коровы с ума сходят? От британской демократии»… «О какой демократии вы говорите, если 65% территории России – вечная мерзлота?!»
«ПОЛИТИКА»
Горбачев: «Теперь я пойду с еще большим забралом!».
Сергей Мальцев: «У нас сейчас с вами такое положение, как у невесты после свадьбы: снимет она белье после свадьбы или не снимет – все равно свершится то, что должно свершиться».
Дмитрий Аяцков: «И ни в коем случае нельзя закон о бюджете превращать в политическое орало, чтобы завоевать какие-то политические очки».
Владимир Бортко: «Партия в пятьсот человек – это партия трамвая в час пик».
Владимир Семаго: «Партия состоит не только из умных людей, но и из коммунистов».
Александр Кравец: «Фракция – это политический спецназ партии, действующий в особых условиях».
Михаил Хазин: «95 процентов населения, а то и 99 процентов – оно митинговать ни в одной стране по доброй воле не пойдет, его надо очень сильно для этого мучить».
Жириновский: «Немцы нам большевиков в запломбированном вагоне прислали. Нам надо теперь прислать в Европу запломбированный вагон с чеченцами».
Дмитрий Рогозин: «Мы не китайская гимнастка, которая гнется в разные стороны – мы так не можем далеко гнуться».
Альберт Макашов: «Хорошо, что Армения тянется к России. Плохо, что там живут одни армяне».
Степашин: «Нам не нужна статистика, которая все равно что бикини: то, что она демонстрирует, – лишь намек на то, что скрыто».
Ельцин: «Не стесняюсь, так сказать, свой интеллект пополнить здесь японским интеллектом. Я вот столько контактирую вот лично с Рю, так и то чувствую, что становлюсь умнее».
Лужков о переговорах с японцами: «Прежде чем лечь в постель, надо познакомиться. Поэтому давайте сначала познакомимся, но выскажем намерение, что мы ляжем в постель»… О сексуальной ориентации: «Я был бы не я, если бы не затронул на встрече с мэрами европейских городов тему гомосексуализма в Москве».
Иванов: «В Швеции наблюдается дефицит диких волков, а в России нет. И если шведская сторона заинтересована в увеличении поголовья, то Россия готова протянуть руку помощи».
Сергей Марков: «Я думаю, правильно будет, если американцы сменят своего сукина сына… на кого-то другого».
Борис Грызлов о катании на слоне, пребывая в США на съезде республиканцев: «Ну, вот мне удалось на него взобраться и посидеть сверху, так что я считаю, что это достаточно символично. Но это, с другой стороны, признак доверия».
В 2001-м на подмогу Валентине Николаевне пришла Санкт-Петербургская академия журналистики. Для особо острых на язык и не в меру говорливых политиков учредили ежегодный конкурс под девизом: «Слово не воробей: вылетит – не поймаешь».
Премию, логично, решили вручать 1 апреля – в День смеха, дурака (как кому нравится) и… птиц. Первым обладателем бронзовой фигурки стал, ясное дело, Черномырдин – известный государственный деятель хронически невезучей России.
«Воробьиную премию» в виде шустрой наглой дворовой птички торжественно вручили Виктору Степановичу. С мудрой продуманной формулировкой: «За неоценимый вклад, внесенный в дело развития российской словесности».
Достойных конкурентов тогда, действительно, не нашлось. За эпохально-справедливое высказывание «Хотели как лучше, а получилось как всегда!» – проголосовали поголовно все журналисты… Больше того.
Строгое жюри приняло беспрецедентное решение – нефтяника-премьера впредь категорически не допускать к участию в конкурсе. Из-за его фантастического природного дара озвучивать в стиле импровизации самые невероятные словесные композиции.
Ведь Черномырдин потенциально мог захватить всех «Бронзовых воробьев» в последующие годы… Так-то оно, конечно, так. Однако Россия, общеизвестно, неисчерпаема на народные таланты. Судите сами по мини-библиотеке Валентины Николаевны.
«ПРЕЗИДЕНТ»
Ельцин: «Я бросил монетку в Енисей, на счастье. Но не думайте, что на этом финансовая поддержка вашего края со стороны президента закончена».
Шохин: «Это технология дворцовая. И все участники игры – будь то Березовский, Чубайс или другие олигархи – действуют одним и тем же способом. Они влияют через так называемый ближний круг или пытаются добиться доступа к уху президента, к телу президента и так далее».
Лукашенко: У вас сегодня в России столько президентов, что даже на квадратном метре вы опережаете весь мир».
Григорий Явлинский после болезни: «За этот месяц я понял: такую цену можно платить, только чтобы стать президентом России, что я и собираюсь сделать».
Борис Немцов: «Президент и вице-президент должны быть обязательно разнополые. А также не должны жить вместе».
Егор Строев: «На этом переходном этапе президент, как хирург у стола, вскрыл больного человека. И когда он посмотрел, то увидел: почти все органы этого человека оказались больными. И перед ним встал вопрос: как лечить его, что отрезать, что оставлять, делать ли его калекой, или все-таки это будет здоровый, нормально двигающийся человек на будущее».
Александр Лебедь: «У всякого уважающего себя кандидата в президенты должен быть галстук, жена и программа поддержки культуры».
Жириновский: У меня чисты руки, но они станут в крови, если я стану президентом».
«ДУМА»
Геннадий Кулик: «Этот бюджет не может утвердить ни белая, ни красная, ни голубая Дума».
Геннадий Селезнев: «Ну зачем же на себя-то лишнее лить, на свой орган, где ты работаешь?»… «Я считаю, что медицинское обследование важно не только для президента и премьеров, но в первую очередь для депутатов».
Шандыбин: «Прошел по священному месту, можно сказать, Государственной думе. Я увидел, как некоторые считающие себя патриотами подавали ему руку, аплодировали. Я, конечно, был в негодовании. Я только могу в Государственную думу принести булыжник для Клинтона – это оружие пролетариата».
Николай Федоров: «Кто сегодня в Государственной думе главный чукча? То есть не чукча, а главный народный депутат от Чукотки?».
Владимир Лукин: «Что касается поездок депутатов, то депутаты имеют право, и даже бывают случаи, когда они грамотно и хорошо ездят за рубеж для установления межпарламентских контактов».
Жириновский: «Мы двадцать два года не можем определить, что человек совершенно гнилой, негодный, и вот только когда он стал депутатом, мы видим наконец какой он».
Лужков: «Весна и лето – плохое время для того, чтобы принимать важные государственные решения. Слишком много шизанутых».
Владимир Мединский: «В принципе депутат может, как капля камень, долбить безостановочно в течение четырех лет».
Шмаков: Когда ставим… вопросы на будущее, на работу Думы, мы делим шкуру неубитого медведя. В том смысле, что, конечно, медведя как символ «Единой России» надо поддерживать и шкуру с него не снимать».
Сергей Митрохин: «Эта компания (избирательная. – Авт.) гибельна для России, она гибельна для нашего гражданского общества. Мы должны в этом участвовать».
«ПРАВИТЕЛЬСТВО»
Черномырдин: «Правительство – это не тот орган, где можно только языком»… «Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство»… «Да и я вон в своем седле премьерском – только ветер в ушах».
Ельцин о перестановках: «Вот мы и сделали такую рокировочку сильную. И тут поставили на место, и тут – на место».
Явлинский: «Лишь бы кого-нибудь, только чтоб кого-нибудь, вот из кого-нибудь, как-нибудь сформировать правительство».
Евгений Примаков: «Средства массовой информации изображают правительство как хотят. Я, например, перестал читать газеты и смотреть телевизор».
Дмитрий Медведев: «Правительство нельзя трясти, как грушу».
Владимир Рыжков: «Очень трудно оказать доверие правительству, которое так нервничает».
Лужков о мигалках на автомобилях: «А то каждый третьеразрядный клерк российского правительства норовит получить статус голубого».
«АРМИЯ, ФСБ, МЧС, МВД»
Путин: «Если у человека есть фуражка и сапоги, он может пойти и как минимум обеспечить себя закуску и выпивку»… О Чечне: «Кто хочет, пусть прячется по пещерам. А кто не хочет – я невиноват». «Не каждый попрется с гор за деньгами».
Илюмжинов: «Я именно целенаправленно пошел в армию, потому что хотелось посмотреть, что такое дедовщина, что такое, когда тебя «старики» заставляют портянки постирать… когда бьют тебя «старики»… если меня слушают сейчас выпускники школ и новобранцы, советую идти послужить в ряды Российской армии».
Лебедь: «Я за четыре бутылки водки устроился в аэроклуб. За один день меня всему научили. Уложил парашют, прыгнул, в итоге – перелом руки и копчика. Второй раз прыгал уже в училище. Мне повезло, я приземлился на мягкое место в моховое болото».
Геннадий Трошев о невыплатах воинам: «Кому-то не выплатили по той причине, что не было денег. А держать там, на территории Чечни, в военных городках, в базовом районе или на той или иной позиции, где этот контрактник пьянствует на глазах у солдат, разлагая их, – их просто держать нельзя было. Вот поэтому отправляли, зачастую не рассчитав».
Лукашенко о параде в Минске в День Победы: «Это должен быть самый лучший смотр наших Вооруженных сил. Вы должны показать даже того, чего мы никогда не видели и не умеем делать».
Харитонов: «Пресса пыталась раскритиковать мое предложение в отношении восстановления Дзержинского на Лубянке. А вот мы сегодня с вами воочию убеждаемся, что не только на Лубянке, а во главе правительства сегодня восстанавливается человек из системы, из Лубянки, генерал-полковник Степашин».
Путин на банкете в День чекиста: «Я хочу доложить, что группа сотрудников ФСБ, направленная в командировку для работы под прикрытием в правительстве, на первом этапе со своими задачами справляется».
Сергей Шойгу: «Когда я иду в баню с хорошей компанией, обязательно где-то происходит катастрофа».
Похудевший в несколько раз Рашид Нургалиев о переаттестации милиционеров в полицейские: «Толстые и пузатые не пройдут!».
Валентина Николаевна пришла в «Известия» сразу после школы. Окончила вечерний факультет института. Стала дипломированным специалистом. И проработала в библиотеке до выхода на пенсию.
Вышла замуж за журналиста-известинца. Родила сына. Была очень довольна семейной жизнью. И работой в лучшей тогда, без сомнения, официальной газете Советского Союза… До поры, до времени, впрочем.
Нежданно-негаданно громыхнула перестройка… За годы демократического разгула «Известия» принципиально изменились. Как и почти все остальное в стране, далеко не в оптимистичную сторону.
Газета пошла по рукам… Как перчатки менялись ее хозяева. Соответственно главные редакторы… Одних известнейших журналистов постепенно пинком под зад вышибали на улицу. Другие – уходили сами. В том числе, ее супруг.
С крыши просторного здания на углу Тверской улицы и Пушкинской площади (его все известинцы, кстати, когда-то помогали строить на субботниках) удалили огромную надпись «ИЗВЕСТИЯ»… Жалкие остатки редакции вытолкали-переселили черти куда.
Газету начали печатать на неприглядной бумаге. Кастрированным форматом. Раза в полтора меньше прежнего… Статейки мелкие. Убогие. Сухие как сухарь. Похожие на сообщения ТАСС, несколько увеличенные в объеме для солидности.
На глазах Валентины Николаевны мучительно и неторопливо умирала уникальная богатейшая библиотека «Известий»… В конце-то концов, ее окончательно угробили. Расчленили. Развезли в коробках по самым разным организациям.
«БАРДАК НЕВООБРАЗИМЫЙ»
Сергей Кириенко: «Естественно, что ВМФ и мировому экономическому сообществу не нравится программа. Ну хотя бы потому, что ее нет»… «Я надеюсь, что этого все-таки не произойдет, поскольку… Ну все, давайте поставим здесь точку».
Явлинский: «В России любят наступать на грабли… потому что наступают одни, а в лоб бьет совсем другим».
Александр Руцкой: «Давайте посмотрим на смысловую нагрузку этих трех законов, инициаторов этих законов. Во-первых, инициатива исходит от тех мальчиков, которые недавно бегали с рогаткой по улице и в руках, кроме авторучки и ложки, ничего не держали».
Олег Шеин: «Наши пенсионеры теперь в отличие от западных пенсионеров, которые могут за свои выплаты поездить по миру, могут по миру только пойти».
Виктор Анпилов: «Россия в пропасти, один хвост торчит из пропасти»… «Меня не утраивает сегодня то, что цены таковы, что моя кошка ложится спать голодная».
Степашин: «Лосьоны, бальзамы, осенние, весенние… По количеству лосьонов на душу населения мы обогнали все страны мира, вместе взятые, в два с половиной раза. Такое впечатление, что через каждые две минуты все лосьонятся».
Владимир Брынцалов: «Ну не идет в горло кость, когда кругом неустроенность».
Черномырдин: «Народ пожил, и будет»… «Раньше полстраны работало, а пол не работало. А теперь все наоборот»… «Вечно в России стоит не то, что нужно»… «На ноги встанем – на другое ляжем».
Путин о выплате в 2006-м внешнего долга: «И теперь мы никому не нужны».
Шохин: «Тогда будет полный дефолт. Я не использую более распространенный русский термин».
Александр Жуков: «Люди устали от реформ… Может быть, лучше использовать другое слово – «изменения к лучшему», например».
Михаил Касьянов: «У нас временные трудности еще и потому, что у нас чуть позже возникнут и более серьезные трудности».
Александр Лившиц: «Российский цикл известен: летом жарко, зимой холодно, весной – реформы, а осенью – кризис».
Лебедь: «Если виноватых нет, их назначают».
Харитонов: «Мы его тогда поспешили, может быть»… «Не надо друг другу себя мучить».
Жириновский: «Восстановите гимн, и страна скажет: «Не надо зарплаты».
Аяцков: Нельзя перепрыгнуть через пропасть в два прыжка. Поэтому мы будем двигаться через нее маленькими шажочками».
Зюганов: «В условиях кризиса нельзя быть пьяным и глупым»… «Будет все то же, только хуже».
«ВОРУЙТЕ ПО-ЧЕСТНОМУ»
Андрей Макаров: «У нас если начнут честно воровать, это будет колоссальный прогресс. У нас, к сожалению, воруют-то нечестно – вот что неприятно».
Александр Починок: «Это надо, представьте себе, на каждую бензоколонку ставить, я не знаю, сколько человек с автоматами, чтобы считать, сколько там реально бензина продано!»
Семаго: «Сегодня мы находимся в кризисном периоде, когда люди умом сознают, а руки еще тянутся к деньгам».
Медведев: «Состояние дел в фармацевтической промышленности отвратное! Одни жулики лекарства производят, другие жулики эти лекарства продают, а третьи жулики занимаются посредничеством, используя средства государственной программы!»
Владимир Платонов: «Я для себя как пирамиду (финансовую. – Авт.) определяю? Мне, честно говоря, кажется, что это такой добровольный союз негодяев и идиотов».
Жириновский: «Сегодня два чудака в Лондоне судятся, кто из них больше у нас с вами украл».
Черномырдин: «Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим»… «А кого обвиняют в коррупции? Меня? США? От чего это они вдруг проснулись?»
Геннадий Букаев: «Раньше, я понимаю, тридцать процентов была ставка. Тяжело и так далее. Но сегодня – тринадцать! Ну это же, извините за выражение, сукины дети, если они от этого уходят уже!»
Сергей Макаров: «Контроль над тем, как воруют, – это правильное, хорошее дело».
Миронов: «Пусть если брат или муж идет на госслужбу, то семья должна ему четко сказать: ты там не воруй, иначе нас всех ждет конфискация».
Лукашенко о Путине: «Если к власти придет кто-то другой, непременно разворуют то, что еще не разворовано».
Путин: «Надо признать, что сама прокуратура, как правило, находится в сложном положении. От нее все всего требуют!»
Юрий Скуратов об администрации Тверской области: «Мы там пересадили всех, по существу. Но меньше, чем хотелось бы».
Анатолий Куликов: «Я руководствуюсь не совестью. Я руководствуюсь инструкцией»… «Мы прекрасно понимаем сегодня, что всех посадить невозможно».
«СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО»
Ельцин: «Пятьдесят наименований микроэлементов в одной корове при ежесуточном кормлении. Вот она и дает»… «Вот ставропольский помидор и помидор, из Германии привезенный: жуешь – как трава. Не поймешь, то ли помидор он, то ли огурец».
Анатолий Тяжлов: «Подмосковье – регион передовой. Мы идем вперед и по морковке, и по яйцам, и по ракетам».
Харитонов министру: «По улучшению финансирования и выводу общественного поголовья животноводства на летне-пастбищный период вы почти ничего не сделали».
Елена Скрынник: «Ни в одной цивилизованной стране мира вы не увидите, чтобы свиньи бесконтрольно перемещались в деревне. В этом случае возникает риск передачи вируса от диких кабанов».
Онищенко: «Российских свиней, пожалуйста, ешьте, если вам позволяют ваши убеждения, образ жизни, а также кошелек. По российской свинине у нас все в порядке»… «Уважаемая Наталья Михайловна, не запрещал и не собираюсь запрещать вам и другим торговать картошкой, да хорошо бы с укропчиком, у поездов, у причалов».
Черномырдин: «Вы помните, когда масло было вредно. Только сказали – масла не стало. Потом на яйца нажали так, что их тоже не стало».
Он, конечно же, постоянно всем давал прикурить в области безграничного усовершенствования великого русского… И в мастерстве Черномырдин, никто не спорит, прибавлял год от года.
В мини-библиотеке Валентины Николаевны, однако, сами видите, накапливались и не менее крутые изречения других политиков… Больше того. Выяснилось, некоторые, войдя в полемический раж, распускали не только язык. Руки тоже.
Один Жириновский чего стоил!.. Едва появившись на политическом небосклоне, прославился фразой из собственной биографии: «Мать – русская, отец – юрист».
Вскоре профессиональный балагур удостоился всенародного прозвища – «Жирик»… Он нередко вступал в рукопашную. В том числе и с депутатами женского пола.
Шандыбин – тоже достойный кадр… Бывший слесарь-монтажник значительно укрепил фракцию КПРФ в Думе не только своим славным рабочим прошлым.
Но и неподражаемыми высказываниями. Мощным телосложением. Готовностью увесистыми кулаками набить морду любому несогласному прямо на заседании.
Лебедь, лихой вояка, нисколько не отставал от рабочего в физической мощи. Обладал не меньшим божьим даром конструировать басом уникальные сентенции.
К тому же… Дело – дрянь, если боевой генерал сурово насупливал брови. И немигающим взглядом прямо-таки насквозь продырявливал потенциального противника.
Достойных претендентов на «Воробьиную премию», короче, всегда хватало с избытком… В 2011-м, правда, все развернулось по непредвиденному сценарию.
Обычно на поле словесной брани сходились известнейшие, опытные, закаленные воины. А тут вдруг нарисовался никому неведомый боец. И… победил. Однозначно. Единогласно.
За одно-единственное витиевато-логичное умозаключение: «Самый скверный, самый мерзкий, самый глупый политик зависит от самых глупых, самых тупых и самых манипулируемых избирателей. Эта зависимость обеспечивает вменяемость власти».
В Доме журналистов в Москве под оглушительные аплодисменты бесценную бронзовую статуэтку вручили Михаилу Делягину… Директор Института проблем глобализации был тронут почти до слез. Как малый ребенок, ей Богу.
Немолодые мужики из строгого жюри тоже… С увлажненными от безмерной радости глазами все гурьбой выскочили на улицу. Решили, как положено при особо торжественных событиях, выпустить в небо целую стаю птиц.
В данном случае, естественно, пернатых символов конкурса… К великому сожалению, не живых воробьев-то. Всего лишь разноцветные детские шарики с их черно-белыми портретиками.
Оглушительный успех специалиста по глобализации нисколько, однако, не изменил взгляд Валентины Николаевны на расстановку сил. Лидером по-прежнему оставался Черномырдин… Хотя, по ее мнению, к нему все ближе и ближе приближался Онищенко.
К тому же главный санитарный врач страны чисто внешне нравился библиотекарю куда больше… С нормальной дикцией. Среднего роста. Стройный. Несуетной. С круглыми темными глазами, как у пожилого, чего только не поведавшего в жизни мудрого филина.
Премьер косноязычный. Маленький. Ширококостный. Упитанный. Крепенький. Похожий на боровичка под кустом. Шустрый… Библиотекарь резонно предполагала, что в детстве он был заводилой в родном селе. Забиякой. Матерщинником.
Да и сегодня в нетленных «черномырдинках» ей слышались или читались между строк одиночные, даже групповые нецензурные выражения… Ничего подобное у доктора медицинских наук, академика РАМН не имело место быть.
Пространные высказывания Онищенко касались самых разных сторон непутевого существования сограждан. Произносились они с душевным соболезнованием. Жалостью… За любовь-сострадание к народу Валентина Николаевна выделила ему персональный раздел.
«СОВЕТЫ-РАЗМЫШЛЕНИЯ САНВРАЧА»
«Есть очень хороший рецепт борьбы с летней жарой: приходите на работу рано. Я сегодня пришел без пятнадцати три на работу, никакой жары, представляете. Вы можете и часам к шести приходить. Кстати, метро в это время уже открывается. В пустом вагоне проехаться. Заодно пощипать себя за предплечье – неужели я еду в вагоне, где три человека, а не две сотни, друг друга придавливающих».
«Если вы, как нормальный человек, встаете в половине четвертого утра, то можно пробежаться по центральной улице – она помыта, ее продуло за ночь и там идеальный воздух».
«Я категорический противник этих длительных каникул, ни к чему хорошему они не приводят, кроме потребления алкоголя. Потому что других духовных ценностей пока у нас маловато».
«Мы все на митингах, вне митингов говорим о том, что нужно поднимать экономику, но рабочий год мы начинаем с 10-дневного безделья. А в этом безделье национальной нашей особенностью является приверженность к Бахусу, причем в разных его проявлениях».
«Большинству россиян я бы посоветовал отдыхать в той природно-климатической зоне, в которой они живут постоянно. Я никогда не был сторонником импортного отдыха и сейчас им не являюсь».
«Слово «сиеста» я никогда не произносил, для меня это ругательство».
«Отдых россиян носит расслабленный, полураздетый, абсолютно безответственный характер. Россияне спешат на зарубежные курорты водрузить свое неспортивное тело в трусы, которые называются шорты, надеть некое подобие обуви, посещать злачные места с употреблением разного содержания спиртных напитков».
«Рекомендую не ходить на демонстрации, учитывая, что все-таки сейчас холодное время и ожидается ухудшение погоды, особенно людям с хроническими заболеваниями, эндокринными заболеваниями. А в условиях роста заболеваемости, который сегодня намечается, массовые скопления людей на улицах могут способствовать быстрейшему заражению ОРВИ с вытекающими последствиями».
«И этот сюрреалистический пейзаж, когда в дожде, в холоде двигаются чудовища, которые называются автомобильным транспортом в нашей стране; а если мы спустимся под землю, увидим наполненное метро: студенты, школьники, которые собрались, по существу, со всего света. И сейчас делятся друг с другом впечатлениями и вирусами. И я не осмелюсь сказать, чем больше они делятся».
«Надеть на всех людей маски – это вообще моя сокровенная мечта. Маска на 98% защищает от инфекции».
«Сегодня запустился механизм заболеваемости – школьники пошли на занятия!»
«Сбылась моя мечта, мечта идиота о школьной форме. Школьная форма – это очень важный здоровьесберегающий компонент в образовательном процессе».
«Самая распространенная наша богатырская забава – глотание пончиков в положении лежа под телевизором. Это можно видеть по тем изуродованным талиям, которые видно сейчас, когда сняли все пальто. Это апофеоз лености и душевной, и физической. Так нельзя, это безобразие».
«Мониторинг за качеством блинов показывает, что они не ядовиты. Если вы боитесь изуродовать себе талию, ограничьте потребление блинов. Если будете потреблять запредельные дозы, это будет опасный продукт, потому что через полсуток окажется на вашей талии и долго оттуда не уйдет».
«Гамбургеры, даже без червей, не есть правильный выбор питания для населения Москвы и России. Еда эта – не наша!»
«Зачем есть суши – эту пораженную инвазиями рыбу? Моды в питании быть не может. Чего вам неймется? Приходите в ресторан – пусть вам сварят рыбу. Ешьте то, к чему привыкла наша генетическая память. Я видел, как поглощают эту рыбу – Хичкок тут мальчишка. Люди глотают ломоть непонятно чего, которое уже начинает разлагаться, и довольные сидят».
«Оно (молдавское вино) уже испорчено. Его не только на территории России, его за пределами России нельзя употреблять. Так что как товар оно уже не представляет никакого интереса и, видимо, может быть только использовано для других целей. Не знаю, заборы красить или что там еще можно делать этим раствором спиртосодержащим».
«Раньше мы все время грозили прикрыть нефтяной или газовый кран. Но, видимо, с этим уже наигрались. Стало невозможно давить на соседей, демонстрируя, что кран от нефтяной трубы – это твой политический инструмент. Стали устраивать торговые войны».
Как раз в них-то санврач-академик принимал самое активное участие… Валентина Николаевна очень гордилась Геннадием Григорьевичем. Он проявлял себя искусным тактиком-стратегом в международных сражениях на винно-продовольственных фронтах.
Онищенко принципиально боролся против поставок в родную Россию некачественных зарубежных продуктов и питья. Причем в нужное время умудрялся находить слабые места в обороне недругов. И наносить им прямо-таки кинжальные удары.
Из-за более или менее обоснованных претензий запретили ввоз вина из Молдавии и Грузии… Под суровые санкции угодила и знакомая всем с детства вроде бы безобидная грузинская минералка «Боржоми».
Молочная продукция из Литвы пострадала из-за не вполне достоверной информации на этикетках о «натуральности» продукта… Шпроты из Латвии накрылись медным тазом после обнаружение в них, страдалицах, лишнего бензопирена.
В сырах с Украины нашлось значительно больше пальмового масла, чем полагалось нашенским техрегламентом… Заодно стали невъездными украинские же конфеты компании «Рошен».
Мелкие «торговые войны» велись, понятно, не только с бывшими друзьями-братьями по Советскому Союзу… Доставалось на орехи и куда более мощным соперникам-конкурентам.
Даже американский всепланетарный жулик-аферист прилично получил по зубам… Из-за превышения содержания хлора под категорический запрет попали известные «ножки Буша».
Так что, по убеждению библиотекаря, главный санврач России являл собой не только отличного словесника. Но и одновременно отчаянного борца за здоровье россиян, пошатнувшегося до предела за лихие перестроечно-пострепестроеные годины.
По сути же Геннадий Григорьевич, ей казалось, оставался ранимой и сентиментальной личность. Что, собственно, подтверждали некоторые его высказывания… На удивление трогательные. Даже слегка поэтические.
«Этого не скажешь о других политиках, – рассуждала про себя Валентина Николаевна, – Хотя, душа – потемки… Они ведь тоже какие-никакие, а все-таки гомо сапиенс. И, как говорится, ничто человеческое им не чуждо».
«ЧЕЛОВЕК»
Путин: «Человек, согласитесь, значительно шире и больше своего желудка».
Анпилов: «Зад – не самая лучшая часть человека. Спереди – другое дело, за это спасибо, а так – в зад – что это такое? Нельзя в зад снимать».
Онищенко: «Сегодня, к сожалению, человечество отстает в борьбе с крысами, ведь эти животные гораздо старше человека. Когда наши предки еще на четвереньках ходили, крыса уже была оформившимся корпоративным животным»… «Наличие или отсутствие крыс – показатель культуры человека. С крысами надо разговаривать на «вы»… «Свинья очень близка нам по своей физиологии. Природа указывает нам на наше место в эволюции».
Черномырдин: «Лучше быть головой мухи, чем жопой слона».
«ЖЕНЩИНА»
Ельцин о церемонии награждения: «Прикалывать женщине иногда неловко».
Хакамада: «Женщина, идущая в политику, – это женщина, идущая за любовью. Она хочет, чтобы ее полюбили все».
Жириновский: «Обнаженные женщины – это не места отдыха, где отдыхают европейцы».
Шмаков: «Один раз мы предложили… создать профсоюз проституток. Кто-то должен отстаивать их права: право на труд, на отдых…»
Немцов: «За триста метров до стартовой площадки автобус останавливается, и последний раз на Земле космонавты, хотят они этого или нет, должны сходить по нужде. Это традиция Гагарина, между прочим. С мужиками все понятно, они как-то ухитряются это сделать, но даже если женщина летит в космос, она тоже должна это сделать. Если этого не происходит, ракета в космос не летит».
Онищенко: «Когда девочка бежит в коротенькой юбочке с голыми ножками, представляете, какой массив тела охлаждается одновременно!»… «Во время эпидемии гриппа носите маски. Во-первых, у женщин глаза более загадочно смотрятся, во-вторых, вы защищаетесь от гриппа и рекрутируете число сторонников сохранения своего здоровья»… «Воскресенье – Прощенное или Целовальник. Все должны расцеловаться и попросить прощения. Мы попросим воздержаться от этой традиции в тех регионах, где еще не завершилась эпидемия гриппа. Там, где она завершилась, пусть завидуют!»
Путин при награждении артистки по фамилии Сусанина: «Я обратил на это внимание. Но ясно, что фамилия таких Сусаниных нас не заберет никуда. А если и поведет за собой, то только во имя спасения России».
Валерия Новодворская Малахову на ток-шоу «Большая стирка»: «Снимите пионерский галстук, а то девушки любить не будут!»
Зюганов: «Если будете, девушки, в комсомоле, то будете всегда хорошо выглядеть»… О Мадлен Олбрайт: «Она же все-таки женщина! Стучит ракетами, бомбами… Это противоестественно».
Руслан Хасбулатов о визите Маргарет Тэтчер: «Нечего нам слушать советов заезжей бабешки!»
Черномырдин: «Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше».
«МУЖЧИНА»
Лужков: «Я не хочу изменять ни жене, ни Президенту, ни москвичам»… «Ни один российский брак не случается без драк».
Зюганов: «Когда ухаживал за своей женой ездил в соседнюю деревню за 10 километров. И местные парни решили меня побить. Но я был крепким и быстрым».
Лебедь: «Идеальная пара: когда муж храпит, а жена глухая».
Харитонов: «Я, как любой настоящий мужчина, – офицер запаса, полковник. У меня, как у каждого, что-то памятное и висит, и лежит, и стоит».
Онищенко: «Что такое мужчина? В домашних условиях – обреченное на вымирание создание!"... «Меня умиляет так резко обуявшая нашу мужскую половину мода, когда чуть ли не на Кремлевской площади видишь мужчину в каких-то пятнистых штанишках ниже колен, выпадающий очень мило животик. Как-то наши мужчины резко поддались влиянию. Даже простим им эти пятнистые штанишки с такой легкомысленной расцветкой, лишь бы не перегревались. Хотя эстетически это не очень хорошее зрелище».
Черномырдин: «Клинтона целый год долбили за Монику. У нас таких через одного. Мы еще им поаплодируем. Но другое дело Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить – не ходи! А пошел – отвечай. Если не умеешь… И мы доживем! Я имею в виду Конституцию».
Виктор Черепков: «Я не мужчина – я депутат Государственной думы»
Алексей Митрофанов: «Я верю в любовь с первого взгляда и с первого раза тоже».
Рамзан Кадыров: «Если на работе женщины будут ходить полуголыми, то у мужчин, знаешь, не получится там работать. Я на них буду смотреть и днем, и ночью, буду думать, как бы ее там «салам алейкум».
«ДЕТИ»
Онищенко: «Кто вздумал зачать ребенка в январе – ну, дай Бог. Это самое благоприятное время. Но нужно помнить, что если при этом вы занимались поклонением языческому богу Бахусу, выпивали, то этого делать не надо. Нам не нужны дети «веселого ужина»… «Тут еще психологический фактор нельзя упустить: современный человек не лаптем щи хлебает. И если его с детства не приучили пользоваться столовыми приборами, это может стать причиной депрессии, нервного срыва».
Ельцин: «Рожаете вы плохо. Я понимаю, сейчас трудно рожать, но все-таки надо постепенно поднатужиться».
Медведев: «Можно и без денег рожать, но лучше с деньгами!»
Жириновский: «Мать, она не может много чему научить сына. Потому что сама не была мальчиком».
Явлинский: «В Петербурге умеют делать замечательных детей»… «80% бразильянок не знают о связи между половым актом и рождением ребенка. Но мы же с вами живем не в Бразилии, наши люди должны понимать, к чему приводит безответственное поведение на выборах».
Валентина Николаевна регулярно вспоминала лихие девяностые… В первую очередь почему-то очень уж нервные периоды подготовки и проведения выборов народных депутатов.
Всякие там жаркие теледебаты. С обливанием соком. Метанием стаканов друг в друга. Иногда мордобоем… Ей виделись иногда физиономии всероссийских избранников дебатантов. Потные. Красные. Озверевшие.
Вспоминались прямые трансляции работы думцев со стародавними деревенско-городскими забавами… То вдрызг переругаются. И многоэтажно от души обматерят политических противников.
То никак не найдут консенсус. И с криками-воплями пойдут стенка на стенку… Нанесут черепно-мозговые, прочие травмы недругам. Волосы им повыдергивают. Пиджаки-рубашки порвут в клочья.
Валентине Николаевне казалось, что под сводами Государственной думы регулярно ставились прямо-таки настоящее спектакли. Причем не рядовые, а неординарные… С обязательным словесным поносом депутатов-актеров. И рукоприкладством.
«Вообще-то сценарий закономерен и логичен… Так уж устроен русский человек, – про себя размышляла она. – Пока не выскажется до самого конца… Пока не отведет растревоженную душу, никогда не заткнется.
Плюс национальная особенность поведения в условиях эмоционального зенита… Размахнуться и трахнуть как следует. Иначе ну никак не ощутишь себя достойным сыном России».
Как бы там ни было. Валентина Николаевна лишний раз наглядно убедилась, что политика – дело отвратное. Тухлое. Паскудное… По случаю или намеренно угодил в нее человек – пиши пропало.
Был нормальным мужиком – стал каким-то недоразумением Природы. Тяжело политически контуженным. Громогласным матерщинником. Склочным и продажным недоумком.
«КУЛЬТУРА»
Ельцин: «Там есть попечительский совет, и вот вместе они обсуждают, так сказать, план, как работать. И, конечно, не допускают, чтобы туда проникал, так сказать, секс, так сказать, спектакли и прочее, от чего нам надо постепенно избавляться напрочь»… «Я сегодня ночью – ну как-то готовишься… Ну решил на свежую голову, так сказать, часа в два ночи почитать Пушкина. И знаете, оказалось, не так просто!»
Путин: «Общество должно отторгать все, что связано с сексом»… «У нас такой уровень общей культуры: как только человек получает какое-то удостоверение, палку какую-то в руки, то сразу начинает ей размахивать».
Медведев: «Ненормативная лексика – это часть нашей культуры, и мы используем ее иногда. Тихо»… Отвечая на просьбу написать нормальный текст для Глюкозы: «Сам я не буду, но в администрации президента есть специалист, я его попрошу».
Елена Драпеко: «Собрали мы драматургов да сценаристов, которые пишут сценарии для наших фильмов. И я говорю: скажите мне, люди, вас я знаю всю жизнь, вы же талантливые, вы же умные! Вы почему такую хрень пишите?!»
Михаил Соломенцев: «Мы, Москва, – многокультурный город, у нас тысячи там разных культур».
Мединский: «Лучше поддерживать в наших ДК не хатха-йогу и фэн-шуй, а мастер-классы традиционных технологий для детей: от народных боевых искусств до народной кулинарии».
Селезнев о гимне: «Надо было бы его сразу принимать в трех чтениях, потому что в нотах Александрова рыться мы не имеем права».
Брынцалов: «Почему вывоз икон считается контрабандой? Раз берут – надо продавать. И рисовать их рисовать. Что, у нас Рублевых, что ли, нет?»
Жириновский: «Я чисто говорю нормы русского языка»… «Пушкин несчастный был. Лучше бы его не было вовсе».
Макашов: «Вместе со мной надо судить Пушкина, Достоевского, Гоголя, Шевченко. Всех… Все будем сидеть в одной камере».
«ЕВРЕИ»
Черномырдин о Березовском: «Если я еврей, чего я буду стесняться? Я, правда, не еврей».
Лебедь: «Генерал-демократ – это все равно, что еврей-оленевод!»
Макашов: «Я не могу быть антисемитом, потому что я член арабо-российской дружбы!»
Шандыбин: «Еврейская мафия захватила банки, все природные ресурсы – это добычу газа, нефти, золота. Русской мафии остались заводы такие маленькие»… «Надо Израиль присоединить к России, чтобы честные евреи навели тут порядок».
«РУССКИЕ»
Лужков: «Ну не хочу я объясняться перед этими негодяями. Не хочу. И не потому, что я, ну как это сказать… русский без каких-то примесей по происхождению. Может быть, как в каждом из нас, побывали татары».
Никита Михалков: «Русским может быть только тот, у кого чего-нибудь нет, но так нет, что нет – и хрен с ними!»
Жириновский: «Мы разъясним нашему народу, что такое русский народ. Это дикость вообще!»… «Только под русские песни плачет планета».
Зюганов: «Наш народ миролюбив и незлобив. Восемьсот лет провели в походах и боях».
Степашин: «Русский народ всегда славился состраданием чужому горю. И сегодня мы не отвернемся от родных людей – россиян, к какой бы национальности они ни относились».
Строев: «Русских надо избирать, а нерусских – назначать».
Брынцалов: «Утопающий хватается за соломинку, а мы за стаканы».
Горбачев: «Русский становится откровенным только со стаканом или рюмкой. Антиалкогольная кампания позади, и я могу выпить».
«ВОДКА, ВИНО, ПИВО, СИГАРЕТЫ»
Лукашенко о преимуществах белорусской продукции: «К иномаркам запчасти найти труднее, чем к нашим машинам. К «МАЗу» за бутылку водки любую деталь через забор перекинут».
Николай Левичев: «У нас на Руси, знаете, есть такая поговорка – выпив одну рюмку, я становлюсь другим человеком».
Черномырдин: «Лучше водки хуже нет»… «Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку».
Починок: «Сегодня в бутылке водки примерно чуть больше половины налога. Всего-навсего»… «У нас появился «спирт гигиенический для протирания рук». Это в России-то!»
Владимир Яковлев: «Не могу сказать, что я абсолютно равнодушен к крепким напиткам, но я их употребляю, только когда у меня зуб, когда душа болит».
Виктор Похмелкин: «От водки у нас очень много зависит. Например, моя фамилия приносит мне полтора-два процента на выборах».
Алексей Кудрин: «Кто пьет водку, кто курит, тот больше внесет помощь государству. Выкурил пачку сигарет, значит, больше внес средств на решение социальных задач».
Онищенко: «Покажи, что ты совершеннолетний, что у тебя есть паспорт и ты имеешь право покупать пиво. Чтобы это не были две мятые десятки в руках младенца, которые он может протянуть трясущейся рукой и получить у гастарбайтерши в ларьке флакон просроченного, с мутным осадком пива»… «Я не теряю надежды, что в конце концов наше общество бросит пить вообще и алкоголь будет стоять только в музеях, рассказывающих о темном прошлом нашей страны»… «Все вы знаете, что 1 грамм никотина убивает лошадь. У нас страна гуманная, и убивают не лошадей, а людей».
Не без душевного содрогания Валентина Николаевна лицезрела по телевидению политические спектакли в Думе с участием всех депутатов. Их же фортели на выборах перед окончательно ополоумевшими избирателями.
«Настоящий политик, известно, всегда актер, – размышляла она. – За долгие годы лицедейства природный норов каждого обязательно дополняется самым для них главным качеством – отработанным до автоматизма искусством переливать из пустого в порожнее».
Кроме того, все избранники народа в поте лица осваивали и оттачивали до совершенства свои персональные сценические образы… Многие особо преуспели. И были достойны звания народного артиста Государственной думы Российской Федерации
Один прославился тем, что полным оптимизма сладким голосом всегда и все всем обещал… Другой луженой глоткой хронически предрекал полный развал страны. Бунты. Голод. Мор.
Строгий депутат с типично командно-управленческими жестами и манерами перевоплотился в развязанного либерал-демократа… Недавний добродушный коммунист-интернационалист – в крутого русского националиста.
На глазах окончательно запутавшегося библиотекаря политические спектакли постоянно меняли сюжеты… Друзья не разлей вода становились лютыми врагами. Они то от всего сердца расхваливали друг друга. То от души поливали словесным дерьмом.
«О ЕЛЬЦИНЕ»
Сергей Ястржембский: «Очень часто, что говорит президент, воспринимается абсолютно буквально… Нужно относиться к этому хотя бы с небольшой долей юмора».
Черномырдин: «Если я не знаю, в каком контексте говорил президент, наверняка выдержку, которую зачитали… Надо понять, что было до этого, он сказал еще, после того сказал, только тогда можно уяснить, что это за треугольник и что он имел в виду».
Олег Сесуев: «Он всегда настолько здоров, насколько требуется от него по Конституции».
Анатолий Чубайс: «Чем хуже политическая ситуация, тем лучше его здоровье».
Зюганов: «Ельцин уходи, потому что ты спился, разложился и тянешь своей костлявой рукой страну в могилу!»
Жириновский: «Ельцин должен получать пенсию 3 000 рублей. 100 рублей в день на кефир и на клизму ему хватит».
Георгий Боос: «Его могут звать и Юрием Михайловичем, и Михаилом Юрьевичем, и Порфирием Пафнутьевичем. Но точно уж не Борисом Николаевичем. Мне кажется, у россиян на Борисов Николаевичей выработана стойкая аллергия. И надолго».
Горбачев: «Есть люди, которые говорят, что Горбачева и Ельцина нужно повесить на одном и том же дереве. Ну давайте тогда хотя бы на разных ветках».
«О ПУТИНЕ»
Немцов: «Путин, конечно, классный мужик. Но он не такой русский, как Ельцин. Он никогда не обнимет за плечо и не скажет: «Борь, за всю жизнь я выпил цистерну водки».
Геннадий Райков: «Те две декларации, которые проявил президент, – он проявил две декларации: укрепление вертикали, укрепление законности и ликвидация бедности. Эти два лозунга, которые сказал президент, они соответствуют, ну, наверное, депутату любой ориентации».
Шандыбин: «Главное сегодня – бдительность. А то что получается? Путин обещал бандитов мочить в сортире, а я сказал, что там же надо мочить и олигархов. Но меня не послушались, и Гусинский с Березовским сбежали от Шандыбина».
Хасбулатов: «Серьезными делами никто не занимается, интригами и сплетнями, вот что мешает. Что мешает президенту Путину пригласить Хасбулатова и сказать: «Я тебя прошу, вот наведи порядок у себя в республике!»
Федоров: «Если печально известные советские грабли ударят по лбу президента, занимающегося восточными единоборствами».
Константин Боровой: «Покушение возможно, но маловероятно, что оно будет успешным. Потому что Путин такой маленький, худенький, в него трудно попасть».
«О ДРУГИХ»
Ельцин о Горбачеве: «Раньше я о нем думал плохо. Теперь не думаю вообще»… О Черномырдине: «Большую жизнь прожил: побывал и сверху, и снизу, и снизу, и сверху!»… О Степашине: «Не успеваю повышать его. Сегодня опять решил повысить».
Аман Тулеев: «У меня отношение к Тихонову самое хорошее. Я его вообще не знаю».
Брынцалов о Жириновском: «Вначале я немного завидовал, как он говорит, а сейчас я могу говорить не хуже».
Черномырдин Зюганову: «Геннадий Андреевич, ну зачем вы так? Не расчленяли и никто не расчленит!»… О Жириновском: «ЛДПР – это партия придурков. И фюрер их такой: девчат за волосы хватает и таскает их туда-сюда».
Харитонов: «Вековая застенчивость рабочего депутата Шандыбина не позволяет сказать ему вслух то, от чего наши сердца растают».
Степашин о Примакове: «Если Евгений Максимович сумел влюбить в себя госпожу Олбрайт – по-хорошему я имею в виду, конечно, никаких аналогов не привожу с американским душком, это свидетельство большого ума, обаяния и нового философского подхода».
Жириновский о Кириенко: «Он чист, молод, полон сил и энергии. Мы выбрали девственницу!»
Зюганов: «Любой, кого изнасиловали и вынудили голосовать за Кириенко, в душе плюется, и завтра это выплеснется в каких-то рамках!»
Лужков: «Если бы Кириенко… еще пару месяцев продолжил бы эту работу – он сжег бы сам себя, и общество выплюнуло бы Кириенко обуглившемся до полной потери каких-либо перспектив».
Политиков-актеров, по мнению Валентины Николаевны, неразрывно связывало лишь одно. Все поголовно регулярно божились в святой любви к Родине и своему народу… Видно, на всякий случай. Как бы чего не вышло при разборе полетов.
Кроме того, они постоянно оглашали ответы на вековые неразрешимые национальные вопросы: Кто виноват? Что делать? Когда же мы в конце-то концов обустроим Россию?... Активность, словом, проявляли.
Толку, правда, от них как от козла молока… Библиотекаря очень интересовало другое. Чисто человеческое. Если отбросить словесную шелуху, кто же на самом деле этот политик-лицедей?
Дома, в семье – наверняка один. На улице, в толпе рядовых людей, – второй. На трибуне – третий. Среди коллег-депутатов – четвертый. В кабинете у президента – пятый. На допросе у следователя – шестой. И т. д., и т. п.
Множество человек в одном флаконе. Разве может быть он самим собой, искренен?!.. Вряд ли.
«Политика, наверное, любого делает хамелеоном, – невесело размышляла Валентина Николаевна. – Приспособленцем, меняющим убеждения, партии. И не столько во благо страны. Сколько ради собственного благополучия… Дай Бог, чтобы я ошибалась».
«ДОСТИЖЕНИЯ ЛИЧНЫЕ»
Шандыбин: «В советские времена была очередь в Мавзолей Владимира Ильича Ленина. Сейчас такая очередь ко мне. Идут и бедные, и нищие, и больные».
Ельцин: «Отставили в одну сторону одного, другого… И все пошло»… «Диктатуры Ельцина не было и не будет, а других диктатур я не допущу».
Лившиц: «Понимаете, наш рынок, может быть, был когда-то такой хрупкой, нежной девушкой. Сейчас это такая немолодая, массивная бетонщица».
Путин: «Комментировать в полном объеме не надо. Потому что мы не знаем этого объема».
Примаков: «Не каждый премьер долетит до середины Атлантики».
Черномырдин: «Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела»… «Вас там туда…»
Нургалиев: «Вон там, за моей спиной, в прошлом осталось взяточничество, злоупотребления служебными полномочиями, коррупция и весь негатив, нет его сегодня».
Илюмжинов: «Я-то без Калмыкии проживу, вот Калмыкия без меня не проживет».
Лукашенко с его запутанной дикцией: «Я перетрахивал свой парламент и буду перетрахивать»… «Я регулярно перетрахиваю кадры и точно знаю, кто врот, а кто не врот!»
Лебедь: «Говорят, что я делаю это… из популистских соображений, чтобы поднять рейтинг или что-то там еще. У меня все в порядке, ничего поднимать не надо».
Мальцев: «Я вам привез подарки: сегодня подписал постановление о выплате детских за прошлый год».
Жириновский: «Я говорю свою позицию, я критикую Кремль с другой стороны».
Зюганов: «Еще раз вам не только подтверждаю, но и заявляю, глядя не только в камеры, но и всей стране в глаза».
Михаил Швыдкой: «Неправильно просто так просить деньги. Побираться надо с достоинством».
«ПЛАНЫ ГРАНДИОЗНЫЕ»
Виктор Геращенко: «Рубль, как всегда, будет стоять твердо, как положено стоять существительному с мужским именем».
Лужков: «Мне очень хочется сделать какой-нибудь горшок своими руками, так. Может быть, ночной даже горшок, неважно».
Мальцев: «Очень надеюсь на то, что горожане в меня верят, потому что я ни в чем их никогда не подводил, и из своих предвыборных обещаний я все выполнил, кроме троллейбуса на кладбище. Но я его все равно доделаю».
Горбачев: «Реформы должен завершить тот, кто их начал. А начал-то их я!»
Явлинский: «У меня очень высокие амбиции – гораздо больше, чем быть президентом Российской Федерации»… «Как хороший врач всегда думает о своих пациентах, так и политик всегда думает о выборах».
Путин: «Россия может подняться с колен и как следует огреть».
Лукашенко: «Нам не нужна автоматизированная система фальсификации выборов, мы создадим государственную»… «Скоро белорусский народ будет есть нормальные человеческие яйца».
Черномырдин: «Нельзя запрягать телегу посреди лошади».
Немцов: «Я так же считаю, что государство не вправе залезать в постель к своему народу… и надеюсь на взаимность в этом вопросе».
Похмелкин: «Я человек интеллигентный и никогда не использую ненормативную лексику. Да, могу сказать честно: я хотел быть руководителем фракции».
Шохин: «Я сложил перед съездом свои полномочия. Надеюсь, что меня заменю я же».
Чубайс: «В ходе реформы РАО ЕЭС исчезнет, а я сам себя уволю».
Лебедь: «Когда я целенаправленно иду к цели, я похож не летящий лом»… «Последним смеется тот, кто стреляет первым».
Шандыбин: «Как щас дам промежду рогов!»
«МЫСЛИ СВЕТЛЫЕ»
Горбачев: «У юристов есть одна общая болезнь – это профессиональный идиотизм».
Ельцин: «Такая вот загогулина получается».
Медведев: «Следующий год наступит. Это неизбежный факт, что бы мы ни делали»… «Свобода лучше, чем несвобода».
Лукашенко: «Не будет пушек, не будет и масла»… «Наш народ будет жить плохо, но недолго»… «Если только уберем границу здесь – хана вам будет. Двести тысяч людей с наркотиками, голодных, оборванных, сегодня хлынут в Европу»… «Мы эту проблему решили в узком кругу ограниченных людей».
Швыдкой: «Недавно высказывалось мнение, что порнография – это то, что возбуждает. Я не согласен. Меня она не возбуждает».
Геннадий Гудков: «Все нецензурные слова, которые у меня промелькнули в голове, я проглотил».
Анпилов: «Я от пребывания в Москве начинаю чесаться на третий день».
Боос: «Ко всему надо подходить опять же аккуратно: нельзя сразу с шашкой по танкам на коне и все дело порубать сразу».
Починок: «Самый страшный анекдот Пенсионного фонда – это Кощей Бессмертный с пенсионной книжкой».
Брынцалов: «Лучше лезть в карман за словом, чем за деньгами»… «Мы звезд с неба не хватаем, зато мы умеем их считать».
Ястржембский: «На два последних вопроса не отвечаю. По третьему вопросу – не знаю».
Михалков телеведущему Кисилеву: «Евгений Алексеевич, я сначала отвечу на вопрос человека, а потом на Ваш».
Рем Вяхирев: «Я не Явлинский, я не Чубайс, а Вяхирев обыкновенный».
Строев: «Что кто говорит? Сегодня слишком много говорят. Я чаще слушаю тех, кто ничего не говорит».
Черномырдин: «Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу»… «Отродясь такого не бывало, и опять то же самое»… «Вас хоть на попа поставь или в другую позицию – все равно толку нету»… «Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно»… «Вот что может произойти, если кто-то начнет размышлять».
Онищенко: «По сути, снег – это дистиллированная вода. Из нее выпарились соли, загрязнения, а сама она в девственно чистом состоянии поднялась в небеса, превратилась в снег и упала на землю. Но у нас загазованный, загрязненный воздух, и она абсорбировала много нехорошего, поэтому есть его нельзя. Иногда можно позволить себе роскошь растопить снег, дистиллировать его для чая – классная вещь, вода весь букет чая вытаскивает, в отличие от жесткой водопроводной воды»… «Блоха покидает остывающий организм: допустим, сурок умер, начинает остывать – блоха перепрыгивает, если попадется на ее пути человек, вот тут она его кусает. И происходит так называемая бубонная чума».
Грызлов: «Еще в 92-м году этот человек стрелял в свою жену. Не попал. Был понижен в должности».
Зюганов: «На Прохоровом поле 1200 танков схватились в рукопашную».
Николай Рябов: «Некоторые уверяют два сапога – пара. Я лично считал – не пара».
Фурсенко: Наши студенты такие же качественные, как наши автомобили».
Дмитрий Якушкин: «Если идеям суждено умереть, пускай они умирают сами. Их не надо расстреливать».
Яковлев: «Эта попытка вызывает у меня какой-то абсурд».
Лужков: «Я не хочу здесь как-то выпучиваться, я не хочу здесь какие-то гиперболы делать»… «Политик, я убежден, до самых последних дней не верит, что его не любят люди».
«ШТРИХИ БИОГРАФИЧЕСКИЕ»
Горбачев: «Дайте я скажу то, что сказал»… «Я вам отвечу по-горбачевски. Вы знаете, что это будет сложнее, чем простой ответ».
Черномырдин: «В харизме надо родиться»… «Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа»… «У меня приблизительно два сына».
Зюганов: «Я родился на опушке брянского и калужского леса».
Шандыбин: «Да, внешность у меня – на зависть многим. Другие мечтают, чтобы такую иметь. Пластические операции делают те, у кого дефекты. А во мне все – гармония. Зайду в метро – девушки вслед оборачиваются. Так отчего быть недовольным».
Лебедь: «Физиономия у меня, конечно, ласковая»… «Я живу с женой и собакой, и выяснилось, что всем нам очень немного надо».
Немцов: «Программа «Куклы», я считаю, сделана талантливо. То, что я там урод, меня нисколько не расстраивает, хотя моя мама все время переживает. Я объясняю ей: это же не Немцов, а кукла»… «Я не похож на презерватив!»
Онищенко: «Вот этот шум вокруг алкотестера… ну стыдно за страну. Сделали из Онищенко идиота, ну пусть, Бог с ним, я это переживу. Но нельзя пить, понимаете?»
Нургалиев: «Вот иду я, допустим, по улице. Какой-то милиционер меня начинает бить. На основании чего?»
Ельцин: «У меня теперь давление 120 на 80. Ночью разбуди – 120 на 80. Утром разбуди – 120 на 80. Во время большого стресса разбуди – 120 на 80. Во время важного заседания – 120 на 80».
Руцкой: «Как-либо повлиять на это решение я не мог, ведь я всего лишь почетный условно числящийся член».
Лукашенко: «Я очень люблю футбол, хоккей и играю чаще всего один»… «Не успел вернуться из отпуска в Австрии, как начали писать: сначала – что у меня опухоль, потом – что кастрировали, потом обрезание якобы сделали».
Чубайс: «Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте!»
Макашов: «Я генерал Макашов, крещенный Дмитрием, а не Альбертом».
Вяхирев: «Я в портфеле ношу обязательно набор слайдов по «Газпрому». Меня можно в трамвае остановить, и я выну, и буду рассказывать, что такое «Газпром».
Фурсенко: «Я говорю своими высказываниями».
Шойгу: «У меня обнаружилось 370 одноклассников, причем все сидели со мной за одной партой. Просят обо всем, начиная от оказания помощи их отпрыскам в сдаче экзаменов в институт и заканчивая покупкой велосипедов».
Шанцев: «Однажды мне по долгу службы потребовалось срочно решить вопрос с президентом… и я позвонил в приемную. Мне сказали, что он в машине. Ну я позвонил в машину, говорю: «Мне бы с Владимиром Владимировичем переговорить». Он говорит: «Я слушаю». Я так был странно удивлен, что вот президент и слушает. Приятно было».
Харитонов: «Мне вот на день рождения три баяна подарили. Касьянов, насколько я знаю, тоже здорово играет на баяне, но Путин осчастливил его лыжами».
Лужков: «Да кроме двух коров, у меня есть еще и свинья! И моим молоком президент пользуется, и мне это приятно»… «Кепка защищает некоторые обнаженные части моего тела».
Жириновский: «Работать губернатором для меня – все равно что пересесть с мерседеса на велосипед!»… «Я самый бедный депутат в России».
Тулеев: «Когда я был стрелочником, я думал: какой дурак начальник станции. Потом стал начальником станции».
Скуратов: «На выбор профессии повлияла бабушка. Она работала лифтером в прокуратуре Бурятии».
Боос: «Сфотографировался на документ, да неудачно. А пересняться не успел – сняли».
Бородин: «Однажды я поехал на охоту и застрелил зайца. Поверьте: плакал».
Валентина Николаевна тоже всплакнула. По другому, правда, поводу… Нежданно-негаданно из Пекина поступила печальная весть. 22 октября вице-премьер Ольга Голодец брякнула журналистам:
– У Геннадия Григорьевича Онищенко истек срок полномочий на посту главы Роспотребнадзора, в связи с чем он покидает этот пост.
– Странный персонаж, сделавший это заявление (об отставке), – тут же в Москве сообщил «Интерфаксу» несгибаемый санврач, – не относится к числу людей, принимающих решения.
Оно и понятно, почему невеселое сообщение пришло из-за рубежа… Ведь за семнадцать лет неустанных трудов в качестве «первого лица» санитарного контроля Онищенко лично начинал-заканчивал-начинал немало «торговых войн» России.
Не случайно для многих, запуганных почти до смерти зарубежных производителей Onishchenko – едва ли не самое страшное русское оружие массового поражения… Раз-два – и, будьте любезны, многомиллиардный ущерб.
На следующий день телефонный шутник выведал у Геннадия Григорьевича, что он думает о своей возможной отставке. Заодно от имени гендиректора Первого канала Константина Эрнста предложим ему работу в оздоровительной программе.
– Мне 63 года исполнилось, а по закону можно до 65... Понимаете, я иллюзий не питаю. У меня же достаточно много людей, мягко говоря, недоброжелательно ко мне относящихся. Поэтому, видимо, работают силы… Хотя в общем-то все пристойно, все уважительно внешне.
Так ответил не подозревавший подвоха главный санитарный врач страны… Больше того. В конце довольно долгой беседы он, святая невинность, от души поблагодарил афериста:
– Спасибо вам огромное за звонок.
Через несколько минут пранкер Вован (Тот, кто звонит разным знаменитостям и доводит их до белого каления глупыми вопросами-розыгрышами. – Авт.) снова объявился. И признался, что пошутил-разыграл.
– Ну разыграли так разыграли, – удивительно спокойно, по-философски среагировал Геннадий Григорьевич… Железный человек. Ничего не скажешь.
Вскоре Онищенко все же официально уволили… Он попрощался с сотрудниками Роспотребнадзора. Расчувствовался. И даже на всякий случай сердечно попросил у них прощения:
– Прошу простить за невольно доставленные огорчения и обиды. Пусть всем вам сопутствует удача во всех начинаниях. Счастья и благополучия, успехов в вашем благородном служении Отечеству и народу. Низкий поклон, пусть хранит вас Бог…
«Все-таки нам его будет не хватать, – размышляла про себя погрустневшая Валентина Николаевна. – Яркая, харизматичная и влиятельная фигура… От кого бы мы еще узнали о вредности всяких там канцерогенов и стимуляторов роста?
Потеряли мы стойкого борца с гриппом, курением, пьянством, некачественными иностранными продуктами… Самим бы наконец научиться делать хоть что-нибудь приличное. Ведь в принципе все можем. Если захотим, конечно.
Лишились одного из явных лидеров «Воробьиной премии». Самого сентиментального романтика с медицинским уклоном… Хотя на словесных изобретателей земля русская никогда не оскудеет. Наверняка еще такое удумают – хоть стой, хоть падай».
Валентина Николаевна попила чаю. Похрустела печеньем. Пошелестела картотечными листочками в своей мини-библиотеке.
Задумалась. Сосредоточилась. Приободрилась. Улыбнулась. И неожиданно… вслух выдала на гора:
– Хоть стой в гробу!.. Хоть падай грушей с яблони!...
